Ещё не Аюта

Подсчёт потерь

... — Ой, Злата, извини, — Тардеш совсем не рассчитывал, что его колдунья спит.

— Ну, это что-то новое! По мне, как по асфальту!

— Извини, я не хотел... — в тёмной комнате штаба вообще-то очень было трудно сделать шаг и не наступить на раскинутые по всему полу кольца гигантской змеи. Тардеш, внезапно осенённый, задумался, глядя на способную к телепатии волшебницу.

— Рация — там!.. — упредила его мысль девушка-змея.

— Так сразу резко. Чем не угодил?!

— Слушай, дай выспаться! — узоры на теле Златы начали опасно светиться колдовским светом.

— Я хотел спросить: где беженцы?

— Прошел день, значит на расстоянии дневного перехода отсюда...

— Неплохо бы вернуть...

— Никуда они не денутся, пока я не высплюсь. Мне с моей физиологией положен долгий, продолжительный сон, ИДИ ОТСЮДА!

Тардеш взял рацию:

— Архилегата Кверкеша, приём.

— На связи, товарищ драгонарий.

— Тяжело без видеофона. Как там у вас с заводами?

— Лаборатории взяли час назад, заводы — ну, считайте почти тоже. Было жарко на заводской железке, они оборудование хотели вывезти, и долго провозились с разминированием, а теперь — всё, сейчас последних «кукушек» выкуриваем.

— Как личный состав?

— Орлы! Только вот уже падают от усталости. После аэродрома же им вместо отдыха — новый бой.

— Моя вина. Извините, не подумал, на сколько это всё может затянуться.

— Да ладно, товарищ драгонарий. Приказ есть приказ, мы благодаря этому станки не упустили. Начальству всегда виднее.

— Да уж, «начальству»... Всем, кто участвовал во взятии — на неделю двойное довольствие, и не скупитесь на награды, товарищ по партии архилегат... Конец связи, — и, уже Злате: — Вот, возвращаю в целости и сохранности.

— Опять ты!

— Ты чего такая злая спозаранку?

— Слушай, я голодная невыспавшаяся девушка, уставшая, как двести тринадцать лошадей! Что ты надоедаешь со своими вопросами?

— Понятно. Ещё вопрос можно?

— Когда-нибудь, я превращу тебя во что-нибудь неодушевлённое...

— Почему 213 лошадей?!

— Потому что их двести тринадцать!

— Ну, понятно...

...После завтрака к Явану пришло прямо-таки невероятное количество гостей: и даже Теймур, и Али Язид, и Салах с Касымом (выжили всё-таки!), и раненый в ногу Измаил, кашевар третьей сотни, и Калим, который лежал со своею спиною в этой же комнате. Десяток Явана тоже пришел, но не полностью — шестеро из них остались на поле боя.

— Ну, скажем мы тебе, дал тебе Аллах-бог весу — будто специально, чтоб не вынесли оттуда!

— Ага, вроде щуплый, а тяжелённый, как сорок шайтанов!

— Это ты Хасана благодари, если бы не он — точно бы до вечера остывал!

— Да я ему уже и так горы золота обещал, как очнулся...

— Ага! Сколько было последний раз? Телега?!

— Две!

— Во, как война окончится, въеду в город на двух телегах золота, и скажу всем: «Ша!»! «Видели?! Это мне за спасение жизни великого Яван-эмира награждение!» Да что там эмира — паши! А они спросят: «Я кто такой Яван-паша?», а я им: «Да вы что, Явана-пашу не знаете? Это всем пашам — паша, он во дворец наместника вхож! Весь наш полк одной левой может побороть!»

— И будешь ты золотарь на золотой бочке.

— А что? Чем Кызылкумы не город? Пусть в столице дворцы в золоте, а мы будем говорить, что мы даже дерьмо в золоте возим!

Ребята рассмеялись, и громче всех — сам Хасан. Тем временем, помощник лекаря, менявший Явану повязку, дошел до голой кожи и обнаружил на ней «зашитую рану»:

— Извините, это кто вам сделал?

— Я сам, — Мацуко слабо улыбнулась: она всё-таки напутала с раной и нарисовала её не там, где настоящую — вместо середины груди — на левом боку.

— Вы умеете зашивать раны?!

— Ну, если я зашил эту, то, наверное — да.

— А вы не могли бы помочь нам, господин десятник?

— Извините, я сейчас слишком слаб, и к тому же левша в этом вопросе — дайте немного подзаживёт, и тогда и буду в вашем распоряжении.

...Ребята позже пристали с вопросами:

— Слушай, Яван, ты же на правом фланге стоишь, почему ты сказал что левша?

— А шью-то я левой! Вон, Хасан с Салахом подтвердят, они видели, как я шаровары зашиваю. Ну, учился так — правой рукой книжку держал, а левой — шил!..

На самом деле шить её учила мать, которая сразу разгадала какой рукой дочке удобнее, и левой рукой же она училась каллиграфии и лхасской письменности. Но потом пришел Сэнсей и сказал, что так не пойдёт, и стал учить девочку на правую, как в фехтовании, так и в науках, порой даже привязывая привычную левую за пояс. Вот она и выучилась — фехтовать и писать амальские буквы правой, а шитью и сиддхским иероглифам — левой...

...Ещё принцесса спрашивала у друзей:

— Много наших погибло?

Отвечал Теймур:

— Много. Почти все первые ряды... да почитай, вся сотня! Извини. Нас теперь с шестой объединят. У них сотника убило. А полк у нас теперь 25-й — у них убило эмира... Уже там, на аэродроме...

— О, Аллах! Слушай, Али, так что, получается, мы теперь в одной сотне?

— Точно. Так что теперь, держись армия! — мы с тобой всех на лопатки положим! Я, кстати, десятник третьей линии, правого фланга, как раз за тобой стою...

— Подожди-подожди, я же видел, как ты свою оглоблю поломал об голову чьей-то кобылы, так что, значит, ты позади меня с голыми руками будешь стоять?

— А он и постоит! Тебя подмышку, а ты же с копьём!

— Да нет, что ты! Глянь, какое у меня есть копьё, трофейное!

— Ну-ка, покажи!

— ...Воот!..

— Ух, ты!

— Ну, это я понимаю — КОПЬЁ!

— Как раз твой размерчик, Али!

— Кстати, наконечник — ледяной, так что лишний раз лучше не трогайте.

— Да ну, в самом деле? А я-то думал — серебряный...

— Размечтался...

...Буря стихала... Тардеш поднялся на крышу и его тяжелый плащ хлопал как знамя, под порывами слабеющего ветра. Над головой, в вечно ночных небесах, среди убегающих туч светились яркие звёзды кораблей его флота. Бхуты с Боатенгом и легионеры-связисты взяли на караул при его появлении. Драгонарий прошел сквозь их строй и включил видеофон, специально для него поднятый на самую верхнюю точку города:

— Все собрались?

— Да.

— Да, Тардеш-тейтоку.

— Не томи, друг-командир!

— Маршал Явара, что вы там говорили о своих копейщиках?

— Я хочу оставить эту дивизию здесь, для восстановления сил. Вместо этого отзову с побережья две — там уже ашигари делать нечего.

— Долго будут восстанавливаться ваши ракшасы?

— Думаю, что быстро — ракшасы ведь, но надо дать им хотя бы две недели. У них потери до 50% личного состава, кроме лечения раненых, понадобится ещё и реорганизация.

— Вы бы их хоть чуток лучше вооружили — стыд и срам же против автоматов и пушек кольями воевать. Думаю, у нас не будет большой проблемой собрать хотя бы примитивные ружья.

— Тейтоку, отец много раз пытался, но чем лучше вооружение у башибузуков, тем больше шанс, что они головы сами себе поотстреливают. Вот наберутся опыта, останутся от полков одни сотни — тогда посмотрим. Слишком уж большая разница у этой расы меж новобранцем и ветераном.

— Ладно, действуйте, как знаете... Злата, ты получила рапорты о подкреплениях?!

— Даже видела их своими глазами, друг-командир. Пришла кавалерия спахов-ракшасов и бхутский корпус.

— Почему так долго? Они же должны были быть раньше нас! И где люди? Нам уже необходимы механизированные части!

— Сами приказали им пропустить Бэлу. Им пришлось сойти с Дороги, и проделать часть пути по «связкам». А что с людьми — не знаю. Наверное, как всегда, кончилось горючее, и сидят на какой-нибудь союзной планете, кукуют, ждут танкера.

— Вот всегда так. Ладно, карту планеты на видеофон. И что слышно о противнике?

— Отступает, избегает сражений. Заслоны громим в пух и прах, но основные силы за это время ускользают. Пытался удерживать крупные города, но едва срывали план эвакуации, как сразу же сдавал их. Если зажимаем в «мешок» то сражается яростно, прорывает окружение, но легионов избегает. Разве что нашим крылатым союзникам удаётся навязать бой — от самураев нашего принца весьма проблематично убежать. Нам бы ушедшие за ресурсами корабли обратно для стабильной орбитальной поддержки и наземный транспорт побыстрее лошадей — может быть, и догоняли бы. Но у десанта этого по штату нет, а десантные «собаки» — без топлива. Планетарные запасы они взорвали, так что мы без авиации пока не придут люди. Или пока не займём Нэркэс.

— Я так думаю, Тыгрынкээв сдаст нам эту планету.

— Я согласен с вами, товарищ драгонарий. На что она ему?! Здесь ни крупных оборонительных сооружений, ни космических верфей, одни лаборатории и заводы по их обслуживанию. Местное население тоже поддерживает нас — я бы на месте Шульгена и Тыгрынкээва мечтал бы избавиться от такого балласта. Хотя, конечно, мерзко будет, если здешние ополченцы присоединятся к гарнизонам соседних планет.

— Вы хотели бы дать им генеральное сражение, товарищ легат?

— А что — не помешало бы! Надо пользоваться моментом, пока у нас ещё двенадцатикратное численное преимущество. Он ведь всё равно сдаёт город за городом — отрядить на это дело пару дивизий с каждого фронта, а остальные собрать в кулак, и ударить по месту сосредоточения — мы ведь уже знаем, что без Дороги Демонов он всё равно не переправит такие силы. Я даже боюсь, не сколько того, что кто-то сбежит отсюда, а тех, кто останется — партизанщины.

— Вы же говорили, что местное население нам радо, пан Кверкеш.

— Этих яйцеголовых легко запугать. Засядет пара придурков с автоматом в каком-нибудь научном посёлке, ночью пару умных голов стрясёт, пару зубов выбьет — и через неделю у них не только автомат, но и атомная бомба будет. Сам таким баловался на сиддхской границе.

— И ваши рекомендации, товарищ легат?

— Значит по карте. Высадить десант ему наперерез, мы не можем — корабли накрывает планетарная пушка с Коцита. Значит, придётся догонять по земле. Если мы поспешим, угрожая основной армии, и лично командующему стратигу, то ему скоро не хватит солдат для летучих заслонов. Добавим мелкие десанты по флангам, где товарищ драгонарий даст рискнуть его кораблями, или товарищ колдунья может закинуть «связку» им в тыл. Волей-неволей Тыгрынкээву придётся задействовать отряды в нашем тылу, чтобы сдержать подход подкреплений — и мы вполне сможем их уничтожить теперь, пока здесь вся армия. А то — останется здесь вся эта зараза, и будем ещё сто лет усмирять, как Зульфиакр...

— Я согласен с вами, товарищ легат, только я думаю, двух дивизий при текущей ширине фронта для взятия всех оставленных городов нам будет недостаточно. Выделим для этих целей бхутский корпус и что-нибудь, что подкинет нам от своих щедрот маршал Явара.

— Могу на этом континенте отдать эту уполовиненную дивизию ашигари, ну что ещё... Вам ведь города брать нужно, значит, конница не подойдёт?! Ну, найду по паре дивизий конников и меченосцев. Битых ракшасов — на каждом фронте теперь достаточно, я отдам приказ, сформировать из понёсших потери дивизий — патрульные отряды.

— Спасибо маршал. Я бы хотел ещё раз поднять вопрос о перевооружении...

— Ну не выйдет это с ракшасами. Проверяли столько же лет, сколько я живу.

— Нет, я о ваших летающих частях. Вы знаете, что такое «поводок»?

— Да, в Академии видел, Тардеш-доно. Прибор для корректировки артиллерийского огня.

— У вас в армии такая вещь не в ходу?

— У нас нет столь компактной радиосвязи. И, нам такие сложности ни к чему — мы крылаты и можем передавать корректировку простым семафором крыльями. Но если вы прикажете — то быстро освоим. Только найдите огнеупорную модель. В остальном — это не большая проблема.

— Есть огнеупорная. Раздайте и научите своих разведчиков. У нас нет свободного флота и пока что постоянной орбитальной группировки с полным покрытием — поэтому будете нашими глазами на земле. Да и вам с вашей мобильностью не помешает огневая поддержка с орбиты. Вы поняли?

— Так точно, Тардеш-доно!

— А теперь, давайте возьмёмся за карты, и подумаем, как выполнить план товарища архилегата, и куда нужно загнать Тыгрынкээва, чтобы он не показал пятки, а дал честный бой. Брр-р, опять, что ли ветер поменялся?!..