Ещё не Аюта

Космический бой

Тардеш в задумчивости играл пальцами, барабаня ногтями по наручу доспехов. Необходимость носить скафандры в космосе давно отпала, превратившись в церемониальное железо, которое адмирал был вынужден надевать, выходя на капитанский мостик. Перед ним, на обзорном экране, медленно плыло изящное, похожее на дворец сооружение — корабль высших демонов.

— По-прежнему не отвечает? — спросил адмирал у инженера-сигнифера.

— Никак нет, товарищ драгонарий. И никаких прочих каналов не перехвачено.

— Вы по-прежнему думаете, что это иностранец? — спросил Бэла, отвлёкшись от своих приборов.

— Нет, больше даже, чем уверен, что это повстанцы. Но, чем чёрт не шутит — может ведь, и оказаться заблудившимся патрулём.

— Великоват для патрульного.

— Не подходи со своими мерками. Это у нас и апсар из-за любви к невидимости разведчиков стараются сжать до размеров пилота. А Вельзевул, например, считает, что хорошего корабля должно быть много!.. Эх, где сейчас Злата, когда она так нужна...

— Товарищ драгонарий, «Отражение» в дальности прямой связи! — поторопился доложить сигнифер.

— Отставить прямую связь! Ещё не хватало выдать трассу наших войск!

— Тардеш-тейтоку, а чем он один может помешать целому флоту? — слегка извиняясь, спросил присутствовавший в рубке Мамору.

— А, ещё как может... Он стоит в «мёртвой точке», куда бы наш флот и желательно поставить. И к тому же, скорее всего, сканирует наши силы, зараза. А я не могу по нему ударить — нет признаков, что это повстанческий корабль. На верфях Майи пол-Вселенной себе флоты заказывают.

— Сделайте, как мой отец — ударьте, а потом скажите, что случайно вышло, Тардеш-доно.

— Ну, во-первых, это нечестно, а я люблю заставлять врагов играть по правилам. В адских мирах правила всех раздражают, и поэтому становятся отличным оружием. А во-вторых, они уже, скорее всего, связались со штабом через телепатов, так что коварство не пройдёт... Инженер, дайте увеличение!

Корабль вырос раз в пять, на его изображение наложилась приблизительная схема внутренней структуры, распределения массы, напряжений каркаса и энергетических потенциалов.

— Знаете, товарищи, у меня жуткое ощущение, что этот «молчун» всё-таки собирается по нам вдарить. Флоту — перестроиться для дуэли! Абордажную команду — в доспех! Центр построения — «Шайтан», правый фланг — «Отравитель», левый — «Гневный», координация с «Миража», дать прицельную сетку на экран адмирала флота! Боевая тревога!

Сразу же изменилось освещение. На мостик вбежало ещё несколько офицеров — людей и призраков. На экране появились дополнительные символы, прицелы орудий, по мере готовности становящиеся из полупрозрачных — чёткими. На адмиральский экран вышло изображение с координирующего бой «Миража», показывающего весь флот со стороны. Тардеш слушал, как статусы систем дублировались отчётами Бэле: «Первая батарея готова!», «Вторая батарея готова!», «Правый борт готов, капитан», «Левый борт готов», «Двигатели на боевом», «Десант в доспехах».

— «Шайтан» к бою готов, товарищ драгонарий! — отрапортовал в свою очередь Бэла, жутко довольный от своего участия в первом настоящем бою.

— Отлично. Маневр угрозы. Только не все ракеты, пожалуйста.

Флагман осторожно пошел на сближение с «молчуном», и, чуть отдалившись от основного строя, выпустил шесть, коротко сверкнувших своими факелами, матовых сигар.

— Пятнадцать секунд до торможения, — доложил канонир: — Маневр угрозы подтверждаете?

— Подтверждаю! — спохватился Бэла.

Ракеты мигнули вспышками тормозных дюз, затормозив на половине расстояния до противника.

— Так, что он скажет на это?

Офицер-энергетик ткнул пальцем в один из сегментов корабля на экране:

— Внимание, накачка орудия!

— Маневр уклонения!

Могучий «Шайтан» всё-таки не успел увернуться — призрачно-серый луч скользнул по левому борту, правда, не принеся видимых разрушений. Одна из ракет, оказавшаяся на пути, взорвалась.

В рубке на мгновение потемнело, запищали многочисленные сигналы тревоги.

— Что это было, Тардеш-доно? — спросил удивлённый Мамору.

— Электромагнитная пушка. Любимое развлечение людей и головорезов Вельзевула. Статус! — рявкнул он на замешкавшегося Бэлу и его кентархов.

— Все нечётные батареи не отвечают, товарищ драгонарий! Повреждение связи!

— Понятно. Весь левый борт. Как система жизнеобеспечения, двигатели, гравитация?

— Гравитация в норме, а отчёт об остальном зависит от связистов.

— Чего их ждать — пусть кто-нибудь сбегает с правого борта на левый, и доложит.

Быстро передали распоряжение адмирала.

— Жизнеобеспечение в норме, маневровые двигатели левого борта лишены управления, заглушены. Основной и тормозные не пострадали. Батареи и связь ремонтируются, трёхминутная готовность.

— Товарищ драгонарий, я предлагаю включить защиту и отсидеться до конца ремонта.

— Нет, за защитой мы ничего не увидим — наоборот, обесточивай её полностью, весь потенциал — на двигатели. Товарищ бандофор, полундра ускорит ремонт систем связи?

Бандофор — седовласый человек, один из тех, кто явился на мостик по тревоге, передал через свой микрофон сигнал «все наверх».

— Товарищ драгонарий, я боюсь, что не успею сманеврировать, — пожаловался Бэла неуверенно занимающий место кибернета-рулевого.

— Успеешь. Сейчас они дадут ещё один — более прицельный выстрел, смотри за накачкой, потом подтянут и влепят что-нибудь особенно неприятное. Так, флоту: разойтись в «цветок», центр — флагман, ведомым быть настороже, уйти с линии лучевого поражения! — а после подтверждения посоветовал Бэле:

— Переворачивайся вверх тормашками — «Шайтан» симметричный, робот может маневр не заметить. А потом рывками, рваным ритмом уходи вправо. Даже если зацепит — тяни вправо, разворачивай его.

«Шайтан» перевернулся как ленивый кот — с брюха на спину, и словно не решив, стоит ли, стал неуверенно дёргаться вправо, посверкивая двигателями здоровой стороны.

— Капитан, связь восстановлена!

Второй выстрел они не пропустили — глядели во все глаза, и поэтому луч просверкал вхолостую. И сразу же, флагман вздрогнул, как непокорный конь, и, с видимой неохотой, пополз к расцвётшему огнями тормозных факелов чужаку, притягиваемый очередной хитрой штукой демонов.

— Что это, тейтоку-доно? Магия?

— Гравитационный прожектор. Притягивающий луч. Правее! Правее! Видишь, что там висит?! — чуть ли не кричал Тардеш, показывая на радар, где светилась отметка одной из ракет.

— Вижу! — наконец заметил Бэла: — Всю мощность — на правый борт! Быстрее, хортатор, помогите маршевыми!

«Шайтан» дёрнулся, поворачивая за собою «молчуна», связанного с ним невидимой ниткой, и добился исполнения хитрости призрака: ракета, наконец, оказалась на прямой между ними, как раз внутри этой «нити», и притянутая ею, полетела, набирая ход и врезалась в центр летающего дворца!

На мостике радостно закричали, увидев взрыв и гаснущие энергетические линии, а Тардеш разочарованно опустился в адмиральское кресло.

— Вы гений, ментор, какая изящная победа! — вскричал ему, чуть ли не в ухо Бэла. Драгонарий устало отмахнулся рукой:

— К твоему сведению, эти ракеты, — он показал на строй матово блестящих сигар, всё ещё зависших нацеленными на противника: — Можно бы было активировать в любой момент после атаки и добить его без лишних слов. А ты почему-то забыл. Я специально тебе не напоминал, ждал, когда ты вспомнишь сам. У них что, кончилось топливо?

Бэла покраснел как юная девушка:

— Простите, ментор. Больше такого не повторится.

— Ладно. Смотри на экран. Видишь — нет воздуха из пробоин. Это был не боевой корабль, а механический сторож. «Отравителю» и «Гневному» — добить его. «Шайтан» пусть не вмешивается, ремонтируйте повреждения, пусть абордажная команда, раз оделась — выйдет, и проверит наружную обшивку. «Аррешу» — собрать трофеи, отчёт к последней вахте. Разослать разведчиков по системе — вдруг ещё есть новые сюрпризы. Флоту занять «мёртвую точку», если будут сообщения с «Отражения» — докладывать мне лично в любое время... И, примите на борт неистраченные ракеты! Пойдёмте, маршал Явара, мы пока что здесь лишние, — и ушел с мостика, беседуя с демоном...

Кадомацу уже наизусть запомнила своё место в строю, находя его даже с закрытыми глазами при любом построении — по запаху ракшасов-соседей. Да и не только она — весть полк вызубрил, куда и в каком случае становиться. Строевой шаг и вздваивание рядов теперь даже для самых тупых казались детской забавой — по сравнению с перестроениемвсем полком, перестроением на марше, развёртыванием и свёртыванием линии, и специальными приёмами против летающих, пеших, конных и стреляющих противников.

Сотня стала гораздо дружнее. Во-первых, выровнялась разница между старослужащими и новобранцами — исчезли «старшие». Яван с Хасаном теперь как знаменательную дату отмечали тот день, когда наконец-то Салах взвалил на себя положенную часть груза. Правда, началось новое противостояние — между передними и задними рядами, но Теймур сумел подавить эту глупость в зародыше. Сказки про то, как ракшасы умеют приспосабливаться, оказались правдой — на хорошей еде и тяжелой работе бывшие коротышки и худосочные скелеты вытягивались и набирались ширины в плечах прямо на глазах, хвастаясь, друг перед другом уже заметными бицепсами, трицепсами, прессом, и сокрушаясь по поводу несоответствия амбициям пропорций органов размножения...

Для принцессы же многое изменилось с тех пор, как она обнаружила, что магия Сэнсея позволяет ей есть и пить еду ракшасов. Для начала прошло вечное чувство голода и накатывающая слабость от недоедания. Она, кстати заметила приятную особенность случайно — хотела уже сделать второй рейд до лагеря самураев, но Хасан в тот день притащил три тарелки плова на всех, и пришлось съесть свою долю, обнаружив, что еда теперь съедобна! Секрету такой магии она не училась и долго исследовала устройство иллюзии Сэнсея, чтобы не потерять столь полезное свойство, если придётся ещё раз менять облик. Девушка даже пугалась поначалу, не превратил ли её учитель на самом деле в ракшаса-мужчину — но писать стоя всё равно не получалось, так что всё-таки это была иллюзия, ну и раз в месяц она убеждалась, что до сих пор женщина.

А месяцев прошло уже три. В первый раз в жизни она не получила подарков на Праздник Девочек, и где-то там, далеко позади за спиной пошелестел бумажными карпами День Мальчиков.Да и кем она сама была теперь? Той ли избалованной принцессой, которой лишь раз в год разрешали самостоятельно одеваться? Или этим грубым Яваном — душой-парнем, умелым в бою и на работе, никогда не отказывающим никому в помощи, способным смеяться грубым сальным шуткам, и самому рассказывать такое, от чего бы самые развратные из фрейлин упали в обморок? Обласканной подхалимами и поклонниками-неудачниками, символом подаренных для забавы гвардейских полков, портреты которой хранили под подушкой юноши достойных родов, или подающим надежды солдатом, которому прочат при удаче место сотника? Да нет... Оставаясь наедине с собой, без всей этой шумихи большой толпы, просто сменившей дорогие доспехи и оружие на дешевые, она ощущала себя всего лишь влюблённой женщиной, любовь которой, несмотря на разлуку, только усиливалась с каждым днём...

Сегодня, в пятнадцатый день пятой луны, (по приблизительному подсчёту Мацуко), их планета была укутана высоченными лесами и цветущим кустарником. Местное светило заливало эти бесконечные чащи щедрою рекой света, не особенно уступая в ярости Аматэрасу. Для демонов, правда, уже было слишком холодно, для ракшасов — жарко. Этот мир не знал ещё океанов воды, заменяя её противно пахнущей грязно-желтой жижей жидкой серы, пока ещё пригодной для целей гигиены демонов. Вода тоже попадалась, но в основном — в виде маленьких озёр ядовитого кипятка, собирающихся в прохладной тени редких скал.

Что самое было удивительно-прекрасное здесь — деревья, высокие сосны с длинной хвоей, усыпанные цветущими шишками! Да, шишки здесь, в отличие от многих миров, в честь весны расцветали красивейшими бело-розовыми цветками вместо чешуек! И, потревоженные шагом полка, лепестки сыпались на головы правоверных, путаясь в кудрях кудрявых, и между ушей лысых. Чем-то это напоминало мимолётное цветение сакуры на родине — когда весенние цветы, отгорев, зажигают вокруг садов блуждающие всполохи розового пламени...

Но и у этого рая были свои стражи. На пролетающих со стрёкотом четырёхлапых зубастых птиц охотились шустрые и умные двуногие ящеры, ростом — не выше ракшаса. Иногда с уверенностью локомотива дорогу пересекал бронированный зверь размером с тот же паровоз, иногда, тяжело, с сотрясанием земли переставляя ноги, рядом с армией шли стада огромнейших длинношеих животных, чьи маленькие головы болтались где-то там, наверху, а под брюхом свободно бы прошли двое мужчин, вставших друг другу на плечи.

Но самыми опасным здесь была не крупная живность, а насекомые. Комары размером с собаку, за один присест выпивали столько крови, что солдат падал в обморок (принцессу укусил один такой, но жидкое золото её крови пришлось не по вкусу гаду), растревоженное вчера у водопада осиное гнездо стоило третьей сотне половины личного состава, к счастью загремевших только в лазарет. Вот и сейчас, все ряды с напряжением следили за зависшей над полком стрекозой с размахом крыльев в длину копья Явана.

Даже впередиидущие оглядывались на неё, и, поэтому, не заметили, как, раздавив огромною лапой придорожный кустарник, из чащи к ним вышло настоящее чудище — огромная, как дом, зубастая пасть, на двух трёхпалых ножках, обтянутая чешуёй цвета палой хвои.

То, кто оказался прямо перед ней, случайно оглянулся — может, на него слюна капнула, и, опешив, неожиданно заорал диким голосом на высокой ноте:

— А-аааа! Шайтан-шайтан-шайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтаншайтан!!!!

Все-то не о том подумали, и в первые несколько спасительных секунд вглядывались в небо, вместо окрестностей. Чудище же, спокойно, не торопясь, пригляделось, так и этак поворачивая голову, подумало — и быстрым, как молния, броском, схватило пастью крикуна, мотнув при этом головой так, что ноги несчастного, разбрасывая по дороге кишки из перекушенного живота, пролетели над дорогою, чтобы сгинуть в чаще без погребения.

Вот тогда-то и началась настоящая паника! Кто ринулся прочь, кто на чудовище, какие сотни строились в боевой порядок. Зверь же, ничуть не смущённый суматохой, спокойно выбирал новые жертвы в мечущейся толпе, и с убийственной точностью удовлетворял свой аппетит.

Мацуко была в числе тех, кто кинулись убивать монстра. Нет, не то чтобы она надеялась на копьё, но может быть, удалось бы незаметно использовать магию... Вот ближе, ближе, совсем почти рядом нога, покрытая крупной чешуёй... но, зверь вдруг сам издал крик боли, и, покачнувшись, замертво рухнул на землю, вывалив из пасти вместе с блевотиной трупы погибших.

— Отравился, гадина... — раздался из-за спины чей-то удовлетворённый голос.

Принцесса оглянулась. Рядом с нею стояли Салах и Хасан, так же — наизготовку — выставив копья...