Победитель ужасных джиннов ТОМ 1001

Глава 9: Про ночь откровения в Джамалии

Старик склонил голову, погладил бороду.

— Нет, Ила. Я не Творец. Лишь его верный раб. Меня зовут Шейх Эдварра ибн Юсуф аль-Маарифа аль-Хальмун Сновидец Ветхий днями.

— Шейх? Вы — шейх?

В этот момент я забыл про всё — про то, что я голоден, не выспался, бездомен и никому не нужен в этом злом мире. Передо мной стоял настоящий шейх! Если он, конечно, не врёт…

Я вдруг засомневался.

— Если вы шейх — почему же вы позволили западным варварам издеваться над вами? Тыкать мечом в вашего осла, копаться в ваших мешках… Я читал про шейхов, шейхи — это лидеры шаэлей, искуснейшие мистики! Вы могли сжечь этих варваров огнем из ваших глаз!

Я спохватился и испугался, что старик посмеется над моими словами. Но шейх ответил на это серьезно:

— Я мог бы уничтожить этих неверных одним взглядом, Ила. Но я не сделал этого. Потому что рядом был ты. И я хотел посмотреть на тебя, хотел узнать, как ты себя поведешь. Хватит ли у тебя храбрости заступиться за старика? Не трус ли ты?

Я молчал, затаив дыхание. Был самый темный час ночи, вокруг стояла тишина, будто весь мир разом оглох, потом где-то далеко-далеко на караванной стоянке взрыкнул верблюд.

— И ты показал себя, Ила, — спокойно продолжил шейх, — Ты не трус. Ты мог бы стать шаэлем. Если хочешь.

Я хотел этого больше всего на свете. Но я все еще мучительно сомневался. Такого же просто не бывает — чтобы шейх пришел сам лично и пригласил бы стать шаэлем никому не нужного мальчика вроде меня.

Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Такое бывает только в сказках. Возможно это какой-то обман, мошенничество, черное колдовство? Возможно я еще сплю…

— Ну я же сказал. Ты проснулся, Ила. Это — явь, — произнес шейх.

Старик, кажется, читал мои мысли.

Я нервно сглотнул, голос у меня дрогнул:

— Мой учитель Нагуд Лекарь говорил…

Шейх поднял руку в предостерегающем жесте.

— Пойми вот что, Ила. Твой учитель Нагуд — большой грешник. Скопец, обманщик и материалист, не верующий в Творца. Пьяница, трус и лицемер, хотевший лишить тебя жизни. Что он может знать о шаэлях, о шейхах, о высших тайнах Вселенной? Воистину, Творец скрывает истину от грешников, как писано в святой Преждесотворенной — «я наслал пелену на глаза неверных, я сделал их слепцами».

Я кивнул. Точнее про Нагуда Лекаря и не скажешь.

— А откуда вы знаете Нагуда Лекаря, шейх?

— Я не знаком с Нагудом, но знаю о нём из твоих снов, Ила. Я уже давно смотрю твои сны вместе с тобой. Таков мой дар — проникать в сны людей и видеть потаенное.

— Я видел вас во сне десять дней тому назад, и потом — каждую ночь…

— Верно, — подтвердил старец, — Потому что именно тогда я решил явиться тебе. Десять дней назад ты стал взрослым. И теперь — я готов пригласить тебя в мою секту «Аль-Хальмун». Я никак не мог сделать этого раньше, потому что ты был еще ребенком, а я не беру себе в мюриды детей. Но я очень давно смотрю за тобой, Ила, я уже много-много лет посещаю твои сны. В твоих ночных кошмарах я страдал и ужасался вместе с тобой все эти годы — но вот пробил час, и я стою перед тобой наяву. Готов ли ты пойти со мной?

У меня закружилась голова от восторга. Но где-то в глубине души меня точил червячок сомнения, тут было что-то не так.

— Значит наша встреча сегодня в городе — она неслучайна?

— Нет случайностей, — по-отечески добро улыбнулся мне шейх, — Знаешь как говорят? Случай — второе секретное имя Творца. Одну луну назад я заранее узнал о том, что тебе пришла пора стать взрослым, и я заранее вышел в путь. Я рассчитывал найти тебя в Дафаре, но оттуда ты бежал. Я поехал за тобой сюда в Джамалию, и вот мы с тобой сначала случайно встретились на городских улицах, а потом я сознательно нашёл тебя здесь, в этом хранилище ведер. Но не обманывайся, Ила. В этом мире все происходит от Отца Света — он творит как сознательные действия людей, так и все случаи, всё в его руках и власти. И нет разницы между случаем и сознательным действием! Задай себе вопрос, Ила — может ли быть в этой Вселенной случайность?

Я задумался. А потом помрачнел:

— Может. Я много думал и я пришел к выводу, что злодейское убийство моей семьи — вот случайность. А если не случайность — то что тогда можно сказать о таком Творце, который убил мою семью?

Шейх внимательно поглядел на меня в ответ. Потом изрек:

— Твою семью, Ила, убили служители зла. Секта «Алиф» — я знаю их и их дела. Они зовут себя правоверными, но они лишь мунафики, лицемеры. Кому они на самом деле служат? Государству, принцессе? Но разве государство и принцесса — это Бог? Они говорят, что служат Творцу. Но может ли существо, приказывающее убивать детей, называться Творцом? Творцом чего является такой «творец»? Творцом зла? Вот кому служит секта «Алиф» — творцу зла, боли, похоти, обмана и смерти. А я расскажу тебе о Творце истинном — об Отце Света.

Речи шейха так глубоко тронули мое сердце, что на глазах у меня выступили слёзы.

А я ведь знал, я всегда знал, что миром правит злой «творец»! Но потом мой ум вдруг подсказал мне одну мысль, одно давнее воспоминание… И вот тогда я испугался. Я глядел на шейха и видел, что он есть чистая благообразность с головы до пят, от самой белоснежной чалмы и до красных туфлей с щегольски загнутыми носами. «Красный — цвет опасный», как говорили в Дафаре про таких щеголей.

Борода у шейха была длинной и пушистой, взгляд его был взглядом мудреца, от шейха исходила некая невидимая, но очень сильная энергия, от одного присутствия старца кладовка будто наполнялась неотмирным светом. Но всё же.

— «Отец Света»… — с трудом произнес я, — Я уже встречал это выражение. В книжках западных рыцарей. Это одно из имен «светозарного», люцифера, черта, дьявола!

Я думал, что старик на это начнет юлить, но шейх ответил уверенно и вновь по-отечески добро:

— Ну конечно! Неужели ты думаешь, Ила, что в книжках западных варваров может быть хоть какая-то истина? Ты жил в Дафаре много лет, ты жил под их оккупацией — и дела их тебе известны. Ты умный юноша, ты и сам понимаешь, что смотреть нужно на дела, а не на слова. Любой лицемер может сказать «я верую», но в сердце своем такой лицемер всегда остается мунафиком. И Отец Света видит его дела и его черную душу! Ты боишься, что Отец Света — это шайтан? Я понимаю твой страх. Но да будет тебе известно, что Отец Света — не шайтан.

Но он и не тот Творец, которого почитают люди принцессы. Отец Света — выше всех чертей, джиннов и вымышленных людьми идолов. Отец Света любит тебя, Ила, и он не желает твоей гибели, как не желал он и гибели твоей семьи. Отец Света непричастен никакой тьме.

Когда ты хотел тогда в Дафаре стать вероотступником и поклониться побитой камнями девочке по имени Литах — Отец Света остановил тебя.

Разве ты не видишь деяний Отца Света? Проснись, Ила! Проснись окончательно, проснись навсегда. Отец Света привел меня к тебе, и вот я здесь, перед тобой. Готов ли ты пойти со мной и послужить Отцу Света?

Я окончательно запутался. А потом вдруг понял, что теология меня сейчас мало волнует. Меня в тот момент волновало лишь одно — моя ярость, вдруг поднявшаяся откуда-то со дна моей отравленной болью и страхом души. Одного я хотел тогда — МЕСТИ. Восстановления справедливости в этом несправедливом мире!

— Что даст мне Отец Света, если я пойду с вами, шейх?

— Всё, — ответил шейх, — Всё, что захочешь. Чего ты хочешь, Ила? Этого?

В чуланчике, где мы стояли, вдруг стало очень жарко.

А потом воздух поколебался, дунул тихий ветер… И лицо старика тоже заколебалось, исказилось. Через миг на месте головы шейха возникла другая голова — молодого мужчины — черноглазого, чернобородого, в черной чалме, покрытой золотыми письменами. То была голова командира сектантов «Алиф», убивших восемь лет назад мою семью. Голова скалилась, зубы у командира были все ослепительно белоснежные, как и восемь лет назад…

— Убить всех! — рявкнула голова.

Еще через мгновение голова стала стремительно молодеть, борода исчезла, черная чалма уменьшилась, золотой вязи на ней тоже стало меньше, и вот — на меня уже глядела другая голова — голова того юного шаэля, который унизил и прогнал меня восемь лет назад.

— Трус, мерзкий гадкий трус! Баба! — произнесла молодым голосом голова.

Но и эта голова не продержалась на плечах шейха долго, она исчезла, растворилась в золотом сиянии, а потом весь чуланчик залил золотой свет, и не было больше ни потолка, ни стен, ни пола — лишь неотмирное сияние, и грянул голос на неизвестном мне языке, и ввысь вознеслась золотая фигура обнаженной крылатой девушки с мечом…

Я рухнул на колени и разрыдался.

— Хватит! Прекратите это, шейх! Я умоляю вас, остановитесь!

Все кончилось за один миг. Чулан снова стал чуланом, видение рассеялось, вокруг была темная ночь, и шейх спокойно поглаживал собственную бороду.

— Ты этого хочешь? — повторил шейх, — Мести?

— Да! — прорыдал я, — Больше всего на свете!

— Тогда ты должен знать… — медленно проговорил шейх, — Ты должен помнить, что ты не Бог, Ила. А лишь человек. Ты — не Отец Света. Ты не можешь судить людей, ибо это — привилегия Отца Света. Ты считаешь людей, погубивших твою семью, злодеями, но ведь они думали, что всё делают правильно… Такова была их вера. Такими их сделал злой Творец, которому Отец Света противостоит. Как же ты можешь их осуждать?

— Я их не осуждаю, шейх, — я шмыгнул носом, все еще плача, — Я просто хочу восстановления попранной справедливости. Хочу, чтобы земля больше не носила на себе таких злодеев и убийц… Вы сказали, что Отец Света может дать мне всё! Правда?

— Да будет так, — чинно ответил шейх, — Твое желание будет исполнено, и злодеи будут наказаны. Если ты готов стать братом «Аль-Хальмун», если готов присоединиться к нам — Отец Света даст тебе мощь, научит тебя, как победить самого сильного шаэля. Но тебе придется принести большие жертвы.

— Я готов! — воскликнул я, — Но какие жертвы я могу принести, у меня же ничего нет?

— Тебе придется принести в жертву себя, — объяснил старик, — Принести в жертву Отцу Света свой нафс, свое ЭГО, свои пороки и грехи, которое сейчас мешают тебе стать сильным и познать себя истинного. Вот причина твоей слабости, Ила. Ты не знаешь истины, не ведаешь себя самого. И чтобы обрести знание — тебе придется отказаться от всего, к чему ты привык. Нельзя заполнить сосуд, который уже наполнен, понимаешь? Чтобы я мог влить в тебя силу и мощь Отца Света — ты должен сперва стать пустым.

Я кивнул. Я понимал. Но меня мучило одно последнее сомнение.

— Шейх, скажите…

Но шейх уже прочитал мои мысли и теперь улыбался:

— Да, Ила. В сектах вроде «Алиф» шаэли служат пожизненно. Но это — лишь их тирания и их заблуждение. В моей секте всё вовсе не так. В моей секте ты выучишься, а потом уйдешь и сможешь нести Свет Отца в этот мир так, как сочтешь нужным. Ибо моя секта — не для рабов, но для вольных духом. У злого Творца есть рабы, но у Отца Света рабов нет, лишь добровольные помощники в Его деле.

Эти слова услащали мои уши, но они же породили и новые сомнения. Ведь в начале нашего разговора шейх сам назвал себя «рабом Творца»! А теперь он говорил уже совсем другое…

— Шейх, а зачем вашей секте такой ничтожный червь, как я? Разве в секту не берут лишь тех, кто может быть полезен?

— Ничтожный? — а вот теперь шейх рассердился, впервые за всю нашу беседу, — Ила, неужели ты так ничего и не понял? Я — Шейх Эдварра ибн Юсуф аль-Маарифа аль-Хальмун Сновидец Ветхий днями. Я шейх величайшей секты «Аль-Хальмун», секты знающих и ведающих все тайны нашего мира! Я явил тебе мою мощь. И явлю еще больше, если ты пойдешь со мной. И неужели ты думаешь, что я проделал бы весь этот долгий путь ради НИЧТОЖНОГО юноши? О, нет. Мне открыты тайны снов человеческих, и да будет тебе известно, что во снах людей и обитает Отец Света. И человек ценен его снами, ибо это — достояние и содержание самых сокровенных частей сердца человеческого. И тот, кто видит во сне Ангела Божьего, тот, кто видит его во сне годами — скажи мне, Ила, как он может быть ничтожным?

— Ангела Божьего? — в великом ужасе спросил я.

— Ангела, — безжалостно подтвердил шейх, — И теперь ты знаешь, что золотое существо твоих ночных кошмаров — Ангел.

— Значит, сектанты из «Алиф» — могут призывать ангелов?

— Сектаны из «Алиф» могут не только это. Они — великие мистики, хоть и находятся в великом же заблуждении. Но я научу тебя побеждать шаэлей из «Алифа», я дам тебе силу, которая превосходит их силу. Ибо наивысшая сила — это истина. У меня истина есть, у сектантов «Алиф» истина неполная. Они погрязли в ереси. Да будет тебе известно, что не ты один объявлен врагом «Алифа». Знаешь какую цену принцесса Зиш-Алис назначила за мою голову? Три мешка золота. Вот столько заплатят тому, кто принесет принцессе голову шейха Эдварры ибн Юсуфа аль-Маарифы аль-Хальмуна Сновидца Ветхого днями. Знаешь, когда принцесса объявила об этой награде? Двести тридцать семь лет тому назад. Но, как видишь, я до сих пор жив, мой мальчик. За эти столетия многие приходили за моей головой, они приходили целыми армиями, но все они остались лежать в песках мертвыми… Ибо такова сила Отца Света. И ты все еще сомневаешься? Сомневаешься после всего, что услышал и увидел?

— Сколько же вам лет, шейх? — испуганно спросил я.

— Шестьсот шестьдесят восемь, — ответствовал старик, — Не зря же меня именуют «Ветхий днями»! Да-да, Ила. Я постиг тайны самого бессмертия.

— Я готов! — страстно выкрикнул я, все еще стоя перед стариком на коленях.

Шейх кивнул, потом протянул мне руку:

— Тогда поцелуй мне руку, поклянись в верности и прими меня, как своего шейха и наставника. Но сначала запомни несколько простых правил. Первое. Покорность шейху — должна быть абсолютной. Без шейха, без наставника — нет пути. Как говорили мудрецы древности «у кого нет шейха — у того шейх шайтан». Ты потеряешься в этом океане вселенской мудрости, и ты утонешь в нем, если не будешь покорен мне. Не сомневайся во мне, не проверяй меня — это большой грех. Многого ты не поймешь, многое будет тебя пугать — это все неважно, просто слушай меня и делай то, что я говорю. Ибо шейх — воплощение Отца Света в этом тварном мире. Слушая меня — слушаешь Его. Второе. Не задавай вопросов. Как только ты задашь мне три вопроса — ты будешь изгнан. Как только ослушаешься меня — будешь изгнан. Если ты согласен, то можешь поцеловать мне руку и поклясться.

Слова старика зародили в моей душе очередное мучительное сомнение, я взял руку шейха, все еще колеблясь.

Рука у старика была странной — она выглядела, как обычная рука древнего старца, но при этом была какой-то невесомой, неощутимой, будто шейх состоял не из плоти, а из чего-то иного. Но главным было даже не это, я вдруг увидел на ладони у старика характерные мозоли. В Дафаре я часто лечил западных рыцарей, так что знал, что означают эти мозоли — они появляются у тех, кто долгое время орудует мечом.

Шейх заметил мой взгляд, он в очередной раз прочитал мои мысли.

— Да, Ила. Я не только мудрец и философ. Я еще и воин. Как все шаэли.

Это решило дело.

Сомнения никуда не исчезли. Могут ли вообще исчезнуть сомнения? Но шейх явил мне собственную силу. Его слова были странными, я чувствовал, что в них что-то не то и не так. И еще эти щегольские красные туфли шейха…

Но я видел мистические способности шейха — он проникал в мои сны, проникал в мои самые сокровенные тайны сердца, он мог менять пространство вокруг себя, повелевая материей, как ему вздумается!

В ту ночь шайтан толкнул меня в объятия ереси, хоть сердце мое и твердило о том, что от старика нужно бежать. Но этот голосок сердца был совсем слабым, а бежать мне было некуда, я устал бежать…

И сделал то, что сделал.

Я поцеловал странно невесомую руку шейха.

— Клянусь во всем вас слушаться и не задавать вопросов, шейх!

— Клянись сердцем собственной матери, отдавшей за тебя жизнь, — потребовал шейх.

Я заколебался, но лишь на миг. Я жаждал силы, жаждал мощи и ответов. И шейх был единственным во всем мире, готовым дать мне всё это.

— Клянусь сердцем моей матери Хазры! — поклялся я.

Шейх поднял меня на ноги и обнял. Обнимая старика я вновь ощутил какую-то странную нечеловеческую легкость — будто шейх состоял не из плоти и костей, а из некоей энергии. От шейха шел странный жар, но и только, тело его было будто невесомым.

— Добро пожаловать в «Аль-Хальмун», мой новый брат. Отныне ты мюрид и посвящен Отцу Света. Как встретишь Его — заступись перед ним за меня и остальных твоих братьев, Ила. Ибо отныне мы едины в Свете Отца.

Шейх, судя по всему, говорил обычную формулу, какую твердят, когда принимают в секту нового шаэля. Но говорил он искреннее, в больших глазах шейха даже сверкнули на миг слёзы.

— А где эта секта? — спросил я.

Шейх в ответ улыбнулся мне и поднял один палец:

— Первый твой вопрос, Ила. Еще два вопроса — и ты будешь изгнан.

— Простите, шейх. Я забыл…

— Ничего, Ила. Все забывают в начале. Но больше не допускай, пожалуйста, таких ошибок. Наша тайная обитель зовется Домом Власти. Она далеко отсюда, на севере. Она сокрыта от глаз неверных и еретиков по воле Отца Света, и мы отправимся туда немедленно — чтобы поспеть до новой луны.

Вот так я стал мюридом и шаэлем.