Гончие забвения

Глава 32

Времени было в обрез. Сунув руку в карман, Вир вынул карманное зеркальце, стараясь не заляпать стекло липкими пальцами. От него исходило тепло, как приглашение. Дополнительных действий не понадобилось — комната и так кишела энергией Зерцала, вывернутой наизнанку.

Через отражение на него смотрел «Вир».

Обожженное лицо, череп в ожогах и мутные глаза, будто их приделали к голове не по надобности, а потому, что так было положено.

Вир заявил, без всяких экивоков.

— Перережь поводок. Рассчитаюсь как обычно. Два… нет, три сновидения.

Выжидающе посмотрел на двойника, ожидая обычных гримас.

«Ты. В дерьме. Опять», — неожиданно прозвучало в голове Вира. Голос не обладал звучность, шкрябал по ржавому железу, крючками цеплялся за мысли.

Вир едва заметно вздрогнул.

— Говорить научился?

«Был во снах. Все чаще», — отозвался двойник. — «Речь человеческую. Запоминаю. Доволен?»

Вир не отвел взгляда, зло прищурился.

— Мне-то что. Да хоть песни пой, — он развернул зеркало, показал отражению энергетические оковы. — Видишь связь? Уничтожь ее.

Двойник лениво потянулся. В отражении он казался больше, чем должен был быть.

«А зачем?» — усмехнулся он. — «Не твой слуга. Я — часть тебя, Вир. Заметь, не самая лучшая. Предпочитаю не резать нити. Лучше — тянуть».

— Мои фразы, — вырвалось у Вира. — Я сам так когда-то говорил.

«Ты хороший учитель», — прозвучало в его голове, с налетом одобрения. — «Хочешь услугу? Плати. Сны больше не подходят. Впусти мой эгрегор в бой. Дай насладиться битвой… хоть на миг… глазами воина».

Вир фыркнул, ощущая некий сюрреализм происходящего.

— Ты не можешь существовать в моем мире без иллюзии, — он старался оперировать фактами. Потом холодно подытожил. — Здесь нет сосуда для тебя.

«Так создай», — прозвучало коротко и сухо. — «Как… в тот раз».

— Тогда у меня не было выбора, — отрезал Вир. — А ты не справился. Лишь залил все кровью. Моя семья погибла.

«Я — Война. Не спасение, не забвение. Мы всегда… будем помнить, что славно отомстили. Почти всем. Так что?»

Вир качнул головой.

— Мои люди не примут тебя.

«Заставь. Подчини. Сломай», — скрипел голос. — «Как делал это всегда».

Вир обернулся, тяжело, будто шея заржавела.

Стефан в падении, на лице застыла злая решимость. В глазах, следящих за выпавшей жаровней, читалось презрение к собственной неуклюжести. Знакомый взгляд, Вир уже видел его, когда-то очень давно, много лет назад.

Ларс на четвереньках — у самых ног Безгласной, вид которой испугал бы даже матерого экзорциста. Взгляд шальной, усы топорщились. Но не забился в угол, делал что сказано, до последнего.

Элис-ар. Которая вынесла столько, что не каждому ересиарху по силам. Девчонка заслуживала лучшей доли.

— Нет, — ответил Вир без колебаний. — Даже пытаться не буду.

На лице двойник промелькнуло нечто, похожее на удивление.

«Мог получить эгрегор Войны. В союзники. Отказался, дурак», — голос начал таять. — «Прощай».

— Погоди, — бросил Вир. — Есть одна мысль.

Двойник замер. Глаза — уже не мутные. Острые. Жадные.

«Передумал?»

— Сам знаешь, я не меняю принятых решений, — жестко ответил Вир. — Но, если я рубану серпом по поводку — энергии всплеска хватит, чтобы заключить часть твоей воли в перстень. Вот этот, с черным ониксом.

Двойник уставился на Вира.

«Пахнет скверной. Не больше суток — потом все. Зерцало вытянет обратно. Сделка — пустышка».

— Я найду сосуд под твой эгрегор. Подходящий, согласный. Тогда у тебя будет дня… три.

Двойник закатил глаза.

«В тот раз… было славно», — его шепот стал отстраненным. — «Огонь… крики… я — резал. Не боишься? Выпустить в город».

Вир сделал свое лицо маской полного безразличия.

— Тальграф и так скоро высосет Сильфида. Твои похождения — как пляска на костях. Про них никто не вспомнит.

Двойник взревел — не звуком, а болью в черепе.

«Не поминай. Стерва».

— Так используй время с умом, — поддел Вир. — Разберись с ней.

«Как? Будучи эгрегором? Без иллюзии?» — бес сжал когти. — «Нет. Шансов».

— Хотя бы подручного ее устрани.

«Кто такой?»

— Тенебрис Вектор. Антиквар.

Двойник замер. В его глазах — расчет. Жажда поквитаться.

«За сутки. Найдешь сосуд?».

— По Кодексу, — подтвердил Вир. — Уговор.

Двойник кивнул один раз. Резко, будто косой взмахнул.

«Режь».

Вир больше и не ждал. Поднял серп. Лезвие, испещренное пурпурными червоточинами, замерло над туго натянутым эфирным жгутом. Он с силой опустил его вниз.

Раздался звук, которого не существовало в природе, будто распалась плоть вселенной. Ослепительная вспышка ударила по глазам. Комната потрескалась как разбитое зеркало. Застывшие угли из жаровни брызгами рванули в стороны. Тени на стенах забились в агонии.

Перерезанный сгусток энергии обрывками хлестнул по потолку, взорвался фиолетовым штормом, который подхватил Вира и швырнул его на пол. Он на мгновение потерял сознание, оглушенный, дезориентированный.

Когда зрение вернулось, Вир увидел, что тень-Швея исчезла. В том месте, где она находилась, на полу лежала одна-единственная, грубо сшитая соломенная кукла. Вся комната была перевернута с ног на голову. Стефан и Ларс лежали без движения, лишь Элис-ар тихо шевелилась на своем стуле.

Из-за двери доносились панические крики.

Вир, шатаясь, поднялся. Первым делом он посмотрел на свою руку. На мизинце сверкал перстень с черным ониксом. Камень, прежде матовый и холодный, теперь был теплым и в его глубине пульсировала тусклая, багровая искра.

Все получилось. Сделка была заключена.

Стефан лежал на спине, руки раскинуты, глаза мутные, будто только что вынырнул из болота. Ларс сидел на корточках, держался за ухо и что-то бормотал про болотников и их дикие пляски.

— Вставайте, — хрипло скомандовал Вир. Его голос будто всколыхнул тягучую пелену, окутавшую разоренный номер. — Перенесите Элис-ар в ее комнату. Напоите, если попросит. И не спускайте с нее глаз. Неизвестно, как поведет себя после… всего этого.

Рыжий и школяр зашевелились, поначалу неуверенно, как пьяные. Подхватили под руки все еще слабую Безгласную. Она не сопротивлялась. Смотрела мутно, но уже более осмысленно.

Вир тяжелым взглядом проводил их, прикидывая, сколько времени уйдет на восстановление. Потом его внимание привлекла кукла, оставленная Швеей. Грубо сшитая из соломы. Он наклонился и поднял ее.

Поделка оказалась невесомо хрупкой. Едва пальцы Вира сомкнулись на ней, солома с тихим шелестом расползлась и осыпалась на пол. В его ладони остался лежать тонкий коготь, будто птичий. Полый внутри, он имел изогнутую форму хирургической иглы.

Самое удивительное, что он был холодным и… живым. Заостренный кончик подрагивал, словно ожидая прикоснуться к чему-то. Жаждал продолжать свою привычную работу — перетянуть, перевязать или зашить. Касаясь его, Вир чувствовал, как пальцы едва уловимо покалывало.

Занятная вещица. Одноразовая, но достаточно мощная. Она оторвалась при разрыве поводка, либо — была оставлена нарочно, как некое… подношение.

Вир хмыкнул, достал платок и аккуратно завернул артефакт.

Пригодится.

В коридоре изрядно шумели, но заходить не спешили. Вир поправил шляпу, взял трость и вышел туда.

Картина была занимательной. Трактирщик, с унылым лицом — будто мышьяка по ошибке глотнул, стоял с подручными. Не рыпались, ждали у стеночки. Рядом, поинтереснее — трое кряжистых мужиков, краснощеких, видно только с мороза. Но Вир сразу выделил одного, главного — высокого, плечистого, с лицом, вырубленным из куска мяса.

Дворецкий семейства Траувенов. Тот самый, что охранял вход на их званый ужин.

Бугай тоже узнал Вира. Расширив глаза, он невольно отступил на шаг, на лице мелькнуло неподдельное опасение.

Трактирщик, который явно считал себя здесь лишним, между тем отчаянно маячил глазами — мол, за телами приехали вот эти ребята.

Вир смерил дворецкого взглядом.

— Кто послал убийц?

— Не знаю, мистик, — голос бугая звучал растерянно. — Мне не сказывали.

Поросячьи глазки бегали из стороны в сторону. Вир шумно вздохнул, демонстративно вынул зеркальце. Повертел в пальцах. Стекло проглотило свет — лицо дворецкого перекосило, будто лимон проглотил.

— Вспомнил, — выдавил он, глядя в пол. — Сеньор Траувен приказал.

Вир прищурился.

— О, как! Сам Траувен? Не его… очаровательная женушка?

— Нет! — дворецкий замотал головой. — Маркиза ничего не знает. Клянусь!

— И чем почтенному советнику помешал Антиквар? — издевательски спросил Вир.

Тот моргнул. Растерянно.

— Какой еще Антиквар?.. Хозяин велел убрать некоего Тенебриса Вектора. Мол, тот… впутал госпожу во что-то нехорошее.

— Ага, — кивнул Вир.

Выходит, старик Траувен что-то пронюхал о связях молодой жены с ересиархом, подозрительным для него типом. Взревновал? Возможно. В любом случае, всей заварившейся каши он скорее всего не знает. Просто решил отвадить лиходея, действуя в лоб, по-солдатски.

— А почему именно здесь засаду устроили? В Горшке?

Дворецкий нервно покосился на трактирщика, который старательно делал вид, что находится где угодно, только не здесь.

— Подсказал… один человечек, — амбал неожиданно взмолился. — Правда, мистик! Больше ничего не знаю!

— И кто же, интересно, этот таинственный осведомитель? — Вир смерил хозяина Горшка долгим, многообещающим взглядом. Бросил дворецкому. — Так и быть, вали. Забирай свое протухшее мясо. Только о нашей беседе Траувенам — ни слова!

Тот торопливо кивнул. Поторопил своих, жестом приказывая им зайти в номер.

Вир поманил пальцем трактирщика. Тот подошел, не пытаясь увиливать — был слишком напуган.

— Ты, — сказал Вир так, что хозяин втянул голову в плечи. — Тенебрис Вектор действительно бывал здесь?

— Да, — выдохнул тот. — У них склад. Недалеко от порта, — он наморщил лоб. — Складское товарищество «Ольховые Сараи».

Неожиданно из номера донесся душераздирающий вопль, смешанный с рычанием. Вир, не оборачиваясь, громко бросил через плечо.

— Ах, да… забыл предупредить. Там, поаккуратнее, с покойничками. Оживились малость, — и добавил, уже трактирщику. — За бардак рассчитаюсь… немного позже. А пока — жди здесь.

Открыв дверь в собственный номер, Вир позвал.

— Ларс! — дождался, когда рыжий подойдет. — Узнай у трактирщика адрес товарищества и поймай извозчика.

— Надолго? Пожрать взять? — деловито уточнил Ларс.

— Нет. Пока только осмотримся.