Гончие забвения

Глава 31

— Не сбивай ритм! — Вир едва расслышал собственный голос.

Плотная атмосфера поглощала звуки. Фигура Стефана колыхалась в тумане, медленно брела со светочем в руках, как потерянная душа. Элис-ар рвалась на волю, рыча как раненный зверь. Где-то за ней, на заднем плане, мелькали рыжие усы Ларса.

— Готовь иглы! — крикнул ему Вир.

Заставив себя дышать ровно, он достал из кармана платочек. Развернув его, вынул маленькие песочные часы. Всего лишь две соединенные колбочки из тонкого стекла, наполненные отборными песчинками и заключенные в серебряную оправу. Но для него они являлись сейчас бесценным сокровищем.

Ключом, катализатором ритуала.

Переложив часы в левую руку, Вир взял на изготовку осколок пера Отшельника. Сжав зубы и контролируя артефакт, он ткнул его кончиком в собственную ладонь, выдавив капельку крови.

Твердой рукой нанес на колбу первый значок. Литеру на бесовском наречии, характеризующую Существо.

Болотный Кукольник.

Следом за ним появился второй, состоящий из нескольких, целая группа. В вольном переводе — черви, истончающие волю, жрущие разум. Им не было придумано имени в человеческих языках.

Третьим изобразил прозвище слуги, который подменял своего господина, пока полностью не высосал личность. Паучий раб. Вир интуитивно чувствовал некое родство между ним и Швеей.

Вир убрал перо, оглядел свою работу, проверяя — не оставил ли на стекле трещин…

Внезапно Ларс, стоявший поодаль с зажатыми в руке стальными иглами, — с диким воплем отскочил в сторону. Шипы с мелодичным звоном раскатились по полу.

— Кретин! — Вир обернулся, готовый придушить его голыми руками.

— Мистик! — захлебываясь, просипел Ларс, тыча пальцем не на Элис-ар, а на одну из кроватей. — Под простыней! Шевелится!

Вир посмотрел туда. Так и есть. Та самая лежанка, которую Стефан по глупости включил в круг. Простынь на ней ходила ходуном, не просто колыхалась — под ней что-то ворочалось.

Вир со злостью убрал песочные часы в карман. Подошел к кровати, держа наготове серп, резким движением откинул край простыни.

Женщина. Лицо — перекошено, будто его сдавливали тисками. Кожа землисто-серая, глаза запавшие, растрескавшиеся губы в засохших каплях черной крови. Челюсть — выдвинута вперед, кожа натянута зубами, будто те хотели прорезать ее.

Она точно не была такой еще пару часов назад.

Неожиданно ее рот приоткрылся. Между губ скользнул распухший язык. Она хотела что-то сказать.

Вир наклонился. Ухом к ее рту.

— Тенебрис Вектор? — будто песок на ветру скрипнул.

Вир покачал головой.

— Нет. Но зачем он тебе?

Труп забился сильнее, рванул когтями собственную грудь.

— Должны были… убить…

— Кто приказал? — спросил Вир с холодным любопытством.

Челюсть задергалась. Не от слов. От злобы.

От желания укусить.

Остатки разума покинули ее.

Вир резко отдернул руку, набросил простыню обратно. Труп зашипел, будто из его груди выходил воздух, забарахтался.

За спиной завыла Элис-ар, отчаянно задергалась, пытаясь освободиться. Ей в унисон подвывал Ларс, ползающий вокруг ее стула и собирая рассыпанные иглы.

В дверь яростно забарабанили.

— Убирайтесь к дьяволу! — проревел Вир.

В ответ дверь затряслась от мощных ударов. Табурет дрогнул, поехал…

И в этот момент Стефан привлек его внимание, подняв жаровню высоко над головой. Его палец указывал на стену, прямо за Элис-ар.

Там, кроме тени девушки, появилась еще одна, нависающая над первой. Долгая и тощая, с бесформенными лохмотьями вместо головы. Ее руки были везде и всюду, за ними было не уследить, а от того казалось, что их — тысячи. Они лезли в голову Элис-ар. Что-то шили там, зашивали, перетягивали — от них во все стороны летела болотная трава, похожая на выдранные с корнем волосы.

Вир не раздумывал ни секунды. Он размахнулся и изо всех сил швырнул в центр тени песочные часы, исписанные кровавыми знаками.

Они полетели, кувыркаясь в густом воздухе, и их полет казался ничтожно медленным, на фоне сумасшедшей скорости тени-Швеи. Стекло ударилось о стену с едва заметным звоном, рассыпавшись облаком блестящей пыли. Песок из часов, черный и белый, стал одним целым и осыпал тень, очертив ее контур.

И мир замер.

Стефан запнулся, с плотно сжатыми губами, окутанный черным дымом. Выроненная жаровня не долетела до пола и осталась висеть в воздухе, осыпаясь причудливым фонтаном искр и углей.

Ларс застыл на четвереньках, с горстью подобранных игл на раскрытой ладони. В его сторону смотрел сползший с кровати мертвяк. В выломанную дверь за его спиной ломились какие-то люди, успевшие сделать шаг внутрь, но отпрявшие назад, с искаженными ужасом лицами.

А Элис-ар… она уже успела освободить одну руку из хваленых узлов и вонзила зубы в веревку на другой. Ее глаза горели диким, нечеловеческим огнем.

Вир стоял в центре этого хаоса, один на один с тишиной, которая выдавливала барабанные перепонки.

Оставалось сделать последний шаг. Главное, чтобы разум девчонки выдержал.

Вир сделал шаг, потом еще один. По застывшим половицам, не прогибающимся ни на волосок. Старался ступать мягко, но скрип собственных сапог звучал странно, будто ножом по стеклу водили. Его оглушало собственное дыхание, короткое, свистящее, хриплое. Воздух оказался слишком густым, чтобы беззаботно стекать в легкие.

Он подошел к Ларсу, двигаясь будто в толще воды, протянул руку к иглам. Ладонь рыжего оказалась холодной и неподатливой, как гранитный валун. Иглы будто впитали этот могильный холод, их касание обжигало пальцы, оставляя на них белесые следы.

Шаг к стене. Другой. Тень Существа была все ближе.

По ногами что-то чавкнуло — вязко, мерзко. Сапоги проваливались в пол, увязая в нем на целую ладонь. Оттуда, снизу поднимался тяжелый, трупный смрад. Словно вскрылось нечто, пролежавшее в трясине не одну сотню лет.

Вир подавил позыв посмотреть вниз. Не сейчас. Он мог двигаться, остальное могло лишь отвлечь.

Его цель была все ближе. На стене. Две тени: корчащаяся фигура Элис-ар, и над ней — вторая. Та, что не принадлежала никому. Долговязая, с лохмотьями вместо головы. Выпрямившаяся во весть рост.

Вир подобрался, поднял первую иглу.

Вонзил ее точным, выверенным движением. Потом — следующую. Сначала в места, соответствующие суставам рук — чтобы обездвижить. Затем в ноги, в сухожилия, чтобы не дать сорваться, если решиться…

Каждый удар был насилием над восприятием — сталь с хрустом входила в камень, будто в прогорклую кожу. И тень вздрагивала, издавая беззвучный стон.

Вир чувствовал прилив холодного удовлетворения. Логика ритуала работала на отлично. Он пригвождал неуловимое Существо, делая его уязвимым. Оставалось лишь закончить начатое.

Он всадил последние иглы в то место, где у тени должны быть глаза. Отступил, потирая окоченевшие пальцы. Чувствовал, как дрожит от напряжения.

Все.

Вдруг — звон!

Высокий, тонкий и хрупкий.

Одна из игл, вонзенная в запястье, вылетела из стены и упала на пол. Из дырки медленно потекла жидкость. Не кровь, не вода. Что-то серое, переваренное, с вкраплениями черных хлопьев. Пузырящаяся, зловонная субстанция.

Вир замер.

Еще одна игла, на этот раз из бедра. Выскочила и отскочила в сторону, пропев свою песню. Стена под тенью заходила ходуном, запульсировал, как гигантский кровеносный сосуд. Из новой дыры хлынула дрянь, сильнее и дальше — достигла защитного круга из соли и угля, частично размыла его.

Вонь ударила в нос, вышибая слезу.

Вир почувствовал, как по его виску катиться капля пота. Она медленно, мучительно долго ползла вниз по щеке.

Он вгляделся в тень, пытаясь понять, что упустил. Качнул головой. Ничего.

Со звоном вылетела третья игла — оставила след на щеке, болезненный и влажный. Стена вздулась, отверстия на ней соединились расщелиной, из нее хлынул настоящий поток…

И тут что-то сдвинулось, вокруг. Не время, не тени — сама реальность вздрогнула.

Она начала оживать, но неправильно, со страшным смещением.

Детали обстановки — спинка кровати, силуэт Стефана, клубы дыма — начали наползать друг на друга, как кошмарный пазл, собираемый рукой безумца. Дерево стула сплеталось с тканью платья Элис-ар, часть игл срослась с плотью Ларса.

Воздух застонал, заухал, заскрипел, будто где-то пытался провернуться гигантский шнек, грозя превратить часть таверны в кошмарную мясорубку.

Вир титаническим усилием воли остановил зарождающуюся дрожь в коленях.

Ловушка. Настолько изощренная, что могла быть оставлена только существом, не уступающим, а может даже — превосходящим его в силе.

Но паника сейчас — хуже смерти.

Вир подошел к стене, игнорируя чавкающую под ногами жижу. Он перестал доверять глазам, которые показывали ему лишь хаос. Закрыв веки, он начал водить по стене ладонями, отсекая из восприятия все, что не имело отношения к тончайшим энергетическим вибрациям.

Стена дышала под его пальцами. Она была живой и враждебной. Из щелей сочилась липкая дрянь, которая тут же застывала на коже. Трещины хлопали краями, будто голодные рты, хватая за пальцы. Вир рычал сквозь стиснутые зубы, терпел боль и отвращение, погружаясь в самый эпицентр искажения.

Он искал изъян. Аномалию. Ключ.

И нашел не слабость, а связь.

Его пальцы вдруг ощутили невидимый, туго натянутый жгут. Его выдала едва заметная вибрация, в такт движениям теней. Он шел от Швеи и впивался в тень Элис-ар. Эфирный поводок, скрученный из жил спрессованной воли. Он связывал ошейники. Они были не охотником и жертвой, а двумя рабынями, прикованными друг к дружке.

Из-за этого его расчеты оказались искажены. Следовало учитывать энергию двоих, а не одной Швеи. Существо использовало резерв Безгласной, который оказался неучтенным.

По сути, он только что едва не убил обоих…

Вир отступил на шаг. Хладнокровно, почти машинально вынул из-за пояса серп. Холодная матовая поверхность вселила уверенность. Он поднес зазубренный клинок к энергетическому поводку, планируя разрубить его одним движением.

И замер.

Здесь, в самом центре остановленного ритуала, где дыхание Зерцала было густым и осязаемым, ядовитые червоточины на его оружии проявились с пугающей ясностью. Те самые, которые он так и не смог вычистить. Они будто прожигали лезвие, пульсировали, откликаясь на энергию поводка.

Их источники имели родство, состояли из схожей скверны.

В голове Вира мелькнула мысль. Короткая, как удар молнии. Если он перережет эту связь зараженным серпом может произойти не освобождение.

Слияние. Или замыкание.

Непредсказуемый выброс.

Он может не разорвать оковы, а переполнить их энергией. Это уничтожит не только всех присутствующих, но и таверну целиком.

Чертов Тенебрис мог рассчитывать и на это. Ловушка в ловушке. Как ядовитый шип на рукояти оружия, чтобы враг подавился победой.

Вир опустил серп. Он буквально слышал, как истекают секунды, как трещит само время, грозя отравиться в бездну.

Ему нужен был другой инструмент. Противоположной сущности. Но такого не было.

Кроме одного.