Бесстрашная

Глава пятьдесят первая

Кай

Шепот приглушенных голосов доносится из-за грозных дверей тронного зала.

Китт стоит рядом со мной, поправляя золотую корону, сливающуюся с цветом волос под ней.

— Она уже должна была быть здесь.

У меня возникает странное ощущение, что он говорит не со мной. Мой взгляд скользит по коридору в поисках хотя бы проблеска серебристых волос.

— Она скоро будет здесь. Надеюсь.

Король проводит рукой по лицу, его глаза будто затуманены.

— Что ж, двор становится все более нетерпеливым. Нам следует отправиться туда.

Вздыхая, я разворачиваюсь к двери.

— Что? — скептически спрашивает Китт. — Выкладывай.

— Я просто никогда раньше не умирал. — Я пожимаю плечом. — В этом было нечто приятное.

Смех Китта разносится по коридору. Его взгляд внезапно проясняется.

— Я уверен, что это было умиротворяюще.

— Мне стоит умирать почаще.

Его улыбка выглядит такой знакомой и искренней.

— Ни за что, пирожочек Кай. Ты мне нужен.

Двери медленно разъезжаются в стороны, открывая нашему взору часть внутреннего двора. Мы противостоим ему, королевству, жизни, в которую мы были выброшены, как и всему остальному — вместе.

Китт искоса смотрит на меня и широко улыбается.

Я ухмыляюсь в ответ.

— Готов к воскрешению? — бормочет он.

Я делаю глубокий вдох.

— Пока ты здесь, чтобы помочь мне выжить на этот раз.

Двери резко распахиваются, и по комнате разносится эхо изумленных вздохов.

Каждый взгляд прикован к проходящему мимо них мертвецу. Много лет назад я научился не теряться под пристальным вниманием, поэтому надеваю маску безразличия, подавляя любые эмоции, кроме равнодушия. Перешептывания шокированных людей сопровождают каждый мой шаг, а неверие следует по пятам.

Достигнув подиума, Китт поворачивается, чтобы поприветствовать шокированный двор.

— Добрый день. Я полагаю, вы все крайне удивлены при виде вашего Силовика после того, как стали свидетелями последнего испытания Пэйдин на Арене. — Король кладет твердую руку мне на плечо. — Похоже, вам всем нужно было напомнить, что Кай Эйзер — самый сильный Элитный среди нас. Его не так-то просто убить.

Толпа взрывается, аплодисменты расносятся по всему тронному залу. Их ликование, скорее всего, продиктовано страхом — они боятся того, на что я способен.

— Им не нужно верить тебе. Им нужно лишь бояться тебя. — Слова принадлежат Китту, но в голове звучит голос Отца.

Я стою здесь, притворяясь человеком, которого боится сама Смерть. Платой за то была пытка: мне пришлось наблюдать за тем, как я чуть не убил Пэйдин. Видеть, как оживает мой самый страшный кошмар, пока я тщетно пытался добраться до нее.

Двор аплодирует мне, выкрикивая похвалы, достойные героя. И они знают лучше, чем кто-либо другой, что я совсем не герой. Тем не менее, я слегка киваю головой, как вдруг двери распахиваются.

Все поворачиваются на звук. Глаза всех присутствующих расширяются, когда останавливаются на ее лице, и еще больше округляются, когда опускаются ниже. Я едва могу удержаться от того, чтобы не сделать то же самое, хотя и по совершенно другим причинам.

Она стоит там, облаченная в изумрудно-зеленое платье. Оно ниспадает по ее телу десятками слоев, вздымаясь вокруг ее ног и скрывая каблуки под ними. Платье плотно облегает талию, образуя корсет без бретелек.

И вот, прямо над ее бьющимся сердцем, напоказ всем выставлен шрам, оставленный королем.

Пэйдин выпрямляет спину под тяжестью взглядов, устремленных на ее грудь. Искаженная буква «О» вырисовывается на ее гладкой коже, перетекая в шрам на шее.

Она смело оглядывает толпу. Оставшись совершенно беззащитной, она показывает тем, кто ненавидит ее, то единственное, что она сама ненавидит в себе больше всего. И они без стеснения пялятся на нее.

По толпе проносится приглушенный шепот, вынуждая короля громко прервать сплетни:

— Ваша будущая королева, Пэйдин Грэй.

Китт всегда открыто выражал свои эмоции. Это качество, которым я в равной степени восхищаюсь и завидую. Поэтому, когда я смотрю на него и вижу на его лице невозмутимое выражение, я понимаю, что он не в первый раз становится свидетелем жестокости, след, от которой наш отец оставил на теле Пэйдин.

Через мою невозмутимую маску проскальзывает укол ревности, даже обиды. Я не совсем понимаю почему, возможно, потому что знаю, что этот шрам для нее что-то чрезвычайно интимное. Что-то, за что она боролась, чтобы скрыть от меня, только для того, чтобы добровольно раскрыть моему брату.

Но, конечно, она должна была. Они обручены. Это только начало.

Пэйдин уверенно шагает по мраморному полу, огибая теперь притихших дворян. Изумрудная ткань струится за ней при каждом ее шаге к помосту. Она высоко держит голову, серебристые волосы спадают на загорелые плечи, а кожа под шрамом натянулась.

Ее нога достигает первой ступени, и голубые глаза встречаются с моими. Взгляд, который она бросает на меня, такой же острый, каким он и был всегда, и, вероятно, останется. Потому что независимо от того, как растут наши чувства или изливаются признания, мы всегда останемся такими, какими и были. Я буду дразнить ее до последнего вздоха, спорить с ней до тех пор, пока не буду похоронен в шести футах под землей.

Я навсегда останусь ее соперником, и я буду наслаждаться этим до самого конца.

Она поворачивается лицом к двору, как королева, которой ее вынудили стать. Ее взгляд падает на Китта, где и будет оставаться до конца наших дней. Он слегка кивает ей, побуждая ее заговорить и…

— Значит, Обычная не смогла его убить.

Мой взгляд устремляется на толпу и замирает на человеке, который, должно быть, жаждет встречи со Смертью.

— Это значит, — он поднимает руку в сторону помоста, — что она даже не завершила Испытание. Это было смертельное Испытание, не так ли?

Пэйдин говорит прежде, чем я успеваю выбрать более жестокий способ:

— Хотите, я завершу Испытание здесь? Если вы хотите получить удовлетворение, то я могу пролить вашу кровь вместо его.

Я впервые слышу такую смертельную опасность в ее голосе. Лицо мужчины бледнеет от этих слов. С каждым произнесенным словом он становится все бледнее.

— Это будет несложно, — спокойно произносит она. — Вы недавно потеряли ведущую руку, и как Краулер, вы в абсолютно невыгодном положении. Любой ваш удар будет слабым, а защита и того хуже.

Она произносит все это так, словно говорит о погоде. Я протягиваю руку, используя свою силу, и обвиваю ею ошеломленного мужчину.

Краулер.

Мои губы непроизвольно расплываются в улыбке.

Не совсем Экстрасенс. И не совсем Обычная.

— А твоя жена, — холодный взгляд Пэйдин переключается на женщину рядом с ним, теперь придвинувшуюся ближе к мужу. — Хотя она и Целитель, она не смогла спасти твою руку. И глубоко внутри ты ее за это ненавидишь.

Придворные смотрят на свою будущую королеву широко раскрытыми от недоверия глазами, в то время как ее взгляд остается прикованным к лицу этого мужчины.

— Я не права?

Его рот открывается и закрывается.

Она не колеблется.

— Я. Не. Права?

Он опускает голову и мрачно кивает, в то время как толпа взрывается шепотом.

Экстрасенс, безусловно. Но и что-то еще, совсем иное.

Мягкий, но требовательный голос Пэйдин заставляет их все умолкнуть:

— Я не Элитная. И все, что вы видите, глядя на меня, — это то, кем я не являюсь. Так что позвольте мне рассказать вам, кто я. — Она глубоко вздыхает, шрам над ее сердцем растягивается при малейшем ее движении. — Я — сила, заслуженная, а не дарованная. Я стала одной из вас. Достаточно наблюдательной, чтобы притворяться Экстрасенсом, достаточно сильной, чтобы выжить в ваших Испытаниях. Снова и снова я доказывала, что достойна вашей преданности.

— Но я сталкивалась с гораздо более худшими вещами, чем собственное бессилие. — Она поднимает руку, проводит пальцами по шраму под ключицей. — Раньше я носила этот шрам со стыдом, но теперь это доказательство того, что я выжила. Ни одна способность не выдержала бы того, что выдержала я. — На ее губах появляется улыбка. — Король оставил свой след в моем сердце, а теперь я оставлю свой во всем его королевстве.

Я никогда не видел ничего столь прекрасного, столь смелого, столь явно подходящего для меня, для этого королевства, для этой надежды на объединенную Илию. И я боюсь, что буду вечно восхищаться ею. Глядя на Пэйдин Грэй, я вижу безрассудную смелость, силу, которая исходит от ее яркой души.

— Чума течет в моей крови, как и в вашей. — Голос Пэйдин звучит четко и накрывает весь молчаливый тронный зал. — Но не она наделила меня силой. Я сделала это сама.

Подойдя к краю помоста, она позволяет взгляду скользить по толпе.

— Я Обычная. Элитная. Вся сила в моем выборе. И я буду вашей королевой — всем, чем я являюсь, и так же яростно тем, чем я не являюсь.

Зал накрывает тишина.

Придворные потрясенно смотрят на нее, испытывая смешанное чувство страха и уважения. И Пэйдин Грэй смотрит на них в ответ.

— Серебряная Спасительница…

Тихий шепот доносится до моих ушей, заставляя сделать шаг вперед.

— Преклоните колени перед вашей будущей королевой Илии.

Глаза Пэй тут же встречаются с моими, и на мгновение кажется, что в этой комнате остались только мы вдвоем. Между нами возникает та электризующая связь, которая заставляет мое сердце биться чаще с каждой секундой, пока она смотрит на меня. Но звук шагов заставляет меня отвести взгляд, и…

И каждое колено коснулось мрамора, каждая голова склонилась перед ней.

Пэйдин сглатывает при виде дворян, преклонивших перед ней колени.

Я улыбаюсь.

Китт хватает свою королеву за руку.

— За Серебряную Спасительницу, — обращается он к толпе. — Через три дня она станет вашей королевой Илии.