Бесстрашная

Глава тридцать восьмая

Кай

Солнце встает еще до того, как я ложусь.

Оно глядит на меня из-за ряда оранжевых облаков, покрывающих горизонт. Только когда мягкий свет прогнал тени, а теплый ветерок коснулся влажной от пота кожи, я понял, что провел ночь на тренировочном ринге.

Я взмахиваю мечом, повторяя одни и те же движения с тех пор, как вступил в этот круг утоптанной земли. Тупой конец клинка с глухим звуком встречается с покоцанным тренировочным манекеном напротив. Серией быстрых движений я бы основательно выпотрошил противника, будь он не из дерева.

— Тебе нужно что-то посложнее для избиения.

Я улыбаюсь, когда слышу голос Китта и выдергиваю застрявший меч.

— Что? Предлагаешь себя?

Я наблюдаю, как он входит в ринг, слегка откашливаясь.

— Мне не помешает тренировка. Чума знает, мы не спарринговали уже несколько недель.

— Скучаешь по тому как тебе надирают задницу?

Он ловит тупой меч, который я бросаю.

— Может, я скучаю по времени, проведенному с тобой, брат. Даже если это значит, что мне надерут задницу.

Я начинаю медленно кружить по рингу, Китт следует за мной, держа оружие наготове.

— Только не размякай, — я криво усмехаюсь. — Не хочу жалеть, когда буду валять тебя по земле.

Я останавливаю его удар мечом.

Он с дикой улыбкой отступает и пытается ткнуть меня в ребра. Я ловко уворачиваюсь и взмахиваю клинком. Китт пригибается, оставляя свист рассеченного воздуха позади, когда тупая сталь проносится над его светлой головой.

— Похоже, я еще не совсем потерял форму после…

Рукоять меча ударяет неприкрытый живот. Его слова переходят в кашель, а моя улыбка превращается в смех.

— Поторопился с выводами, Китти.

Он судорожно втягивает воздух.

— Ну, это… определенно меня взбодрило.

Выпрямившись, он неожиданно быстро бросается на меня. Я отступаю к краю ринга, и наши клинки сталкиваются. Это дает мне секунду, чтобы оценить соперника: рассмотреть темные круги под глазами Китта и легкую впадину на щеках. Даже хватка на клинке ослабла.

— Ты… — Его пристальный взгляд сбивает. — Ты в порядке?

Китт отстраняется.

— Почему спрашиваешь?

Я качаю головой, неуверенный в собственных чувствах. Его сила вьется под моей кожей и ускользает от попыток схватить ее.

— Что-то… изменилось.

— В последнее время чувствую себя неважно. Пройдет, уверен. Итак, — Китт задыхается, — ты всю ночь здесь торчал?

Я раздраженно усмехаюсь. Он уворачивается от удара.

— После стольких лет тебя это все еще удивляет?

Его клинок описывает дугу в воздухе, прежде чем встретиться с моим.

— Я думал, ты с Пэйдин.

Я замедляюсь на долю секунды, и он успевает нанести сильный удар по ребрам. Я стону от боли и отбиваю его меч.

— Я не… — теперь и я задыхаюсь, — я не видел ее с тех пор, как мы были в подвале.

Китт умудряется пожать плечами между взмахами мечей.

— Я удивлен.

Я блокирую удар и через перекрещенные клинки смотрю на холодное лицо брата.

— И почему же тебя это удивляет?

Он отступает.

— Ты знаешь, что.

— Просвети меня, — бросаю вызов.

— Потому что ты ее любишь! — Грубое признание, похоже, ошеломляет даже его самого. Я уставился на Китта, тяжело дыша и опустив меч. Он прочищает горло. — Может, больше всего на свете.

Мое сердце бешено колотится, напоминая, что каждый его удар принадлежит ей.

— Не будь смешным, Китти, — отмахиваюсь. — Она твоя невеста.

— А я — твой брат, — быстро говорит он. — Всегда. Что бы ни случилось.

Его тон похож на вопросительный, словно я должен ответить. Не в первый раз Китт на цыпочках обходит тему нашего переплетенного будущего. Он хочет услышать, что его брак с Пэйдин ничего не изменит между нами. И ради нас обоих я притворюсь, будто этого уже не произошло.

— Ты и я, — горло пересыхает. — Всегда.

Мы обмениваемся теплыми улыбками, прежде чем мечи снова сталкиваются.

Нас увлекает знакомый танец. Мы погружаемся в грациозный хаос, отточенный с детства. Этот самый круг земли под нами видал немало падений за эти годы. Я вспоминаю, как умолял отца разрешить Китту тренироваться со мной, пока в какой-то момент просить больше не пришлось. Здесь два принца стали мужчинами, но мы всегда возвращаемся к той самой отточенной последовательности движений.

Китт слабо улыбается, прячась за вихрем стали, его взгляд рассеян, полон воспоминаний. Мы придерживаемся шаблона, структуры, заученной последовательности шагов. Этот жестокий танец мы придумали еще мальчишками. И он ощущается как покой.

Наши движения точны. Взмахи меча уверены.

Я наношу удар в грудь и морщусь, когда попадаю в цель. Китт стонет от тычка тупым клинком. Он отступает, рассеивая общее спокойствие.

— Ты должен был увернуться, Китт, — сочувствующе говорю я.

Он потирает место, где под туникой скоро появится синяк.

— Да, эм, забыл. Вот почему я — король, а ты — мой Силовик. Я не очень хорош в сражениях.

Я смеюсь.

— Да ладно, ты знаешь эти шаги. — Я мягко глажу его по щеке. — Давай повторим.

— Чума побери, ты вообще когда-нибудь спишь?

Я бросаю на него скептический взгляд.

— А ты?

Его улыбка печальна.

— Справедливо, Силовик.