Бесстрашная

Эдрик

Руки Эдрика покрыты кровью.

Это не должно его волновать. В конце концов, он король. Сама история омыта кровью, и именно короли проливают ее. Он должен быть равнодушным, бесчувственным, каким воспитал его отец.

Но это не какая-то необходимая битва или никчемный Обычный. Это…

Голоса вокруг него приглушаются, сливаясь в один безумный поток слов.

Королева мертва.

Безжизненное тело Айрис лежит на кровати. Кровь окрашивает некогда белые простыни, обезображивая некогда теплую кожу.

Советники спорят, Целители суетятся, Фаталы торжественно стоят рядом с ним.

Эдрик ничего из этого не слышит. В ушах у него стоит постоянный звон, и он благодарен судьбе за это.

Его жена мертва. Жизнь была вытянута из ее тела всего лишь младенцем, и Целители ничего не смогли сделать, чтобы спасти ее. Теперь от женщины, которую любил Эдрик, не осталось ничего, кроме неподвижной оболочки.

Хотя это не совсем так.

У него на руках — новорожденная девочка.

Ее легкие наполнены пронзительными криками, вырывающимися из маленького рта. И снова король не возражает против такого отвлечения. Он закрывает затуманенные глаза, не в силах опустить их на свою дочь. Там лежит лишь напоминание о его безжизненной любви.

Этот ребенок унаследовал пронзительный взгляд своей матери, или, скорее, украл его. Эти глаза принадлежат Айрис, а не младенцу, который ее убил.

Когда звон в ушах Эдрика стихает, а пол грозит провалиться под ним, остается лишь один вопрос, который интересует короля. Он быстро передает ребенка в руки своего Глушителя.

— Сколько силы?

Эти три слова рождены жадностью, ненасытной жаждой могущества. Потому что для Эдрика нет ничего важнее силы — больше нет.

Глушитель запинается.

— Что такое, Дэмион? — выдыхает король.

Все взгляды устремлены на трех Фаталов под опекой Эдрика. Между бровями Дэмиона появляется сосредоточенная складка, после чего тот несколько раз тревожно моргает. Он открывает рот. Закрывает.

— Говори!

Приказ короля разносится по покоям, прорезая даже густой запах смерти. Гнев и скорбь в его голосе заставляют Глушителя прошептать то, что может стать его собственным смертным приговором. Короли не жалеют тех, кто приносит плохие вести.

— Она бессильная.