Бесстрашная

Глава двадцать вторая

Кай

Она потеряла туфли.

Это произошло до того, как я прочесал весь бальный зал в их поисках, зная, что Пэйдин этого делать не станет. Учитывая, что она сбросила их с ног, жалуясь на неудобство, я уверен, что она была бы рада никогда их не находить.

А теперь она покачивается в ритме музыки, едва замечая каблуки, висящие на моих пальцах. Я стою прислонившись к колонне и наблюдаю за ней с улыбкой, которая почти не сходила с моих губ весь вечер.

Знакомое серебристое платье облегает тело, чуть заметно развеваясь при каждом движении.

Она завораживает. Каждый смех, каждая улыбка, каждое покачивание бедер. Щеки порозовели под прядями серебристых волос, упавших на лицо. И несмотря на блестящую кожу, Пэйдин не снимает тонкую шаль, накинутую на плечи.

Кажется, я единственный в этом зале, кто знает почему.

Отводя взгляд от места, где под тканью скрывается прощальный «подарок» от отца, я вижу, как она подносит еще один бокал с алкоголем к этим отвлекающим красным губам.

Я отталкиваюсь от колонны, останавливая ее руку, прежде чем жидкость успевает попасть в ее красивое горло.

— Не верится, что я это говорю, но, похоже, мне пора начать тебя ограничивать этой ночью.

Ее брови поднимаются с комичным выражением, каждое движение нарочито преувеличено.

— Тебе? Ограничивать меня? — Она наклоняется ближе, склонив голову ко мне. — Это звучит немного… иронично.

— Поверь мне, дорогая, — вздыхаю я, — я и сам это прекрасно понимаю.

Она машет бокалом в воздухе, проливая шампанское.

— Разве ты не тот, кто любит напиваться на этих скучных вечеринках? — Свободной рукой она тычет мне в грудь. — Потом умоляешь меня потанцевать с тобой. А потом иногда еще и развязываешь шнуровку моего платья.

Я усмехаюсь в ответ на ее лукавую улыбку.

— Ты же знаешь, почему я это делал.

— Да, но вот чего я не знаю, — невинно произносит она, — почему ты перестал?

— Ты… — Я недоверчиво качаю головой, глядя на нее. — Ты сейчас флиртуешь со мной, Грэй?

Она хихикает так, как я никогда раньше не слышал, и я готов умолять, чтобы услышать этот звук снова.

— Я просто размышляю вслух.

Теперь моя очередь наклонить к ней голову.

— В таком случае, я хотел бы услышать, о чем еще ты думаешь.

— Почему ты не пьешь со мной? — парирует она с озорной ухмылкой.

— Кто-то должен за тобой присматривать.

Она делает шаг ближе.

— У меня есть жених.

— И все же… — я поднимаю туфли перед ее лицом. — Именно я несу твои туфли. Хотя, если честно, я начинаю беспокоиться, что ты снимешь следующим.

Пэй смеется громко и искренне. Ее зубы ярко выделяются на фоне красных губ, и я не могу оторвать взгляд от этой ослепительной улыбки.

— Почему? Потому что я не позволю тебе помочь?

Я пожимаю плечами, оглядывая переполненный зал.

— Потому что я не люблю делиться.

Кажется, это на мгновение останавливает ее. По крайней мере, достаточно надолго, чтобы сделать медленный глоток шампанского. Затем ее взгляд падает на сверкающее кольцо, и она отвечает тем же пожатием плеч.

— Ну, у тебя будет уйма времени, чтобы привыкнуть.

Я даже не пьян, но ее слова отрезвляют сильнее пощечины. Потому что я всегда буду делить ее — тайно, в тени ее брака с моим братом. Одна только эта мысль заставляет меня сжать ее забытые туфли и выхватить бокал из ее руки. Одним быстрым движением я выпиваю украденную жидкость, наслаждаясь ее сладостью на своем языке.

— Передумал следить за мной, да? — смеется она, удивленно поднимая брови.

Я подзываю слугу и забираю еще два бокала шампанского с его подноса.

— О, я все равно буду смотреть на тебя, когда напьюсь, дорогая. Именно в этом и заключается проблема.

Беря протянутый бокал, она бросает на меня лукавый взгляд.

— И почему же это проблема?

Я наклоняюсь ближе, шепча:

— Потому что мы должны держаться друг от друга подальше, помнишь? Мне и трезвому с этим трудно справляться.

Что-то в том, как она смотрит на меня, мешает мне мыслить здраво. Эта версия Пэйдин опаснее той, что держала клинок у моего горла. Алкоголь придает ей смелости и развязывает язык, позволяя говорить то, что она обычно скрывает. И, честно говоря, я не знаю, как сдерживаться рядом с Пэйдин, которая сама так отчаянно преследует меня.

Пожалуй, она даже немного пугает меня. Я не привык к этому ощущению.

— В таком случае… — Ее голос звучит лениво, протяжно. Она прижимает пальцы ко дну моего бокала и подносит его к моим губам. Мы не отводим глаз друг от друга, даже когда она наклоняет бокал. — Посмотрим, насколько хороша твоя выдержка, Силовик. — Напевает она, протягивая мне свое шампанское.

Я вздыхаю и делаю щедрый глоток.

— Разве не этим ты занималась с того дня, как мы встретились?

Она прищелкивает языком.

— Меня не очаруют твои красивые слова, принц.

Уголки моих губ поднимаются в хищной ухмылке.

— Кажется, для этого уже поздновато, разве нет?

— Самоуверенный засранец, — шепчет она.

— Милая Пэй, — отвечаю я.

Я долго любуюсь ею, отчаянно желая, чтобы мы были единственными в этой комнате. Желая, чтобы здесь не было зрителей, не было правил, которым нужно следовать. И, кажется, она думает о том же, потому что вдруг фыркает, вырывает бокал из моих рук и допивает шампанское.

— Я хочу танцевать, — заявляет она с покрасневшим лицом.

Я прячу руки в карманы моих темных брюк.

— Тогда придется попросить меня как следует.

— А с чего ты взял, что я хочу танцевать именно с тобой?

— Я не могу придумать ни единой причины, по которой ты бы не захотела.

Ее ухмылка становится еще шире, прежде чем она поворачивается ко мне спиной и зовет:

— Джакс!

Долговязая фигура в другом конце комнаты оборачивается на звук своего имени. Когда его взгляд падает на машущую ему Пэйдин, его лицо расплывается в улыбке. Он спешит к ней, широкими шагами пробираясь сквозь толпу.

— Привет, Пэйдин! — говорит он с бодростью, едва скрывающей волнение в голосе.

— Привет, Джакс, — говорит она.

Когда она улыбается ему, я замечаю нервное движение кадыка Джакса.

— Я скучала.

— П-правда?

— Конечно, — отвечает она и протягивает руку. — Пошли танцевать.

Глаза Джакса расширяются. А Пэйдин, между тем, сует мне в ладонь свой пустой бокал. Потом бросает на меня самодовольный взгляд через плечо, в то время как тащит моего младшего брата на танцпол. Я качаю головой, глядя на ее обнаженную спину, на то, как серебристое платье колышется позади нее, в то время как Джакс идет рядом.

Вскоре я уже смеюсь над тем, как они пытаются танцевать. Они с трудом делают хотя бы пару шагов, не спотыкаясь, а Пэй не может перестать смеяться достаточно долго, чтобы попытаться танцевать нормально. Вместо этого она, похоже, решила вообще не следовать никакой хореографии — просто делает то, что хочет.

Подняв ее туфли, я возвращаюсь к колонне и прислоняюсь к ней, наблюдая за тем, как они кружатся по залу. Они широко улыбаются, и их смех разносится по всему периметру, достигая даже моих ушей. Это напоминает мне о том времени, когда…

— Раньше мы все время так смеялись.

Китт задевает меня плечом, огибая колонну. Я смотрю на него и качаю головой.

— Ты читаешь мои мысли.

У него усталый голос.

— Я скучаю по тем временам, когда балы приносили удовольствие.

— Я тоже, — говорю я, глядя на танцпол. — По крайней мере, хоть кто-то тут получает удовольствие.

Он отхлебывает из бокала, следя взглядом за вращающейся Пэйдин.

— Она выглядит такой… счастливой.

— Ну, — вздыхаю я, — полдюжины бокалов шампанского сделают с человеком и не такое.

Китт фыркает.

— Значит, она решила воспользоваться твоим методом?

— Похоже на то, — я выдавливаю улыбку. — Хотя у нее выходит лучше. Я бы уже давно украл бутылку чего-нибудь покрепче и побрел бы в свою комнату.

— А я бы пошел за тобой, — добавляет Китт, — потому что я ни за что не вынесу бал без тебя, страдающего на нем вместе со мной.

Я качаю головой, улыбаясь в пол.

— Славные были деньки, да?

— О да, — выдыхает он. — Хотел бы, чтобы наши главные заботы все еще ограничивались этими балами.

Не знаю, что заставляет меня произнести следующие слова. Даже вкус этих слов — горечь.

— Хотел бы я, чтобы и для меня тогда это было самой большой проблемой. Но я был слишком занят — наш отец раз за разом потрошил меня.

Я чувствую, как его потрясенный взгляд блуждает по моему лицу.

— Кай, я… Прости. Не передать словами, как мне жаль. То, каким он был для тебя, через что он заставил тебя пройти, было так… непохоже на того человека, которого я знал.

Чувство вины охватывает меня, и я тут же жалею о сказанном. Я делаю вдох и смотрю ему прямо в глаза — глаза отца.

— Я говорю это лишь затем, чтобы напомнить: ты можешь быть лучше. Ты уже лучше, чем он.

В его взгляде вспыхивает нечто, что я не могу никак описать.

— Я хочу быть лучше. Черт, я хочу быть великим.

— И ты будешь, — Я кладу руку ему на плечо, чуть сжимая его. — Я с тобой до самого конца.

Его голос тих и серьезен, как и взгляд, которым он меня пронзает.

— Ты и я, брат.

— Ты и я, — повторяю я.

Между нами возникает нечто. Улыбка. Момент понимания. Восстановление той связи, что когда-то натянулась до предела.

Понадобилось немало боли и гнева, чтобы прийти к этому. Но я горжусь тем, что мой брат вернулся ко мне. Это тот Китт, которого я знаю и люблю. Это друг, с которым я проведу остаток своей жизни.

Это мужчина, который женится на женщине, которую я люблю.

Я прогоняю эту мысль прочь.

— Слишком мрачная тема для бала. Нам стоит попытаться повеселиться.

Китт кивает в сторону танцпола.

— Думаю, эти двое веселятся за нас обоих.

Так и было. Джакс и Пэйдин продолжали устраивать шоу, кружа без остановки.

— Это уже третий танец? Если они продолжат, весь двор подумает, что наш младший брат хочет отбить у тебя невесту.

— О, я сомневаюсь, что именно этот брат их беспокоит, — спокойно отвечает Китт.

Началось.

Я отрепетировал свое опровержение касательно этой щекотливой темы. Прокашлявшись, я убеждаюсь, что только эти тихие, заученные слова наполняют пространство между нами.

— Я не хочу вставать у вас на пути.

Это правда. Я не хочу быть тем человеком, кто вбивает клин между ними. Но именно им я и являюсь. И я не перестану любить ее только потому, что должен.

Китт вдруг усмехается. Меня удивляет этот звук.

— Это не ты становишься помехой.

У меня нет возможности обдумать его слова. Он быстро уходит, избегая дальнейшего обсуждения. И какая-то трусливая часть меня благодарна за это.

— Энди, похоже, наслаждается происходящим.

Осматривая толпу, я нахожу ее знакомые винно-красные волосы среди множества тел. Отсюда я вижу, как ее тело сотрясается от смеха, одна рука прижата ко рту, а другая обвивает ее симпатичного партнера по танцу.

Я быстро оглядываю толпу и останавливаю взгляд на копне сиреневых волос. К Блэр прижимается высокий рыжеволосый парень, друг Пэйдин.

— Это было рискованно, знаешь ли, привести Блэр сюда. Будущая королева чуть не оторвала ей голову на глазах у всего двора.

Услышав эти слова, Китт делает глоток.

— О, я знаю. Но мне предстоит как-то… привести их к взаимопониманию. — Он быстро кашляет в сжатый кулак. — Я не могу вечно держать их порознь. И уж точно не могу допустить, чтобы моя королева нападала на людей в этом замке.

Моя королева.

То, как он произносит эти слова, заставляет меня напрячься. И это именно та реакция, которой он добивался. Если не считать того, что я слегка вздрагиваю, мне удается сохранить невозмутимое выражение лица и посмотреть прямо перед собой.

— Ничего не выйдет, — говорю я, повернувшись к нему лицом. Затем уже добавляю чуть тише: — Но если я что-то знаю о твоей королеве — так это то, что она всегда найдет способ. Выжить или убить. И я не уверен, что кто-то способен уцелеть перед гневом Пэйдин.

Я смотрю на танцующую пару — девушку с сиреневыми волосами в объятиях моего Гвардейца.

Китт кивает.

— В этом я не сомневаюсь. Ты знаешь ее лучше, чем я. Лучше, чем когда-то знал меня.

— Я бы узнал тебя в любой жизни, брат. — Я тороплюсь с ответом. Я встаю перед ним, глядя в глаза другой половине меня. — Больше, чем любую другую душу. Поверь.

Он улыбается. Медленно, с облегчением. Его рука сжимает мою, когда он опускает голову, скрывая эмоции, сияющие в его зеленых глазах.

— И я тебя.

Я выдыхаю, чувствуя, как напряжение уходит из моего тела. Это брат, которого я знаю, связь, которую я чувствую с ним. И я не могу вынести мысль о том, что потеряю это.

— Это ее туфли?

Я прослеживаю за взглядом Китта и смотрю на каблуки, свисающие с моих согнутых пальцев. Мой смех прерывается, когда я провожу рукой по лицу.

— Она сняла их где-то два бокала шампанского назад.

Взгляд короля скользит через мое плечо.

— Помяни черта.

Я медленно поворачиваюсь к танцполу и вижу ее. Она идет прямо к нам, с ослепительной улыбкой на раскрасневшихся щеках. Я теряю дар речи при виде нее, поглощенный надеждой когда-нибудь быть с ней. Это прекрасное разрушение, сокрушительная преданность. Эта девушка держит мое сердце в своих руках, она может раздавить его между пальцами и все равно заставить меня благодарить ее за прикосновение.

А я… держу ее туфли.