Наставница для наследника престола

Глава 49

По привычке я просыпаюсь рано.

Тихонько выхожу на улицу, взяв с собой кружку с горячим чаем по рецепту Эльмы и сажусь перед домом на скамью. Представляю, как барон Роул будит Аарона и помогает ему облачиться в свадебный фрак.

Делаю глоток.

Солнце поднимается над городом и озаряет его золотистым светом. На душе спокойно — я приняла то, что наши дороги с Аароном разошлись окончательно. У меня нет цели искать себе мужчину, устраивать судьбу или решать проблемы, которые, кажется, тянутся еще из прошлой жизни. Я хочу быть полезной и нужной. И мне теперь нет необходимости доказывать кому-то или самой себе, на что я способна.

К воротам неожиданно подъезжает экипаж, и я вижу, как из него выбирается женщина, облаченная в одежды служительницы храма.

Отставляю чашку и поднимаюсь. В этот момент из дома выходит Нил, и мы обмениваемся взглядами. Я догадываюсь, что мой телохранитель все это время не спускал с меня глаз, и мои посиделки на рассвете в одиночестве, не означали, что я действительно одна.

— Доброго дня, — говорит служительница, когда у ворот ее встречает охрана. — Я настоятельница храма Святого слова, и я приехала к леди Лейн.

Ее приглашают в дом, и я, наконец, встречаю ее, стоя на крыльце. Удивляюсь, когда она почтительно кланяется мне.

— Я получила весть от настоятельницы столичного храма, леди. Разрешите мне пройти в дом.

Ей около шестидесяти, но она довольно моложавая и крепкая. Седые волосы убраны под черный чепец.

Я провожаю ее в гостиную, и она ведет носом.

— Чем это у вас пахнет?

— Травы, — отвечаю, указывая ей на кресло. — Хотите попробовать? Чайные сборы делает талантливая травница — моя тетушка Эльма. Она многое знает о свойствах растений.

Я угощаю ее чаем, и она изумленно вскидывает брови.

— А могут ли травы пригодится в лечении заболеваний? — интересуется она.

— Конечно.

Она долго смотрит на меня, словно прощупывая: какая я на самом деле.

— Я наслышана о вас. Сестры из Гнемара написали, что вы многое сделали для местных детей. Да и здесь вы перевернули представление о покровительстве. До вас никто не говорил об этом, как о рабстве. Хотя так оно и есть.

Она долго молчит и пьет чай. А потом вскидывает взгляд.

— Ордену нравится то, что вы делаете. Ваша магия — это большой дар. Первородная вверила его именно в ваши руки. Но нам хотелось бы понимать, как вы планируете им распорядиться. Если вы станете мьесой лорда Элгариона, то он заберет часть ваших сил. Впрочем, как и любой другой мужчина. По закону Равендорма, он может забрать почти все.

— Я не планирую связывать себя узами покровительства, — отвечаю откровенно. — Но и ставить на себе крест не собираюсь. Если я встречу мужчину, которого полюблю, то выйду за него замуж. И условием этого брака будет сохранение моей магии. Я понимаю, как она нужна людям, и не стану от нее отказываться.

— Будьте осторожны, — вдруг говорит настоятельница. — В столице неспокойно.

Она оглядывается на стоящего у дверей Нила и тянется к моей руке.

— Вам здесь угрожает опасность.

Сердце на секунду замирает в моей груди, а неожиданно холодные пальцы настоятельницы опускаются на мое запястье.

— Что бы ни случилось, Орден вас всегда поддержит. В вашем появлении мы видим предначертание Великой матери.

Она уходит, а я остаюсь сидеть, и на сердце у меня опять тяжелеет.

Я невольно касаюсь перстня, который висит на моей цепочке. Ощущение принадлежности этой вещицы Аарону немного успокаивает.

К обеду приезжает поверенный Терри, и мы долго разбираемся с моими финансами.

— Нужно нанять архитектора и разработать проект. Мне необходима смета.

Я планирую вернутся в Гнемар, имея на руках все цифры. Кайл, возможно, согласился бы поддержать меня безо всякой отчетности, но Аарон не позволит ему бездумно броситься в эту авантюру. Моя идея должна быть обоснована и вести к процветанию Раведорма, иначе я не получу одобрения. Чувства чувствами, но Аарон рационален и требователен. Ему будет недостаточно объяснения «я хочу».

А пока университет только в планах, я раздумываю над курсами для женщин. Для того, чтобы обучать девушек элементарному — письму и чтению — мне потребуется выделить деньги на жалованье для преподавательского состава. И предусмотреть обучение в вечернее время.

После встречи с господином Терри я снова работаю в госпитале, а по дороге обратно домой засыпаю на плече Нила.

Резкая остановка кареты вынуждает меня проснуться. Я слышу мужские окрики.

— Я узнаю в чем дело, — напряженно говорит Нил, распахивает дверцу и спрыгивает на землю.

«По какому праву вы остановили экипаж леди Лейн?» — слышу его голос

Отдергиваю шторку, высовываюсь в окно и вижу Филиппа Бранза. Подхватываю подол и тоже выхожу наружу.

Филипп не один. С ним целый отряд вооруженных всадников. Да и он сам при оружии.

Дериш тотчас закрывает меня собой, но я касаюсь его плеча, успокаивая. Меня нельзя ранить, а значит ему нет нужды прикрывать меня своим телом. Но я отмечаю, что он к этому готов. И даже расстаться с жизнью, если будет нужно.

— Его сиятельство граф Бейтс велел привезти вас в Красный дворец, — говорит Филипп. — Прикажите вашим людям покориться его воле и следуйте за мной.

Смотрю в его глаза, а в них только холод и отстраненность.

— Почему графу понадобилось видеть меня именно сейчас? — спрашиваю.

Бранз опускает ладонь на рукоять меча, что вынуждает Нила сделать тоже самое.

— В чем дело, лорд Бранз? — я вытягиваю руку на уровне груди Дериша, не давая ему ступить и шага. — Неужели вы повезете меня к графу силой? Я здесь гостья, а не пленница. Лорд Элгарион…

— Лорд Элгарион мертв, — обрывает Филипп. — И вы должны незамедлительно явится в Красный дворец.

Холод воздуха, мягкие сумерки, необъяснимая стужа — все это лишь усиливает смысл сказанного. Но я не верю. И вместе с тем, ноги начинают дрожать, как и все естество, а колючее дыхание обдирает горло, жалит легкие, и во рту ощущается металлический привкус крови.

— Хорошо, — отвечаю. — Я встречусь с графом. Дайте мне пару минут.

Возвращаюсь в карету. Не помню, как взбираюсь в нее, как сажусь. В голове туман, и лишь одна мысль пульсирует в голове: «Не может быть!»

— Что они задумали? — внимательно смотрю на Нила.

И замечаю, что он бледен и дышит надсадно, и на висках блестит испарина.

— Если въедем на территорию дворца, будем беззащитны, — говорит он. — Они не впустят охрану. Один я не смогу вас защитить.

— Постой… — я запускаю пальцы в волосы, пытаясь собраться с мыслями.

— Нужно вернуться в Гнемар.

Я молчу, и он хватает меня за плечи и смотрит в глаза.

— Доверьтесь мне. Я сделаю все, чтобы вывезти вас из города.

— Но здесь мои тетушки, Молли и Шерри. Я не могу бросить их и бежать. И я хочу знать, что произошло в Гнемаре. Что с Кайлом, в конце концов!

— Неялин, — Нил смотрит мне в глаза. — Если Бейтс посмел ослушаться приказа великого герцога, значит больше его не боится. Нужно бежать.

— И что это мне даст?

— Лучше спросите, от чего это вас убережет! Бейтс вас присвоит, — рычит Дериш. — Он вынудит вас подписать соглашение, угрожая вашим близким, и поставит печать. Он будет владеть вами и распоряжаться вашим даром. Если герцог мертв, то Кайл тоже. Услышьте меня!

Я не позволяю отчаянию взять вверх.

— Ты должен отвезти в безопасное место семью Фэйрел, Молли и Шерри, — говорю. — Вернись в Гнемар. О себе я позабочусь.

Нил не может подобрать слов. Долго смотрит на меня, и я не отвожу взгляда.

— Спасибо за все, — говорю ему, толкаю дверцу и спускаюсь на землю.

Я иду к лорду Бранзу, и он встречает меня с ледяной усмешкой, прикасается ладонью к спине, провожая в свою карету.

Красный дворец семьи Азариас был не похож на тот белоснежный воздушный дворцово-парковый ансамбль, что возведен в Гнемаре. Здесь не было засилия старинных барельефов, лепнины и вычурных колоннад. Даже сады и парки отличались сдержанной аскетичностью. И вместе с тем за фасадами дворца мне чудится нечто зловещее.

Гулкое эхо наших шагов разносится по внутреннему двору.

За спиной перекликается стража, зажигают фонари, а экипаж катит к королевским конюшням оставляя нас у центрального входа.

Филипп ведет меня к округлой лестницы, и мое сердце начинает учащенно колотиться.

Я думаю только о том, сможет ли Нил увезти в безопасное место семейство Фейрэл, Молли и Шерриден. И я гоню прочь мысли о возможной гибели Аарона и Кайла. Уверена, известие об их смерти — это глупая манипуляция, чтобы заставить меня совершить что-то неосмотрительное.

— Леди Неялин, — Дориан встречает меня в малой приемной. — Печальные новости — Тэнебран пал. Династия обезглавлена. Единственная, в ком течет кровь правящего рода, — это принцесса Элиза. Она будет коронована в ближайшее время. Мне приказано явиться ко двору и привезти вас.

— Приказано кем? — уточняю я, а в голосе — металл.

— Первым королевским советником. Элизе еще только четырнадцать, поэтому за нее править будет регент или регентский совет.

Внутри все начинает дрожать от злости.

— Что с Кайлом?

— Король убит.

Стискиваю зубы и чувствую горечь на языке. Сглатываю.

Колени едва не подгибаются, но я лишь распрямляю сильнее спину и делаю рваный вдох.

— Что вы хотите от меня?

Этот вопрос вынуждает лорда Бейтса взглянуть на Филиппа. Этот быстрый и слегка взвинченный взгляд говорит о многом. Каждая мышца в моем теле деревенеет.

— Мне приказано доставить вас в столицу, — произносит Дориан. — Это будет являться залогом моей верности Равендорму и совету. Настало сложное время, леди.

А Филипп усмехается:

— Совет решит, кому вы будете принадлежать.

Я ощущаю себя дичью, угодившей в западню. Все мои планы, мечты и свобода обеспечивались исключительно Аароном. В эту секунду я поняла, насколько бесценной была его защита.

— Это случилось в день его свадьбы? — сипит мой голос.

И хотя я не называю имен, Дориан понимает, о ком именно я спрашиваю.

— Свадьба не состоялась. Герцог отложил церемонию.

Я зажмуриваюсь.

Грудь пронзает невидимая игла. Но вместо отчаяния меня захлестывает ярость. И я едва сдерживаю порыв.

— Мы выезжаем сегодня же, — говорит тем временем Дориан, и его слова звучат отдаленно, будто сквозь толщу воды. — Филипп, проводи леди в гостевые покои.

Бранз указывает мне на выход.

Тени, скользящие по унылым коридорам, тишина, давящая тяжестью, молчаливая прислуга — Красный дворец кажется мне залитым кровью. Закатное солнце бросает внутрь алые лучи и медленно катится за горизонт, скрываясь из вида.

Гостевая покои, у дверей которых стоит стража, должны стать для меня тюрьмой.

Филипп входит внутрь следом мной, дожидается, когда я обернусь, и глядит на меня снисходительно, как тюремщик на своего бесправного пленника.

— Как Итан мог упустить такую женщину? — сокрушается он. — Из забитой толстушки вы, Неялин, превратились в рыжую бестию. Как жаль, что эта красота, — он облизывает губы, вздергивает руку и тянется к моему лицу, — достанется тому, кто ее не оценит.

Я отшатываюсь.

По губам Филиппа скользит усмешка.

— Думаете, Дориан был бы так благороден, если бы вы не оказались носителем редчайшей магии? Просто он боится возмездия со стороны Совета. Чтобы сохранить свою жизнь, он преподнесет вас, как трофей. Хотел бы я знать, кому вы достанетесь.

Плевать на его слова.

Принимая решение ехать с ним, я понимала, что окажусь в безвыходном положении. Но я пошла на это сознательно — мне нужно попасть в столицу, во дворец. Я должна — просто обязана! — убедиться, что Кайла и Аарон живы.

Живы.

Не может быть иначе.

Пусть все это окажется жестоким и злым планом Великого герцога. Инсценировать смерть, выявить заговорщиков и уничтожить — он мог пойти на это. Или не мог?

— Вы голодны?

Я настолько погружена в эти горестные мысли, что не сразу выныриваю в реальность.

— Нет, мне не хочется.

— А что хочется? — Филипп оглядывает меня с ног до головы. — Раскройте секрет, леди, как именно вы ухитрялись ублажать регента, сохраняя свою магию? Разумеется, я знаю много способов, но было бы интересно узнать ваш вариант. Вы, наверно, обладаете настолько редкими умениями, что это просто свело герцога с ума. Он тут всю землю перерыл, пытаясь вас найти.

А теперь я сделаю для него тоже самое.

Где бы он ни был — найду.

Господи, я пойду за ним по следам самой смерти.

— Молчите?

Филипп несдержанно хватает мой подбородок и смотрит мне в лицо.

— Ну же, Неялин… Ваша судьба мне небезразлична. Будьте поласковей.

Его взгляд блуждает, выискивает что-то в моих чертах, пока этого человека не трогает понимание — мое горе так глубоко и безутешно, а ненависть сильна, что мне безразлично, что со мной будет.

Я медленно поднимаю ресницы — наши глаза встречаются.

— Каждый, кто причастен к смерти королевской династии, будет наказан, — говорю я.

Уголок мужских губ непроизвольно дергается.

— Боюсь, в этом вы ошибаетесь, — отвечает Филипп. — Герцог Элгарион мертв. Кто, по-вашему, накажет заговорщиков?

Мои губы растягиваются в холодную усмешку.