Наставница для наследника престола

Глава 46

ААРОН ГЕРЦОГ ЭЛГАРИОН

Аарону плевать на предсвадебную суматоху. Он отказал распорядителю балов и велел не беспокоить его по поводу торжеств. Даже свадебный наряд шили по его старым меркам.

Дело в том, что его раздражает все, что связано с браком. Он не уверен, что вытерпит даже само венчание.

В темноте коридоров ветер треплет пламя факелов.

Регент останавливается на небольшом балкончике, откуда открывается вид на внутренний двор. У ворот стоит экипаж с королевским гербом, а перед ним — королева Летиция прощается с дочерью. Аарон, пожалуй, стал слишком сентиментальным, раз разрешил это.

Элиза не плачет — сильная девочка — лишь прислоняет голову к плечу матери, целует ее в щеку и отступает.

Королева взбирается в экипаж, а спустя минуту самые быстрые лошади Гнемара уносят ее в монастырь. Туда ей и дорога.

Аарон перехватывает внимательный взгляд. Девочка стоит монументально под порывами ветра, в черном платье, которое не снимает после смерти отца. Ее бледное лицо обращено на Аарона, за стеклами очков не различить темных глаз. Но герцог вдруг ощущает ее эмоции, а затем внутри него вспыхивает короткое болезненное чувство потери.

Элиза сразу опускает взгляд и возвращается в обществе помощниц и фрейлин во дворец.

— Ваша светлость, приезд послов из Мирэля… — начинает Морис, но герцог вскидывает руку.

— Когда ее проверяли в последний раз? — спрашивает он, облокачиваясь ладонями на перила балкона.

— Принцессу?

— Да. Проверьте ее потенциал. Если в ней все-таки проснется сила Тэнебран, это осложнит дело.

В ней текла кровь Сайгара, но с принцессой Аарон не поддерживал отношения, несмотря на то, что девочка могла смотреть в его глаза.

Кем именно считала его Элиза, когда он методично разрушал ее жизнь? Когда сослал ее мать в монастырь, а ее саму вознамерился отправить в чужую страну. Даже гадать не нужно — Элиза считала его чудовищем.

Аарон возвращается в свои покои. За несколько дней он совершенно измотался. И безумно соскучился по взгляду медовых глаз, по нежному телу и мягким губам. По присутствию Неялин в его жизни, по ее странному упрямству и инакомыслию. Он сказал, что она будет засыпать в холодной постели, сожалея о своем отказе. Но на самом деле, не было ни секунды, чтобы Аарон не испытывал в ней потребности. Кажется, именно он — чертов ревнивец — обречен на вечное одиночество.

— Приезд послов из Мирэля задерживается, — наконец, сообщает Морис. — Ваш свадебный костюм готов, но портной настаивает на финальной примерке.

— Кто будет на меня смотреть? — усмехается герцог. — Так что плевать.

Барон Роул вздыхает — он уже отчаялся что-либо сделать. Кажется, герцог накануне бракосочетания не станет даже бриться.

Морис уже изнывал из-за графика регента, потому что последние несколько недель он спал урывками и всего по несколько часов. Барон уже искренне скучал по тем временам, когда в постели его светлости не переводились женщины. Тогда герцог был собран, отстранен и холоден, а теперь чуть что, кипит и негодует.

Под утро Аарон спит всего три часа. Он не успевает начать прием докладчиков, как ему сообщают, что его внимания требует король.

— Мы можем поговорить наедине? — едва появившись на пороге, спрашивает Кайл.

Аарон лениво смотрит на часы — шесть утра. Он еще даже не завтракал.

— Надеюсь, это достаточно серьезно, — произносит герцог, а барону бросает: — Отдохни пока, Морис.

Роул вздыхает с облегчением и выходит прочь.

— Ты не видишь, что он устал? — резко говорит Кайл, опускаясь в кресло и не спуская с герцога взгляд.

— Ты пришел из-за этого?

— Я пришел из-за Неялин.

Аарон не теряется и нисколько не реагирует внешне, хотя внутри мрачная мощная суть вздрагивает, словно ее насквозь протыкают стальной иглой.

— Я не собираюсь обсуждать твою наставницу, у меня есть дела поважнее.

Кайл лишь удобнее устраивается в кресле.

— Тогда поговорим о леди Эшфорт?

Аарон усмехается.

Он садится напротив Кайла и проницательно смотрит ему в лицо.

— Не дерзи мне.

— Ты ведь не любишь ее.

— Пошел вон, — без обиняков говорит Аарон.

Не хватало, чтобы этот сопляк лез в дела регента. Мальчишке двенадцать лет, из которых девять Аарон был для него всем. И теперь поведение Кайла напоминало не просто бунт, а полную потерю контроля.

— А ты попробуй вытащи меня из этого кресла! — бросает король.

— Если твои слуги и наставники пляшут вокруг тебя, это не значит, что я буду делать то же самое. Ты забыл с кем имеешь дело?

Взгляд Кайла становится спокойным и глубоким. Таким, какой Аарон видел только у своего брата, Кристиана. И это на секунду сбивает герцога с толка. Кажется, словно он проваливается в прошлое.

— Ты когда-нибудь просто смотрел на звезды, Аарон?

— Никогда не терял так бездарно время.

Кайл усмехается, трет губы. Аарон узнает в этом жесте свой.

— Я хочу, чтобы Нея была счастлива, — говорит король. — Во дворце ходят слухи, будто ты собираешься предложить ей стать мьесой. Этого не будет, Аарон. Только брак вернет ей честное имя. Лорд Варлос мог бы стать ей хорошим мужем.

Аарон никогда бы не подумал, что ему придется настолько откровенно говорить с Кайлом. Но перед ним сейчас не просто мальчишка, которого он воспитывал и у постели которого сидел, когда тот серьезно болел, не глупыш, который на его глазах учился биться деревянным мечом, — нет. Перед ним король.

И в груди сердце забилось быстрее.

Что это? Гордость?

Безумная гордость, черт возьми.

— Лорд Варлос должен обеспечить Равендорму наследников своего дара, — ответил Аарон. — И ждать четыре года я не позволю.

— Нея может быть наставницей, даже будучи замужем.

— Решаешь ее судьбу от ее имени или своего, Кайл? — спрашивает герцог. — Во-первых, не думаю, что она согласится. А во-вторых, ты решил опозорить род Варлосов?

— Я дарую Николасу титул герцога Азариас.

Аарон с несдержанным вдохом облокачивается на спинку кресла и изумленно смотрит на Кайла. А король продолжает твердо:

— Дай согласие на это. Неялин станет герцогиней. В Арвале она сможет делать все, что ей захочется.

— Нет.

Король поджимает губы и морщится, будто отказ Аарона, словно плеть, лупит его по спине.

— Азариас — мое герцогство, — рассерженно говорит Кайл. — И, не забывай, твои запреты будут действовать всего четыре года.

— Скажу тебе так, Кайл, — Аарон поддается вперед, кладет локти на колени и смотрит на мальчика исподлобья. — Не вмешивайся, ради Первородной. У меня есть планы на эту леди, и лучше тебе не касаться их.

Кайл моргает — обескуражено.

— Так это правда? — его щеки краснеют.

Аарон горько смеется.

— Надеюсь, ты не будешь меня отчитывать?

Кайл подлетает из кресла, словно ужаленный. Его горячая сила сочится из него и быстро заполняет всю комнату.

— Тогда почему ты женишься на змеюке-Мелиссе? — несдержанно бросает он. — Ты разве не видишь, что делаешь также, как Сайгар? И даже хуже. Он был королем, а ты — герцог. Если здесь кто-то и отвечает за все, то это я! Понятно, Аарон? Ты можешь быть счастливым. Будь, ясно тебе?

И Кайл вдруг умолкает, будто позволил себе слишком много.

Он резко разворачивается, выходит за дверь и хлопает ей. Аарон же сидит, напряженно вцепившись в подлокотники. С каких пор его племянник смеет поучать его?

Несколько дней Аарон провел в бесконечной агонии. А ранним утром, когда на Гнемар опустился туман, он самолично вышел во двор, откуда отправлялась карета до столичного вокзала. Он знал, что Неялин уже попрощалась с королем и сейчас куталась в шаль, сидя в теплом экипаже.

Морис распахивает перед ним дверцу, и герцог, не замедляя шаг, взбирается в салон, садится напротив Неялин и смотрит ей в лицо.

— За несколько часов до вашего приезда, Морис телеграфирует об этом Бейтсу. Я не сделал этого раньше, потому что не привык кому-то доверять. Как только вы пересечете черту герцогства, Бейтс будет отвечать за вас головой.

Пока он говорит, его взгляд блуждает по ее бледному лицу. И Аарон не может не восхититься ее красотой и сиянием карих глаз. Как не может не отметить, что Неялин печальна и выглядит уставшей.

— Милорд, — ее тон деловито-холоден, и это слегка успокаивает. — Я вернусь, как только буду готова. Но не задержусь дольше, чем на две недели.

— Хорошо.

На этом все — можно уходить.

Но Аарон зачем-то рвет себе душу. Он склоняется, снимает родовой перстень со своей руки и без раздумий надевает на ее палец. Дарит ей больше, чем себя — сердце своей магии.

Ее ладонь опускается на костяшки его пальцев и окутывает теплом. Аарон завороженно смотрит, как она поглаживает его руку. Даже эти невинные прикосновения во много раз приятнее и предпочтительнее любых самых смелых ласк других женщин.

Когда она вернется, он уже будет женат.

— Я не смогу носить его открыто, — говорит она. — Что бы это ни значило с вашей сторо…

— Ты знаешь, что это значит с моей стороны, — обрывает он. — Ты всегда — всегда — можешь обратиться ко мне за помощью, найти защиту и покровительство. Что бы ни случилось, я все для тебя сделаю, Неялин. И это кольцо, которое я не снимал с пятнадцати лет, доказательство моих слов.

Ее дыхание становится глубже, и Аарону тяжело не отреагировать на это.

Он всеми силами держит себя в руках.

— До встречи, милорд, — говорит она твердо.

Аарон распахивает дверцу и покидает карету. Уходит решительно, словно заводной механизм. А на самом деле корчится внутри самого себя, бесится и злится. Он уже ревнует ее к каждому мужчине — к Нилу, Варлосу, чертовым гвардейцам из ее стражи. Хочет ее только себе.

Хочет быть ласковым с ней. Заботиться. Просыпаться и смотреть на нее спящую. Хочет заниматься с ней любовью. Держать ее за руку и слушать, как она ворчит или смеется.

Он входит в свой кабинет, прижимается любом к прохладной стене и стонет от отчаяния. Когда-то он потерял свою любовь, отдав смерти, а теперь сам отрекается от нее.

— Ваша милость?

Аарон не вздрагивает, а лишь поворачивает голову, видя Мориса. Святая мать, разве он может пасть еще ниже?

— И давно ты здесь? — спрашивает герцог.

— Собственно, минут двадцать, — прочистив горло, отвечает Роул. — Прошу прощения, что помешал…

— Да, — тянет Аарон. — Я как раз терял лицо. Нигде его не видишь, случайно?

— Ваша милость…

— И мужское самолюбие, — рычит Аарон, отрываясь от стены. — Какого черта я делаю, Морис?

— Ваша милость?..

— Это убивает меня, — сквозь зубы цедит герцог и начинает ходить по комнате.

— Милорд?

— Да что ты привязался? — спрашивает Аарон, напряженно зачесывая пальцами седые жесткие волосы.

— Мы нашли лорда Блейка. Я распорядился бросить его за решетку. Тюремщик ждет ваших указаний.

Герцог застывает.

— Потрясающе, — по его губам скользит дьявольская улыбка. — Очень вовремя.

— И мне нужно знать, будете ли вы присутствовать на балу по случаю вашей свадьбы? Я понимаю, что… гм, вам некогда, да и… ваши особенности не предполагают этого. Но вы все-таки сочетаетесь браком, и ваше присутствие было бы разумным и правильным. Осталось всего два дня, и главный распорядитель очень обеспокоен, не понимая ваших планов.

— Ты просто мастер по части деликатности, Морис, — усмехается Аарон. — Мои особенности, говоришь? То есть маленькие побочные эффекты моего дара в виде массовых смертей?

— Да, ваша милость.

— Пусть не беспокоятся, я не собираюсь появляться на балах. Довольно и того, что я трачу на это целое состояние.

— Милорд?

— Что еще?

— Последнее время мне снится только кровь, — мрачно сообщает Роул. — Все в крови…

Аарон подходит и касается его плеча.

— Я это учту, Морис. Но тебе нужно отдохнуть. Пару дней после венчания, я, возможно, не буду работать.

Барон поджимает губы и покачивает головой — не верит.

— Но сегодня нам предстоит поработать, — Аарон направляется к двери. — Давно не видел Блейка.

Теперь слово «видел» — это не фигура речи. Морис делает утомленный вдох и спешит за своим господином.