Наставница для наследника престола

Глава 31

Отец увозит меня почти сразу — находиться среди гостей ему невыносимо. А я мирюсь с этим только потому, что завтра я, наконец, освобожусь от его опеки.

— Ты не должна забывать из какого вышла рода, — говорит Чезар. — Тебе, разведенной женщине, никогда не позволят стать наставницей. Не знаю, чем именно ты заинтересовала мальчишку, но Совет и Великий герцог не допустят тебя к трону. Герцог хитер — хочет довести ситуацию до абсурда и заставить тебя пойти его мьесой на любых условиях. Мы не должны упустить своего, дочь. Ты не будешь ничего подписывать без моего согласия.

Этот человек «слеп». Все, что его интересует — выгода. Черствый, жестокий, злой — вот его натура.

— Придется потратиться на твой гардероб, — скупо роняет он. — Надеюсь, того, что даст мне Элгарион хватит, чтобы покрыть все издержки.

Как же он расстроится, когда Великий герцог пошлет его к черту. Аарон слишком хорошо держит в узде все свои желания, чтобы идти на поводу из-за какой-то женщины.

Всю ночь я не сплю. Столица празднует — всюду горят огни, раздаются голоса. Отец выделил мне комнату в своем городском имении, которое пустует большую часть года. Чезар редкий гость в столице, и он слишком прижимист, чтобы содержать слуг.

И вот я лежу в постели и смотрю в потолок, по которому скользят тени, а внутренности поджимаются от волнения. Это как пытаться уснуть в ночь перед чемпионатом мира. Я собираю всю волю, чтобы не сойти с ума. А еще я думаю о Шерри, малышке-Молли, об Азалии и сварливой Эльме.

Если бы устроить в Арвале настоящую школу… Не ту, что учит осиротевших девочек на деньги спонсоров, как стать мьесами и угождать. А ту, которая даст им профессию, образование и веру в собственные силы. Ту, которая убережет беспризорных мальчишек от участи стать карманниками и окончить дни в тюрьме.

Могла бы я хоть что-то изменить, став наставницей короля?

Солнце медленно восстает на горизонте, возвещая о новом дне. Равендорм просыпается под знаменами династии Тэнебран. Сегодня Великий герцог окончательно утвердит списки. Важный день для меня…

Все происходит, как в тумане. Сборы, дорога до дворца, широкая каменная лестница. Никогда бы ни подумала, что в сводчатых залах, еще вчера кишащих людьми, будет так тихо.

— Доброе утро, барон Роул, — говорит мой отец Морису, который ожидает нас у дверей.

— Прошу простить, — сухо приветствует тот. — По приказу его светлости сегодня заседание будет проходить за закрытыми дверьми. Ваша дочь войдет туда одна.

Чезар бледнеет и возмущенно цедит:

— Исключено. Я ее отец!

— Не проявляйте недоверия к королевской семье, ваше сиятельство. Сам король покровительствует леди Лейн и не позволит никому отнестись к ней с пренебрежением. Коронационные балы продлятся еще три дня, но он выразил желание присутствовать. Это свидетельство большой благосклонности и уважения к вашему роду.

Я с удивлением смотрю на Мориса. Он совсем молодой, рыжий и худой. Никогда бы не подумала, что он будет настолько умел в искусстве манипуляции.

Чезару приходится смириться. А меня Морис, наконец, приглашает в совещательный зал, лишь сказав тихо: «Удачи, леди Неялин».

Я облизываю пересохшие губы, следуя за ним в самый центр помещения. Оно, к слову, выстроено, как амфитеатр. Округлое с трибуной в центре и обрамляющими ее скамьями. Когда встаю за трибуну, мужчины — советники короля — поднимаются.

На подиуме стоит резной деревянный трон с красной бархатной обивкой — он пустует.

Слышу тихий рокот голосов, переходящий в возмущенный шепот.

Кладу ладони на стойку трибуны, ощущая, что они вспотели. Я все-таки не из стали, и мое сердце прямо в эту минуту трепыхается в груди, словно пойманная птичка.

Оглядываю поочередно мужчин — тревожно, но вдумчиво. Их почти двадцать. Сбиваюсь со счета от волнения. В голову бьет адреналин. Ощущаю странный азарт соревнующегося с системой человека.

Я первая женщина, которая, вообще, претендует на место наставника. Первая. Горько усмехаюсь. Раньше я бы многое отдала за титул чемпионки. Теперь это кажется мне бессмысленным — столько трудов, сил и здоровья за то, что не имеет цены. По-настоящему ценно другое — люди, за которых я теперь в ответе.

Вздрагиваю, когда раздается голос: «Его величество, король Равендорма, Кайл. Его светлость Великий герцог, регент Равендорма, Аарон Элгарион. Глаза долу!»

Мы все покоряемся и опускаем головы.

И во всех разом бьет нечто, заставляющее задохнуться. Мощная, ледяная сила — шквалистая, как порыв ветра — врезается во всех и каждого и заполняет помещение, словно жидкий азот.

Я захлебываюсь. И наконец — наконец! — понимаю всю силу человека, который незримой тенью стоит за плечами Кайла. Который обязан быть таким. У которого есть это — умение ставить на колени одним лишь присутствием.

Я слышу, как звенит цепь на его руке. Различаю его шаги. Буквально осязаю его величие, и оно становится откровением. Неужели этот тот самый человек, который поделился со мной своим ужином? Которого я застала нагим и курящим в ванной? Который предложил мне быть его мьесой?

Что-то происходит во мне. В голову ударяет кровь, а кулон на груди резко вспыхивает, обжигает и гаснет — словно в последний раз. По венам пускается огонь. Мне становится жарко.

— Прошу — внимание! — словно сквозь вату доносится голос барона Роула. — На Совет вынесен вопрос о принятии леди Неялин графини Лейн в число наставников короля Равендорма. Окончательное решение будет принято его светлостью Великим герцогом Элгарионом. Прошу вас, лорды, приступайте.

Наконец, нам дозволено поднять головы.

Кресло Великого герцога повернуто в сторону стены, я вижу лишь его красивую, сильную кисть, покоящуюся на подлокотнике. И даже вид этой руки, ее безмятежность, мощь и затаенная угроза, уже вселяют в меня трепет.

Что это, черт побери?

Пытаюсь взять себя в руки, и вязну сильнее в этих ощущениях. Момент достигает апогея.

Я нахожу глазами Кайла. Он выглядит встревоженным и напряженным. Сейчас он не имеет права голоса, но и одного его присутствия достаточно, чтобы обозначить ко мне высшую благосклонность.

— Ваша светлость, — поднимается один из советников, седой и жилистый мужчина с безупречной военной выправкой, — позвольте озвучить мнение большинства членов Совета. Мы не приемлем назначение наставницей женщины. Дар леди Лейн принадлежит ее бывшему мужу. Курьезность данной ситуации — пища для врагов короны. Польза от пребывания здесь этой леди ничтожна, в то время, как вред колоссален. Мы просим вас учесть решение Совета о категорическом…

— Цена ваших слов, милорд, — когда раздается голос Великого герцога, усиленный акустикой и вибрацией его зловещей, ледяной силы, все смолкает, — ничтожна, если до того, как сказать их, вы придали недостаточное значение желаниям и воле короля.

Я вижу, как Кайл распрямляет плечи, а его взгляд становится щенячье-восторженным. И я даже не могу сдержать улыбку — мальчик безумно восхищается своим дядей. Да, вероятно, ненавидит его за все, что он сделал с его жизнью. Но объективно восторгается его мощью, уверенностью и умением вот так бить словом.

— Ваша милость, Совет чтит желания и волю короля, — говорит советник.

— Тогда вам стоило бы уделить вашей работе чуть больше времени. Леди перед вами. Приступайте.

Советник обращает раздраженный взгляд на меня. Его губы поджимаются.

— Дар леди Лейн только недавно пробудился, — говорит он. — Пожалуйста, пусть принесут Кровь Первородной матери, чтобы мы узнали его истинную силу.

Когда приносят поднос, на котором лежит кристалл и ритуальный тонкий кинжал, я ощущаю себя препарированным лягушонком. Беру кинжал, а руки дрожат. Приходится выйти из-за трибуны, приподнять ладонь, чтобы Совет убедился в отсутствии обмана. Надрезаю ладонь — не щадя. Боль ужасная, на самом деле. Густые алые капли тотчас падают вниз, на камень. Он впитывает их, словно губка воду. И едва в сердцевине рождается свет, моя ладонь затягивается.

Кристалл вспыхивает неясным бледным свечением — я не успеваю сдержать разочарованного вздоха. Результат этого теста явно не в мою пользу. Однако паж, который держит поднос, вдруг вздрагивает, а его глаза изумленно распахиваются.

По комнате проносится гул — камень сверкает так ярко, словно взорвалось солнце. Комнату озаряет алая вспышка такой силы, что все присутствующие на мгновение слепнут. Гул достигает пика, а затем камень попросту трескается надвое.

И все.

Я слышу только собственное дыхание и удары сердца.

Что это было?

Некоторое время все попросту приходят в себя после этого представления.

— Какой у вас дар? — в мертвой тишине истерично звучит вопрос советника.

Смаргиваю изумление, перевожу на него взгляд, а затем оглядываю присутствующих. Все внимание приковано ко мне, и в нем нет былого осуждения, лишь невероятный интерес.

— Я могу вылечить любые раны, — отвечаю. — Избавить от болезней, продлить жизнь и даже вытащить с того света.

— Еще есть сомнения в пользе от ее пребывания здесь? — спрашивает Аарон тоном, в котором нет и намека на взволнованность.

Кажется, он один совершенно спокоен по поводу моих возросших сил. Его рука не дрогнула, пальцы все также грациозно расслаблены.

— Дар леди невероятно силен, — говорит советник, — он, конечно, принесет пользу королю. Родовую силу подобного уровня я видел лишь несколько раз в жизни, ваша светлость. Это свидетельствует о невероятной силе духа этой женщины. Но я вынужден спросить о причинах ее развода с лордом Блейком, ведь Великая мать благоволит не только к тем, кто силен, но и к тем, кто нравственно чист и сострадателен. Леди Лейн предстоит быть примером и советчиком его величеству.

— Лорд Блейк развелся со мной, потому что пожелал заключить новый брак, — говорю я предельно откровенно и твердо, и от звука моего голоса что-то меняется.

Чувствую, как вязко колышется заполнившая пространство ледяная сила рода Элгарион.

— Как мне известно, причина развода состояла в вашем бесплодии, — говорит советник.

— Это был повод, чтобы развестись, милорд. Истинную причину я вам озвучила.

— Значит, перед супругом вы были чисты, а слухи о вашей репутации лживы?

— Да.

— Тогда почему вы не пожелали остаться с ним в качестве мьесы и постыдно бежали?

Стискиваю челюсти. В самих вопросах уже кроется оскорбление.

— Бежать меня вынудило равнодушие отца, милорд. Мне не к кому было обратиться за помощью. При снятии брачной печати лорд Блейк позволил себе забрать всю силу, которую отдал раньше, и я погибла…

— Погибли? — со смешком переспрашивает советник.

— Смею полагать — да. В тот момент и пробудился мой дар, позволивший мне ожить.

Рука герцога Элгариона напряженно вздрагивает — впервые.

— Объяснитесь! — требует он.

— Я способна лечить себя. Любая моя рана заживает. Думаю, я не могу умереть.

Эти слова сродни сбросу бомбы. Вот она летит в полнейшей тишине и сейчас упадет на землю. Три… два…

— Как вы в этом убедились? — напряженно спрашивает Аарон, и его пальцы начинают постукивать по подлокотнику.

— Отец посчитал, что сможет отдать меня мьесой человеку, для которого это умение было бы важно. Он ударил меня ножом. В грудь, под ключицу. Было больно, но я осталась жива.

…один…

Бах!

Вязкая холодная энергия начинает разгоняться, словно частицы в атомном реакторе. Они проникают внутрь, бьют дробью в сердце. Ощущение такие, будто провалился под лед, и холод уже начинает превращать тело в кусок вечной мерзлоты.

— Гм… — советник теряется.

Я вижу, что Кайл яростно дышит.

Нас всех здорово штормит от показательной демонстрации Аарона. Он и не думает отзывать то, что сейчас лишает нас всех способности здраво мыслить.

— Где вы скрывались все это время, и кто помогал вам, леди Лейн? — спрашивает советник, потирая лоб, на котором блестит испарина.

— Я уехала в Арвал со своей няней и поселилась в доме ее тетки, который, к сожалению, сгорел в первые же дни. После этого мне пришлось пойти работать. Я ухаживала за девочками, больными брюшным тифом.

На лице советника отражается ужас, а после мелькает изумление вкупе с брезгливостью.

— И вам не помогал ни один мужчина? — уточняет он.

— Помогал, — говорю. — Доктор, который приносил девочкам лекарства и справлялся об их самочувствии. Иногда я так уставала, что не могла стоять на ногах, и он меня подменял. А еще человек, который поздним вечером угостил меня своим ужином и проявил сострадание, хотя был вовсе не обязан.

Магия, сдавливающая нас своей толщей, снова колышется.

— Чему, как вы полагаете, вы можете научить его величество?

Я вижу на лице Кайла напряженное страдание. Ему больно все это слушать, узнавать, что я пережила и через что прошла.

— Тому, как важно оставаться человеком. Тому, что любовь — не слабость. Чувства — сила. Быть любимым — не стыдно. Любить — не возбраняется. Тот король велик, который не боится быть честным с самим собой.

В глазах советника мелькает нечто знакомое — поражение. Сколько раз я видела, как люди теряли опору. Этот человек сдается. Его кивок в мою сторону, растерянный взгляд на короля и тонко-сжатая линия губ свидетельствуют лишь о том, что поднят белый флаг.

— Ваша светлость! — нетерпеливо бросает Кайл.

— Я жду решения Совета, — говорит Аарон требовательно, игнорируя несдержанность короля.

А мужчины, между тем, уже совещаются. Голоса звучат приглушенно, сдавленно и вяло. Я все еще стою у трибуны, ощущая, что меня начинает бить дрожь. Да, мне страшно. И пугает меня не что-то конкретное, а в целом все.

— Ваша светлость, — вновь берет слово советник. — Мы видим несомненную пользу в способностях леди Неялин. Кроме того, Совет впечатлен ее силой и твердостью духа. Но ввиду неоднозначности ее персоны, шаткости положения и репутации, Совет видит большую угрозу в присутствии ее рядом с королем.

— Вы видите только это? — переспрашивает Великий герцог, и все разом задумываются, что могли упустить, но Аарон поясняет: — Я вижу еще и то, что закон, гарантом которого выступает король, попирается лордами древней крови. Наследница сил, дарованных Первородной матерью, вынуждена бежать из собственной семьи. Это не унижает вас, лорды? Или всю ту систему, которая это позволила? Не роняет мою честь или честь короля?

Его голос так строг, что, кажется, он вот-вот поднимется и повернется, чтобы всех уничтожить.

— Барон Роул!

— Да, ваша светлость?

— Моим именем приказываю взять лорда Лейн и лорда Блейка под стражу за покушение на убийство женщины рода Лейн, леди Неялин. В ближайшее время допросить, используя все средства убеждения, в том числе те, которые не применяются к аристократам без особого королевского дозволения. Исполнять!

Я судорожно сглатываю.

Боже правый…

Это человек — тот самый мужчина из Арвала — просто беспощаден.

— Распоряжаюсь, — продолжает он до того категорично, что ни у кого не возникает желания спорить, — включить леди Неялин графиню Лейн в число наставников для его величества. Выделить ей жалование и возможность проживания на территории дворца.

Он слегка дергает рукой — звенит цепь.

— Глаза долу! — кричит паж, едва не срывая голос.

Советники поднимаются с шумом, опускают головы. Я тоже склоняюсь. При этом мое сердце безумно бьется в груди.

— Заседание окончено. С этого дня леди Неялин — собственность короны. До момента совершеннолетия короля она числится его наставницей, принадлежит ему и принимает его покровительство.

Твердые шаги уносят Аарона прочь, а я вскидываю вороватый жадный взгляд. Украдкой. Как преступница. Белоснежные волосы, темный камзол, широкие плечи и походка хищника. В нем сквозит такая сила, что невозможно это игнорировать. Она касается самого сердца, судорожно стучит в нем изнутри.

«Какие у тебя глаза, Аарон?»

Похоже, это станет моим наваждением.