Наставница для наследника престола

Глава 28

Тяжелый запах воска, тихий рокот голосов и скупое эхо под куполом храма.

Зал коронации полон народа. Барон Роул оставляет меня одну, скрывая свое присутствие. И я понимаю почему: герцог Элгарион не собирается раскрывать связь между нами, хотя переполох, который он устроил в Аврале, указывал на его небезразличие ко мне как нельзя ярко.

И вот я одна среди дьявольского дворцового бомонда. Поднимаю голову — своды храма уходят так высоко, что кажется, будто они растворяются в небесах. Сквозь огромные, узкие окна льется потоком утренний свет.

Приподнимаюсь на цыпочки, чтобы увидеть действо в центре. Кайл облачен в мантию и парадный мундир. Он выглядит, как взрослый: меч в ножнах, тщательно уложенные густые волосы, на пальцах перстни, голубая лента через плечо. Его лицо серьезно, во взгляде считывается недетская решительность.

И это тот самый мальчик, что плакал на вершине холма, у кладбища рода Азариас? Тот, что получил удар хлыстом, влез в окно и стоял над каменным гробом в склепе матери, пытаясь понять остался ли он человеком или стал таким же бесчувственным, как его дядя?

В миг, когда корону возлагают на его голову, свет с верхних окон падает прямо на него. Я ловлю это мгновение сердцем, словно сами небеса отметили этого ребенка.

— Пред ликом Первородной Святой Матери, — гремит голос священнослужителя, — вступает на престол новый король. Отрок Кайл, сын рода Азариас династии Тэнебран, избранный Великой Матерью! Не ради земной славы возлагается на его голову корона, но ради тяжкого долга и служения!

Все внутри меня дрожит.

Когда последние слова священника растворяются в тишине, все взгляды устремляются на Кайла.

Он стоит неподвижно, и только пальцы, спрятанные в складках мантии, едва заметно сжимаются в кулак.

— Да поможет мне Великая Мать исполнить долг, возложенный на меня, — раздается его твердый, уверенный голос.

А у меня к горлу подступает ком. Он — мальчишка, к которому я отчего-то прикипела сердцем — теперь король целого государства. И сейчас он выглядит таким же жестким, хладнокровным и вынужденно одиноким, как и Аарон.

— Святые рода, отмеченные благословением Первородной, преклоните колени перед его величеством Кайлом Первым!

Вассалы поспешно опускаются на колени, дамы приседают в поклонах, а меня нечто волевое дергает протиснуться вперед и, наконец, появится перед самим монархом так близко, что дрогнула стража.

Зал зароптал, а король взглянул мне в лицо.

И не узнал — его брови сдвинулись, а взгляд сделался раздраженным.

«Кто это?», «Как посмела?», «Уведите ее прочь!» — под своды храма поднялось многоголосное эхо.

— На колени перед королем! — около Кайла появился высокий пожилой мужчина в черном мундире.

— Постойте, лорд, — король выступает вперед, и в его взгляде читается сомнение и робкая надежда. — Как ваше имя, леди?

А я скрываю улыбку.

Мой наряд кричит о том, что я, вообще, мало похожа на аристократку.

— Мое имя, — говорю я громко и гордо, так, что все замолкают и внемлют растворившемуся под куполом эхо, — Неялин. Графиня Лейн, наследница рода и ваша преданная слуга, ваше величество.

Я опускаюсь в поклоне, слегка придерживая простое черное платье. Склоняю голову, скрывая волнение, и ожидаю взрыва. И он случается — тишина сменяется гвалтом, но затем все стихает.

— Покажите брачную печать и амулет рода, — приказывает король.

Я задираю рукав, а следом вытягиваю кулон.

Но Кайл не смотрит. Он беспрестанно ищет мой взгляд, а когда находит, его грудь приподнимается, а на губах на секунду появляется затаенная улыбка.

— Надеюсь увидеть вас сегодня во дворце, — говорит он, а затем делает вальяжное движение рукой, отпуская меня.

И я еще раз кланяюсь и отступаю. Не смею ни подать знак, ни как-то иначе обратить на себя внимание. Я просто возвращаюсь в толпу, которая расступается от меня, словно от прокаженной.

Несмотря на благосклонность короля, я все еще та самая оскандалившаяся дама, что посмела бежать и скрываться от собственного супруга. Та самая, что считалась падшей и недостойной стоять в этом зале.

— Неялин, — я слышу сдержанно-возмущенный голос некого лорда, который подходит ко мне и останавливается рядом.

Его рука обхватывает мой локоть, будто он стремиться взять ситуацию под контроль. А может, он боится, что я еще что-нибудь вытворю. Удерживает. Хриплый шепот касается моего слуха:

— Ты принадлежишь моему роду. Не смей позорить мое имя!

Отец.

Поворачиваю голову, вглядываясь в его лицо. Жесткие складки у рта, прямоугольная челюсть, тонкие губы и зоркий, цепкий взгляд. Вижу, он человек жесткий, властный и скупой на эмоции. И смотрит он на меня без отцовской теплоты.

— Как ты, вообще, посмела явиться… — шипит он. — Ославила меня на всю страну…

Он умолкает, втягивая носом воздух. А затем лишь выдыхает:

— Дрянь.

А я сглатываю, потому что этот человек, хоть и является для меня никем, все-таки претендует на мою свободу и имеет на меня все права. Пока Великий герцог не назначит меня наставницей короля, Чезар Лейн может сделать со мной все, что угодно.

Стискиваю зубы. Аарон поставил меня в такое положение намеренно? Показал, насколько я бесправна и как сильно завишу от его решений?

Я дожидаюсь окончания церемонии, ощущая давящую атмосферу. По моей спине бежит неприятная дрожь — кажется, все смотрят мне в спину, шепчутся и смеются. Плевать.

После коронации древние рода следуют во дворец. Вереница экипажей едет следом за королевской процессией по улочкам, забитым народом. Всюду слышится музыка, развешаны голубые ленты и развеваются знамена династии Тэнебран.

Отец ведет меня под руку к своей карете, и, как бы я ни хотела воспротивиться, молчу. Сейчас точно не стоит устраивать скандал, потому что передо мной стоит непростая задача показать себя человеком, достойным высокого статуса королевской наставницы.

Передо мной распахивают дверцу, но едва я встаю на подножку, до меня доносится знакомый мужской голос, от которого буквально сводит зубы.

— Нея…

— Итан, я поговорю с ней, — отец встает на пути бывшего зятя. — Король пожелал видеть ее во дворце.

— Чезар… — Блейк разъяренно хрипит, подходя к лорду Лейн вплотную. — Посмотри на нее! Ты не видишь? Твоя дочь — потаскуха! Хотел знать, почему он искал ее? — его вспышка злости привлекает внимание окружающих, и я спускаюсь на землю, чувствуя, что во мне закипает злость. — Теперь это очевидно! Она с ним спала!

— Хватит, Блейк! — шипит отец. — Если хочешь ее в качестве мьесы, успокойся! Приданое, которое за ней положено, твое. Великий герцог обещал передать его, а он держит слово.

— Я хочу убедиться, что в ней еще есть дар! Или она подарила его своему любовнику? — и он смотрит мне в лицо. — Если это так, Чезар, я потребую с тебя такую плату, что ты до конца жизни не расплатишься!

— Уймись, Блейк, — отвечает на это отец.

— Закрыть глаза на то, что твоя дочь легла под другого? А он умен, черт побери… Делал вид, что ищет ее, пока вовсю ею пользовался. Как тебе, Нея? Хорошо было? Что он тебе дал взамен? Ничего? Забрал твою силу и выбросил!

Я замечаю, что ситуация привлекает слишком много внимания.

Подхожу к Блейку, мягко касаюсь плеча отца, слегка отстраняя. Что, если сыграть на этом заблуждении? Итан настолько ослеплен, что не видит дальше собственного носа.

— А что, если так? — вздергиваю бровь, глядя в лицо бывшего мужа. — И да — было очень хорошо. Как с тобой не было ни разу.

Он порывается вперед, утробно рыча. Я отшатываюсь, потому что его взгляд лишается осмысленности. Блейк сейчас собой не владеет. Ощущаю, как вырывается на волю его жалящая энергия.

Чезар сдерживает его, оттесняя в сторону.

Мимо проходят одаренные лорды и леди, чьему возмущению нет предела. Они не хотят и близко иметь ничего общего ни с семьей Лейн, ни с Блейком. И мне остается лишь удрученно сесть в карету.

А когда внутрь забирается отец и захлопывает дверцу, меня оглушает пощечина.

В ушах у меня звенит, и я с ужасом гляжу на кровь на своих пальцах. Прикладываю костяшки ко рту, стараясь остановить кровотечение из лопнувшей губы. Она тотчас наливается тяжестью и опухает.

— Проклятье, — сокрушается Чезар, видимо не ожидая, что удар получится настолько сильным.

Он вытаскивает платок, бросает мне на колени со словами:

— Прижми.

А я осознаю — впервые! — как тяжела выпавшая мне доля. И нет, я не реву и не сожалею, что вернулась в Гнемар. Такой исход был очевиден с самого начала. Но я все равно оказалась не до конца готовой к подобной жестокости.

— Я лишился уважения и части своих доходов! — рычит отец, будто оправдывая свой поступок. — Никогда бы ни подумал, что ты выкинешь нечто подобное! А теперь говори, как есть. Какой у тебя дар и что ты значишь для регента?

Казалось бы, эти вопросы были на поверхности. Заинтересованность Великого герцога сыграла со мной злую шутку. И Аарон предлагая мне покровительство, вероятно, понимал это.

— Святая Мать! — восклицает Чезар, выдирая у меня из рук платок, а затем цепляясь пальцами за мой подбородок. — Вот как… — его взгляд хладнокровно исследует мое лицо. — Исцеление. Ты способна исцелить саму себя… — отец умолкает, а затем произносит: — и насколько ты…

Я вижу, как он тянется к короткому кинжалу, вынимает его из ножен и без всякого сожаления бьет меня им под ключицу. Боль вспыхивает остро — я зажмуриваюсь и вскрикиваю.

— Вот, что в тебе ценно…

Я заваливаюсь на сидение, упираюсь рукой и едва сдерживаю стон.

— Хватит! — рычу. — Еще только тронь…

— Он может смотреть тебе в глаза без риска тебя убить, — вдруг говорит Чезар. — Да ты сокровище для него!

Правда, Аарон не знает, что я могу исцелять и себя тоже. А, если бы знал? Отпустил бы? Позволил стать наставницей?

Отец облокачивается на спинку сидения и, кажется, успокаивается.

— Ему крайне невыгодно отдать твой дар Блейку, — говорит он задумчиво. — Поэтому он придумал сделать тебя наставницей и держать рядом, не бросая тень на свое имя? Гм, я восхищен. Великий герцог всегда был умен. Думаю, мы с ним сможем договориться и разрешить ситуацию с наименьшими потерями.

Я выпрямляюсь, глядя на Чезара волком. Посмотрите-ка, он уже раздумывает, как выгоднее меня продать. И он списывает со счетов Кайла, ничего не зная о его ко мне отношении. Да и меня тоже совершенно не берет в расчет, будто я все та же безвольная Неялин, которой можно безнаказанно надавать оплеух.

— Я не могу позволить своей дочери явиться ко двору в платье оборванки, — с неприязнью выплевывает он.

Отчаиваться рано. Несмотря на кажущуюся безысходность.

— Впредь ты будешь делать все, что я скажу, — сообщает лорд Лейн. — Блейк совершенно тебя распустил. Слушай меня, и нашему роду вернется уважение, а тебя перестанут считать потаскухой. Если я договорюсь, ты станешь мьесой регента. Понимаешь, что это значит? И как дорого он за тебя заплатит, Нея?

Отворачиваюсь к окну, наблюдая толпы людей, мимо которых проносится наш экипаж. До меня доносятся крики, прославляющие юного короля. Его власть, к сожалению, не безгранична. Право Аарона Элгариона стоит выше желаний монарха, и я снова в той ситуации, когда могу рассчитывать только на его помощь.