Наставница для наследника престола

Глава 4

На вершине склона стоит прекрасный белый дворец — огромный, обнесенный зубчатой стеной. Над ним развеваются флаги, и я с изумлением приоткрываю рот. Но потом я просто прижимаюсь к спинке сидения, велю извозчику колесить по улицам бесцельно, а сама обдумываю сложившуюся ситуацию.

На душе тревожно.

Что, если Блейк напишет герцогу Элгариону?

Все внутри у меня обмирает.

А, если я напишу этому лорду первой?

Да, для женщины это смелый шаг. Но разве есть еще варианты? Что может мне грозить? Позорная выволочка? Осуждение?

— Азалия, — склоняюсь к няне, которая тоже о чем-то напряженно думает: — Как мне найти Великого герцога Элгариона?

Она вздрагивает, с испугом глядит в мои глаза, ища там отголоски разума. Ее удивление сейчас многим больше, чем тогда, когда я сообщила ей о своем решении уехать.

— Святая мать, — ее голос кажется сдавленным и сиплым. — Аарон Элгарион очень занятой человек и… очень жестокий. Он уже давно покинул герцогство и живет здесь, в Гнемаре, во дворце.

— Здесь, — повторяю.

— Да, но он… вряд ли захочет вас принять. Правящая династия Тэнебран всегда была сильной, но у Великого герцога необычный дар. Он может убивать одним лишь взглядом.

С изумлением слушаю. У Блейка, вероятно, тоже есть дар. Теперь мне не кажется странным, что рядом с ним я всегда ощущала дикий холод.

— Во дворце существуют особые правила, — продолжает Азалия. — Южное крыло всегда закрыто, как и прилегающий парк. Великий герцог носит на руке звенящую цепь, и, если идет куда-то, лакеи и слуги бегут впереди него и приказывают всем прятаться. Только члены семьи Тэнебран могут смотреть в его глаза, не боясь за свою жизнь. Говорят, герцог убил много людей. В том числе и свою невесту.

Мрачная сказка с династиями, принцами и родовыми силами — теперь моя новая реальность.

Я все еще молчу, не зная, что сказать.

— Из-за своего дара герцог никогда не взойдет на престол, — тихо рассказывает Азалия. — Девять лет назад король Сайгар объявил своим наследником трехлетнего племянника Кайла и приказал привезти его ко дворцу, забрав у матери. Мальчика поселили в отдельном детском крыле и запретили женщинам приближаться к нему, чтобы он не вырос слабым и изнеженным.

В Равендорме существовала догма, что чем тверже характер, тем сильнее человеку даровалась магия. Чтобы закалить характер Кайла, его рано вырвали из материнских рук.

— Именно герцог Элгарион въехал в герцогство Азариас и забрал Кайла из рук его матери, запретив ей приближаться к ребенку. Говорят, она выла, как волчица.

Станет ли такой человек помогать мне? Проникнется ли моими словами?

— А что, если я напишу ему письмо? — срывается с моих губ.

— Ох, Неюшка, — вздыхает няня. — С каких пор ты у меня такая твердолобая? Все письма на королевскую фамилию проходят через канцелярию.

— А личные?

Она задумывается.

— Не знаю. Я простая служанка.

— Как попасть в эту канцелярию?

Аза обреченно вздыхает, смотрит на белый дворец на холме.

— Нужно ехать туда.

— Вот и поедем.

Затеянное — это, на самом деле, чистой воды авантюра. Кто, вообще, может гарантировать, что меня туда пустят? Несмотря на то, что я — аристократка, я — всего лишь вздорная женщина, рискнувшая обнародовать свои семейные дела. Здесь так не принято.

Ко дворцу ведет пешеходный мост. Отсюда открываются виды на Гнемар и широкие поля, над которыми висит раскаленное летнее солнце. Я обдумываю, что именно написать в письме. Пока идем, я мысленно составляю послание, и все мои доводы кажутся не сильно убедительными. Смогу ли я убедить мужчину, взращенного в патриархальном мире, помочь мне освободиться от власти отца?

Надо действовать тоньше. Письмо не должно выражать протест, а лишь мягкую женскую просьбу о заступничестве.

На территорию дворца нас пропускают свободно, но только до административного здания. На самом деле, здесь был самый настоящий дворцово-парковый ансамбль. Безупречно ухоженные кустарники, аллеи и площадки с фонтанами и бронзовыми скульптурами. Всюду стояла стража в парадных мундирах.

Похоже на Петергоф. Правда, местность неровная, холмистая, что делает расположение зданий причудливым.

Нас встречает клерк. Сиятельные леди и лорды не стояли в очереди, их ведут напрямую в приемные покои. Там же можно составить прошение.

— Я по личному делу, — говорю служилому человеку.

— Его светлость не принимает по личным вопросам, — отвечают мне настороженно, но сохраняя вежливый тон.

— Прошу вас, — прошу горячо. — Это очень важно.

— Я доложу его помощнику, барону Роулу, — говорит мужчина и оставляет нас с Азой одних.

Длинные столы стоят у стен, здесь же — стопки бумаги и писчие принадлежности. Комната оформлена в тяжелых, мрачных тонах. Все очень помпезно и официально, и это давит.

Аза робко садится на диванчик, ставит рядом наш чемодан, а я принимаюсь за письмо. Пользоваться чернильными ручками я не умею и порчу несколько листов прежде, чем наловчится не оставлять клякс.

«Лорд Элгарион…»

Не то.

«Великий герцог…»

Ощущаю себя «маленьким человеком». И все это великолепие вокруг еще сильнее принижает мою значимость. Глупая… что задумала?

Опускаю подбородок на запястье и стучу острием перьевой ручки по бумаге. Со спортом я на короткой ноге, а вот официальные опусы писать не научилась.

'Дорогой герцог-Зло,

Вы меня не знаете и плевали на мою жизнь, но я нахожусь в таком отчаянии, что готова обратиться за помощью даже к Вам. Положение у меня почти безвыходное, и я готова молить Вас испепелить Вашим знаменитым взглядом (зачеркнуто) прошу Вас оградить меня от моего бывшего мужа и отца, позволив жить свободной жизнью. Жду Вашего положительного решения.

Неялин Лейн'.

Конечно, ничего подобного я отдавать не буду. Но получилось забавно.

Кладу перед собой новый лист и пишу еще одно письмо. Обстоятельное, краткое и лаконичное. Трачу на него уйму времени и несколько раз переписываю, чтобы даже почерк выглядел уверенным. Герцог не должен сомневаться, что к нему обращается леди. И я указываю, что в любой момент готова ко встрече.

Думаю, как закончить. «С глубоким уважением к Вам, леди Неялин».

Дверь в приемные покои неожиданно распахивается и внутрь входит худощавый, светловолосый парень в круглых темных очках. Не двигайся он так уверено, подумала бы, что он не зрячий.

— Леди, — он исполняет поклон. — Я — помощник его светлости. Мне доложили, что у вас к нему личное дело?

На вид ему лет восемнадцать. Над воротничком двигается острый кадык, щек и подбородка лишь иногда касалась бритва.

Как такой молодой юноша мог подняться до таких высот?

Я подхожу к барону и с почтением кланяюсь (как умею). Про себя думаю, что стоит разучить все эти книксены и реверансы.

— Мое имя Неялин Лейн, — говорю. — И я хотела бы передать герцогу Элгариону личное письмо. Оно не предназначено для чужих глаз.

Не знаю, как на это отреагирует барон, просто делаю, что должна. И не испытываю даже стыда. А юноша, тем временем, молчит. Видимо, раздумывает.

— Хорошо. Я передам ему лично в руки, — говорит он.

Я загораюсь радостью, но даже вида не подаю. Лишь с торжеством прошу Азу подать послание, а после вручаю лорду Роулу.

— Благодарю вас, — говорю ему.

— Если прошение содержит просьбу, то его светлость даст вам знать о своем решении, — сухо молвит барон.

— Я приеду еще раз, — говорю. — Когда он сможет рассмотреть мой вопрос?

— Полагаю, прямо сейчас. Я как раз тороплюсь к нему, — сообщает юноша. — За сим откланяюсь.

И снова поклон.

Барон Роул выходит из приемных покоев, а Аза, которая стоит за моим плечом, тихо шепчет:

— Юноша совсем слеп.

— Что? — изумленно вскидываю я бровь.

— Поговаривали, что его отец специально ослепил его, чтобы отдать на службу к Великому герцогу. У барона Роула открылся сильный дар эмпатии и видения. Ему не нужны глаза, чтобы воспринимать окружающее.

Безумный мир.

Жестокий и страшный.

Я подхожу к столу, собираю бумагу и писчие принадлежности. Беру аккуратно сложенный лист и все моя жизнь, включая память о соревнованиях, ослепительных склонах Эльбруса, туманных днях в Питере проносится перед глазами. В моих руках — не то письмо.

Не то.

Ноги подкашиваются.

Я резко бросаюсь к двери, выбегаю в коридор — никого.

Сердце обрывается. Я хватаюсь за голову.

Что теперь? Конец?

Представляю, как Великий герцог с интересом берет письмо, разворачивает и хмурится. Или впадает в откровенную ярость! Как требует привести меня, заковать или бросить в тюрьму!

— Неюшка? — Азалия выглядывает из-за двери, напуганная моим поведением.

Как я могла так проколоться? Все ведь почти получилось! А теперь герцог точно сочтет меня безумной.

— Нам нужно уезжать, — говорю бесцветно. — Пойдем.

Беру чемодан. Азалия хочет забрать, но я не позволяю. Сама понесу.

— Значит, у тебя в Арвале есть дом? — бормочу, направляясь на выход.