Наставница для наследника престола

Глава 16

Утром оказалось, что на пепелище дома Азалии Фэйрел не обнаружили ни одного тела. Возгорание, определенно, затронуло сперва внутренние помещения, а уж затем вырвалось наружу. Вторая новость, которую Аарон выслушал за завтраком, — леди Лейн найти не удалось.

Обычно беглецы оставляют хоть какие-то следы. Неялин — никаких.

Аарон испытывает нечто, похожее на азарт. Быть охотником, когда добыча так неопытна и наивна, несложно, но с Неялин все куда интереснее — он ее недооценил. Эта женщина ускользнула прямиком у него из-под носа. Он хочет ее поймать — до смерти хочет.

К обеду, когда терпение Аарона начинает иссякать, Морис докладывает:

— В ночлежке при храме Первородной этой ночью приютили двух женщин, похожих на Азалию и Эльму Фэйрел. Я мог бы…

— Подготовь экипаж, — говорит Аарон. — Я сам.

Беседовать со старухами — это, в общем-то, слишком мелко для него. Но Великий герцог Равендорма планировал лично допросить каждого, кто причастен к побегу принца.

Аарон тратит на дорогу около получаса, а затем Морис бежит в храм, откуда спешно несется настоятельница. Несколько сестер тотчас готовят помещение, куда приводят предполагаемых нарушительниц, усаживают их на стулья, спиной ко входу. И вот Аарон заходит внутрь, медленно прохаживается по мрачной комнате и требует:

— Имена.

— Я — Эльма Фэйрел, — вредно сипит худая старуха, плотно закутанная в шаль. — А это моя племянница, Азалия. А вы кто? Разве запрещено законом погорельцам просить помощи в храме?

— Мое имя Аарон, я — герцог Элгарион, — говорит он. — И я хочу знать, где находится Неялин Лейн и мальчик, который был с ней.

— Откуда же нам знать, где, — отвечает Эльма, абсолютно бесстрастно восприняв информацию о том, с кем именно говорит. — Девка взрослая, мы за нее не в ответе. А про мальчика я и вовсе ничего не знаю.

Лжет.

Аарон вздыхает и смотрит на Мориса. Тот пожимает плечами — чего, мол, делать с этими дамами?

— В тюрьму, — лаконично заявляет герцог. — И развязать языки.

А потом он идет к дверям, равнодушный к тому, что обе женщины начинают роптать.

— Смилуйтесь, ваша светлость, — Азалия падает на колени, — мы и правда не знаем, где Няюшка. Перед тем, как нам расстаться, она передала для вас послание…

Аарон не сразу тормозит, и оттого едва не врезается в дверь.

Для него?

Он поворачивается, видя, что женщина извлекает из передника конверт и протягивает вверх руку, пряча глаза.

— Откуда она узнала, что я приеду? — спрашивает он раздраженно, будто снова остался в дураках.

— Она не знала как скоро, но была уверена, что приедете.

Аарон молча подходит, выхватывает конверт и тотчас ломает простую восковую печать. Он извлекает лист бумаги и жадно вчитывается.

'Ваша светлость,

Если вы читаете это, значит познакомились с моей няней, Азалией Фэйрел. Я знала, что рано или поздно вы прибудете в Арвал. Не нужно обладать даром предвидения, подобно вашему помощнику барону Роулу, чтобы понять, вы захотите вернуть юного герцога Азариас в столицу. Я знаю, король слаб, и дни его сочтены…'

Аарон ощущает, как его бросает сначала в жар, потом в холод.

«… Да, вы верно подметили, я знаю, кем именно является мальчик. Он доверился мне, и я взялась ему помочь. К сожалению, ночью напали на наш дом, и он полностью сгорел. Мне пришлось оставить мою няню и ее тетушку Эльму Фэйрел на попечение храма на некоторое время. Нам с герцогом Азариас удалось бежать. Я не могу сказать, где именно мы находимся, но уверяю Вас, что Кайл жив и здоров и ему ничего не угрожает…»

Аарон на секунду отрывает взгляд, потому что навязчивая мысль долбит ему в голову: «Леди Неялин никогда бы не посмела написать ему ничего подобного». И дело не только в смелости, дело в том, что от этих строк разит уверенностью, прагматичностью и силой.

«… В связи с тем, что Азалия и Эльма потеряли дом, его высочество пообещал позаботиться о них и выстроить дом заново. Он дал слово, и я считаю, что вы должны чтить слово будущего короля, а поэтому не только не посмеете навредить этим женщинам, но и отнесетесь к ним с благосклонностью и уважением, ибо одна из них спасла вашего племянника, а вторая потеряла дом, в котором прожила больше четверти века…»

Что?

Аарон стискивает зубы.

Наградить их еще? Дом им подавай!

«… Я смею надеяться, что вы человек чести. Эти женщины никоим образом не нарушили закон и не провинились перед вами, а напротив, приютив продрогшего мальчика, обеспечили его безопасность. Уверена, в скором времени Кайл вернется к вам. Он разумен, силен и храбр. Он не бежал от вас, а лишь исполнил свой долг сына по отношению к умершей матери. Уважайте это, как и то, что он вырос достойным не только престола Равендорма, но и вашей любви…»

Аарон на секунду задыхается.

Как много она знает?

Кто она, вообще, такая?

Впервые за долгие годы — а может, и впервые в жизни — его сердце начинает учащенно, взволнованно сжиматься.

'… Он сам найдет вас, когда будет готов. А что касается меня, я приношу Вам свои искренние сожаления за то письмо, что написала ранее. Знаю, вы единственный, кто может решить мою судьбу. Вы хозяин земель, на которых располагается графство Лейн. Но вы мужчина, как и мой отец, и мой бывший муж и вряд ли поймете женщину, не пожелавшую преклоняться, служить и пресмыкаться всю оставшуюся жизнь. Я не вернусь в Гнемар. Пусть муж и отец забудут о моем существовании, я не побеспокою их. Рассчитываю, что Вы хоть немного проникнетесь моими словами.

С большим уважением к Вам,

Н. Лейн'

Аарон неосознанно приваливается к стене, выставляя руку и упираясь в прохладный шершавый кирпич ладонью.

Все, что он хотел сейчас — ее. Вот эту сильную душу, что написала этот текст. Ее — неказистую опозоренную и беглую графиню. Просто познать, что в ней не так, и кто она. Проникнуть в ее разум, постичь эти чертовы убеждения, осознать весь масштаб ее инакомыслия.

Аарон горит интересом.

И перечитывает письмо. Снова. И снова.

Ему нужно — нужно! — встретить ее. Найти, догнать и узнать. И одного письма мало. Дьявольски мало.

— Где она? — цедит он, бросая взгляд в сторону женщин.

— Она предполагала, что вы захотите знать, и ничего не сказала нам, — дрожащим голосом проговорила Азалия.

— Сказала только, что у нас будет новый дом, — а вот голос Эльмы ничуть не дрожал, то ли от скудомыслия, то ли от наглости, — а вот кто мне компенсирует стоимость моих трав и запасов? Это же целое состояние… А еще: нам был обещан дом в два этажа и непременно из камня!

— Эльма! — одергивает Азалия.

— Молчи, старая ты калоша! Скромничать опосля будем. А коли жить негде, нечего молчать. Нам обещано было… Мы не попрошайки!

Аарон убирает письмо в карман, потирает пальцами, будто пытаясь ощутить тепло прикосновений Неялин. Он сам себе не мог объяснить этого — безумного желания схватить эту дичь. Просто весь жар тела вспыхивал в нем, едва он чувствовал, что она где-то рядом. Что вот-вот ее найдет.

— Ваша светлость? — осторожно окликает Морис, теряясь из-за реакции герцога.

Аарон молча проходит мимо него, останавливается рядом с женщинами.

— Мне нужны подробности, — говорит он. — Расскажете правду, я исполню данное вам обещание. Солжете, вашим домом станут другие апартаменты, не настолько уютные.

Дамы переглядываются.

— Мальчик увязался за нами в Гнемаре. Вернее, Неюшка выручила его, когда он нашкодничал, и даже получила удар хлыстом, — произнесла Азалия.

— Чего несешь, пустоголовая? — возмущается Эльма. — Неужто его светлости нужно слушать про оборванца. Он велит говорить про твою завравшуюся внучку, а на деле, как она призналась после пожара, столичную графинюшку. Она пообещала, что дом будет. Новый. Каменный, ваша светлость. И в два этажа…

Аарон несозданно ухмыляется. Старуха своего не упустит.

— А потом, — настойчиво перебивает Азалия, — мальчонка убежал. За счет Неюшки потчевал все это время, она его и не попрекнула ни разу. А, как в дом приехала, все перетрясла, убрала и на рынок сходила. Даже завтрак сготовила.

— Больно надо его светлости знать об этом, — фыркает Эльма. — Ты бы лучше сказала, что в доме был и сад, и кладовая. А банок я сколько заготовила. Вы мои чаи, ваша светлость, не пили. А я такие сборы делаю… м-м. Вот пожар разгорелся, я перво-наперво свои записи вынесла…

— А мальчонка, — уже сердито обрывает травницу Азалия, — вдруг появился ночью тайно. Влез в окно…

— … Паршивец, — шипит травница.

Аарон вдруг понимает, что эти дамы не знают, кто такой Кайл на самом деле. Если бы знали, их ждал бы сюрприз — за оскорбление королевской семьи в Равендорме предусмотрено наказание вплоть до смертной казни.

— … Не знаю, от кого он бежал, — говорит Азалия, — но услышав шум, я проснулась и спустилась на первый этаж…

— А я уснула в своем любимом кресле, — ворчливо сопит Эльма, — как же дорого оно было для моего старого и больного сердца. Где ж теперь взять такое второе? Как же возместить, ведь оно было любимым…

— Тетушку я разбудила, — продолжает Азалия. — Велела ей идти на второй этаж, а сама, встревожившись, взяла кочергу…

— Старая калоша, — хрипло посмеивается Эльма. — Это я сказала тебе взять кочергу!

Няня леди Лейн тяжко вздыхает.

— И увидела я нечто крадущееся по коридору, — произносит она. — И вот, испугавшись, попыталась кочергой огреть. А оно как побежит, а следом еще несколько таких. Меня, значит, толкают…

— Старую перечницу, — вклинивается Эльма, — хорошо насмерть не убилась.

— А потом там топот, суета и хлопок. Такой, какой я никогда не слышала! И огонь взвился и пахнул отовсюду!

— Словно огненная генна, ваша светлость, — соглашается Эльма. — Грохоту было…

— А Неюшка не растерялась, — продолжает няня. — Сразу меня к выходу повела, а затем кинулась за Эльмой, насилу ее выволокла…

— А я записи искала, — буркнула та. — И тушить хотела! Но дом-то все равно угорел! И травы! Я никуда уходить не собиралась, пока эта девица не сказала, что новый дом мне поставит. Каменный. Что она графских кровей.

— Мальчонка тоже выскочил, — говорит Азалия.

— В саже весь, паршивец, — поддакивает Эльма. — И сослепу я видела, будто огонь сходит с его рук на землю! Так надышалась гарью… Чуть сама не угорела! Натерпелась, ваша светлость. Так еще и без дома осталась. Мне бы теперь новый. Каменный.

— А потом Нея вынесла сбережения, — продолжила няня. — Больше ничего у нас не осталось. Все, что было, отдала мне, и велела тратить и ни о чем не беспокоиться. Сказала, что озаботится нашим проживанием и дальнейшей судьбой, а пока нам нужно где-то переждать. Так мы оказались здесь. А Нея сказала, дом будет…

— Так и сказала! — подтверждает Эльма. — Каменный.

— А потом она мне письмо дала, — говорит Азалия. — Впопыхах его писала, испросив у сестер бумагу и чернила. За что дала им даже четвертак!

— Расточительство! — шипит травница.

— Мне она сказала, что, ежели приедет его светлость, герцог Элгарион и спросит о ней или мальчике, вручить ему в руки, а если нет, то хранить письмо и никому не показывать. А еще сказала, что будет слать деньги и о нас позаботится. Но покамест уедет…

— Вот и верь этим господам-товарищам… — вклинивается реплика травницы.

— Но сказала, что если приедет лорд Блейк либо батюшка ее, граф Лейн, то ничего им не рассказывать, окромя того, чтобы оставили ее в покое. А потом обняла меня так крепко, как в последний раз. И даже Эльму обняла…

— Нужны мне больно эти сопливые объятия, — как-то уязвленно сопит Эльма. — Мне дом нужен. В два этажа. Каменный.

— … И все, ваша светлость, — вздыхает Азалия. — Ушла. С мальчиком.

Аарон какое-то время молчит. И что испытывает — сложно сказать.

— Морис, — говорит он. — Доведи до Бейтса, что казна выделит сотню тысяч соверенов на постройку дома для семьи Фэйрел. За ходом строительства пусть следит лично, мне отчитывается. А пока идет стройка, достойно разместит женщин и всем обеспечит: и одеждой, и питанием.

Барон Роул коротко кивает.

Озадаченно.

Не похоже все это на сурового и хладнокровного герцога Элгариона. Он такие вопросы обычно не решает, да и не вникает в столь частные случаи.

А, когда Аарон возвращается в карету с наглухо занавешенными окнами и откидывается на спинку сидения, Морис отмечает еще одну странность — по губам его светлости скользит предвкушающая усмешка. Герцог вздыхает, запрокидывает голову и говорит вдруг:

— Неялин ищут недостаточно хорошо. Пусть проверят все работные дома и всех женщин, которые устраивались по объявлениям с проживанием: прислугу, гувернанток и прочую челядь. Любую похожую женщину предъявлять для опознания. Найти мне ее.

Морис вновь кивает.

— Ваша милость, — говорит он. — Какой позор для аристократки пойти работать. Да ведь ни одна…

— Она особенная, Морис, — обрывает Аарон. — И я хочу понять, что именно здесь не так. Сделай все, что угодно, но найди ее.