Наставница для наследника престола

Глава 42

Уже ночью Нил входит в мою комнату и касается моего плеча.

— Его светлость хочет вас видеть.

Я не мешкаю. Быстро одеваюсь. В конспирации нет никакого смысла. Как бы я не куталась в плащ, Нил Дериш настолько приметен, что остаться инкогнито невозможно. И, тем не менее, нам не встречается ни одна живая душа.

Нил ведет меня в южное крыло, передает подоспевшему Морису, а тот молча провожает в покои Великого герцога.

В его спальню.

Правда, в этой встречи нет никакой романтикой. И даже мой ночной визит нисколько не трогает черствое сердце Аарона.

Он выглядит педантично, строго и сердито. Сидит за столом. Утомленный. Холодный, словно кусок векового льда. И первое, что он спрашивает:

— Кто из них, как вам кажется?

— Не имею понятия.

Он даже взгляд не поднимает, но бормочет:

— Так какого черта вы пришли?

Этот Аарон и тот, который вчера целовал меня, как, вообще, помещаются в этом отстраненном, мрачном и злом мужчине?

— Думала, вы пожелаете мне доброй ночи, — говорю в ответ. — Мои ожидания не оправдались.

— Я не занимаюсь такими глупостями, леди Неялин, — произносит он. — То, что я к вам чувствую, никак не влияет на мое отношение ни к вам, как к наставнице, ни к происходящему в целом. Я позволил себе вчера слишком много. Почему вы меня не остановили?

Я смотрю на него спокойно. Мне даже немного смешно. Он, и правда, думает, что это было возможно?

— Наверно, потому что я люблю вас.

Он касается своего лба раскрытой ладонью, поджимает губы, а затем медленно и осторожно поднимает взгляд, словно еще опасаясь убить меня им. И смотрит в упор, проникновенно и тяжело своими серо-голубыми, пронзительными глазами.

— Любите?

— Наверно.

И теперь его взгляд прожигает, становится острым, как игла. В нем бушует безмолвное нечто: пугающее и потустороннее.

— Наверно? — переспрашивает снова.

— Иногда я вас ненавижу. Как сегодня утром, например.

— Уже ближе к истине, — смягчается он.

— Вы могли быть не таким жестоким.

Он вскидывает брови.

Отчего-то я замечаю детали, на которые не обратила бы внимание раньше: он почти никогда не носит эти дурацкие шейные платки, верхние пуговицы его рубашки всегда расстегнуты. А еще он предпочитает только белые рубашки. Высокий воротник и манжеты выгодно подчеркивают смуглость его кожи. И он бреется не каждый день, позволяя себе легкую небритость, что было бы возмутительным, если бы это, вообще, кто-то видел, кроме меня.

— Не мог, — отвечает он. — Я расставил все точки над «и», разве нет? Или мне вечно ждать от этого выскочки ножа в спину?

— Это правда?

— Что? — раздражается он.

— Вы убили его отца? В том коридоре. Ненамеренно.

— Откуда в вас это, черт возьми? — мрачно спрашивает он вместо ответа. — Эта безрассудная храбрость? Такое упрямое инакомыслие? Вам кажется, я обязан все вам рассказывать?

— Нисколько.

— Тогда почему вы все время испытываете меня на прочность? Одним своим видом. Этими вопросами. Тем, что позволяете себе вот так на меня смотреть.

— Может потому, что только я и могу смотреть? — спрашиваю я просто.

Он отворачивается. Я чувствую, как его злит мое совершенное безразличие к его желанию заколоть меня этими чертовыми остротами.

— Сядьте.

— Что? — уточняю.

— В кресло, — бросает он. — Нет, лучше туда… подальше, — указывает пальцами на стул в углу.

Вот как.

Я поворачиваю голову и смотрю на его постель. Без балдахина. Без всяких украшательств. Просто широкая, добротная постель. Наперекор его воле, иду к ней и сажусь.

— Здесь подойдет? — спрашиваю нахально.

Никогда бы не подумала, что в его глазах, таких холодных, может вспыхнуть настоящее пламя. Эти глаза, обрамленные черными ресницами, слегка сощуриваются.

— Разговора не получится, леди.

— Почему?

Этим вопросом я окончательно вывожу его из себя. Он поднимается, берет портсигар, молча вынимает сигарету. Кажется, он забывает о делах. Прикуривает, делает несколько затяжек. И не смотрит на меня.

— Я не намерен отменять свадьбу, вы — принимать мое покровительство. К чему все это, Нея?

— Тогда не держите меня.

Он резко поворачивает голову.

— Что значит «не держите»?

— Вы от меня отказались. Женитесь и будьте счастливы, — говорю я так, словно внутри все не клокочет и не обливается кровью. — Я обещала вам, что все четыре года и не подумаю о браке или отношениях. Но я не клялась вам до конца жизни оставаться одинокой.

— Так поклянись сейчас, — довольно грубо и властно говорит он.

— Вы приказываете мне?

— Ты ходишь по краю, Неялин, — он снова затягивается дымом. — Не нужно.

— А теперь угрожаете?

— Это уже слишком, — он подходит к столу, тушит окурок и затем приближается ко мне.

Я чувствую безудержный страх, но сижу, словно прикованная. И даже, когда он вздергивает мой подбородок, стоя надо мной, я не отвожу взгляд.

— Вам не обязательно быть таким чудовищно-ужасным, лорд Элгарион. Гораздо лучше иметь союзников, чем врагов, притворяющихся друзьями лишь из-за страха.

— Глубокомысленно.

— Еще бы.

Он приподнимает мой подбородок еще выше, а большим пальцем проводит по нижней губе.

— Не дерзи мне, пожалуйста.

Это «пожалуйста» звучит, как капитуляция.

— Тогда не запугивайте меня, — отвечаю. — Я могу слышать вас и без постоянных угроз или указаний на мое место.

Он убирает руку, но лишь затем, чтобы провести пальцами по моей шее к груди. А потом он просто толкает меня, и я безропотно ложусь на спину. А сердце у самой трепещет и бьется так часто, что я задыхаюсь.

Закрываю глаза.

Пальцы холодеют и дрожат.

Аарон упирается руками по обе стороны от моей головы, опускается и впивается губами мне в шею.

— Я никому тебя не отдам, Нея. Никому, — его руки зарываются в мои распущенные волосы.

Он обхватывает мой затылок и яростно целует в губы.

Все кружится перед глазами. И я забываю все на свете.

Чувствую тяжесть его тела, его дыхание и неукротимость его желаний. Он невероятный. Весь для меня. Исключительный.

Аарон с трудом отрывается, приподнимается и находит мою ладонь. Сплетает наши пальцы — как же невероятно интимно.

— Если так и продолжится, я лишу тебя магии, — сквозь тяжелое дыхание произносит он. — Не нужно меня дразнить, Нея.

А потом он и вовсе опускает голову, слегка трется лбом о мой подбородок.

— Знала бы ты, что я хочу с тобой сделать, — бормочет.

Знал бы ты, что хочу я.

Медленно запускаю дрожащие рук в его волосы. Аарон замирает и тихо покорено стонет.

— Боже… — только и могу выдохнуть я.

Он приподнимается, припадает к моим губам, задирает подол моего платья и подтягивает меня выше, укладывая под себя.

— Аарон…

— Ты этого хочешь, Нея? — безумно рычит, отводит в сторону мое колено и бесстыдно ведет ладонью по внутренней стороне бедра.

И я всеми силами обнимаю его за шею, притягиваю к себе и держу, задыхаясь от слез. Это чертовски больно.

Когда этот мужчина был всего лишь пугающей сказкой, злым регентом, герцогом-Зло, воспринимать его было легче. Теперь — невыносимо. Перспектива его брака выкручивает жилы в теле. Сама мысль, что он прикоснется к другой женщины, обжигает болью.

Как с этим жить?

И он просто дышит, нависая надо мной.

А потом он просовывает под меня руки, садится. Усаживает на колени, лицом к себе и стирает слезы с моих щек. Серьезный, злой и хмурый.

— Ты убиваешь меня, Нея, — говорит, опуская горячие ладони мне на талию. — Я не для этого тебя позвал.

— А я не для этого пришла.

— Да, — соглашается. — Не для этого.

И целует нетерпеливо и страстно.

— Но мы делаем именно это.

Я снова обнимаю его, целую в шею, за ухо, в волосы. Глажу его по плечам и спине.

Хочется залечить все его раны. Смягчать его, когда он злится. Улыбаться, когда он хмурится. Спорить с ним. Любить его. Быть рядом.

— Это в последний раз, — уверяю я.

Да, в последний. Иначе, невыносимо. Лучше не давать этим чувствам разгореться окончательно, иначе они сожгут меня.

Еще несколько отчаянных, голодных прощальных поцелуев, и я сползаю с его колен, отшатываюсь и неуверенно отхожу к тому самому стулу в углу. Молча поправляю платье и перекидываю через плечо волосы. А Аарон опрокидывается на спину, закрывает лицо руками и некоторое время молчит и не шевелится.

Наконец он поднимается.

Снова сигара, аромат дыма, его напряженное дыхание.

Он садится за стол и курит.

Мы не разговариваем. И это длится, и длится. Бесконечно.

— Ты сейчас, как кость поперек горла, — произносит он, — и я не только себя имею в виду, Неялин. Твой дар способен разрушить все планы заговорщиков. Ты продемонстрировала, что можешь за раз исцелить больше сорока человек. Чтобы подобраться ко мне или к королю им нужно лишить тебя магии. Ты должна быть осторожна. Ни на шаг не отходи от Нила.

Его забота лишь усугубляет мое отчаяние. Я вот-вот потеряю лицо, а ведь я никогда не была зависимой. Только если от спорта. Но то было в совершенно другой жизни. А теперь именно он — Аарон Элгарион — мой допинг.

Не так-то легко успокоиться.

Беру себя в руки.

Этот человек — чужой жених, а потом он станет чужим мужем. Мне просто нужно разлюбить его. Я, вообще, не просила эту любовь. Она сейчас совершенно неуместна.

— Аарон?

Он застывает за столом с сигаретой во рту. Сейчас он совершенно точно владеет собой, но в его глазах вспыхивает такая болезненная жажда, что я поскорее заталкиваю свои чувства так глубоко, чтобы и самой не найти.

— Между нами больше никогда ничего не будет, — говорю. — Но я не хочу, чтобы это повлияло на мою работу. И ты, — впервые я так к нему обращаюсь, — ты тоже можешь быть спокоен. Я не злюсь, не обижена и не испытываю к тебе ненависти. И я не рассчитываю на особое отношение. Эту тему мы закрываем.

— Самоуверенность, Неялин, тебе к лицу, — произносит он. — Ну, допустим.

— Я не стану лезть в вашу жизнь, никогда вас не упрекну тем, что было. Но и вы имейте ко мне уважение. Я не принадлежу вам.

Он хмурится.

— Спорно. Ты сказала, что любишь меня.

— Вы сказали мне то же самое. Но ведь это не значит, что вы — мой.

— Значит. Еще как, — без улыбки говорит он. — И так будет всегда. Я — твой. Даже, если это выглядит иначе.

— Вот сейчас я опять вас ненавижу.

Он смеется, вдыхает и смотрит на меня сквозь дым. Сигара тлеет в его пальцах.

— Не удивлен, — его взгляд томно скользит по моей одежде. — Я непростой человек, Нея, и очень ревнив. И не намерен смотреть, как кто-то вьется рядом с тобой. Прошу тебя, постарайся ни в кого не влюбляться, не играй со мной в эти игры, не затрагивай мою гордость. Я реагирую порой не так, как тебе бы хотелось. Я могу убивать, Нея. Я бываю жесток. Не испытывай меня, пожалуйста.

Это искренне. Он никогда не лжет.

И мне даже страшно от его слов. От того, что я влюбилась именно в такого человека.

— Удобная позиция.

— Дай мне время, — говорит он. — Я постараюсь. Обещаю, я подумаю над твоими словами. Возможно, когда-нибудь я буду готов тебя отпустить. Но не сейчас. И не в ближайшее время.

— Как я могу вам помочь?

Он слегка изгибает бровь, и я уточняю:

— Я имею в виду ситуацию с заговорщиками.

— Просто наблюдай и говори мне все, что увидишь. Любые реакции, обрывки фраз… Ты проводишь много времени с наставниками. Все они связаны разной степенью родства с Советом. Они слышат, знают, догадываются.

— Хорошо.

— Нам придется видится, Нея. Мне проблематично передвигаться по дворцу, поэтому ты будешь приходить ко мне. Я постараюсь свести эти встречи к минимуму.

— Хорошо.

— На этом все, — он сминает окурок в пепельнице.

— Милорд?

— Меня уже коробит от этого официального тона. Если уж мы перешли на «ты», давай это продолжим. Наедине, конечно.

— Я бы не хотела присутствовать на твоей свадьбе.

— Как и я на твоей, — бросает он. — И что?

— Разреши мне уехать в Арвал.

— Ты пропустила ту часть речи, где я просил тебя быть осторожной?

— Я возьму с собой Нила.

Аарон раздумывает.

— Срок? — уточняет.

— Хотя бы неделя.

Слегка поджимает верхнюю губу. Ему это не нравится.

— Ты пользуешься тем, что я готов разрешить тебе все на свете? — уточняет он.

— А это так?

— Не обольщайся.

Он снова колючий. Отгораживается этой своей колкостью. Бросает на меня испепеляющий взгляд.

— Я не уверен, что смогу отпустить тебя так надолго. А, если ты опять пропадешь и поменяешь внешность?

— Опять стану толстой? — подначиваю его. — И ты добровольно отдашь меня еще кому-то.

— Если бы ты была такой же гордой, настойчивой и уверенной два года назад, я бы никогда не отдал тебя Блейку. Но ты не была.

Я на секунду теряюсь, сглатываю, и его глаза сощуриваются. Он слегка склоняет голову набок, наблюдая мою реакцию. И чем въедливее становится его взгляд, тем больше я закапываю себя.

— Спокойной ночи, — я делаю шаг к двери.

Аарон моргает и глядит уже без прежней подозрительности.

— Сладких снов, Нея.