Наставница для наследника престола

Глава 14

НЕЯЛИН ЛЕЙН

Арвал герцогство Азариас

Я одномоментно понимаю многое, и сердце начинает мучительно сжиматься в груди.

— Ты приехал на могилу матери? — спрашиваю я осторожно.

Мы разговариваем так долго, что свеча почти растаяла. За окном стоит густая, темная ночь.

Кайл молчит. Он кажется отстранённым. Я еще раз поражаюсь его выдержке.

— Можно и так сказать, — срывается с его языка тихо, придушенно. — Я должен попасть в склеп.

— Почему ты делаешь это тайно?

— Аарон не пустил. «Это небезопасно и глупо» — слова моего дяди.

Кайл слабо дует на удлинившееся и чадящее пламя свечи, облокотившись на локти.

— Твой дядя — бесчувственный сухарь, — сообщаю я.

— Да, но он очень силен. Я бы хотел иметь такой же дар…

Я удивленно смотрю на мальчика, лицо которого озаряет лишь желтоватый дрожащий свет. Остальное, как и пространство кухни, утопает во мраке.

— Мне кажется, с таким даром человек обречен на вечное одиночество.

Кайл усмехается.

— А зачем мне кто-то?

Я не могу отвести взгляда от его темных, мрачных и печальных глаз.

— Каждый хочет, чтобы его любили, — понижая голос до шепота, задумчиво произношу я. — Даже с виду бесчувственные сухари.

Кайл фыркает с презрением, отчего пламя пугливо вздрагивает.

— Аарону это не нужно. И мне тоже. Чувства затуманивают разум и мешают принимать решения, — мальчик переводит на меня взгляд. — То, что я здесь — это тоже порыв.

Я тревожно сглатываю. Как можно так чудовищно травмировать ребенка, сделать его настолько диким, не знающим ласку, не умеющим принимать ни любовь, ни помощь извне?

— Почему тебя разлучили с матерью?

— С герцогиней Азариас, — поправляет он холодно. — Потому что она женщина. Женщины зачастую недальновидны, порывисты и мелочны.

Во имя всех святых… Это не слова ребенка. Это то, что кто-то вложил ему в голову.

— Не все женщины…

— Все, — обрывает он. — Знаешь, как погибла леди Эмма?

— Кто?

— Невеста Аарона, — поясняет Кайл. — Заглянула в его глаза. Так хотела увидеть их. И сразу умерла. Это умно, по-твоему?

— Нет.

— На мою часть не позволяли заходить женщинам, потому что они меня жалели. И в твоих глазах сейчас жалость, а я в ней не нуждаюсь!

— Еще бы.

— Я лучший во всем. И Аарон это увидит.

В какой-то момент мне хочется щелкнуть Кайла по носу, встряхнуть за плечи, вытрясая из его головы дурь, так заботливо вложенную туда взрослыми.

— Ваше высочество, — хмурюсь, — если вы пришли за помощью, то получите ее на моих условиях. Согласны?

Он вскидывает брови.

— И какие у тебя условия?

— Во-первых, научитесь пользоваться собственной головой, — объясняю я спокойно, твердо и доходчиво. — Во-вторых, начните видеть мир таким, какой он есть, а не через призму рассказов ваших гувернеров, наставников и нравоучений вашего дядюшки. В-третьих, для окружающих вы становитесь мне братом и со смирением выполняете сестринские указания, и не воротите нос от дел, даже если вам кажется, что в ваших венах кровь голубее, чем у многих здесь.

Кайл удивленно моргает. А я продолжаю:

— И постарайтесь изъясняться проще. От вас за версту разит дворцовым воспитанием.

Он краснеет. Не от стыда — нет, от злости.

— И последнее, — не унимаюсь я. — Я помогаю вам попасть в фамильный склеп. А вы, став королем, оградите меня от притязаний лорда Блейка и моего отца, Чезара Лейна.

Взгляд Кайла застывает. Он обдумывает мои слова. Медленно ведет взглядом на мои руки, лежащие на столе. Прищуривается, а затем его глаза резко распахиваются.

— Ты же та самая никчемная Неялин, которую отвергла собственная родовая сила! — восклицает он.

Я вспыхиваю. Вот дела — я, оказывается, местная знаменитость.

— Твой случай был очень редким, и Аарон приводил его в пример, — говорит Кайл, наполняя слова уже знакомым мне высокомерием. — Человек, который оказался настолько слаб духом, не может стать наследником рода. Дядя говорил, что ты пустышка, позор для собственного отца и никчемная женщина.

Замечательно.

Герцог Элгарион считал меня просто ничтожеством. Как и все во дворце.

— Твой дядя, помимо всего, еще и тактичен, — бурчу я.

— Он настоял на твоем браке с лордом Блейком…

А вот на этой трагичной ноте я вскидываю взгляд и с изумлением гляжу на Кайла, попросту пропуская мимо ушей все дальнейшее. У меня сердце холодеет в груди. Вот, значит, как… Лорд Элгарион связал мою никчемную жизнь с жизнью Блейка, посчитав это, скорее всего, забавным. Зачем? Чем скромная, добрая и пугливая Неялин ему так насолила? Хотел навредить Блейку? Проучить? Унизить, разрушив жизнь не в чем не повинной девушки?

Морщусь, стискивая зубы — чертов герцог-Зло!

Как наверно, он смеялся, получив от меня письмо! Что ж, теперь я ничуть не жалею, что мое послание оказалось таким ядовитым.

— Так ты согласен на мои условия? — спрашиваю я.

Он молчит, раздумывая.

Свеча догорает, плавясь лужицей воска. Фитиль захлебывается и чадит сильнее.

— Ты сама хоть понимаешь, как это глупо? — наконец, хмурится он.

— Как и твой побег, — усмехаюсь я. — Никто не застрахован от порывов.

В его взгляде что-то меняется. Будто одним лишь этим высказыванием я затронула что-то в его душе.

— И больше никаких милостей ты не попросишь? Денег, расположения и места во дворце? — бурчит он, будто все женщины должны быть испорчены и коварны.

— Нет.

— И не станешь молить вернуть тебе мужа и статус жены?

Я тихо смеюсь.

Этот ребенок изъясняется, как взрослый.

— Ни в коем случае.

— И проживешь всю жизнь здесь? В этом… — он с довольно неприязненным видом оглядывает кухню, — старом, ветхом и бедном доме?

— Я придумаю что-нибудь. Не пропаду.

Кайл вдруг поднимается, и я поднимаюсь тоже. Он вздергивает подбородок и подходит ко мне, а я вытягиваюсь в струну, словно перед настоящим монархом.

— Неужели… тебе… — его голос слегка взволнован, — не страшно… что ты не справишься?

В груди у меня вновь остро колет — сердце сжимается от ледяной боли.

— А тебе? — спрашиваю.

Какую же тяжелую ношу он несет.

Кайл моргает и отворачивается. Уголок его губ дергается. Стоит такой гордый — волосы растрепаны, одежда испачкана — а спина прямая, плечи развернуты. Мне вдруг хочется его обнять.

— Постоянно, — доносится до меня его шепот.

— На самом деле, — я кладу руку на его плечо, и он вдруг вздрагивает и моментально отшатывается, будто принять мою заботу для него — свидетельство слабости, — еще как страшно, — я утягиваю руку вниз и сжимаю пальцы в кулак от напряжения. — Всем бывает страшно. Уверена, что даже твой дядя чего-то боится.

Кайл шумно втягивает носом воздух и смотрит в темное окно. Так долго, будто видит там призраков.

— Нет он… не боится никого и ничего.

Я сглатываю.

Кажется, опасаться герцога Элгариона так же естественно, как опасаться лесного пожара в засуху.

— Хорошо, — вдруг решительно произносит Кайл, — я принимаю твои условия.

Я с облегчением выдыхаю, и в тот же миг помещение погружается во мрак — свеча гаснет. Нехороший знак. Где-то в недрах коридора раздается скрип половицы, и я вздрагиваю.