Наставница для наследника престола

Глава 12

К вечеру снова льет дождь, вынуждая Эльму вернуться.

— Сегодня негусто, — сипит она мрачно, снимая мокрую шаль.

— Не удивительно, — хмыкает Аза, помешивая суп. — К тебе подойти страшно. Неужели нельзя сделать лицо поприветливей? Сколько тебя помню, ты вечно…

— Поприветливей? — тотчас ярится Эльма. — Чего? — упирает руки в бока. — Ты меня не учи, как травами торговать. Я в этом деле получше тебя знаю!

Сразу видно, маркетолог высшего уровня. С такими, как Эльма — морщинистыми, с крючковатым носом, злющими и седыми — лучше не спорить. Проклянут, в спину плюнут, клюкой по хребту надают — нет, спасибо, нам такого не надо.

Пыл Эльмы утихает, как только она видит, как Аза ставит на стол супницу. Кажется, за «полный пансион» она будет терпеть нас с Азой вечно. Но случись нам растратиться или перестать приносить пользу — вышвырнет прочь, ведь она здесь хозяйка.

К ночи тучи окончательно затягивают небо над Арвалом, гремит гром, дождь расходится, превращаясь в свирепый летний ливень. Азалия уходит в комнату, а Эльма усаживается в любимое кресло, накрывает ноги пледом и моментально засыпает.

Я смотрю за окно, через эркер, как гнется тонкая яблоня. Непогода жуткая: небо чернющее, росчерки молний зловещие и яркие, а ветер налетает шквалистый и мощный. Меня не оставляет напряжение — знаю, что Итан не смирится с моим побегом. Скоро он докопается до истины и поймет, что я прячусь в доме Азалии. Оставаться здесь надолго нельзя.

Внезапно некто мелькает среди мрака и трепещущих кустов под ударами ливня, и я встревоженно подхожу к окну. Сердце начинает бить чаще, а в груди все дрожит.

Показалось?

Страх растекается по телу. Я долго стою, привалившись к подоконнику и не решаюсь уйти.

В небе вновь сверкает молния, озаряя темный бушующий сад.

Никого.

В голове проносятся жуткие картины того, что может меня ожидать: наемник с занесенным для удара ножом, грабитель или сам лорд Блейк. Я подкрадываюсь к двери и выглядываю из-за поворота, всматриваясь в окутанное тьмой помещение. Ладони моментально становятся влажными.

— Ты сказала научиться принимать помощь от людей, — раздается из мрака, и я едва сдерживаю вопль ужаса, — так вот, мне нужна помощь.

Мальчишка выступает под свет едва показавшейся из-за туч луны. Он мокрый до нитки. Черные глаза сверкают решимостью, но в них нет и намека на то, чтобы его пожалели.

— Если откажешь, я сразу уйду, — говорит он, пока я пытаюсь совладать с эмоциями. — И ты должна знать — рядом со мной ты и твоя семья в опасности. А теперь принимай решение.

— Господи… — лишь выдыхаю я, стирая испарину со лба. — Почему было просто не войти через дверь? — разумеется, укорять вечернего гостя бессмысленно, я лишь сокрушаюсь: — Да ты весь вымок. Замерз?

На лице мальчишки проступает изумление.

— Ты не слышала, что я сказал? — спрашивает он в цинично-высокомерной манере.

— Слышала, — отмахиваюсь. — Только говори потише. Эльма спит. А, вообще, давай-ка снимай верхнюю одежду. Есть хочешь?

Он удивленно вскидывает брови, а затем вдруг напускается:

— Ты, вообще, понимаешь, что происходит? Я сказал, что ты в опасности рядом со мной!

— Подожди, я принесу свечу. Снимай пока одежду, иначе намочишь пол.

Я ухожу в гостиную, беру полотенце, тонкое одеяло, огарок свечи и возвращаюсь к мальчику. А он ходит по кухне, как заведенный, положив в карманы руки. Его взгляд устремлен вниз, брови нахмурены, а губы поджаты в тонкую линию. За ним тянуться мокрые следы, и я с досадой цокаю языком. Волчонок бросает на меня раздраженный взгляд.

— Если дядя узнает, он бросит тебя в тюрьму!

— Ну и дядя у тебя, — хмыкаю я, передавая мальчишке полотенце. — С чего бы ему так зверствовать?

— Потому что он — это он, — отвечает мальчик, вытирая лицо и волосы. — Знала бы ты…

— А я — это я, — говорю в ответ. — Или ты решил, что я испугаюсь и выгоню тебя под дождь?

— Именно так и поступил бы разумный человек! — огрызается ребенок.

— Ты пришел сюда убедиться, что помощи от меня ждать не стоит?

Мальчик вдруг вспыхивает — щеки загораются румянцем. Он плюхается на стул. Молчит.

— Как ты, вообще сюда пробрался? — интересуюсь я, доставая суп и корзинку с хлебом.

— Влез в окно. За мной следят, я не хотел привести их сюда. Я едва оторвался от погони. А еще меня хотят убить.

Я ставлю перед ним тарелку, исподволь разглядывая его лицо. Мальчишка выглядит подавленным, брови нахмурены. Но он не шутит и не лжет.

— Кому ты так насолил? — ставлю перед ним тарелку и уточняю свой вопрос: — Кто хочет твоей смерти?

— Много кто. Но, больше всего, моя тетя.

Качаю головой. Не повезло ему с родственниками.

— Почему?

— Просто потому, что я есть, — бурчит он. — Но это неважно. Я приехал в Арвал, чтобы увидеть кое-кого в королевской усыпальнице. Но сам я не могу. Едва сунусь туда, меня схватят. Или того хуже — убьют. Там всюду подосланные люди, и я не знаю, чего от них ждать.

— А этот кое-кто не может встретиться с тобой в другом месте?

— Нет, — мальчик смотрит на меня с таким видом, будто все еще рассчитывает на отказ. — Так ты поможешь?

— Рискуя жизнью и свободой? — переспрашиваю я. — Давай так. Если хочешь помощи, то рассказываешь все с самого начала.

Он хмурится, поглядывая на тарелку с супом. Молчит.

Его кулаки сжимаются и разжимаются.

— Не могу, — он поднимается, дергается к окну, но я хватаю его за локоть.

— Послушай. Я не из тех, кто станет разбалтывать чужие секреты. Но я не смогу тебе помочь, если ты будешь скрывать от меня правду.

Он снова медленно оседает на стул, тянет к себе тарелку и принюхивается.

— Давай-ка ты сначала снимешь мокрое, — мягко говорю я.

Мальчик вскидывает взгляд — его радужки наполняются темными всполохами.

— Если ты и правда хочешь знать правду, то поклянись, что сохранишь ее в тайне, — шепчет он.

— Клянусь.

Мальчик вздыхает и произносит:

— Я — герцог Азариас наследный принц и будущий король Равендорма.

Что?

У меня по спине проносится холодная дрожь.