Инопланетный рынок шкур

ГЛАВА 75

МОУРИН

Вспышка молнии осветила пространство, как фотовспышка, и на мимолетный, неподвластный времени момент сцена стала яркой, как безоблачный летний день. Моурин могла разглядеть находившихся в грузовом отсеке в мельчайших деталях: трех своих мужчин, вооруженных и напряженных, и Дэггота, распростертого на спине, обнаженного, если не считать черной ткани, прикрывающей его выпуклые чресла. Его гибкие мускулистые руки и ноги были вытянуты и привязаны в форме буквы X.

Мгновение прошло.

Внутри корабля снова появились тени.

Многозначительная пауза, за которой последовал раскат грома, прогремевший так громко, что у Моурин застучали зубы.

Ее глазам потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к внезапной вспышке молнии. Постепенно зрение снова сфокусировалось. В трюме было не совсем темно. Мягкий серый свет наружного освещения проникал через открытый грузовой люк, и он дополнялось теплым оранжевым свечением лазерных тросов, удерживающих Дэггота на месте.

Всего таких светящихся веревок было четыре, по одной на каждое запястье и лодыжку. Веревки были прикреплены к четырем опорным точкам на полу трюма и натянуты туго, как струны пианино, чтобы не дать наемнику-Ракше сдвинуться с места.

— Не волнуйся, — сказал Ваул, увидев, что Моурин разглядывает пленника. — Мы надежно связали его.

— Он никуда не денется, — добавил Роун.

Моурин глубоко вздохнула и напомнила себе, что она здесь единственная, кто контролирует ситуацию. Дэггот ничего не мог сделать, чтобы причинить ей боль.

Часть ее все еще была удивлена, что Дэггот действительно согласился с этим планом. Несколькими днями ранее — четыре дня по меркам этой быстро вращающейся планеты — она и Роун заточили опасного Ракшу внутри спасательной капсулы. В то время он был без сознания и поэтому не желал этого.

Однако на этот раз он согласился быть связанным и прикованным по собственной воле.

Моурин недоумевала, почему именно.

Она знала свои собственные причины. Ей нужно было лекарство, которое организм Дэггота переработает и подготовит для ее тела. Но что насчет него? Что Дэггот получал от всего этого?

Действительно ли его желание к ней было настолько глубоким, что он позволил пленить себя? Или у него был какой-то план? Какая-то хитрость, которую она и ее пары проглядели? Если так, она не могла представить, что именно. Дэггот был полностью обездвижен, а четверо мужчин Моурин были вооружены и готовы защищать ее.

— Ты готова? — спросил Тристн.

Моурин молча кивнула.

Ракшасский врач прошел к своему рабочему месту и принялся за приготовление инъекции Дэгготу. Как только шприц наполнился жидкостью, он несколько раз взмахнул им, чтобы осели пузырьки, и стряхнул их. Как только это было сделано, он опустился на колени, воткнул иглу в руку Дэггота и нажал на поршень, отправляя содержимое шприца по организму наемника.

Моурин наблюдала за лицом Дэггота, когда ему делали укол. По большей части выражение его лица оставалось стоическим, но Моурин заметила малейшие проявления боли — легкий вдох, едва заметную складку кожи в уголках его глаз. Моурин предположила, что лекарство должно быть действительно болезненным, чтобы вызвать даже такие незначительные реакции у покрытого шрамами и закаленного в боях воина, такого как Дэггот.

Когда шприц опустел, Тристн вытащил иглу. Единственная капля светящейся оранжевой крови выступила в месте укола, как шарик из расплавленного стекла.

— Дело сделано, — сказал доктор.

Но он ошибался. Это было только начало.

Осторожными, обдуманными движениями Моурин приблизилась к Дэгготу и опустилась на колени между растопыренных ног распятого Ракши. Ее взгляд переместился на его пах.

— Мы дали ему набедренную повязку, — сказал Джрайк у нее за спиной. — Мы подумали, что это могло бы быть немного менее, э-э… тревожным. Знаешь, вместо альтернативы…

— Спасибо, — поблагодарила Моурин.

Альтернативу было легко представить. Ткань набедренной повязки Дэггота спереди натягивалась, сдерживая растущую выпуклость. Она могла видеть очертания его анатомии сквозь ткань почти так же отчетливо, как если бы он был обнажен. Если бы не эта ткань, удерживающая его эрекцию, она бы сейчас стояла, высокая и устрашающая, у него между ног.

— Мы можем раздеть его для тебя, — предложил Тристн. — Если ты предпочитаешь не пачкать руки.

— Ничего страшного. Я сделаю это сама, — ответила Моурин.

Ее тело будет запятнано гораздо более ужасными способами, прежде чем все это будет закончено, и это будут не только ее руки.

Пальцы Моурин потянулись к ткани, обвивавшей его талию. Она видела, как ее пары снимали подобную одежду, и знала, что она была сделана из цельного длинного куска ткани, искусно скрученного в виде плотно прилегающей набедренной повязки. Моурин понятия не имела, как надеть что-то подобное, но снять ее было достаточно просто. Ее пальцы теребили скрученную ткань, пока она не начала распутываться.

— Ты хороша в этом, — промурлыкал Дэггот. — Твои пары хорошо тебя обучили.

Моурин слегка подпрыгнула при звуке голоса наемника. Это был первый раз, когда он заговорил с тех пор, как она вошла в комнату.

— Молчать! — Ваул зарычал на Дэггота. — Мы не позволим тебе насмехаться над нашей парой!

— Все в порядке, — сказала Моурин, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал невозмутимо. Она не хотела, чтобы Дэггот поверил, что ее напугали его слова.

— Надо было заткнуть этому ублюдку рот кляпом, — проворчал Джрайк себе под нос. Затем обратился к Моурин: — Мы можем снять с тебя наушник-переводчик, если хочешь?

— Нет. Если он собирается говорить, я хочу знать, что он говорит…

Пальцы Моурин продолжали работать, осторожно разматывая ткань на напряженном бедре Дэггота. Когда она убрала последний оборот ткани, его эрекция внезапно встала вертикально, как спружинивший рычаг, отбрасывая в сторону ткань, прикрывающую ее, и открывая себя открытому воздуху. В этот самый момент снова сверкнула молния, осветив этот пугающий член — вертикальный фиолетовый стержень, испещренный венами и увенчанный ярко-оранжевой головкой.

— О Боже мой…

Испуганный вздох Моурин и широко раскрытые глаза вызвали у Дэггота жестокий и рокочущий смешок, который смешался с раскатами грома. Его руки и ноги были обездвижены, но мышцы груди и живота подергивались от смеха.

Моурин изо всех сил старалась не обращать внимания на его веселье и пыталась взять себя в руки, но было трудно скрыть дрожь в пальцах, когда она закончила снимать с него набедренную повязку и бросила ее на пол рядом с собой.

Это был не первый раз, когда она видела Дэггота обнаженным или была свидетельницей его выступающего мужского возбуждения. Первый раз это было несколькими короткими днями ранее, когда он попытался овладеть ею силой. В тот раз Моурин не только увидела его затвердевший член, но и почувствовала, как его кончик упирается в ее нежный вход, готовый войти в ее тело без приглашения. Только вмешательство Роуна в последнюю секунду спасло ее от этого ужасного вторжения.

На этот раз, однако, все изменилось. На этот раз она контролировала ситуацию. Сила Дэггота была ограничена четырьмя лазерными веревками, связывающими его запястья и лодыжки, и Моурин была вольна сделать так, чтобы это произошло на ее условиях и в ее собственном темпе.

Это было слабым утешением.

На долгое мгновение Моурин позволила своему взгляду задержаться на обнаженном теле Дэггота — мускулах его рук и ног, натянутых, как у жертвы, закованной в средневековое орудие пыток, четких линиях его упругого живота, его торчащем члене и гладких яичках, тяжелых и набухших от семени.

Феромоны невидимо струились из желез в подмышечных впадинах его рук и между ног, наполняя окружающий воздух его неотразимым мужским ароматом. Животная сторона Моурин хотела броситься на него, хотела пронзить себя его копьем из плоти. Но другая, более рациональная сторона сдерживалась.

Дэггот заметил ее сомнения.

— Продолжай, — промурлыкал он. — Не стесняйся. Ты можешь потрогать его. Очевидно, что ты хочешь…

Все остальные самцы вокруг них предупреждающе зарычали, но Дэггот оставался невозмутимым. Его оранжевый взгляд был прикован к Моурин, как будто он отключился от всего, кроме нее.

Неуверенно протянув руку, Моурин обхватила его за верхушку члена. Очень медленно она оттянула с него фиолетовые ножны, обнажая оранжевую твердую внутреннюю сердцевину.

Она начала ласкать его. Сначала она начала медленно, но вскоре ускорила темп.

Дэггот ухмыльнулся и зарычал.

— Что ты делаешь, малышка? Разве ты не видишь, что мое возбуждение не требует подкрепления.

Моурин не ответила. Она продолжала дрочить его, двигая кулаком вверх и вниз по члену длинными, сильными движениями. Если бы она могла просто довести Дэггота до оргазма одними руками, то потом смогла бы слизать пролитую жидкость с его тела.

Но быстро стало очевидно, что эта стратегия не сработает. Член Дэггота оставался твердым в ее руках, но он не подавал никаких признаков приближения к кульминации.

— Не думай, что я так легко отпущу тебя, — усмехнулся наемник. — Когда я согласился на это, мне было обещано спаривание, и это спаривание у меня будет…

Жар обжег щеки Моурин, и она вызывающе посмотрела на злорадствующего пленника.

Она еще не исчерпала свой арсенал приемов.

Согнувшись в бедрах, она опустила лицо к вздымающейся эрекции Дэггота. Запах его возбуждения усилился в ее носу, посылая волны мурашек по ее коже. Моурин сделала короткую паузу, чтобы собраться с духом, затем приоткрыла губы и взяла его в рот.

Не успела Моурин обхватить губами кончик члена Дэггота, как наемник-Ракша издал глубокое, гортанное мурлыканье. На секунду Моурин показалось, что она победила его, но Дэггот оказался трудным противником.

Моурин продолжала упорствовать. Она взяла его глубже, посасывая его член на глазах у других мужчин. Она покачала головой, скользя губами и языком вверх и вниз по его твердой длине. Ее слюна потекла по его мясистому стволу и закапала на яйца. Челюсть заныла от его обхвата.

Дэггот рассмеялся.

— Тебе нравится вкус моего члена, женщина?

Моурин с хлюпающим звуком оторвалась от него. Она вытерла подбородок.

— Я ненавижу это, — солгала она.

Дэггот злобно ухмыльнулся.

— Тогда почему ты продолжаешь сосать меня с такой жадностью?

— Ты знаешь почему.

Моурин снова нырнула, на этот раз принимая его еще глубже, пока его кончик не коснулся задней стенки ее горла, вызвав жгучие слезы на глазах, но ее противник отказался сдаваться. Она доставляла ему удовольствие, используя все техники, какие только могла придумать: провела языком по нижней стороне его члена, сжала яйца, пытаясь доить его. Она даже застонала вокруг члена, надеясь, что звук ее голоса побудит его кончить.

Ничего не получалось.

— Соси меня, сколько хочешь, женщина. Но ты не получишь мое семя таким образом. Не в рот. Если ты хочешь моего семени, тебе придется засунуть член себе между ног.

Она поднялась, тяжело дыша, и вытерла слезы с глаз.

— Моурин…

Это был голос Тристна. Доктор-Ракша подошел ближе. Он нежно отвел волосы с раскрасневшегося и тяжело дышащего лица Моурин.

— Как бы мне ни было больно это делать, я должен согласиться с Дэгготом в этом вопросе. Лекарство можно принимать внутрь в любом варианте, но ткани твоей киски обеспечивают лучшее всасывание.

— Другими словами… Я должна трахнуть его.

— Ты не обязана ничего делать, — сказал Тристн. — Решение за тобой, Моурин. Если ты хочешь сейчас все отменить, мы можем попробовать использовать Роуна, как мы обсуждали.

Моурин на мгновение задумалась. Часть ее хотела сдаться. Когда она вчера придумала этот план, она не учла, насколько устрашающим может быть Дэггот, даже когда он связан и, казалось бы, беспомощен.

Но альтернатива была слишком рискованной. Если Роун примет лекарство и умрет из-за этого, Моурин никогда не сможет жить с этим. Даже если он не умрет, Моурин возненавидит себя за то, что подвергла своего верного спутника такой опасности.

Она уже зашла так далеко. С таким же успехом она могла бы пройти этот путь до конца.

— Все в порядке, — прошептала Моурин. — Я сделаю это. Я трахну его.

— Конечно, трахнешь, — удовлетворенно промурлыкал Дэггот. — Я знал, что ты не сможешь устоять.

Моурин вызывающе нахмурилась.

— Я сделаю это, но не получу удовольствия.

Ухмылка Дэггота стала шире.

— Это мы еще посмотрим.

Моурин открыла рот, чтобы возразить, но вовремя спохватилась. Не было смысла вести словесную перепалку с этим ублюдком. Это была просто еще одна битва, которую она никогда не выиграет, и это только разозлит ее еще больше.

Не говоря больше ни слова, она встала и разделась, позволив одежде скользнуть по телу и упасть шелковой лужицей у ее ног. Глаза Дэггота, лежащего на полу, расширились, когда он упивался ее видом. Его взгляд скользнул по линиям ее тела, прежде чем остановиться на верхушке ее ног.

— Богиня, — прорычал Дэггот. — Богиня…

Было ли это обращение молитвой к его божеству или комплиментом самой Моурин, она не знала, да и ей было все равно. По крайней мере, она притворилась, что это так. Но было невозможно скрыть жесткость, которую голос Ракши придал ее обнаженным соскам, или влажность, которую он вызвал между ее дрожащих ног.

Она снова опустилась на колени, на этот раз оседлав напряженные бедра Дэггота. Ствол его члена прижался к темному треугольнику ее лобковых волос. Ракша был так крепко связан лазерными веревками, что едва мог двигаться, но ему удалось, сжав ягодицы, слегка толкнуться в нее, потереться своим истекающим кончиком о нижнюю часть ее живота, увлажняя кожу предэякулятом.

— Хорошо, — прорычал он. — Ближе… ближе…

Моурин заняла позицию над ним. В тот же момент, несколько неуклюже, она обхватила пальцами основание его эрекции, удерживая ее неподвижно, и просунула головку между своих влажных складочек, пока не почувствовала, как его кончик упирается в ее вход.

— Да, — промурлыкал Дэггот. — Почти там. Почти…

Сжав губы и зажмурив веки, Моурин начала опускаться на него.