Инопланетный рынок шкур

ГЛАВА 73

ВАУЛ

— Абсолютно нет! — сказал Джрайк, яростно качая головой.

— Об этом не может быть и речи! — добавил Тристн.

После этих двух отказов Моурин повернулась к Ваулу с умоляющим выражением в глазах. В свойственной ему простой манере Ваул выразил свое мнение о ее плане одним-единственным словом.

— Нет.

За исключением устройств, разбросанных по импровизированному рабочему месту Тристна, корабль был обесточен для экономии энергии. В грузовом отсеке было темно, его освещало только слабое голубоватое свечение компьютерных мониторов доктора и слабый серый свет, проникавший сквозь зияющую пасть грузового люка. Было всего около часа после полудня по меркам этой быстро вращающейся планеты, но с таким же успехом это мог быть вечер, клонившийся к ночи.

Переборки сотрясались со стуком сотен тысяч дождевых капель, ударяющихся о корпус потерпевшего крушение судна. Этот звук напомнил Ваулу о времени, произошедшем почти двадцать стандартных циклов назад, когда он допустил навигационную ошибку новичка и вывел «Лонгшот» из промежутка и бросил его прямо в центр водоворота обломков и космической пыли. Ситуация была безвыходной, но Богиня улыбнулась им в тот день и сохранила живыми и невредимыми.

Дождь, который в настоящее время барабанил по корпусу корабля, был гораздо менее опасен, чем твердый космический мусор. Однако ситуация казалась не менее сложной.

На этот раз на кону был не только хвост Ваула.

Жизнь Моурин.

Ваул был простым космонитом, но неглупым. Как навигатор, он разбирался в астрономии и физике. Однако его научные познания не распространялись на области биологии и медицины. Он мало что понял из того, что Тристн сказал несколькими минутами ранее. Но понял достаточно. Трансформация Моурин была неполной, и в результате ей все еще угрожала опасность расстаться с жизнью из-за бактерии spirillium strulugans. Чтобы обеспечить выживание, ее трансформация должна была быть завершена любой ценой.

Но решение, которое только что предложила Моурин, было… немыслимым.

Чтобы завершить метаморфозу, Моурин нужно было бы спариться с другим Ракшой. До сих пор Джрайк, Тристн и Ваул давали ей свое семя, смешанное с преобразующим лекарством. Но ей нужно было больше. Одной из возможностей был Роун, но он не был Ракшой, не совсем, и существовал риск, что лекарство может убить его.

Итак, Моурин предложила другой план действий. Она спарится с единственным доступным мужчиной-Ракшой на планете.

Дэггот.

Конечно, это было логичное решение проблемы, но Ваул содрогнулся от отвращения при одной мысли об этом. Должен был быть другой способ.

После долгого молчания Моурин выдохнула, и ее плечи поникли. Это был вздох не смирения, а раздражения, как будто она ожидала, что ее план встретит сопротивление со стороны мужчин.

— Послушайте, я знала, что вам, ребята, не понравится эта идея, — сказала Моурин. — Я тоже не в восторге от этого, поверьте мне. Но я также не в восторге от смерти, и, похоже, спаривание с Дэгготом — единственный для меня способ выжить на данный момент.

Сверкнула молния и прогремел гром, словно для того, чтобы подчеркнуть ужасность ситуации.

— Это не единственный способ, — сказал Роун. — Ты можешь использовать мое семя. Позволь мне дать тебе лекарство, Моурин.

— Но это не сработает, — запротестовала женщина. — Ты слышал, что сказал Тристн. Лекарство убьет тебя!

— Может убить меня, — поправил Роун. — Есть разница. Да, это риск, но я готов пойти на него.

— А что, если это не сработает?

— В таком случае тебе следует действовать по своему плану, Моурин. Но сначала мы должны хотя бы попробовать лекарство на мне.

Ваул был впечатлен мужеством Роуна. Еще до того, как Роун превратился в свою нынешнюю форму, Ваул почувствовал, что это существо питает глубокое инстинкт защиты к Моурин, чувство, которое он сам разделял. Ваул восхищался и понимал готовность Роуна рискнуть жизнью ради женщины. Если бы Ваул был на месте Роуна, то поступил бы так же.

Но Моурин не соглашалась. Маленькая самка нахмурилась и покачала головой, тряхнув длинными фиолетовыми волосами.

— Ты не можешь так рисковать, Роун. Я тебе не позволю!

— Извини, но это зависит не от тебя, Моурин.

Слезы навернулись на глаза женщины, и оба сердца Ваула сжались при виде того, как она плачет. Ему не нравилось видеть свою пару расстроенной.

Моурин повернулась по кругу, переводя взгляд с Ваула на Джрайка и Тристна, которые стояли вокруг нее со всех сторон.

— Вы не можете позволить ему сделать это! — Моурин всхлипнула. — Роун и ваш друг тоже. Вы не можете позволить ему так рисковать своей жизнью. Не тогда, когда есть другой способ.

Ваул обнял Моурин, пытаясь утешить ее.

— Это правда, Роун наш друг. И нам не нравится идея подвергать его опасности. Но я думаю, что могу говорить за всех нас, включая Роуна, когда говорю, что твоя безопасность является самым важным приоритетом.

С тихим рычанием Моурин отстранилась от прикосновения Ваула, и его сердце снова заныло.

— Это чушь собачья, — пробормотала она.

Джрайк задумчиво потер подбородок и наморщил лоб.

— Послушай, может быть, Моурин права. Может быть, есть другой способ. Но не тот, о котором она думает. Не Дэггот…

— Что ты имеешь в виду? — спросил Тристн.

— Ну, лекарство слишком летучее, чтобы его можно было вводить непосредственно в организм Моурин, верно? Сначала его должен переработать Ракша. Иначе оно может убить ее.

— Да.

— И есть вероятность, что Роун испытает аналогичную реакцию.

— Да…

— Но что, если мы дадим Роуну лекарство, которое уже было обработано? Например, ты делаешь инъекцию одному из нас, — Джрайк указал на себя, затем на Ваула и Тристна, — и тогда мы, понимаешь…

— Ты хочешь спариться с Роуном?

Уши Джрайка встали торчком, и он оскалил зубы в рычании.

— Я не говорил, что хочу это делать. Но я готов сделать это, если это сработает. Ты вводишь лекарство в меня. Я ввожу его Роуну. Он вводит его Моурин. Мне бы это, конечно, не понравилось…

— Я думаю, что мне это понравилось бы еще меньше, — сказал Роун. — Без обид, капитан, но я думаю, что предпочел бы просто рискнуть и получить лекарство напрямую.

— Без обид, — сказал Джрайк.

Тристн только покачал головой.

— Это все равно не сработает, — сказал врач. — Лекарство теряет свою эффективность с каждой передачей. К тому времени, как оно попадет в организм Моурин, то потеряет всю свою силу. И, кроме того, оно уже будет изменено твоим собственным генетическим кодом. Гены Роуна оказали бы незначительное влияние.

Джрайк хмыкнул.

— Ну, это была идея.

Снаружи, вдалеке, сверкнуло еще больше молний. Когда наконец раздался гром, это было немногим больше, чем ворчание.

Пока другие мужчины спорили, Моурин перестала плакать. Тыльной стороной ладони она стерла слезы со щек. Она отошла от собравшихся мужчин, забралась на ближайший ящик и села, скрестив ноги, лицом к ним.

— Послушайте, — тихо сказала она, ее голос был едва слышен за шумом дождя. — Какие у вас на самом деле возражения против моего плана? Ревность? Потому что если так, то это действительно чертовски глупо. Мы здесь говорим о жизни и смерти. И я не хочу, чтобы Роун рисковал своей жизнью из-за чего-то столь мелкого, как ревность.

Мужчины замолчали, все они задумались.

Ваул должен был признать, что мужчины-Ракши, как правило, ревнивы от природы. Не было ничего необычного в том, что соперничество из-за женщины могло привести к расколу между лучшими друзьями или даже братьями. В старые времена, до того, как на Рак пришла чума, в Лингва Галактика, общем языке Пространства Ковенантов, даже существовало выражение: «Ревнив, как Ракша».

Но чувства Ваула к Моурин были иными. Он был не только готов разделить ее со своими товарищами. На самом деле он приветствовал эту идею, даже наслаждался ею. Прошлой ночью Ваул доминировал над киской Моурин, в то время как его товарищи одновременно владели ее ртом и анусом. Этот акт взаимного спаривания и то воздействие, которое он оказал на самку, подняли собственное удовольствие Ваула до уровня интенсивности, которого он никогда прежде не испытывал и не представлял.

Однако его жажда делиться имела свои пределы. Он не хотел делиться ею свободно, за пределами их маленькой группы. Когда они вернутся в Рак — если они вернутся — Ваул знал, что будет ревниво защищать ее от любых мужчин за пределами их нынешней группы.

Но было ли это причиной его возражений против плана Моурин?

Нет.

Ситуация с Дэгготом была иной. Несмотря на то, что наемник проявил готовность помочь Ваулу и его товарищам, ему все равно нельзя было доверять.

Если они позволят Дэгготу спариться с Моурин, никто не знал, что может натворить этот негодяй Ракша. Он был безумен, как дикое животное, и опасен, как непредсказуемый садист. Он мог причинить боль Моурин.

Или хуже. Он может убить ее.

— Дело не в ревности, — наконец сказал Ваул. — Дэггот просто слишком опасен, Моурин. Никто не знает, что он может попытаться сделать. Нельзя позволить его рукам прикоснуться к тебе.

Моурин кивнула.

— Согласна.

Ваул не ожидал такого ответа. И, по-видимому, другие мужчины тоже. Они все в замешательстве посмотрели друг на друга, прежде чем снова обратить свое внимание на прелестную маленькую самку, примостившуюся на своем ящике.

— Значит ли это, что ты передумала? — спросил Ваул.

— Неа. Вы, ребята, не дали мне закончить объяснение моего плана. Я согласна с вами, что Дэггот слишком опасен, чтобы позволить его рукам коснуться меня. Но если мы последуем моему плану, его руки не будут иметь значения.

— Что ты имеешь в виду? — зарычал Ваул.

— Тот лазерный поводок, — сказала Моурин. — Тот, которым ты раньше связывал Дэггота. У тебя есть еще такие?