Инопланетный рынок шкур

ГЛАВА 72

РОУН

Существо, известное как Роун, напряглось.

Четыре пары любопытных глаз уставились на него. Воздух в открытом грузовом отсеке был прохладным, но кожа Роуна потеплела под внезапным пристальным взглядом его товарищей. На мгновение молния осветила интерьер ослепительным монохромным светом. Затем вернулась темнота, и тишину наполнили раскаты грома.

Напряжение Роуна не было вызвано страхом или попыткой защититься. Он доверял своим товарищам и чувствовал, что они тоже стали доверять ему. Особенно красавица Моурин, с которой его связывала особая связь.

Скорее всего, его внезапное беспокойство было вызвано неспособностью ответить на вопрос доктора-Ракши.

Кем он был?

Это казалось достаточно простым вопросом. Роун прекрасно знал, кто он такой, знал, где заканчиваются границы его самого и где начинается остальная Вселенная. Но у него не было средств выразить это словами.

Тристн был Ракшой. Как и Джрайк с Ваулом. Что касается Моурин, она была человеком, или, по крайней мере, была им в самом начале.

Но кем он был?

Кем был Роун?

У него не было слова для этого. Не было слова для себя. На самом деле, насколько он мог вспомнить, у него даже не было имени до того, как Моурин наградила его им. Он даже не всегда был «он».

Тристн, должно быть, заметил его дискомфорт. Доктор-Ракша ободряюще положил руку на плечо Роуна и улыбнулся.

— Извини, это был сложный вопрос для начала. Давай начнем с чего-нибудь попроще, хорошо? По словам М'рин, когда она впервые встретила тебя на борту корабля пенумбрианцев, ты был в облике пустотной крысы. Но на самом деле ты не пустотная крыса, не так ли, Роун?

Роун покачал головой.

— Я был пустотной крысой, но теперь нет. Теперь я человек. Нет, это не совсем верно, не так ли? Я… ну, я такой, какая есть Моурин.

Он улыбнулся женщине, и она улыбнулась в ответ.

— Понятно, — продолжил Тристн. — Итак, теперь ты гуманоид. До этого ты был космической крысой. А что было до этого, Роун? Был ли ты кем-то другим до того, как стал пустотной крысой?

— О, да! — сказал Роун. — Я был многими!

Напряжение начало покидать его мышцы, и настроение несколько улучшилось. Ответить на эти вопросы было намного легче, чем на первый, который задал ему ракшасский доктор.

Но его облегчение было недолгим. Следующий вопрос доктора был еще более трудным.

— Как многим ты был, Роун?

Роун нахмурился. Немного подумав, он ответил:

— Я точно не знаю. Видишь ли, до того, как я превратился в гуманоида, у меня не было понятия о числах. Знаете, мозг пустой крысы не очень большой. Я должен был встретиться с Моурин, чтобы она научила меня считать.

Самка прижала уши и удивленно посмотрела на него.

— Научила тебя? Что ты имеешь в виду? Роун, мы никогда не говорили о числах.

— Возможно, учить — неподходящее слово. Но это лучшее слово, которое я могу придумать. Ты многому научила меня, Моурин, — он снова обратил свое внимание на Тристна. — Доктор, сколько звезд на ночном небе?

— Богиня, я не знаю. Миллиарды.

— Вот стольким я был.

Остальные, казалось, немного отпрянули после этого заявления, за исключением Моурин, которая, наоборот, придвинулась ближе. Ее уши больше не были прижаты, а в светящихся оранжевых глазах застыло выражение удивления.

— Роун, сколько тебе лет? — спросила она.

Он просто пожал плечами.

— Наверное, я довольно старый.

— О, точно, — сказала Моурин с улыбкой. — Думаю, если ты раньше не разбирался в цифрах, то не знаешь, сколько тебе лет. Но если ты был миллиардом разных вещей, тогда ты, должно быть, действительно стар. Ты помнишь что-нибудь из того, кем ты был? Например,… ты помнишь, кем ты был до того, как я встретила тебя пустотной крысой.

Роун кивнул.

— Да, я помню. До того, как я стал пустотной крысой, я был еще меньшим существом с твердым панцирем и крыльями.

— Жук?

— Да, наверное, так. Я напоминал нечто, что на вашем языке вы назвали бы жуком. Я, конечно, не знаю точно, как назывался этот вид. В то время я не владел никаким языком.

— Должно быть, странно было быть маленькой букашкой.

— В то время это казалось нормальным. А временами я был даже меньше жука. Я был существом размером не больше отдельной клетки. И я был и очень большим существом. Когда-то я был массивным, полубессознательным облаком материи размером со звезду. Я был растением, подобным тем, что растут там, в джунглях. Я был мужчиной, женщиной и представителями других полов, для обозначения которых в вашем языке нет слов.

— Странно, — сказала Моурин.

— Тебя это беспокоит, Моурин?

Женщина покачала головой.

— Нет, вовсе нет. Это просто… необычно, — она усмехнулась. — В последнее время моя терпимость к необычным вещам значительно возросла. Честно говоря, это довольно круто.

Роун улыбнулся в ответ и ей. Он отвел прядь ее волос, все еще влажных от дождя, и погладил теплую, мягкую щеку.

— Но как это работает? — теперь Джрайк, капитан-Ракша, был тем, кто задавал вопросы. — Я имею в виду, как ты можешь так меняться?

— Я действительно не знаю, — сказал Роун.

— Ты не знаешь? Но как ты можешь не знать? Ты тот, кто это делает.

Роун подумал еще мгновение, затем спросил.

— Как работают твои сердца, капитан?

Джрайк ошеломленно посмотрел на него.

— Это не одно и то же.

— Конечно, одно и то же, — сказал Роун. — Это функция твоего организма, но можешь ли ты действительно сказать, как она работает? Или как работает твоя нервная система. Или когда ты рос, как твои кости и мышцы знали, как принимать правильную форму и пропорции. Или как клетки твоего мозга работают вместе, создавая твое собственное уникальное сознание.

Джрайк ничего не сказал, и Роун пожал плечами.

— Я могу объяснить только то, что знаю. Иногда в ходе моей жизни и моих путешествий по Вселенной я сталкиваюсь с организмом, с которым чувствую особую связь. Как только эта связь установлена, я начинаю меняться. Иногда изменения происходят очень быстро. Иногда это занимает много времени. Все зависит от различий в размере и форме. Мое последнее изменение произошло относительно быстро.

— Значит, ты не можешь просто измениться во что захочешь? — спросила Моурин.

— Нет. Сначала я должен почувствовать связь.

— Почему ты связался со мной?

— Это трудно объяснить, — сказал Роун. — Когда возникает связь, это очень таинственно. Но в твоем случае это началось, когда я увидел, какая ты красивая.

— Ты думал, я красивая? — Моурин недоверчиво рассмеялась. — Роун, ты был мышью! Я имею в виду, пустотной крысой.

— Верно. Но твоя красота была так велика, что даже пустотная крыса смогла бы распознать ее. Это было первое, что привлекло меня в тебе. Вторым была твоя доброта. Ты могла бы просто прогнать меня, но вместо этого ты дала мне поесть.

— Семечки?

Роун улыбнулся и кивнул.

— Я не знал, что они так называются, но это очень красивое название. И вкусное блюдо. Я хотел бы, чтобы мы могли найти их еще.

— Что ж, удачи тебе с этим, — усмехнулась Моурин. — Я не думаю, что мы найдем земную пищу в ближайшее время.

Снаружи вспыхнуло еще больше молний, осветив затемненную пустоту грузового отсека.

— Хорошо, но вот чего я не понимаю, — сказал Джрайк. — Откуда ты узнал, как стать человеком мужского пола? Если ты был связан узами с Моурин, почему ты не стал такой же женщиной, как она?

— Это очень хороший вопрос, — тихо сказал Роун. — Я хотел бы ответить на него, но, боюсь, не могу. Изменение находится вне моего контроля. Все, что я могу сказать, это то, что для меня было естественно стать человеком мужского пола.

— Но откуда ты мог знать?

— Я не знал. Я просто… — Роун пожал плечами.

За окном продолжал шуметь дождь. Тристн все еще сидел на своем месте за своим импровизированным рабочим местом. Ракшасский доктор откинулся назад и погладил подбородок.

— Кажется, у меня есть кое-какая идея, — сказал он через мгновение. — Я провел несколько тестов крови Роуна несколько дней назад. На тот момент он все еще находился в переходной стадии, где-то между космической крысой и человеком. Когда я исследовал его клетки, они не соответствовали ни одному известному виду в пределах Галактического Ковенанта. Однако я заметил кое-что еще странное. Необычный тип органелл в его клетках, похожие на митохондрии, но отличающиеся. Я также обнаружил эти органеллы в некоторых клетках Моурин, но в гораздо меньшем количестве. В то время я не придавал этому особого значения, но теперь мне интересно…

Доктор поднялся со своего места и оглядел Роуна с ног до головы, словно оценивая его.

— Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что когда Роун связывается с другим существом, он заражает — за неимением лучшего слова — другое существо этими псевдомитохондриями. Эти органеллы не оказывают вредного воздействия на носителя, но они каким-то образом способны передавать информацию о ДНК существа, которую тело Роуна использует для самотрансформации.

— Но как они могли сделать его мужчиной? — спросил Ваул. — Днк Моурин полностью женская, верно?

— Да, это правда. Но с достаточно подробной схемой ее генома органеллы Роуна могли более или менее точно экстраполировать, как выглядел бы самец ее вида. М'рин, до того, как Роун начал развивать свои новые черты Ракши, он выглядел как человек мужского пола?

— Нет, не совсем, — сказала Моурин. — По крайней мере, не похож ни на одного человека, что я когда-либо видела раньше. На самом деле, он выглядел как… как увеличенная версия человеческого парня.

— Увеличенная? — спросил Роун.

Моурин погладила его по руке и улыбнулась.

— В хорошем смысле.

— Ну, — сказал Тристн, поправляя очки и протирая глаза. — Я думаю, мы узнали о Роуне столько, сколько могли без доступа к полностью оборудованной лаборатории. Теперь нам нужно решить самый важный вопрос…

Он на мгновение замолчал.

— …сможет ли тело Роуна служить средством для передачи лекарства М'рин?

Еще одна вспышка молнии осветила трюм. Мгновение спустя от раскатов грома задрожали переборки.

— Я не понимаю, почему это не сработает, — сказал Роун. — В конце концов, я мужчина. И теперь, когда мое тело изменилось, чтобы соответствовать телу Моурин, я еще ближе к мужчине-Ракше. Может, я и не полностью Ракша, но, по крайней мере, я гибрид.

— Все это правда, — сказал Тристн, возвращая очки на место. — Но лекарство очень летучее, Роун.

— Я не боюсь. Я могу справиться с болью, Тристн.

— Дело не только в боли, Роун. Лекарство было разработано так, чтобы оно обрабатывалось телом Ракши. Даже при том, что сейчас у тебя есть некоторые характеристики Ракши, никто не знает, как лекарство подействует на твою генетику. Оно может убить тебя.

— Ты не можешь просто превратиться в полноценного Ракшу? — спросил Джрайк. Он указал на себя, затем на Ваула и Тристна. — Мог бы ты связаться с кем-нибудь из нас?

Роун покачал головой.

— Это не так работает, Джрайк. Прости, я бы хотел, чтобы это было так. Но это не под моим контролем, я не могу выбирать, с кем мне связать себя, и я не могу менять свое тело по собственному желанию.

Роун глубоко вздохнул, расправил плечи и пристально посмотрел на Моурин.

— Я предлагаю попробовать, — сказал Роун. — Меня не волнует опасность. Если это может помочь спасти Моурин, то я готов рискнуть.

Лицо Моурин расцвело от эмоций, а глаза наполнились влагой. Через мгновение она сделала шаг вперед и положила свои крошечные ручки, теплые и нежные, на грудь Роуна. Она приподнялась на цыпочки, подняв лицо к Роуну. Он наклонился и встретил ее на полпути поцелуем.

— Спасибо тебе, Роун, — сказала Моурин. — Спасибо тебе…

Она опустилась обратно в свою обычную позу. Даже с новым ростом, который она приобрела в результате своего превращения, ее макушка доставала ему только до подбородка. Когда она вздохнула, он почувствовал, как теплые воздух прошелестел по его груди.

— Но я не могу позволить тебе сделать это, — добавила Моурин.

— Что?

— Я не позволю тебе вот так рисковать своей жизнью ради меня, Роун.

— Моурин… Но… ты рисковала своей жизнью ради меня, помнишь? Вернулась в то место, где мы были вместе в клетке? Ты могла бы просто оставить меня, но ты вернулась за мной.

— Да, — сказала она. — А позже ты спас меня от Дэггота. В любом случае, мы не ведем счет, ясно? Дело в том, что я не позволю тебе рисковать жизнью, когда сейчас есть другой способ спасти меня.

— Другой способ? — спросил Роун. — Что ты имеешь в виду?

— Да, что ты имеешь в виду, М'рин? — спросил Тристн.

Лицо Моурин стало серьезным. Она обхватила себя руками, как будто ей вдруг стало очень холодно. Она отошла от Роуна и трех других мужчин и встала на пороге грузового люка, глядя на непрекращающийся дождь. Спустя долгое время она снова повернулась к ним лицом.

— Хорошо, — сказала она. — Вот мой план…