Инопланетный рынок шкур

ГЛАВА 64

ВАУЛ

Большой Ракша пристально посмотрел вниз на маленькую человеческую самку, которая лежала, дрожа, в объятиях его товарищей. Она больше не была полностью человеком, по крайней мере, со вчерашнего дня, когда начала меняться. Ее нежная плоть все еще сохраняла светлый розоватый цвет и блестела от пота в мягком свете трюма. Но геном Ракши затронул другие аспекты ее внешности. Ее уши, когда-то негибкие и округлые, теперь обзавелись привлекательными кончиками и подергивались в нервном ожидании. Ее радужки, когда-то имевшие цвет колотого янтаря, теперь были ярко-оранжевыми. А между ее широко расставленных ног маленький хвостик извивался взад-вперед по полу.

Но самым заметным отличием был ее запах. Он не был похож ни на что, что Ваул когда-либо чувствовал раньше, ароматный, сладкий и в то же время странно пикантный. Он заставляло и его рот, и член пускать слюни от похотливого голода.

В ее запахе чувствовался намек на знакомый аромат тепла — аромат, который издавала женщина-Ракша, когда ее тело создавало брачный шарик. Но в то же время он оставался присущим только ей, присущем только Моурин. Она была единственным человеком, которого когда-либо встречал Ваул, но он подозревал — нет, он знал, интуитивно понимал, — что ни один другой человек не пахнет в точности так, как она.

Его Моурин. Его пара.

Их пара.

Она принадлежала им всем четверым. Не только Ваулу, но и Джрайку, и Тристну, и странному Роуну. Это была их коллективная ответственность — защищать ее, их общая честь — удовлетворять ее потребности.

Но сейчас, в этот момент, она принадлежала ему и только ему. Он мог доминировать. Он мог наслаждаться. Его трахнуть, связать узлом и наполнить до отказа своим семенем.

Ваул запомнит этот момент на всю оставшуюся жизнь.

Сжимая свою ноющую твердую эрекцию в кулаке, Ваул двинулся вперед на коленях, пока его кончик не поцеловал ее щелочку. Он двигал своим пенисом вверх-вниз, проникая головкой между ее складочек, смазывая ее своими липкими выделениями, в то время как ее собственная женская жидкость покрывала его сужающуюся головку члена. Под ним, укрытая его тенью, самка мяукала и корчилась.

— Ваул, он такой большой, — прошептала она.

Это было правдой. Ваул был самым крупным среди присутствующих мужчин, не только с точки зрения роста, но и с точки зрения своего мужского достоинства. В прошлом это никогда не казалось проблемой. Брачный шарик самки Ракши не имел нервов и поэтому не чувствовал боли от проникновения.

Но Моурин была другой. Будучи человеческой женщиной, она требовала, чтобы семя Ваула было имплантировано непосредственно в ее тело. Ее дырочка была такой крошечной, и Ваул боялся, что его член окажется слишком большим для нее. Именно по этой причине он не проник в нее несколькими ночами ранее, когда лежал с ней.

Ваул не хотел причинить вред своей паре.

Тристн удерживал Моурин на месте, баюкая ее сзади. Должно быть, он почувствовал опасения Ваула.

— Все в порядке, — заверил его ракшасский врач. — Ее человеческая плоть податлива. Ты не причинишь ей вреда, пока будешь нежен. Некоторая внешняя стимуляция должна помочь ей раскрыться немного шире.

Ваул кивнул.

Он снова вспомнил ту ночь, когда довел маленькую самку до пароксизма удовольствия, потираясь о нее своим членом.

С тихим ворчанием он скользнул кончиком вверх от ее дырочки, пока не коснулся маленького пучка нервов, расположенного в верхнем месте слияния ее складок. Этот странный бугорок, казалось, действовал как миниатюрный член. Обычно он был таким маленьким, что почти исчезал под кожным покровом. Но при стимуляции или когда самка была возбуждена, он становился пухлым, красным и твердым. Вскоре он созрел до такой степени, что готов был лопнуть, и Моурин вскрикнула, когда кончик Ваула соприкоснулся с ее бутоном.

— О блядь!

— Тебе приятно это чувствовать, маленький человечек?

Маленький человечек не ответила. Она просто стонала и мотала головой из стороны в сторону, пока Ваул поглаживал своим членом ее возбужденный бугорок, потирая маленькими круговыми движениями. Она приподняла свой таз, прижимаясь к нему еще сильнее.

Поддразнивая, Ваул убрал член, и Моурин заскулила и надула губы от внезапного лишения. Но в следующий момент Ваул опустил член обратно, шлепая будто дубинкой по ее по клитору один, два, три раза — чмок! чмок! чмок! — заставив маленькую извивающуюся самку вскрикнуть от удивления. Ее комочек напрягся до опасного уровня возбуждения.

— Кончай для меня, малышка, — промурлыкал Ваул. — Ты уже делала это однажды, в темноте. Теперь я хочу увидеть это при свете. Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь для меня.

Он еще сильнее надавил на ее клитор, терзая, терзая, терзая.

Напряжение в мышцах Моурин все усиливалось и усиливалось, пока, наконец, со взрывным всхлипом ее тело не содрогнулось в спастическом приступе блаженства. Черты ее лица исказились в сладкой агонии, и еще больше влаги вытекло из ее киски, наполняя окружающий воздух своим необузданным ароматом. Ваулу сознательно пришлось сжать внутренние мышцы таза, сдерживаясь от того, чтобы не окрасить ее кожу своим оргазмом, как он делал раньше.

На этот раз его семя прольется внутрь.

Глубоко, глубоко внутрь…

Ваул провел кончиком пальца по ее влажной щели, пока не нашел вход. Она все еще была невероятно маленькой и тугой, но ему показалось, что она немного расширилась для него. Он просунул кончик пальца внутрь, и Моурин ахнула от этого небольшого проникновения. Ее дырочка приняла его со скользкой легкостью.

Но его палец — это одно, а его член — совсем другое.

Ему нужно будет сделать это осторожно.

Большой Ракша подождал, пока тело Моурин перестанет содрогаться от оргазма, затем убрал палец и вернул кончик члена к ее дырочке.

— Ты готова, моя пара?

Маленькая самка наморщила лоб с отчаянным видом и кивнула.

— Да, — пробормотала она. — Мне это так чертовски нужно…

— Держите ее ровно, — приказал Ваул своим товарищам.

Медленно он начал толкаться в нее. После некоторого первоначального сопротивления его кончик начал скользить в ее хорошо смазанное отверстие. Тристн сказал правду. Ее дырочка была упругой. Она растянулась, чтобы вместить значительный обхват Ваула, и соответствовала его форме.

Ощущение было восхитительным.

Когда он вошел в нее, Моурин вздрогнула и замычала, словно от боли, но Ваул не спросил ее, должен ли он остановиться. Он уже знал, каким будет ее ответ. И, кроме того, теперь, когда его член вкусил наслаждение от ее тела, он должен был почувствовать ее всю. Он двигался так медленно, как позволяло его желание, и глубоко мурлыкал, чтобы успокоить ее, посылая вибрации прямо в ее тело через то место, где их тела соединялись.

Наконец, он полностью погрузился в нее. Его кончик уперся в мясистую стенку, обозначавшую самый дальний предел ее глубины. Отяжелевшие от семени яйца уперлись в ее задницу, влажную от женских выделений.

— О Боже, — прошипела она, — Воул, ты так чертовски глубоко…

Долгое мгновение Ваул просто удерживал себя внутри, наслаждаясь сжатием ее горячей плоти вокруг своего каменного члена. Ощущение было более невероятным, чем он мог себе представить. Спаривание с брачным шариком Ракш было приятным, но на самом деле оно не могло соперничать с близостью этого человеческого соединения.

Он дал Моурин время привыкнуть к его размерам, затем полностью отодвинулся.

— Ваул, — заскулила она, когда он лишил ее своего члена.

Ее вход был открыт для него, круглый, темный и скользкий от ее соков. Он восхищался красотой этого отверстия, проводя пальцами по блестящему розовому краю. Затем он толкнулся тазом, загоняя член обратно внутрь, пока его кончик снова не достиг ее центра.

Тело Моурин содрогнулось. Груди затряслись. На шее и груди выступили капельки пота.

Он покачивал бедрами, скользя членом в нее и наружу длинными, медленными движениями. Влажные звуки вырывались из ее дырочки, когда он двигался внутри нее. Грубые звуки, хлюпающие, всасывающие, как будто сапоги ступают по глубокой грязи.

— Богиня, ты такая мокрая, малышка, — прорычал Ваул.

— Я вся мокрая для тебя, — воскликнула она. — Я мокрая для всех вас…

Другие самцы прикасались к Моурин, когда Ваул трахал ее. Их руки гладили ее бедра и грудь, играли с длинными волосами, ласкали ее лицо и шею. Она касалась2 их в ответ. Ее маленькие ручки нашли возбужденные члены Джрайка и Роуна, и она погладила их, но ее глаза оставались прикованными к Ваулу.

— О Боже, — выдохнула она. — О Боже, о Боже, о Боже…

Теперь Ваул накачивал ее быстро и сильно. Его яйца влажно шлепались о ее задницу с каждым толчком, тазовая кость терлась о ее возбужденный бугорок. Его успокаивающее мурлыканье перешло в дикое рычание.

Он получал огромное удовольствие от доминирования над своей парой.

Позже, оглядываясь назад, он даже не был уверен, сколько времени потратил, поркывая ее. Возможно, это были минуты, но казалось, что прошли целые промежутки времени. Он хотел бы, чтобы это длилось целую вечность.

Наступил момент, когда все, казалось, вывернулось наизнанку. В какой-то момент Ваул был доминирующей стороной, завоевателем, утверждающим свою волю на ее теле, вонзая свой член глубоко-глубоко в ее плоть, как умелый охотник, направляющий копье в сердце своей добычи. Однако в следующее мгновение женщина уже контролировала его с помощью более утонченной формы доминирования, настолько тонкой, что, возможно, она сама даже не осознавала этого. Стенки ее женской полости изгибались и пульсировали вокруг его члена, всасывая его глубоко, уговаривая его отдать свое семя, требуя его.

Несмотря на свою огромную силу, Ваул был бессилен сопротивляться.

Он внутренне улыбнулся своему поражению.

За мгновение до освобождения с ним произошла еще одна перемена. Казалось, он больше не просто был внутри ее тела. Скорее, они были соединены, единое целое, один пульс, одно дыхание, одна плоть.

С ревом он опустошил себя внутри нее.

Его узел набух, член запульсировал, кончик вонзил всю толщину в ее эпицентр.

Голова женщины откинулась назад, и она выкрикнула его имя протяжным воплем, который эхом разнесся по пустоте грузового отсека. Трое других мужчин держали ее бьющееся в конвульсиях тело, пока Ваул пульсировал в ней. Набухшая луковица его узла удержала все внутри.

Наконец оргазм Моурин утих, и ее мышцы расслабились.

— Поднимите ее, — проворчал Ваул.

Не его дело командовать другими. Но сейчас, когда самка сцеплена с его твердым узлом, он получил эту возможность.

Ваул откинулся назад, приняв сидячее положение, и остальные подняли Моурин вместе с ним, соблюдая большую осторожность, чтобы не потянуть связанные узлом гениталии двух любовников. Затем Ваул откинулся назад, пока не оказался лежащим навзничь на полу, а Моурин растянулась на нем.

Он чувствовал, как сильно бьется ее сердце у его груди. Ее единственное сердце, у людей было только одно. Но он почувствовал вторичный ритм, слабый, но ощутимый.

Это развивалось ее второе сердце? Ее сердце Ракши?

Прижимая свою драгоценную пару к груди, Ваул молча повторил свою клятву всегда защищать ее. Она была его парой, и его долгом как мужчины-Ракши, было защищать ее жизнь от опасности и ограждать ее от неприятностей, насколько это возможно.

Однако он сожалел, что не может защитить ее от дискомфорта, который она вскоре испытает. Он был неизбежен. Ее тело нуждалось в лекарстве, нуждалось в таком его количестве, какое могла принять. Его узел еще долго не будет сдуваться. Это означало, что его товарищам придется прибегнуть к альтернативным методам проникновения семени в ее тело.

Тристн уже занимал позицию позади усталой и ничего не подозревающей женщины.