Забытый край

66

Он сидел на полу, прислонившись к стене. Ноги вытянуты, а в руках была открытая книга. Низкое окно было настежь распахнуто и в мрачный, пыльный чердак обильно вливалась влажная свежесть, крики детворы и редкие возгласы взрослых.

Глаза скользили по тексту, ничего больше он не замечал. И только босые ноги, сами стопы, согревались жарким светом. Тот же свет ярко освещал выцветшую, жёлтую бумагу с потускневшими словами.

Книжку сжимали маленькие, совсем детские ручки. Глаза не уставали от многочасового блуждания среди нагромождений чернил, а разум с великим наслаждением рисовал вымышленный, или давно минувший мир.

«Среди тихого, почти молчаливого океана, дрейфовал величавый галеон. Его корпус сохранял, следи множество ружейных выстрелов. Его паруса местами стягивали грубые стяжки, и редкие заплаты закрывали раны, нанесённые властною стихией. По его палубе ходили отважнейшие из мореходов, суровые волки морей, известнейшие губители на необозримых просторах. И сама палуба казалась местом рождения легенд, имя которых наводило страх на трусливых сухопутных крыс; имена весёлых, отважный мужчин, готовых броситься на встречу с судьбой, с весёлым смехом, идти на верную смерть.

Ветер трепал знамёна, — три старых, от прежних капитанов. Каждое из знамён являло собой ужасную историю тёмных времён морей. Но четвёртое, самое прославленное знамя, в отличие от других, было молодо и свежо, — его краски не потускнели, а история ещё творилась!

— Капитан! — крикнул один из матросов сверху, свесившись и едва, играючи держась за грот-мачту. — Северо-восток, семь кораблей императора!

Капитан глянул на матроса, сухощавого, но уже порядочно вдохнувшего божественного, солёного духа океана. Капитан ухмыльнулся, видя, как его новый матрос перестал бояться высоты.

Кивнув своему помощнику, капитан подошёл к борту. Взглянув в подзорную трубу, капитан смог среди бескрайней пустоши океана различить совсем уж незаметные черты кораблей.

Ухмылка стала злобной улыбкой. Капитан, едва ли не смеясь, командовал:

— Приготовиться к бою, ублюдки!

— Есть, капитан! — единодушно, радостно заорали матросы.

— Кто первый кровинушку пустит, — первый выбирает свою долю, вне очереди!

— Есть, капитан! — повторился хоровой ор, только на этот раз они умудрились заорать ещё радостнее, более хищно.

— Капитан, — тихо сказал, подходивший со спины, ужаснейше худой, замученный голодом и жаждой человек. Он был закутан в выцветшее тряпьё, кое-как перехваченное меж собой грубыми стежками.

— Что? — с нетерпением в голосе, спросил крупный мужчина, легко отшвыривая от штурвала своего помощника.

Капитан менял курс, беря прямо на императорский флот.

— Это не простые корабли. Семь кораблей… это.

— Мы оба знаем, что это за корабли также хорошо, как и знаем, сколько золота в их трюмах!

— Но, капитан… — вкрадчиво попытался худощавый мужчина.

— Убирайся, пока я тебе не проломил голову!

— Но, капитан Стенсер, — не унимался…

«Что?» — подумал мальчик, впервые оторвавшись от книги и освободившись от власти грёз.

Он поднял взгляд и оглядел захламлённый, пыльный чердак. А в голове возникла ноющая пульсация.

«Кто?» — спросил он сам себя, а после, вспомнив образ крупного капитана, повторил. — «Капитан Стенсер… капитан Стенсер… Стенсер».

Мальчик закрыл книгу, посмотрел на обложку. Твёрдый переплёт и выбитое изображения корабля. Он прочитал название и вновь почувствовал неприятный удар по голове, — точно током ударили прямо по мозгу.

Закрыв глаза, он раз за разом думал о том капитане, но именно его имя отзывалось болью в воспалившемся уме.

«Стенсер, Стенсер» — продолжал мысленно повторять. Но после, точно решившись, тихо прошептал. — Стенсер.

Открыв глаза, он увидел мрачный потолок старого и хорошо знакомого дома. В печи тлели угли, и было слишком жарко. Стянув одеяло, удивляясь возникшей в теле перемене, мужчина встал на ноги. Не веря в случившееся, он оглядывал крепкие, мужские руки.

Оглядевшись, он заметил трёх стариков, уснувших прямо за столом. Но ни еды, ни уж тем более выпивки там не было. Молодой мужчина пытался размышлять на этот счёт и не сразу, а постепенно начал вспоминать, кто он, где он, и кто его окружает, а вернее, кто спит за столом.

Стенсер не понимал, чего сразу три хозяйственных духа забыли под одной крышей, — прежде они не желали спать вне своих владений.

«А тут… что-то странное случилось!» — подумал молодой человек.

Подойдя к столу, он наклонился к одному из стариков, и тихо-тихо, стал его тормошить, шёпотом повторяя:

— Будимир. Будимир!

— А, что? — первое, что вырвалось у старика.

Несколько раз моргнув, старик уставился на молодого мужчину, а после, радостно вопя, схватил того в крепкие объятья. Шум разбудил и других стариков. И не прошло минуты, как все они, старые хозяйственные духи, бубня что-то, радуясь, со слезами обнимали ничего не понимавшего человека.

Когда они немного успокоились, дворовой спросил:

— Ну, как ты?

А Стенсер горько улыбнулся, и сказал:

— Тут такое дело… Стенсер, это не моё имя.