Забытый край

13

— Что ты делаешь? — воскликнул домовой.

В сумраке дома, Стенсер сидел за столом и неумелыми движениями пытался вспороть брюхо рыбины.

— Рыбу чищу, — удивляясь, отвечал человек, — разве не видно?

Старик задохнулся от возмущения, но всё же остановил, как позже он сказал, порчу ужина.

— Дай сюда нож! — потребовал домовой.

Быстрыми и точными движениями, старик выпотрошил рыбу, и только после глянул на чешую. Разглядев, что Стенсер её не счистил, домовой воскликнул: — О Боги! — а после стал уже чистить чешую.

— Тебя разве не учили, что нужно и шкуру скоблить? — спрашивал домовой, но глянув на оторопевшего человека, хмыкнул: — Как ты только жил?

Старик-домовой приглушённо ругался и бубнил себе под нос: — плохая нынче смена наросла! — и всё же показывал и объяснял, а после говорил, — пробуй сам.

Так Стенсер учился и постигал сложную науку, «скобления шкуры» и «потрошения» рыбы.

Чувствуя, что не получается также ловко и умело выполнять работу, как старик, Стенсер говорил себе: «Ну ничего… дай мне только время, а уж я научусь ни чуть не хуже тебя рыбу чистить!»

После они вместе варили суп: крупная кастрюля с водой, — немного гречневой крупы и очень много рыбы. И, как итог, у них получился не суп, а: «Да это же каша!»

Когда Стенсер снял кастрюльку с печи и поставил на стол, собираясь накладывать в тарелки поздний ужин, старик замахал руками и, бросив: — Подожди немного, — убежал из дома.

«Чего это он?» — думал Стенсер. А увидев, как старик вернулся, держа в руках странные травы, спросил. — Будимир, ты чего?

— Не отдёргивай!

Старик мелко нарезал травы и бросил их в густой не то суп, не то кашу. Перемешал и, потянувшись густым, ароматным паром, сказал:

— Обожди, должно немного настояться!

Стенсер не успел по возвращению расспросить старика о странном рыболюде, — домовой показался только когда он, человек, мучил рыбу. И тут, пока они ждали, решил для себя: «А почему бы не расспросить его?»

— Послушай, Будимир… На реке я повстречал странное такое создание… даже не знаю, как его описать…

— Не то человек, не то рыба, не то ещё что-то, да к тому же весь в чешуе?

— Да, да! — воскликнул Стенсер.

Старик вздохнул, а после сказал:

— Что ж, спрашивай.

«С чего бы начать? — спросил себя Стенсер, а после, сообразив, что. — Да я ведь ничего не знаю! С этого и начну».

— Будимир, для тебя, наверное, это станет новостью, но я ничего не помню. И кто… что это за создание такое, которое в чешуе…

— Речник.

— А? Речник? Тот самый?

— Да, это он, речник.

«То есть так и должно быть?» — мысленно изумлялся Стенсер.

— Что ты о нём знаешь?

Старик почесал бородищу, а после, пожав плечами, начал:

— Странный он… просто так людей топит.

— Как это, просто так?

— Ну, скажем, не пришёлся ты ему чем-то? Тогда жди, что если подойдёшь к воде — утащит в реку и утопит.

«А сразу предупредить не мог? — думал Стенсер. — Он что, смерти моей хочет?»

— Однако к тем, кто ему по сердцу пришёлся, может не трогать, не вредить, но и даже помогать.

— Как это помогать? — решил уточнить человек, между тем вспоминая, что, — «ему ведь нужны… как он говорил? Послушные и почитающие его… слуги? Так разве станет он просто так себя лишать верных и почитающих его… рыб?»

— Да не знаю я как, только без рыбы от него редко уходил прежний его любимчик.

«Прежний любимчик? Он что-то знает о других?»

— Что можешь о том, любимчике, сказать?

— Да ничего не могу… пропал давным-давно… даже упомнить не могу, как давно.

Стенсер вздохнул. Он уж понадеялся, что сможет чего-то приличного разузнать, но ошибся. И всё же не бросил попыток понять происходящее и докопаться до правды:

— Можешь ещё чего о речнике сказать?

— Да что тут скажешь? Своенравный он. Может сделать всё, что угодно. Ничего-то для него не имеет значения и негласные правила для него — пустой звук.

— Хорошо, значит, буду с ним осторожнее… — сказал человек, но домовой перебил.

— Да будь хоть трижды осторожен, если он захочет, то только подойди к реке — утопит! И не спросит, что да для чего… всё-то ему законы не писаны.

«Законы… негласные правила… нужно попробовать разузнать!» — решил Стенсер.

— Будимир, а что это за правила и законы?

— Так, — махнул он рукой, словно это сущий пустяк, — устои духов. Тебе, человеку, это знать не нужно.

«Что? — только и смог подумать Стенсер, а после, не сразу, начал разбираться. — То есть, он считает себя не человеком… но кем тогда? Духом? Да и что за духи такие? Что это значит?»

Задаваясь всё новыми и новыми вопросами, в какой-то момент человек спросил:

— Ты хочешь сказать, что ты не человек?

— Что? Нет, нет конечно!

Стенсер окончательно потерял под ногами почву. И далеко не сразу смог сказать:

— Можешь мне подробнее рассказать о духах, о себе и правилах духов?

— Какие разговоры? Ужин готов. Бери ложку, тарелку и айда есть!

Стенсер попытался вернуться к разговору за едой, но старик, с набитым ртом, пробубнил:

— Не говори за едой, к худу это!

А после ужина отмахнулся словами:

— После еды не худо и поспать, особенно ночью.

И только засыпая, мужчина понял, что старик старательно избегал важного разговора. Сомневался, сначала, но после, раз за разом восстанавливая в памяти разговор, и понимая, что его обдурили, сказал себе: «Стенсер, ты идиот!»