Забытый край

30

— Ты что делаешь? — спросил домовой.

Мужчина стоял рядом с печью и, сняв одну из конфорок, поставил на огонь сковородку. Держа в руках кастрюльку, он там смешивал что-то внешне не особо приятное.

— Да вот, хлеб решил сделать, — как ни в чём не бывало, ответил Стенсер.

Ему не были известны секреты и особенности приготовления хлеба. Он смешал промокшую, с неделю назад, муку с водой. Сделав густоватую кашу и, скомкав один неказистый шарик, бросил его на раскалённую сковородку. «Тесто» зашипело и зашкворчало.

— А ну дай сюда! — скомандовал домовой, оттесняя мужчину от печи. — Кто ж так делает!

После, ходя за стариком по пятам, мужчина слушал, как его ругают. Домовой также сетовал на то, что: — Ничего-то нужного нет! Что же за хлеб, на муке с водой? — ругался, но всё же пытался спасти дело.

Стенсер вышел вслед за домовым на улицу, внимательно следил, какие тот собирает травы, но, только и смог, что сказать себе: «Та, которая с пушистыми цветами и толстым стебельком», — да, — «Те травы, которые рядом с дорогой, почти по ней стелется, и разрастаются в изобилии мелкими, вьющимися веточками».

— Смотри внимательно, сколько таких, и сколько таких можно смешивать, — больше не стоит, а меньше… это уже дело вкуса. — сказал домовой, когда они вернулись домой. Они стояли у стола, и старик мелко нарезал травы. — Вот эта трава даст приятный привкус, — показал он ножом на одну траву, а следом, указывая на другую, прибавил. — А от этой… силы хорошо поправляет и здоровье бережёт. — пристально глядя, старик спросил, — понятно?

Стенсер едва ли мог понять происходящее, — так это было непривычно, да и травы он с трудом отличал. Но кивнул. Как будто по привычке. Просто по другому не мог поступить.

— Понятно, значит, говоришь… — сказал старик и взял ещё не нарезанные травы, по одной веточки каждой. Приподняв их, каждую в разной руке, спросил. — Какая из них и для чего нужна?

«Влип» — только и подумал Стенсер.

Ошибиться было сложно, но, в таком сложном деле он приуспел.

— Ага, — протянул старик, а после, тяжело вздохнув, сказал. — Вот эта трава, — для вкуса, а вот эта — для здоровья. Теперь-то ясно?

Мужчина кивнул, а домовой тихо прибавил: — Эх, зелень молодая, ну и смена у людей растёт!

После этого старик, было, начал отдирать прилипшую лепёшку от сковороды, но, остановившись, поставил сковородку на стол и пододвинул к Стенсеру:

— Сам напакостил, сам и отдирай!

Спустя пару минут безуспешной борьбы с прилипшей тёмной коркой, Стенсер думал: «Ну и что мне с тобой делать?» И ничего лучше ему в голову не пришло, как начать скоблить сковородку ножом. Он надеялся, что едва подцепив, сможет избавиться от пригоревшей корочки, но не тут-то было! Ему удавалось отдирать кусочки, в то время, как основная часть пригоревшей корки не отходила.

— Ты никак издеваешься? — спросил домовой, глядя на это. — Смочить водой, не пробовал?

Спустя пару минут, не вытерпев, домовой взялся чистить сковородку.

«Как-то неудобно получилось, — думал Стенсер, глядя, как старик сам с трудом справляется с надоедливой корочкой. — И помочь не знаю чем».

— А ну-ка, дай сюда нож! — не вытерпел домовой и сам принялся скоблить сковородку.

Когда сковородку удалось отчистить, Стенсер подкинул в печь нарубленный валежник. Подойдя ко столу, потянулся было к кастрюльке с тестом, но старик так красноречиво взглянул на него, что мужчина невольно отступил на шаг назад.

— Не мешай, — сказал домовой, а после, помолчав, прибавил. — Стой рядом и учись, но под ногами не путайся!

Домовой отрезал от куска сала небольшой кубик и, подцепив его ножом, понемногу топил на сковороде.

Старик дождался, когда такое, импровизированное «масло» закипит, и только после, оглянувшись на молодого мужчину, сказал:

— Лучше делать понемногу. Сложно, но хотя бы не будут внутри сырым.

А после, делая маленькие комочки, домовой бросал их в кипящий жир. Не отрывая взгляда от сковородки, он сказал:

— Не стой столбом, принеси тарелку… — а после, точно ругаясь, прибавил. — Нужно ж куда-нибудь складывать!

Стенсер следил и постигал сложную науку. И ему это казалось чем-то простым и понятным: «Больше боялся, делов-то! — думал он, — Не такая уж и сложная задачка!» Только в какой-то момент, когда теста почти не оставалось, старик сказал:

— Давай, вставай к печи. И это, немного салом натри! А то уж и не на чем готовить.

Только после этого мужчина понял, что легко готовить, только наблюдая, а самому ой как не сладко приходится. Себе он говорил: «Это только дело привычки… немного времени и практики, — и сам буду делать не хуже!» — думал он так, вытаскивая неказистые, не до конца пропекавшиеся кругляши.

Сняв сковородку с огня, сидя у окна, он попробовал поостывшие хлебные кругляши. Попробовал и едва не выплюнул: — «Ну и гадость!» — но, странное дело, съев один, взялся за другой. И мысленно жалуясь, на не съедобность, на плохой вкус, продолжал жевать всё новые и новые кругляши.

Уже вечерело, когда Стенсер засобирался. На вопрос старика: — Куда? — ответил честно:

— Прогуляюсь немного, воздухом свежим подышать. — только не добавил, что прогуляется до зайца.

— Немного с собой возьму, — сказал Стенсер, ложа в карманы брюк хлебные кругляши. — На свежем воздухе аппетит просыпается.

Домовой, уходя куда-то за печь, небрежно бросил:

— Возьми побольше, сам хотя бы на свежем воздухе попробуй.