Забытый край

35

На следующее утро, скромно позавтракав, Стенсер поплёлся на речку. Были опасения, что тот злосчастный туман дело рук речника. Но есть, было, нечего, а найти иного способа пропитания ума у него не хватило. Да и со стариком толком поговорить не получилось, — раним утром, он куда-то ушмыгнул.

«Эх, ну и дела!» — думал человек, глядя на прибрежье. Было тяжело подходить к реке, голову заполоняли самые разнообразные опасения. — «Вот подойду к реке, да как утопит!»

Стенсер осторожно, мелкими шагами подошёл к воде. Опасливо оглядываясь, стал приглушённо кликать: — Эй, речник… речник!

Водный дух показался не сразу. Мужчина уж приходил в тихое отчаяние, когда из воды показалась знакомая голова. Своими могучими ручищами, речник взобрался на берег и перво-наперво, с облегчением сказал:

— Жив? Вот и молодец! Сумел-таки удрать!

Уже сидя на берегу и, как прежде, легко ловя рыбу, Стенсер попытался расспросить о случившемся прошлой ночью, о тумане, странных созданиях и о странной сове.

— А-а-а! — протянул речник и махнул рукой. — Пропащее дело!

От прямых вопросов речник уходил, да и всячески выражал не желание говорить о случившемся. Человек же счёл за благо не усердствовать, ведь, как получалось, этот речной дух был причастен к случившемуся: «Только, если он сидит рядом со мной, да так спокойно, то, стало быть, причастен не по своей воле? Или пытается обдурить так? Только, зачем ему это? Нет… нет! Явно тут что-то не ладное, но, злить его не стоит».

Да и изредка поглядывая на рыболюда, Стенсер замечал в его позе, да и во всём виде, какое-то сожаление и виноватость. Такой крупный дух удивительно напоминал собой провинившегося мальчишку: «Точно великовозрастный детина, но простой как мальчишка».

И Стенсер воздерживался от вопросов о случившемся прошлой ночью, чувствуя некоторую жалость к этому рослому духу. Ведь теперь, при свете дня, тот был вполне себе разумным и даже давал советы, где больше глупой рыбы.

Когда человек, почти с полным ведром рыбы, засобирался домой, речник глянул на него, но отвёл взгляд и сказал:

— Лови себе рыбу, когда нужно, только ты это… по вечерам, а особенно ночью к реке не ходи, лады?

Стенсер уже заканчивал с обедом, когда домой вернулся старик. Он был особенно грязным и чумазым, — измазался сырой землёй, которая была и на одежде и на лице.

— Ты где пропадал? — спросил Стенсер.

Он сидел за столом и пододвинул вторую тарелку к кастрюльке с густым варевом.

— Об этом ты меня спрашиваешь, да? Об этом? Это ты где пропадал, когда нужен был! Куда ушёл, ни свет ни заря?

— Да я ведь, как лучше хотел, рыбы наловил…

Домовой хлопнул грязной ручищей себя по лбу.

— Вот это да! Вот это я понимаю, молодое, крепкое и разумное поколение! Не напомнишь мне, кто перед сном рассказывал о не хорошем месте? Тебя там чуть не съели… И что же ты сделал? — старик замолчал, выжидая паузу.

Стенсер не понял, что это было всего лишь паузой. Он, с некоторой неуверенностью ответил:

— На речку?..

Старик вновь хлопнул себя грязной ручищей по лбу, а после, тяжело вздохнул.

— Откуда только такие берутся? И главное… зачем?

Старик принялся со всей строгостью и рвением костерить людскую неразумность и его, особенно явную, глупость в поведение:

— Разве я тебе не говорил, что не нужно лесть на речку, если этот рыбохвост ошалеет? Тебе что, нужно это в голову втемяшить или как? — домовой крепко сжал руки, всем видом показывая, что готов ринуться в кулачную драку. — Вот что с тобой делать?

А Стенсер, глядя на грязного, чумазого старика, в половину себя ниже и готового его побить, с трудом удерживался от смеха. Он чувствовал, как на лице обозначилась улыбка. Он понимал, что ещё немного и не выдержит, но пытался… пытался…

— И не красней мне здесь, зелень неразумная!

Но уж тут молодой мужчина не смог удержаться и расхохотался.

Спустя пару минут, отсмеявшись, Стенсер попытался извиниться перед домовым, но тот отмахнулся от него и вновь заспешил из дома.

— Да ладно тебе, Будимир, я ведь не хотел!

Но старик бубним что-то неразборчивое и торопливо ушёл. Только стоя на пороге, и проводив домового взглядом, Стенсер заметил рядом с дверью берестяную корзинку. В ней была небольшая, мелкая, молодая картошка.

«Так вот он чего?» — подумал мужчина, а после ещё раз глянул туда, куда топал старик.

Спустя какое-то время, расхаживая по дому, Стенсер думал: «Он ведь и в самом деле переживает, как за своего беспокоится… Всячески старается помочь и… временами груб, но ведь, грубость эта, — не получалось подобрать нужного и верного слова, — от добра?»

После Стенсер задумался о том, как он отплатил за гостеприимство и за то, что старик выручил его, когда он болел: «Мда… помогать-то помогаю, но так… больше себе… чем бы ему помочь? В первую очередь именно ему!»

С добрые пару минут он ходил по дому и пытался отыскать в уме то, что всегда было перед глазами. И когда он понял, чем по-настоящему может помочь, не удержался и на манер домового хлопнул себя по лбу.

«Баня!»