Забытый край

17

Телом Стенсер был невероятно слаб. И, с непривычки, он невероятно устал, после долгого и тяжёлого дня. У него не находилось сил, даже чтобы пошевелиться. Ему хотелось спать, спать и, пожалуй, поесть. Однако, у домового были другие планы.

Старик попробовал тормошить молодого человека. Пытался добудиться его, говоря:

— Эй, соня, утро уже!

Только Стенсер, едва приоткрыв глаза, глянул на домового и тут же перевернулся на другой бок.

Старик забубнил себе под нос, отошёл. Но, спустя какую-то минуту, вернулся и предупредил человека:

— Рядом с тобой стоит ведро… оно, конечно, на половину пустое, но… тебе ведь этой воды хватит, чтобы проснуться?

«Он что, не даст мне поспать?» — вяло подумал Стенсер.

С трудом он сел и, как разбуженный совёнок, глядел кругом, — взлохмаченный, сонный и ничего не соображающий.

— И чего расселся? — с негодованием спросил домовой.

— Что? — протянул человек, и не понимая, глянул на старика.

— Завтрак иди, делай!

Мужчина поглядел на стол, где была кастрюля. Ему вспомнилось, что прошлым вечером они доели кашу. Ему предстояло готовить, в таком-то состояние! Поднимаясь на ноги, он мысленно охарактеризовал это одной фразой: «Ох, грёбанный стыд!»

Не мало намучившись, Стенсер сготовил завтрак, — обжарил ломтики мяса, остатки хлеба, и всё это на кусочке растопленного сала.

— Приятного аппетита, Будимир. — сказал человека, а в голосе его слышалась неприкрытая обида.

— Спасибо, — улыбаясь, ответил домовой, беря тарелку.

И пусть настроение было испорченно самым скверным образом. Пусть он не выспался, пусть! Ну, уж на чём, на чём, а на аппетите Стенсера беды и невзгоды не сказались. Он, прежде чем старик успел попросить добавки, умял вся, что приготовил. На просьбу старика он ответил с набитым ртом:

— Прости, Будимир, добавка того… всё.

Старик посмурнел, хотел разразиться ругательствами. Только постучав пальцами по столу он, с обманчивым добродушием, сказал:

— Я тебя предупреждал, что говорить с набитым ртом, это к худу?

— Да, — продолжая чавкать, ответил Стенсер.

Старик улыбнулся. Он с хрустом сжал руки. Стенсер впервые обратил внимание на слишком уж не здорово вздувшиеся суставы.

— Доедай скорее, у нас сегодня уборка!

Стенсер пытался убедить, что и потом можно убраться. Говорил, что:

— Да не так уж тут и грязно!

Но, старик был непреклонен:

— Не серди меня, худо будет!

— Куда уж хуже! — сетовал человек.

— Поверь, может быть гораздо более худо! — домовой сказал это с весёлостью в голосе, улыбаясь, а Стенсер, глядя на такую улыбку, почёл за благо промолчать.

«Ну, уборка, так уборка… не так уж и плохо прибраться в доме! — сказал он себе. — Да что там, это ведь и для здоровья хорошо!»

А после, задыхаясь от пыли, чихая и кашляя, Стенсер вытаскивал из-за печи, сваленные в самом краю, различные вещи. Вытаскивал в центр комнаты, где их, под чутким и пристальным руководством старика, сам же и разбирал, — и раскладывал, куда велел домовой. Большую часть вещей, удивительно зловонных, рвущихся в руках, пришлось вытаскивать наружу. Домовой сказал:

— Гнильё дома держать — к худу!

Ну а что Стенсер? Стенсер делал, что мог. Обливался потом, страдал, но растаскивал различный хлам.

В какой-то момент Стенсер замер. Держа в руках спутанную, скомканную сеть, он оглянулся к старику и спросил:

— Эй, Будимир, что это?

— А-а! Ни к чему это. Поди, выкинь.

Но мужчина не уступил, и спросил вновь. Слишком уж любопытство распирало понять, для чего может быть нужна такая: «Плетённая, с крупными ячейками, ткань».

— Да выкинь ты её! — сказал старик, а после, указав в кучу хлама, сказал, — лучше вон то подай!

Но Стенсер не отступал и скоро услышал:

— Сеть это… старая, даром не нужная, сеть. Выбрось её!

— А для чего она нужна? — не отставал Стенсер.

— Чего прицепился? Рыболовная сеть, понимаешь? Рыбу ловить.

«Рыбу ловить? — Стенсер представил, как рыба, проплывая, оказывается в одной из ячеек и зацепляясь, путается в сети. — Неужели и так можно?»

— То есть с её помощью в самом деле можно ловить рыбу?

— С её? Нет. Старая, порвётся, небось, едва рыба тронет.

Но Стенсер уже не слушал:

— Надо будет на реке попробовать.

Старик, округлив глаза, вскричал:

— Совсем ополоумел? Тебя речник, только завидев с ней, утопит!

— А? По-твоему на речку с ней не стоит идти?

— Если жить надоело, то топай, пожалуйста!

«Но ведь наверняка есть места, где можно её использовать? Другой, какой-нибудь водоём» — подумал Стенсер и озвучил свои мысли.

— Вот чего пристал-то? Есть река, рыба ловиться, чего тебе ещё нужно? Рыбачь себе спокойно да горя не знай… нет же, сеть ему нужна, рыбы ему мало!

А следом старик, уже распыляясь, сказал:

— Выкинь её… по добру тебя прошу, выкинь её, пожалуйста!

Стенсер, чувствуя себя неловко, всё же решил, что избавляться от такого не следует. И сказал это, чувствуя, что поступает не хорошо:

— Да ладно тебе, Будимир. Пусть лежит, глядишь, куда-то да сгодится.

Но тут старик-домовой не выдержал, и сказал:

— Да делай что знаешь! Сюсюкаюсь тут с тобой… вот знаешь что? А-а! — протянул он и махнул рукой. — Делай что знаешь.