Забытый край

20

Уж совсем стемнело. Стенсер сидел перед окном и впервые глядел через него на улицу. И то, как лунное сияние заполонило сумрак деревни, как преображало мрачные старые дома и брошенные, одичавшие садики, его удивительным образом волновало. Набегавший ветер покачивал травами, которые он до конца не срезал, и получалось так, словно тёмно-зелённые волны пробегались у самого окна.

Мысли вяло перетекали. Мужчина пытался собраться с духом и подумать о том, что его давно беспокоило, но… в печи жарко, с шумом горели дрова. В доме было теплее нужного. Усталость говорила о себе подкатывавшей сонливостью. А за окном было чарующе красиво. Особенно удивительно для Стенсера выглядел тёмный дом, напротив, с растущими рядом пушистыми деревьями.

Он пытался начать думать: «Так, не отвлекаться, не отвлекаться! Это никуда не убежит!» — говорил он себе, но всякий раз мысли обрывались.

Стенсер впервые по-настоящему наслаждался ночью. Такая светлая и располагающая к нежным мыслям ночь… Человек не мог ничего с собой поделать и его мысли уносились в мир чарующих грёз и видений.

И в какой-то момент, положив голову на руки, он попросту уснул. Проснувшись немногим после, Стенсер отбросил идею потратить свободное от труда время на размышления. Поплёлся в сторону своей нехитрой лежанки, рассудив: «Время ещё будет, а приятный сон можно и потерять!»

Готовя завтрак, и чувствуя, как заметно стало легче, Стенсер размышлял о том, каким он видит своё будущее. И, не находя причин, почему деревня оказалась брошена, решил, что: «Было бы не плохо тут задержаться, попробовать обжиться. Глядишь, чего и вспомню».

Но ему не давало покоя понимание, что он почти ничего не знает об окружении, о духах и местности. В мыслях он рассуждал: «Будимир навряд ли поделиться чем-то… то «не знаю», то «забыл»… ведь не договаривает, плут! Летуна спрашивать толку особого нет… — Стенсер вспомнил, как тот отзывался о других духах, — не думаю, что он хоть что-то знает… однако, попробовать можно. Кто же знает, наверняка, что ему известно? Речник, — подумал он и в его уме возник не самый приятный образ, — его ведь интересовали только его любимчики, но это касаемо земли и деревни… а что если попробовать расспросить о реке и… есть ли тут ещё реки, или, скажем, озёра?»

И подобные мысли не покидали его, даже когда, окончив завтрак, Стенсер вышел на улицу. Там был приятный ранний день. Не жарко, но и не холодно. В воздухе звучали птичьи трели. Шелестели травы, да листва деревьев. И тонкий посвист ветра вплетался в общее звучание. А Стенсер, ничего не замечая, шагал в сторону реки и пытался для себя уяснить: «Много ли здесь духов обитает?», «Как бы мне осторожней быть, чтобы на чужие ноги, по глупости и не знанию, не наступить?» — и многие другие.

Придя на знакомое место, сев там же, где и в прошлый раз, заброс в реку крючок с червяком. А мысли всё равно продолжали скользить с одного на другое. И когда рядом раздался булькающий голос, Стенсер на пару мгновений растерялся, а после, подумав: «Ну, что ж? Надеюсь, по итогу не утопит!»

— Рад тебя видеть! — не кривя душой, поприветствовал человек.

Спустя время, когда ведро мерно наполнялось рыбой, речник, по просьбе Стенсера, рассказывал о других водоёмах:

— Немного ниже по течению, за каменным завалом, найдёшь пруд. Когда-то туда вливалась моя река, а уж после бежала в огромное озеро… Там у меня дядька обитает… У-у-ух, а не характер! Чуть что не по его, так сразу такое устроит!

Стенсер, по одному только виду речника понял, что тот его дядька действительно внушает трепет: «Раз уж он так отзывается… должно быть там ужаснейшее создание какое-то!» — а воображение услужливо нарисовало громадного озёрного монстра, способного топить целые корабли.

— Но понимаешь… и на тот пруд, и на великое озеро мне больше не попасть. — с явной грустью сказал рыболюд.

— Чего так?

— Да, — печально сказал речник, и махнул ручищей. — Завалы…

Человек непонимающе посмотрел в глаза собеседника. Впервые обратил внимание на цвет глаз, — тёмные, с глубоко синим отливом.

— Клюёт, — сказал речник, и, видя, что человек не отрывается от него глаз, махнул рукой в сторону поплавка, — тяни!

— А? — удивился Стенсер. — Да-да, тяну!

На крючке сидела совсем мелкая рыбёшка, с мизинец длиной. Стенсер с тоской подумал: «Малёк», — а в слух сказал. — Может выпустить? Мелкий ведь!

Вздохнув, речник сказал:

— Ладно, только с тебя одна услуга.

Стенсер замер, с протянутой, в сторону воды, рукой. Рыбка даже не пыталась шевелиться, лишь жабры раздвигались, да рот разевала.

— Какая услуга?

— Для тебя это сущий пустяк, — отвечал речник. — А мне никак с этим не справиться.

Мужчина молчал и внимательно глядел на рыболюда.

— Да не пугайся ты так, — речник так рассмеялся, что сердце у человека замерло. — Всего-то и нужно завал один разобрать.

— Так ведь ты говорил, что в пруд один завал, а от него ещё один в то, великое озеро, так?

— Так оно так… только скажи, на что мне с дядькой видеться? Пусть там, у себя командует! А мне и без него хорошо.

«Зачем же тебе на тот пруд надо? Не договариваешь!» — подумал Стенсер, но озвучивать не стал. После, глянув ещё раз на речника, задумался. — А зачем ему завал убирать? Ведь ноги… лапы… что у него там? Может и сам ведь перебраться… в чём беда?»

Не найдя решения загадки, решился спросить:

— Скажи мне, а то ведь не пойму никак… зачем разбирать завал, если ты можешь так, своим ходом перейти? Да и воздуха ты не боишься.

Речник недобро так глянул, а после, с некоторой досадой, сказал:

— Думаешь, стал бы я просто так, без нужды, да просить о помощи?

Стенсер по его взгляду понял, что лучше не продолжать расспрашивать. Пообещал, что в ближайшее время возьмётся за дело. Но всё же думал, что: «Таиться, не договаривает что-то!»