Забытый край

62

Стенсер пришёл в тот дом, который не так давно покинул. Пришёл налегке, ничего с собой не прихватил, — но и этого оказалось достаточно, чтобы встречавший дворовой обрадовался, а банник заулыбался. Домовой стоял позади своих братьев, хмурый и глядел куда-то в сторону, точно не замечая молодого мужчину.

— Рад тебя видеть! — сказал дворовой, подходя к человеку.

Старик выглядел настолько счастливым, что растерялся и не знал, что лучше сделать; было раскинул руки для объятий, но, сделав пару шагов, опустил руки и только почесал затылок:

— Хорошо, что ты пришёл! — добавил он, уже подойдя.

Банник, заметив, как хмурится домовой, толкнул его плечом, но тот, точно не заметив, повернулся в сторону. Стенсер заметил, как банник глянул на оглянувшегося дворовова. Дворовой быстрым шагом подошёл к домовому и горячо зачастил, но, молодой мужчина ничего не услышал.

Совсем скоро к Стенсеро подошёл домовой. Он не смотрел в глаза, упорно не отрывал взгляда от земли. И, не смотря на то, что он говорил, вид сохранял недовольный:

— Я… не хотел… прости… так уж получилось.

Молодой мужчина натянуто улыбнулся, а после спросил:

— Будимир, будь добр, объясни, почему ты так себя повёл?

— Да что тут не ясного? — неожиданно яростно вскричал он, и вперился взглядом в человека. — Зачем домой тащить всякую… всякую… — он обрывал себя, точно не мог сказать то, что хотел, — зачем ты якшаешься с этим? — домовой махнул головой в сторону полей, — зачем в дом тащить всякую водную… — вновь запнувшись, старик сжал кулаки. — Это ведь дом, а не…

— Будимир, — по прежнему спокойно, можно даже сказать, примирительно, говорил Стенсер. — Ты можешь мне объяснить, почему именно нельзя? Я ведь и не знаю ничего о ваших устоях и жизни.

Старик повёл плечами, грозно глянул на молодого мужчину, а после, вздохнув, растерял всякий запал и как-то неожиданно сник.

— Нельзя в дом приводить других духов. Так… бед можно натворить, понимаешь? Не нужно так с нами поступать!

— Хорошо, — сказал Стенсер. — Значит, других духов я не привожу в один с вами дом. Ясно… но что тебе сделал Кондратий?

Одно только произнесённое имя произвело невероятнейшее воздействие на троих братьев — хозяйственных духов; они перепугано и с невероятнейшим удивлением уставились на Стенсера.

— Так ты, в самом деле, — дрогнувшим голосом, спросил дворовой, — с ним общался?

— А ты забыл? Если бы не он, то я либо болел невероятно долго, после нашего первого знакомства, либо вовсе того… ты бы и остался таким же, каким и был, а я всё… кончился бы!

Трое духов не особо поняли Стенсера и ему пришлось рассказать, как Кондратий его выручил.

— Да-а-а, — протянул дворовой, — дела!

— А что он попросил взамен? — быстро спросил банник. Оба его братьев глянули на него, а после уставились на молодого человека.

— Да чтобы я сделал и без его просьбы, — заулыбавшись, Стенсер продолжил. — Попробую оживить деревню!

Спустя какое-то время, когда Стенсер закончил объяснять, почему взялся помогать Кондратию, почему выручил ту девушку, старики окончательно перестали в нём сомневаться. Больше всего их обрадовало высказывание:

— О прошлом я забыл. А можно ли забыть о том, что важно? Нет… значит, не было у меня там ничего такого… настоящего! И что я должен делать? Конечно же найти себе новый, настоящий дом! И нужно ли мне его искать, если, похоже, я его уже нашёл?

После этого, даже домовой перестал дичиться, — тоже улыбался, как его братья.

— Значит, не будем откладывать! — радостно сказал дворовой.

— У нас уже всё готово, требуется самая малость! — продолжил банник.

— Только и от тебя что-нибудь потребуется! — добавил домовой.

— Ты ведь помнишь, что у всего есть своя цена? — спросил дворовой.

«Чего это они так дружно на меня наседают?» — тревожно подумал Стенсер.

Молодой человек чувствовал какую-то неправильность происходящего. Ему что-то до боли не нравилось, но сколько бы он не пытался понять причин, так и не смог.

— Что вам надо? — спросил он.

Старики переглянулись и рассмеялись.

— Да не беспокойся ты так! — сказал домовой. — Мы, всё равно, что работники…

— И как любым работникам, нам нужно платить… — перебил и добавил банник.

Стенсера смутило такое развитие событий.

«Платить? — удивляясь, думал он. — Откуда у меня здесь деньги возьмутся?»

И точно угадав ход его мыслей, дворовой добавил:

— Платить едой!

Стенсер хмыкнул.

— Что ж… мои двери всегда будут для вас открыты. Угощайтесь тем же, чем питаюсь и я. Ешьте за одним со мной столом. И не говорите никогда, что я от вас что-то утаил, — такого не будет!

— Не зарекайся, — печально сказал банник.

— Что ещё? — спросил Стенсер.

— Нам нужно, чтобы ты по хозяйству у каждого, по мере сил и возможностей, но бывал. Если тебя не будет, — опять дичать начнём. — начал дворовой, но постепенно всё больше и больше печалясь. — Опять ослабнем. Не будем справляться с хозяйством… и как итог — опять грязь, вонь и сами начнём дичать и слабеть!..

— Уж кому-кому, но не тебе о слабости говорить! — весело перебил Стенсер, потирая лоб.

Раны уже не было, но его хохот смог спугнуть уныние, подступавшее к хозяйственным духам.

— Что ещё?

— Ну, и пожалуй, самое важное… — сказал домовой.

— Самое сложное!.. — прибавил банник.

— И самое опасное! — улыбаясь, добавил дворовой.

Стенсер готовился услышать о каком-нибудь испытании, вроде: «Иди, одолей Кондратия голыми руками!» — или то же самое, но. — «Одолей великана вечно озёрного озера!»

Оказалось всё куда как интереснее.

Под чутким, внимательным, и ругательным вниманием, Стенсер стоял на шатком стуле и на балке, которая над дверью, вырезал тупым ножом какие-то загогулины.