Рассвет Души Повелителя. Книги I-XII

Глава 12

В просторном зале Лазурной Гавани, расположенном на самой вершине центральной башни секты Разрушительного Копья, собрались лидеры четырех великих сект, объединившихся в Альянс Свободных Земель. Массивный круглый стол из полированного сандалового дерева был испещрен картами регионов, донесениями разведчиков и планами обороны.

Глава секты Разрушительного Копья, высокий мужчина с широкими плечами и глубоким шрамом, пересекающим правую сторону лица, склонился над картой, его медного цвета волосы падали на суровое лицо.

— Южный рубеж укреплен тройной линией защитных формаций, — произнес он, проводя пальцем по извилистой линии, обозначающей границу. — Мастера Небесного Занавеса превзошли самих себя. Эти барьеры выдержат даже прямую атаку практика Божественной сферы.

Мелисса Лорейн, дочь главы секты Небесного Занавеса, выступила вперед. Ее волосы были собраны в строгий узел, подчеркивающий красоту утонченных черт лица. Легкое движение руки, и над картой возникла полупрозрачная картина защитных формаций.

— Барьеры взаимосвязаны, — пояснила она. — Разрушение одного активирует двойное усиление соседних. Но даже эти меры… — Мелисса замолчала, не желая озвучивать очевидное.

— Даже эти меры лишь отсрочат неизбежное, если Кетцаль решит нанести прямой удар, — закончил за нее Лиан из секты Алых Лепестков, тонкий молодой человек с лицом, красивым до женственности, но с глазами, полными холодного расчета. — Наши разведчики сообщают о массовых перемещениях демонических практиков вдоль границ.

Горм, наследник секты Небесного Тарана, угрюмо постучал массивным кулаком по столу. Несмотря на молодость, его рост превышал два метра, а мускулы бугрились под простой одеждой.

— Пусть приходят! — прорычал он. — Наши воины измельчат их кости в пыль. Каждый из моих братьев стоит десятка обычных практиков, и мы ждем только сигнала к атаке!

— И погибнете все до единого, не нанеся существенного урона, — спокойно заметил седовласый советник, стоявший за спиной Рохана Крейна. — Сила Владыки Кетцаля непостижима, а его армия насчитывает тысячи преданных последователей.

В зале воцарилась тяжелая тишина. За последние месяцы объединенным сектам удалось освободить значительные территории Северного и Западного регионов. Десятки малых сект и кланов примкнули к Альянсу, предоставляя своих практиков и ресурсы. Были построены укрепления, созданы убежища для беженцев, налажены пути снабжения. Но все понимали: они лишь выиграли время. Настоящее испытание было впереди.

— Мы создали армию, несокрушимую для любой обычной секты, — задумчиво произнес Рохан, обводя взглядом присутствующих. — Но для победы нам не хватает последнего — решающего удара. Мы можем обороняться вечно, но это тупиковый путь.

— Нам нужно чудо, — тихо произнесла Мелисса. — Или тот, кто его сотворит.

В этот момент, будто только дожидаясь его, двери зала распахнулись и вошел запыленный гонец.

— Великие мастера! — воскликнул он, падая на колено. — У главных ворот Лазурной Гавани появился человек. Он называет себя Джин Ри и требует встречи с лидерами Альянса. С ним старик, которого он называет отцом, и… — гонец запнулся, — странный духовный зверь, похожий на маленького дракона.

Мелисса резко подняла голову, ее глаза расширились.

— Джин… — прошептала она. — Он вернулся!

— Тот, кто разрушил «Сердце Пустыни» и освободил Западный регион. И тот, кто помог освободиться нам.

— Впустить немедленно! — властно приказал Рохан, и в его голосе впервые за долгое время прозвучала надежда.

Я шел по широкой центральной улице Лазурной Гавани, ощущая на себе взгляды сотен практиков. Шепот следовал за мной, словно невидимый хвост: «Это он… человек, победивший наместников Ацтлана… освободитель Северного и Западного региона…» Мой отец шагал рядом, его походка стала увереннее — силы возвращались к нему день за днем. Чешуйка гордо восседала на моем плече, время от времени приподнимаясь и озирая окрестности с независимым видом.

Лазурная Гавань производила впечатление. Система каналов пронизывала город, соединяя его с морем. Вода в них имела слабый голубоватый оттенок — отсюда и название. Здания поднимались к небу стройными башнями, увенчанными остроконечными крышами, на которых развевались стяги с изображением золотого копья на синем фоне.

Но меня больше интересовали военные приготовления. Повсюду я видел укрепления, тренировочные площадки, где практики оттачивали техники, склады с оружием и припасами. Альянс явно не сидел сложа руки все это время.

Когда мы достигли центральной башни, нас уже ждали. Молодая женщина в белоснежных одеждах секты Небесного Занавеса улыбнулась мне.

— Джин, — произнесла она, делая шаг вперед. — Ты все-таки вернулся.

— Я обещал, что мы еще встретимся, — ответил я с легкой улыбкой.

— И привел с собой… — Мелисса перевела взгляд на моего отца.

— Это Рейвен, мой отец, — представил я его.

— Приятно познакомиться, — вежливо кивнула Мелисса, хотя я видел удивление в ее глазах. — Лидеры Альянса ждут вас. Следуйте за мной.

Мы поднялись по спиральной лестнице башни и вскоре оказались в просторном зале, где я увидел собравшихся лидеров четырех великих сект. Мой взгляд сразу выделил Рохана Крейна — высокого мужчину со шрамом, чья аура выдавала практика высокой ступени.

— Мы наслышаны о твоих подвигах, в Западном регионе, — начал он, подходя ко мне. — После того, как ты уничтожил Азира, многие кланы и секты связались с нами, чтобы объединить силы. Ты подарил многим из них надежду.

— Надежда ничего не стоит без действий, которые следуют за ней, — ответил я, обводя взглядом присутствующих. — И я пришел предложить именно действие.

— Что же ты имеешь в виду? — спросил один из представителей Алых Лепестков.

— Настало время нанести удар по сердцу Ацтлана, — твердо произнес я. — Не обороняться, а атаковать. Прямо на территории врага.

В зале повисла тишина. Затем многие заговорили одновременно:

— Это безумие!

— Невозможно!

— Самоубийство!

Я поднял руку и голоса стихли.

— Да, это звучит как самоубийство, — спокойно согласился я. — Но альтернатива хуже. Вы будете жить в постоянном страхе, ожидая, когда Кетцаль решит нанести удар. Ваши барьеры впечатляющи, — я кивнул Мелиссе, — но они лишь замедлят его. И что в итоге?

— Ты предлагаешь нам броситься в пасть демону? — громко спросил массивный молодой мужчина, явно из секты Небесного Тарана.

— Я предлагаю вам шанс на настоящую победу, — ответил я. — Сейчас Кетцаль не ожидает атаки, он думает, что мы боимся. Мы должны нанести удар. Тем более что у нас есть бесценная информация о цитадели Ацтлана.

— И откуда же? — нахмурился Рохан Крейн.

Я кивнул отцу, и он выступил вперед.

— Мое имя Рейвен Мо, — произнес он, и некоторые старейшие практики удивленно переглянулись при упоминании фамилии Мо. — Последние десятилетия лет я провел в плену у Кетцаля. Мне известны многие секреты Цитадели Ацтлан и планы Владыки.

— Клан Мо… — пробормотал один из старейшин. — Тот самый клан…

— Это сейчас не имеет значения, — прервал я, видя, как отец напрягся. — Важно то, что мы знаем: Кетцаль может уничтожить нас в любой момент. У нас есть примерно месяц, не больше.

— И каков ваш план? — спросила Мелисса, внимательно глядя на меня.

Я улыбнулся.

— Не только мой. Я вижу здесь немало талантливых практиков, и хотел бы услышать ваши мысли. Но сначала… — я поднял глаза, заметив движение в дальнем углу зала. — Почему бы вам не выйти из тени? Я чувствую вашу ауру уже несколько минут.

Из темного угла выступил молодой человек с длинными черными волосами, собранными в хвост. На его плече сидела маленькая черная лисица с тремя хвостами — редкий духовный зверь.

— Эйден, — улыбнулся я. — Вижу, ты обзавелся духовным зверем.

— А я слышал, что ты достиг Сферы Монарха, — улыбнулся он в ответ, внимательно изучая меня своими темными, как полночь, глазами. — Ты не терял времени зря. И я очень рад тебя видеть.

Мы обменялись крепким рукопожатием.

Позади появился еще один юноша, высокий и улыбчивый, но на этот раз менее разговорчивый, нежели я помню.

— Рю, ты изменился, — кивнул я ему.

Мастер оригами улыбнулся, встретившись со мной взглядом.

— Ты показал мне кое-что важное, так что я стал… серьезнее относиться к миру.

В следующие несколько минут в зал вошли ещё три молодых практика, которых представили как оставшихся из восьми гениев: Сильвия — хрупкая девушка с ледяными голубыми глазами и родословной Морозного Феникса; Као Шен — молчаливый мускулистый юноша, чья кожа при движении отсвечивала металлическим блеском; и, наконец, Илшан Хуэй — мастер иллюзий, чьё лицо постоянно менялось, не позволяя запомнить его истинные черты.

— Восемь гениев… — задумчиво произнес я, глядя на пятерых присутствующих. — А где остальные трое?

— Тристан и близнецы Чен охраняют северный рубеж, — ответил Рохан. — Они вернутся, когда услышат о наших планах.

Я кивнул.

— Это хорошо. Их таланты пригодятся. А теперь, — я перевел взгляд на карту, разложенную на столе, — позвольте мне объяснить, что я предлагаю.

К закату солнца я уже успел отправить нескольких быстрых гонцов с сообщениями в Западный регион, к Таррику и Фа Суну, а также подробно обсудить план с лидерами Альянса. После нескольких часов напряженных дебатов и корректировок, наш общий стратегический план начал обретать форму. Этим идеям я обязан по большому счету воспоминаниям Повелителя.

Отец, до этого молчавший, наконец выступил вперед.

— Цитадель Владыки защищена древним барьером, — сказал он, указывая на грубый набросок крепости, который сделал по памяти. — Это не просто формация, это симбиоз нескольких систем защиты, наложенных друг на друга за столетия. Внешний слой разрушает все, что к нему приближается без специальной метки Ацтлана. Второй слой искажает пространство, заставляя злоумышленников блуждать в лабиринте иллюзий. Третий…

— Но как же тогда проникнуть внутрь? — прервала его Мелисса, нахмурившись. — Это звучит непреодолимо.

— Любой барьер можно разрушить изнутри, — ответил отец. — В сердце крепости находится Зал Вечного Пламени, где хранится артефакт, питающий всю защитную систему. Если его деактивировать или уничтожить, барьер падет быстрее, чем если атаковать напрямую.

— Звучит слишком просто, — скептически заметил Лиан. — В чем подвох?

— Подвох в том, что до этого зала еще нужно добраться, — ответил я. — Цитадель кишит демоническими практиками, а сам Кетцаль представляет смертельную угрозу.

— И как же вы предлагаете это сделать? — спросил Рохан, скрестив руки на груди.

Я подошел к карте и уверенным жестом указал на нее.

— План состоит из трех частей. Первая: основные силы Альянса нанесут прямой удар по внешним укреплениям Цитадели. Это будет очевидная атака, которая привлечет внимание большей части сил Ацтлана.

— Самоубийственная атака, — мрачно заметил Горм.

— Нет, если правильно рассчитать время и распределить силы, — возразил я. — Цель не в победе, а в создании достаточного хаоса. Вторая часть: пока идет основная атака, группа молодых мастеров, — я кивнул в сторону собравшихся гениев, — проведет серию диверсий в ключевых точках вокруг Цитадели. Разрушение линий снабжения, саботаж резервных формаций, нейтрализация отдельных опасных практиков…

— А третья часть? — спросил Эйден, внимательно наблюдая за мной.

— Третья часть — проникновение небольшой группы в самое сердце Цитадели, деактивация барьера и устранение Кетцаля, пока он уязвим, — ответил я. — Эту группу возглавлю я.

— Сложно, — задумчиво произнес Рю. — Но выполнимо, если все сработает идеально.

— А что с внутренними силами Ацтлана? — спросила девушка с родословной Морозного Феникса. — Разве все практики там преданы Кетцалю?

— Хороший вопрос, — кивнул я. — Отец, расскажи им.

Рейвен обвел взглядом присутствующих.

— Власть Кетцаля держится на страхе, — произнес он. — Многие высокопоставленные практики внутри секты ненавидят его, но слишком боятся выступить открыто. Они могут стать нашими союзниками… или самыми опасными врагами, если решат выслужиться перед Владыкой.

— Значит, еще один неизвестный фактор, — нахмурился Рохан.

— Любой план имеет неизвестные факторы, — спокойно ответил я. — Искусство стратегии не в том, чтобы избегать неизвестности, а в том, чтобы быть готовым к ней.

В зале воцарилась задумчивая тишина. Затем Мелисса подняла голову, и в ее глазах я увидел решимость.

— Я пойду с вами, Джин, — твердо произнесла она. — В группе проникновения. Моя специализация — барьеры. Я могу помочь с деактивацией защиты.

— Я тоже, — произнес Эйден, делая шаг вперед. — Сочту за честь вновь сразиться с тобой плечом к плечу.

— И я, — вступил Рю. — Думаю, это важно для меня, как для практика.

Я кивнул, принимая их предложения.

— Хорошо. Но это будет рискованно. Каждый должен понимать: шансы на возвращение… невелики.

— Разве ты не для этого пришел к нам? — с легкой улыбкой спросил Рю. — Чтобы изменить эти шансы?

В этот момент двери зала снова открылись, и вошли двое — знакомые фигуры, вид которых заставил меня улыбнуться. Фа Сун, монах из Западного региона, все такой же спокойный и собранный, и Таррик, бывший адепт «Алых Барханов», теперь мой верный союзник.

— Кажется, мы вовремя, — произнес Фа Сун с легкой улыбкой. — Я чувствую здесь аромат решительности и волнения.

— Народ пустыни готов следовать за освободителем, — добавил Таррик, склоняя голову в приветствии. — Клан Окаменевшей Пыли, Дети Алого Самума, Странники Теневых Дюн — все они собрали своих практиков и ждут сигнала.

Я кивнул с удовлетворением.

— Ваше прибытие — последний элемент, которого не хватало. Мы выступаем через три дня. Времени достаточно для финальных приготовлений и координации основных сил.

— Так скоро? — удивленно спросил Лиан.

— Чем дольше мы ждем, тем больше шансов, что Кетцаль поймет, в чем дело, — ответил я. — Каждый день промедления может стоить нам жизни.

— Три дня, — кивнул Рохан, выпрямляясь. — Мы будем готовы. А сейчас предлагаю всем хорошо отдохнуть — эти дни будут напряженными, как и сражение, которое последует за ними.

Совет завершился, и участники начали расходиться, каждый погруженный в свои мысли. Я остался у карты, мысленно прорабатывая детали плана.

— Ты, действительно, считаешь, что у нас есть шанс? — тихо спросил отец, когда мы остались почти одни в зале.

— Шанс есть всегда, — спокойно ответил я. — Особенно, когда противник считает тебя слабее, чем ты есть на самом деле.

— Кетцаль опасен, сын, — серьезно произнес отец. — Даже для тебя.

— Я знаю, — кивнул я. — Но у меня есть кое-что, чего нет у него.

— И что же?

— Равновесие, — улыбнулся я. — Он поглощает силы других, но не может их по-настоящему контролировать. Я же… — я поднял руку, и на моей ладони возникли две сферы Ци — серебристая и черная, вращающиеся вокруг друг друга в идеальной гармонии. — Я нашел способ объединить противоположности.

Вечер третьего дня наступил быстрее, чем многие ожидали. Финальные приготовления были завершены, отряды распределены, задачи розданы. Атмосфера в Лазурной Гавани была наэлектризована смесью страха, решимости и сдержанной надежды. Завтра на рассвете мы выступаем.

Я стоял на балконе башни, наблюдая за закатом. Багровое солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая воды гавани в цвет крови — предзнаменование, подумалось мне, но не обязательно дурное. Кровь проливается не только в поражении, но и в победе.

— Не могу поверить, что ты, действительно, вернулся, — произнес знакомый голос за моей спиной.

Я обернулся и увидел Мелиссу, стоящую в дверном проеме. Сумеречный свет подчеркивал изящные линии ее фигуры, а глаза отражали последние отблески заката.

— Я всегда выполняю свои обещания, — ответил я, поворачиваясь к ней.

Она сделала несколько шагов вперед, сокращая расстояние между нами.

— Знаешь, — тихо произнесла Мелисса, — многие считают тебя безумцем. Говорят, что этот план — чистое самоубийство.

— А ты? — спросил я, глядя ей в глаза. — Что думаешь ты?

— Я думаю… — она на мгновение замолчала, словно подбирая слова, — что безумие иногда необходимо. Особенно, когда расчетливая логика не предлагает выхода.

Я кивнул, соглашаясь с ее словами.

— Завтра мы пишем новую страницу истории, — произнес я. — Возможно, последнюю для некоторых из нас.

— Поэтому я здесь, — просто ответила она, делая еще один шаг ко мне. — Не хочу тратить последнюю ночь на сожаления о несказанном и несделанном.

Ее глаза смотрели прямо, без тени сомнения или страха. В них я видел отражение собственной решимости и что-то еще — более глубокое, личное.

— Пойдем со мной, — произнесла она, протягивая руку.

Я взял ее ладонь, теплую и решительную, как и она сама. Мелисса повела меня прочь с балкона, через коридоры башни, к своим личным покоям. Ее шаги были легкими, но уверенными, как и все, что она делала.

Покои Мелиссы оказались просторными и изысканно обставленными — сочетание практичности и утонченной элегантности. Множество формаций тускло мерцали на стенах, обеспечивая идеальную приватность и защиту. Через высокое окно открывался вид на затемненную Лазурную Гавань, где огни факелов отражались в водах каналов.

Она повернулась ко мне, и в полумраке комнаты ее глаза казались бездонными.

— Я помню нашу встречу в цитадели секты Небесного Занавеса, — тихо произнесла Мелисса. — Я тогда подумала, что ты, возможно, самый интересный человек, которого я встречала.

— Всего лишь интересный? — с легкой улыбкой спросил я.

— И, пожалуй, самый опасный, — добавила она, делая шаг ближе. — Но завтра… завтра мы все столкнемся с чем-то гораздо более опасным.

Она подняла руку и осторожно коснулась моего лица, словно желая убедиться, что я, действительно, здесь, реален.

— Мелисса… — начал я, но она мягко приложила палец к моим губам.

— Не говори ничего, — прошептала она. — Просто будь здесь… сейчас… со мной.

Я обнял ее, ощущая хрупкость и силу под своими руками — парадокс, воплощенный в женщине, способной создавать непробиваемые барьеры и при этом быть такой уязвимой.

Мы погрузились в ночь, полную тихих шепотов и прикосновений, открывающих друг в друге новые грани. Мелисса была как вода из лазурных каналов этого города — прозрачная на поверхности, но с неизведанными глубинами. В ее объятиях я на время забыл о предстоящей битве, о Кетцале, о тяжести ответственности, лежащей на моих плечах.

Лунный свет, прокравшийся через окно, рисовал серебристые узоры на ее коже, когда она прильнула ко мне, доверчиво и страстно. В эту ночь мы были не практиками, лидерами или стратегами — просто мужчиной и женщиной, нашедшими друг друга на краю бездны.

Когда предрассветная тьма начала отступать, я лежал рядом с ней, слушая ее ровное дыхание. Завтра — нет, уже сегодня — мы выступаем против Кетцаля. И я не знал, суждено ли нам увидеть следующий рассвет вместе. Но в любом случае я чувствовал, что это надо сделать и я не отступлю.