Рассвет Души Повелителя. Книги I-XII

Глава 19

На рассвете третьего дня я покинул Оазис Семи Камней, направляясь к условленному месту встречи с монахом Фа Суном. Утренняя прохлада быстро уступала место обжигающему зною, превращая путь через пески в настоящее испытание.

Я шел вдоль высохшего русла древней реки, теперь представлявшего собой лишь извилистую цепочку потрескавшейся глины. Низкорослые колючие кустарники цеплялись за края выветренного каньона, их жилистые корни уходили глубоко в песок, в отчаянном поиске скрытой влаги. Далекие горы на горизонте казались миражом, дрожащим в раскаленном воздухе.

Фа Сун ждал меня у одинокой скалы, напоминавшей искривленный палец, указывающий в небо. Монах сидел в позе лотоса, его дыхание было размеренным и спокойным, несмотря на жару. Покрытое морщинами лицо оставалось безмятежным, как гладь горного озера в безветренный день.

— Ты пришел, — степенно произнес он, не открывая глаз. — Путь предстоит долгий.

— Я готов.

Фа Сун поднялся одним плавным движением, не опираясь на руки — свидетельство отточенного контроля над телом.

— Идем. По моим расчетам, мы доберемся до Каньона Плачущих Ветров к закату. Там переждем до полуночи.

Мы двинулись на восток, умело избегая караванных путей. Монах вел меня через узкие расщелины, скрытые от случайных глаз, по высохшим руслам давно исчезнувших рек, через низкие перевалы между песчаными дюнами. Его знание местности впечатляло — он ориентировался с уверенностью человека, для которого каждый камень и каждый изгиб тропы были старыми знакомыми.

— Ты сказал, что шесть лет провел в плену у «Алых Барханов», — заговорил я, когда солнце достигло зенита. — Как тебе удалось сохранить рассудок?

Фа Сун коснулся своих четок, его глаза на мгновение затуманились, словно он смотрел в прошлое.

— Путь Безмятежного Созерцания учит отделять сознание от страданий плоти, — ответил он. — Когда они пытали мое тело, я уходил глубоко в свой внутренний мир. Там находил покой и силу.

Я бросил взгляд на шрамы, покрывающие руки монаха — жуткую карту мучений, нанесенную на живую плоть.

— Но ты не выглядишь озлобленным, — заметил я.

— Гнев — тяжелая ноша, — покачал головой монах. — Я несу ее только тогда, когда это необходимо. Потом снова откладываю в сторону. Иначе она раздавит мне душу.

Его ответ заставил меня задуматься. Я знал немало практиков, чья сила питалась ненавистью, жаждой мести. Это действенный, но опасный путь — легко потерять себя, погрузившись в темные эмоции. Фа Сун, казалось, нашел равновесие, редкое для тех, кто соприкоснулся с жестокостью «Алых Барханов».

Ближе к вечеру пейзаж изменился. Одиночные дюны уступили место глубоким разломам и узким каньонам. Ветер, усиливающийся с приближением сумерек, создавал в расщелинах скал странную, почти мелодичную какофонию — словно стоны и шепот тысяч голосов, смешивающихся в единый хор.

— Каньон Плачущих Ветров, — пояснил Фа Сун. — Звук, который ты слышишь, рождается, когда воздух проходит через природные отверстия в скалах. Местные верят, что это плач душ пленников, которые никогда не вернулись из лагеря.

Мы взобрались на высокий уступ, откуда открывался вид на обширную долину. В центре, среди скалистых выступов, располагался лагерь «Алых Барханов». Массивные деревянные частоколы, укрепленные металлическими полосами, окружали территорию. На сторожевых башнях мерцали алые огни, отбрасывающие зловещие тени на песок. Внутри периметра виднелись несколько приземистых строений и десятки клеток, разделенных на два сектора: один для людей, другой для духовных зверей.

Даже с нашего наблюдательного пункта я мог различить тусклое мерцание демонической Ци, окутывающее весь лагерь, подобно ядовитому туману.

— Охраны меньше, чем обычно, — прошептал Фа Сун, внимательно изучая движение стражников. — Большая часть, действительно, отправилась в храм для подготовки к ритуалу. Но всё равно остались сильные практики.

Он внимательно провел глазами по всей территории лагеря.

— Я насчитал не меньше дюжины, — монах указал на фигуры в алых одеяниях, патрулирующие периметр. — Но, скорее всего, еще столько же в шатрах, если не больше.

Мы выжидали до глубокой ночи, наблюдая за сменой караула и отмечая слабые места в обороне. Луна взошла высоко, заливая каньон серебристым светом. В ее полном диске чувствовалась скрытая сила, пробуждающая древние энергии пустыни.

Я ощутил легкое шевеление за спиной и, не оборачиваясь, улыбнулся:

— С возвращением, Чешуйка.

Маленькая змейка выскользнула из тени и обвилась вокруг моей руки, её кристальные глаза ярко светились в лунном свете.

— Папа, я нашла их, — взволнованно прошептала она. — Хранителей Пустыни! Они огромные, как горы, и древние, как сами пески!

— Согласились помочь? — спросил я, не отрывая взгляда от лагеря.

Чешуйка слегка покачала головой, мерцающие чешуйки отразили лунный свет.

— Они… своенравны. Сказали, что помогут, только если сами посчитают нужным. Им важнее собственная безопасность, — в голосе змейки прозвучало разочарование. — Слишком долго они прятались от людей в глубинах песков. И вот вроде они не считают людей врагами или способными им навредить, но одновременно с этим и вмешиваться так просто не хотят.

Фа Сун, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору, внезапно поднялся.

— Джин, здесь наши пути расходятся, — произнес он тихо. — Я показал тебе дорогу и расположение лагеря, но в бою от меня не будет толку.

Я бросил на монаха вопросительный взгляд. Его лицо в лунном свете казалось маской из потрескавшегося фарфора.

— Твой Путь Безмятежного Созерцания запрещает убивать? — спросил я.

— Дело не в запретах, — покачал головой Фа Сун. — Пытки «Алых Барханов» сломали не только мое тело, но и духовные каналы. Моя Ци… искажена. Если попытаюсь использовать боевые техники, могу потерять контроль. Стану опасен для всех, включая тебя. Это как раз противоречит моему пути.

Я понимающе кивнул. Такие травмы нередки среди тех, кто подвергался демоническим ритуалам, это я увидел еще в северном регионе. Иногда тело выживает, но внутренние меридианы повреждаются безвозвратно.

— Я буду ждать в Оазисе Семи Камней, — сказал монах, сложив руки в традиционном жесте пожелания удачи. — Если выживешь и освободишь пленников, встретимся там.

Он растворился в ночных тенях так же незаметно, как и появлялся в чайной несколько дней назад. Мы с Чешуйкой остались одни, наблюдая за лагерем с высоты скалистого уступа.

— Пора, — сказал я, проверяя крепление Звездного Горна. — Будь готова ко всему, малышка.

Чешуйка важно кивнула, её рожки гордо поблескивали в лунном свете.

Я активировал технику «Малой Звездной Маскировки» — простой, но эффективный прием, позволяющий частично сливаться с окружающими тенями. Вообще это была техника секты «Небесной Завесы», которую дала мне Мелисса, но я адаптировал ее под свою Ци, пока мы с Чешуйкой пересекали границу пустыни.

Не настоящая невидимость, но достаточная, чтобы обмануть невнимательный взгляд стража. Чешуйка осталась на моем плече, временно скрытая той же техникой.

Спустившись с уступа, я бесшумно двинулся к восточной стороне лагеря, где частокол подходил вплотную к скалистому выступу. Стражников здесь было меньше — видимо, они полагались на естественную защиту неприступных скал. Ошибка, которой я собирался воспользоваться.

Используя технику «Млечный Путь», я буквально скользил между лунными тенями, каждое движение настолько плавное и точное, что даже песок не выдавал моего присутствия. Добравшись до основания стены, я сосредоточил небольшой сгусток Звездной Ци в пальцах и прикоснулся к деревянной поверхности, ощущая её структуру. Частокол был усилен не только металлом, но и примитивной формацией, предупреждающей о проникновении. Простая защита, недостойная серьезной секты. Видимо, «Алые Барханы» не ожидали, что кто-то осмелится напасть на их лагерь, зная о том, что им покровительствует Ацтлан.

Сконцентрировавшись, я направил тонкий поток Звездной Ци вдоль линий формации, временно замыкая их в бесконечный цикл. Затем легко перемахнул через забор, используя импульс прыжка, усиленного Ци. На мгновение я завис в воздухе, изучая внутреннее расположение лагеря.

Территория представляла собой неправильный прямоугольник, разделенный на несколько секторов. В центре размещались казармы и еще несколько шатров, окружённые факелами с красным пламенем. По периметру — клетки с пленниками, разделенные на две секции. В первой содержались люди, во второй — захваченные духовные звери, большинство размером не крупнее волка. Древние и могущественные создания, о которых говорил Фа Сун, видимо, сразу отправлялись в главный храм для ритуалов.

Я приземлился между двумя рядами клеток, в тень, отбрасываемую охранной башней. Стражник на платформе смотрел в противоположную сторону, его внимание привлекла смена караула у основных ворот.

— Папа, они живы, но очень слабы, — прошептала Чешуйка, вглядываясь в соседние клетки. — У них забирают Ци, понемногу каждый день.

Я кивнул, медленно продвигаясь вдоль ряда клеток. Пленники — изможденные мужчины и женщины разных возрастов — сидели, прижавшись друг к другу. На их запястьях виднелись те же странные символы, что я заметил у беглеца в оазисе. Клейма, блокирующие свободное течение Ци и подавляющие волю.

— Эй, ты! — внезапно раздался хриплый голос. — Ты не из «Алых Барханов»!

Я резко повернулся, инстинктивно положив руку на рукоять Звездного Горна. В ближайшей клетке, прижавшись к решетке, стоял молодой мужчина. В отличие от других пленников, его лицо не было изможденным, а взгляд сохранял удивительную ясность и остроту. Но главное отличие — на его шее виднелось яркое клеймо, гораздо более сложное, чем у остальных. Символ «Алых Барханов», но перечеркнутый крест-накрест, словно в знак отвержения.

— Кто ты? — спросил я, подойдя ближе.

— Меня зовут Таррик, — ответил он, напряженно всматриваясь в мое лицо. — Я был учеником внутреннего круга «Алых Барханов», пока не осмелился выступить против методов старейшин.

Я оценивающе осмотрел пленника. Несмотря на клеймо и тяжёлые кандалы, в его глазах сохранялся внутренний огонь. Сильная воля — редкость для тех, кто попадал в лапы демонических культиваторов.

— За что они посадили тебя сюда? — спросил я, не скрывая подозрительности.

Таррик горько усмехнулся, указывая на свое клеймо.

— Я отказался участвовать в ритуале жертвоприношения. Сказал старейшинам, что путь «Алых Барханов» стал искажением истинных принципов совершенствования, — он опустил голову. — Вместо того чтобы убить, они решили сделать из меня пример. Заклеймили, чтобы каждый видел предателя, но одновременно знал, из какой я секты. Теперь мне нигде нет места — свои презирают, чужие боятся.

В его словах звучала искренняя горечь. Я слышал о подобных случаях — когда молодые ученики неортодоксальных сект внезапно прозревали, осознавая истинную природу своего пути. Большинство таких «еретиков» немедленно уничтожали, но иногда оставляли в назидание другим.

— Ты можешь мне помочь? — спросил я прямо. — Мне нужно освободить пленников и выяснить больше об активности твоей бывшей секты.

Таррик посмотрел мне прямо в глаза, в его взгляде читалась решимость.

— Дай мне свободу, и я расскажу все, что знаю, — сказал он. — Более того, я могу помочь с освобождением пленных — знаю расположение стражи. Поверь, я сполна хлебнул гостеприимства своих бывших соратников.

Я задумался на мгновение. Доверять бывшему члену демонической секты — риск, но его знания могли оказаться бесценными.

— Договорились, — решил я наконец. — Но если попытаешься предать, хоть как-то, пожалеешь, что не умер от руки своих старейшин. И это не угроза, это обещание.

Отступив на шаг, я сосредоточил Звездную Ци на замке клетки. Простой механизм, усиленный примитивной печатью сдерживания. Мой клинок рассек замок одним чистым ударом, печать рассыпалась серебристой пылью.

Таррик выскользнул из клетки, после чего я руками разломал его кандалы, чем заслужил очень удивленный взгляд.

— Клетки с людьми открываются этим ключом, — он указал на кольцо с ключами, висевшее на стене ближайшей сторожевой башни. — Для духовных зверей нужен другой комплект, который есть только у старшего надзирателя. Он сейчас должен быть в центральном шатре, напивается наверняка.

Я кивнул, оценивая ситуацию. Первоначальный план придется скорректировать.

— Сначала освободим людей. Когда поднимется тревога, займусь надзирателем и ключами от клеток духовных зверей.

Мы действовали быстро и методично. Таррик знал расположение патрулей и помогал мне выбирать моменты, когда можно было перебегать между рядами клеток. Он открывал замки, я помогал ослабленным пленникам выбираться, кратко объясняя ситуацию. Пока что парень был верен своему слову, но я все еще посматривал на него.

Неизбежное произошло, когда мы освободили около половины заключённых. Один из стражников, совершавших обход, заметил пустые клетки и поднял тревогу. Лагерь мгновенно пришёл в движение, словно потревоженный улей.

— К оружию! — разнеслось по лагерю. — Пленники бегут!

— Идите к восточной стене, — крикнул я освобожденным пленникам. — Там есть проход в скалах, он выведет к Оазису Семи Камней. Ждите нас там.

Таррик остался рядом со мной, неожиданно продемонстрировав боевую стойку — не техника демонического практика, скорее всего, старые техники его секты. Интересно.

Со всех сторон к нам стягивались практики «Алых Барханов» — не меньше дюжины, их алые одеяния развевались в ночном воздухе, лица скрывали маски с демоническими символами. Двое излучали силу уровня Императорской сферы — ниже моей, но всё же достаточно, чтобы представлять угрозу при численном превосходстве.

— Готов к драке? — спросил я у Таррика, обнажая Звездный Горн.

— Два года мечтал об этом моменте, — оскалился он, сжимая кулаки.

Мы стояли спина к спине, окружённые практиками в алых одеждах. Воздух наполнился тяжёлой энергией демонической Ци, исходящей от наших противников.

Я собирался активировать «Домен Звездных Водопадов» — мощную территориальную технику, способную переломить ход сражения, когда земля вдруг содрогнулась под ногами. Сначала легкая вибрация, затем все сильнее, словно что-то огромное двигалось глубоко под поверхностью.

— Что это?.. — пробормотал Таррик, с тревогой глядя себе под ноги.

Песок начал шевелиться, образуя концентрические круги, разбегающиеся от центра лагеря. Практики «Алых Барханов» застыли в замешательстве, их нерешительность была почти осязаемой.

Внезапно поверхность песка взорвалась фонтаном, и из глубины вырвались два колоссальных существа. Даже в тусклом свете факелов я ясно различал их силуэты — огромные змеиные тела, покрытые чешуей, цвета полированной бронзы, мерцающей в лунном свете. Их головы, каждая размером с небольшой дом, увенчаны были несколькими парами рогов, закрученных спиралями. Глаза — бездонные колодцы мудрости, наполненные древней силой.

Песчаные Змеи. Хранители Пустыни.

Один из них разинул пасть и испустил оглушительный рев, от которого задрожал воздух. Со стен лагеря посыпались камни, несколько деревянных конструкций рухнули, словно карточные домики.

— Смерть осквернителям! — зазвучал древний голос в моей голове, такой мощный, что даже мысленно он заставлял содрогаться. — Смерть тем, кто питается плотью невинных!

Змеи атаковали с ужасающей скоростью, неожиданной для столь огромных созданий. Их тела извивались среди строений лагеря, сокрушая всё на своем пути. Одним ударом хвоста первый снёс сторожевую башню, второй захватил в пасть сразу двух практиков, разрывая их на части прежде, чем те успели активировать защитные техники.

Практики «Алых Барханов» пытались сопротивляться. Самые сильные из них сложили печати, выпуская волны демонической Ци, формирующие кроваво-красные лезвия и щиты. Но древние звери словно питались этими атаками — там, где демоническая Ци соприкасалась с их чешуей, энергия просто рассеивалась, словно капли воды на раскаленном песке.

Я не собирался оставаться в стороне. Активировав технику «Поток Тысячи Звездных Рек», я направил серебристые потоки Ци в ближайшую группу противников. Трое практиков попали под удар и рухнули, их тела, пронзенные насквозь, тут же начали распадаться на частицы тёмной энергии.

Таррик действовал не менее эффективно. Несмотря на годы заключения, его боевые навыки оставались на высоте. Он двигался с поразительной грацией, используя технику, совмещающую обычные боевые искусства с контролем Ци — каждый удар усиливался вспышкой энергии, безошибочно поражая жизненно важные точки противников.

Судя по ощущениям, один из сильнейших практиков «Алых Барханов» — высокий мужчина с маской в виде оскаленного черепа — бросился прямо на меня. Его руки окутались кроваво-красной аурой, формируя когти, способные разорвать сталь.

— Ты пожалеешь, что пришел сюда, чужак! — прорычал он, нанося серию молниеносных ударов.

Я парировал его атаки Звездным Горном, одновременно готовя технику «Удар Полумесяца». Мой клинок описал широкую дугу, оставляя за собой серебристый след. Практик попытался блокировать удар щитом из демонической Ци, но моя техника прорезала его защиту. Тело противника разделилось надвое, кровь брызнула фонтаном, окрашивая песок в темно-алый цвет.

Между тем хаос достиг апогея. Песчаные змеи продолжали сеять разрушение, методично уничтожая каждое строение лагеря. Их движения не казались хаотичными — напротив, в них ощущался чёткий узор, словно они следовали древнему ритуалу возмездия.

— Помнишь про ключи? — крикнул я Таррику, отражая атаку еще одного противника. — Нам нужно освободить духовных зверей! Они тоже достойны свободы!

Бывший ученик «Алых Барханов» кивнул, указывая на центральный павильон, частично разрушенный, но всё ещё стоящий:

— Там! Надзиратель должен быть внутри!

Мы пробились к павильону, прорубаясь через последние очаги сопротивления. Большинство практиков «Алых Барханов» уже были мертвы или бежали, спасаясь от ярости песчаных змей. Практиков оказалось куда больше, чем я предполагал.

Внутри павильона мы обнаружили старшего надзирателя — грузного мужчину с рунными татуировками, покрывающими лысую голову. Он лихорадочно пытался активировать какой-то древний артефакт, похожий на песочные часы с красной жидкостью вместо песка.

— Стой! — крикнул Таррик, узнав устройство. — Это призыв крови! Он попытается вызвать подкрепление из главного храма!

Я среагировал мгновенно. Сгусток Звездной Ци сорвался с моей ладони и ударил прямо в артефакт. Раздался звон разбитого стекла, красная жидкость брызнула во все стороны, заставив надзирателя отшатнуться с проклятием.

— Ты!.. — он узнал Таррика, и его лицо исказилось от ярости. — Предатель! Ты привел его сюда!

— Где ключи от клеток духовных зверей? — спросил я, направляя Звездный Горн на горло надзирателя.

— Можешь убить меня, — оскалился тот, — но ключей не получишь. Эти твари слишком ценны для ритуала.

Таррик без предупреждения нанес мощный удар в грудь надзирателю. Тот отлетел к стене, из его рта хлынула кровь. Этого оказалось достаточно, чтобы вырубить мужчину — вот, как и всегда, бахвальства было больше, чем реальной угрозы.

— Ключи у него на поясе, — холодно произнес Таррик, срывая массивное кольцо с остекленевшего от боли человека. — И я знаю, какой из них нужен.

Мы вернулись к клеткам с духовными зверями. Большинство существ были истощены, но в их глазах все еще светился разум и неугасимая воля к свободе. Таррик методично открывал клетки, в то время как я стоял на страже, готовый отразить любую атаку.

Освобожденные духовные звери не стали выражать благодарность — большинство тут же растворились в ночи, стремясь как можно дальше уйти от места своего заточения. Лишь несколько задержались, словно оценивая нас взглядами.

Песчаные змеи, закончив сеять разрушение, подползли ближе. Их огромные тела возвышались над нами, отбрасывая длинные тени в лунном свете. Один из них наклонил голову, его глаза оказались на одном уровне со мной. Я ощущал одновременно и огромную опасность, и какое-то почтение перед существом, что смогло развиться до такого уровня, поэтому двигаться не спешил.