Плетельщица снов

Глава 50

Всей компанией мы ввалились в гостевой дом матушки Бульк, продолжая смеяться и громко переговариваться, словно по-прежнему находились среди толпы горожан на главной площади Бергтауна.

— Как же у меня гудят ноги, — пожаловалась Ева, упав на ближайший стул.

Курт в ту же секунду оказался у ног сестры, причем и в прямом, и в переносном смысле:

— Если хочешь, я могу их размять, — с готовностью предложил он.

— Даже не знаю, — томно проговорила Ева, но тут же вытянула вперед обе ножки.

Лусия и Вуна рассмеялись.

— Быстро же она тебя приручила, дорогой, — покачала головой матушка Бульк.

Мы с Максом переглянулись, но от комментариев воздержались. В общем-то это было даже мило. Другой вопрос, что такие вещи, возможно, стоит оставлять для закрытых дверей спальни.

Почувствовав повышенное внимание, Курт перестал массировать Еве ноги и с тревогой обвел всех глазами:

— Я делаю что-то не то?

— Ты все делаешь правильно, — весомо произнесла Ева, не забыв пихнуть его пальчиками ноги, требуя продолжения. — И лучше спрашивай об этом свою будущую жену, а не посторонних, — Ева сделала самое невинное выражение лица и улыбнулась Лусии. — Ничего личного, матушка Бульк, но вы же понимаете.

— Не переживай, Ева, я прекрасно понимаю, кто в вашей семье будет главным, — нисколько не обидевшись, парировала Лусия.

Она хлопнула в ладоши и громко поинтересовалась:

— А кто хочет горячего травяного чаю и яблочного пирога?

От такого угощения никто отказываться не собирался. Осень только вступала в свои права, но в предгорье уже было прохладно, и после полутора часов, проведенных на площади, ароматный горячий напиток был скорее необходимостью, чем угощением.

Ева наконец позволила Курту сесть на стул, я устроилась около сестры, рядом со мной опустился Максимилиан, а на другой стороне стола разместились Софи, Вуна и Лусия, которая то и дело вскакивала с места, чтобы поставить на стол очередное лакомство.

— И все-таки я до конца не могу поверить в то, что увидела собственными глазами, — щебетала матушка Бульк, водружая на стол большое блюдо с пирогом. — Чтобы Роберт фон Грин принес официальные извинения, да еще на глазах всего города — такого за несколько десятков лет, что я тут живу, еще не было ни разу!

Я улыбнулась, вспоминая только что закончившуюся церемонию, на которой Городской совет в лице господина фон Грина официально признал неправоту в отношении плетельщиц снов и разрешил вернуться в Бергтаун всем изгнанницам, пообещав солидную компенсацию за причиненный ущерб.

— Возможно, этот Роберт фон Грин не так уж плох, — задумчиво произнесла матушка Вуна. — Мне понравился его широкий жест в отношении Мии и Максимилиана.

— О да! — подхватила Лусия. — Это так трогательно — выдать нашей Мии пожизненное разрешение на работу лавки снов.

— Вообще-то он сделал нас с Максом почетными горожанами Бергтауна.

Я провела рукой по знаку почетного гражданина, украшающего лиф нового платья. Такой же значок украшал пиджак Максимилиана. Теперь, когда Макс ушел с королевской службы и принял решение осесть в Бергтауне, подобное обстоятельство будет совсем не лишним.

Впрочем, подобное внимание может быть для Максимилиана лишним. На церемонии я слышала, как Соломон Торн уже что-то нашептывал Максу насчет открытия в Бергтауне первого сыскного агентства — с ним в партнерстве, разумеется.

— Как продвигается ремонт в вашем доме? — поинтересовалась Лусия, мгновенно переключившись на нас с Максом. — Признайтесь, Максимилиан, король Эдвард выделил вам солидное выходное пособие, раз вы смогли себе позволить купить такой шикарный дом в центре города?

Не ожидая подобной прямоты, Максимилиан растерялся, а затем рассмеялся:

— Честно говоря, не жалуюсь, — произнес он. — Впрочем, вы забываете, несравненная Лусия Карина Виолетта, что этот дом мы купили на две семьи, и Курт уже частично возвращает мне оплату за вторую половину, — Максимилиан посмотрел на Курта и весомо добавил: — Хотя я его совсем с этим не тороплю.

При разговоре о собственном доме Курт просиял так, что не донес очередной кусок пирога до рта,

— Ты знаешь, я безмерно благодарен тебе за это, дружище, но я терпеть не могу быть кому-то должным, — воскликнул Корн, и его улыбка стала еще шире. — Тем более, что дела в новом ресторане идут отлично.

В глазах Евы тоже зажегся знакомый блеск:

— С другой стороны дома уже сделали второй вход, — радостно сообщила сестра. — Мы с Мией будем жить в одном доме и будем ходить друг к другу в гости.

— Это вы хорошо придумали, — кивнула матушка Вуна, — всегда нужно оставаться рядом с теми, кто дорог.

Лусия приобняла подругу за плечи:

— Поэтому ты теперь снова живешь здесь, и я больше никуда тебя не отпущу.

Вуна похлопала ее по руке:

— А я больше никуда из Бергтауна и не собираюсь.

Я с любовью и благодарностью посмотрела на Вуну — если бы не она, меня бы сейчас здесь не было, не было бы лавки снов и Максимилиана рядом.

— Большие Котлы слишком малы для такого мастера снов, как ты, матушка Вуна, — с уверенностью заявила я. — К тому же мне еще так многому нужно у тебя научиться.

— Милая, ты дашь фору любой плетельщице, — тут же ответила Вуна. — Возможно, ты пока обладаешь не всеми знаниями, но о таком сильном даре многие могут только мечтать.

Я почувствовала, что краснею, и Максимилиан сжал под столом мою руку, как всегда, давая необходимую поддержку в нужный момент.

— А вот и Клоченок пожаловал, — воскликнул он, стоило грузной Клотильде вплыть в кухню. — Теперь точно все в сборе.

Я вновь подумала о том, что совсем скоро мы покинем гостевой дом и начнем обживать свой собственный, но как же много воспоминаний связано с этим местом.

Яблочный пирог матушки Бульк заметно пах рыбой, но я решила не обращать внимания на эту мелочь и тоже набросилась на угощение.

— Жду не дождусь, когда мы наконец сыграем две свадьбы в один день, — мечтательно произнесла Лусия. — Это будет незабываемо.

София хихикнула, а на наши вопросительные взгляды пояснила:

— По городу уже поползли слухи, что женихов будет как минимум шестеро — по три на каждую невесту.

Я закатила глаза и застонала:

— Ну как до них донести, что происшествие на Летнем балу было простой случайностью⁈

— Лично меня все устраивает, — беззаботно отмахнулась сестра. — Обожаю, когда вокруг меня ходят всякие легенды.

Ева оказалась совсем не таких закостенелых взглядов, как мне всегда казалось. В частности, тот факт, что у ее будущего мужа каждое полнолуние отрастает хвост, привел сестру в полнейший восторг. Если бы не решение хранить это в секрете, она бы с удовольствием рассказывала об этом всем и каждому. Осталось только придумать, как помягче преподнести это известие родителям, которые уже едут на свадьбы дочерей.

Зазвонил дверной колокольчик, заставив всех переглянуться.

— Кто это может быть, если все мы здесь? — озвучила Ева застывший на лицах вопрос.

— Я открою, — Максимилиан махнул Лусии, уже начавшей подниматься, и вышел из-за стола.

В кухне повисла такая тишина, что стало слышно, как мурчит Клотильда, потому что все с интересом прислушивались к голосам в прихожей.

— Какой-то мужчина, — прошептала Ева, у которой всегда был отменный слух.

Я хотела весело ответить сестре, что вообще-то подслушивать нехорошо, но случайно взглянула на Курта, и мое веселье резко сдуло. Оборотень обладал таким хорошим слухом, что отлично слышал даже то, что творилось на втором этаже, не говоря уже о приглушенном разговоре в прихожей. И судя по выражению его лица, то, что сейчас слышал Курт, ему явно было не по душе.

Раздался звук приближающихся шагов, и я замерла в ожидании.

В кухню вновь вошел Максимилиан, а за ним нерешительно шагал высокий светловолосый мужчина — Томас фон Грин.

Этот визит так сильно всех поразил, что тишина вдруг стала свистящей, и даже Клотильда перестала издавать умиротворяющие звуки.

Первой опомнилась матушка Бульк:

— Как вы посмели перешагнуть порог этого дома, молодой человек? — гневно воскликнула она и стукнула по столу зажатой в руке кулинарной лопаткой.

Курт вдруг оскалился:

— Одно ваше слово, Лусия, и я вышвырну его отсюда.

Томас не ответил, он покорно ждал, позволят ли ему говорить.

Вуна и София не сводили с меня глаз, ожидая моей реакции на приход того, кто на протяжении всего моего пребывания в Бергтауне вставлял палки в мои колеса и в конце концов полностью разгромил лавку снов. Я же смотрела на Томаса и не понимала, какие чувства он у меня теперь вызывает.

Я уже открыла было рот, чтобы объяснить дозорному, что ему тут не рады, но Максимилиан опередил меня, примирительно вскинув руку вверх:

— Прекрасно понимаю, что никто не ожидал сегодня такого гостя, но капитану есть, что сказать, и он был бы очень признателен, если мы его выслушаем.

Томас бросил на Максимилиана взгляд, в котором явственно читалась благодарность.

— Вы что же защищаете его, Максимилиан? — вскинулась матушка Бульк и угрожающе подняла свою лопатку. — После всего, что он сделал Мии⁈

Проигнорировав вопрос Лусии, Макс улыбнулся мне и мягко произнес:

— Любимая, если ты скажешь, что Томас должен уйти, он уйдет прямо сейчас и никогда тебя не побеспокоит — я прослежу за этим. Но мне кажется, что он заслуживает того, чтобы его хотя бы выслушали?

Слова Максимилиана смутили и даже пристыдили меня. Давно ли я сама перестала страдать из-за того, что родители не желают меня слушать или считаться с моими желаниями?

— Милая, давай послушаем его, — подала голос матушка Вуна.

— Ладно, — сдалась я, — если никто не против, я согласна.

Лусия вздохнула, но опустила лопатку. Курт тоже промолчал, хотя всем своим видом показывал, что не одобряет наше с Максом желание выслушивать всяких предателей.

Максимилиан занял свое место рядом со мной, и все присутствующие воззрились на Томаса фон Грина.

— Благодарю, — кротко произнес Томас и впервые с тех пор, как пришел, поднял глаза. — Я знаю, тому, что я сделал, нет прощения. Я его и не жду, но я просто не мог не прийти и не сказать, как я сожалею о том, что так ошибался.

Я обратила внимание, как Томас похудел и осунулся. Форма дозорного теперь висела на нем точно мешок. Волосы всклокочены, на лице отросшая щетина.

Томас впился в меня взглядом, но не выдержал и отвел глаза:

— Больше всего я виноват перед тобой, Мия, — печально проговорил он. — Я ошибся, дьявольски непростительно ошибся и едва не погубил тебя. Если что-то и может оправдать меня, так это искреннее стремление защитить жителей города от повторения событий двадцатилетней давности. Но сам себя я не оправдываю ничем. Мне очень стыдно за то, что я делал, и я приношу свои глубочайшие извинения.

Он взглянул на Макса.

— Нет слов, чтобы выразить мою признательность за то, что вы расправились с настоящим виновником кошмаров. На месте Максимилиана должен был быть я, лейтенант городских дозорных, но из-за моей глупости, меня там не было.

Прежде, чем я успела хоть что-то ответить, Томас обратился к Курту:

— Корн, это я поджег твой ресторан и устроил так, чтобы никто не пришел на помощь, пока он не сгорел до тла.

Курт едва не сорвался с места, но Ева смогла удержать его, и Томас продолжил:

— Я был зол на тебя, а кроме того, думал, что ты помогаешь тому, кто насылает на город кошмары. Я ошибался. Прости меня за это. Со временем я возмещу ущерб, — Томас виновато улыбнулся, а потом добавил уже тверже: — Мы могли бы стать друзьями, если бы высокомерие и тщеславие не застилали мне глаза.

Неожиданно лицо Курта смягчилось, и он махнул рукой, отпуская обиды.

Наконец, Томас перевел взгляд на матушку Бульк:

— Прошу прощения у вас, госпожа Лусия, за притворство и ложь, благодаря которым завоевал ваше доверие, чтобы иметь возможность быть ближе к Мии и ее лавке снов. Мне правда очень жаль. И еще жаль, что я так и не попробовал ни одного вашего блюда, о которых столько слышал.

Матушка Бульк мгновенно растаяла и отбросила лопатку:

— Что уж там, — сбивчиво затараторила она, — кто старое помянет…

Томас же вытянулся по струнке смирно, ударил каблуком о каблук и решительно заявил:

— Я не могу позволить себе находиться в городе, который не смог защитить, среди людей, которым причинил столько зла, поэтому я принял решение навсегда покинуть Бергтаун и сегодня же буду просить Городской совет перевести меня на службу в любое другое место, находящееся как можно дальше отсюда.

Он наклонил голову в знак почтения, развернулся и решительными шагами двинулся к выходу.

Все молчали в изумлении.

— Томас, подожди! — выкрикнула я прежде, чем сама успела понять, что делаю.

Фон Грин остановился и нерешительно обернулся.

— Тебе не обязательно уезжать из Бергтауна.

Я взглянула на остальных и, увидев на их лицах согласие, заговорила увереннее:

— Я не держу на тебя зла. Больше не держу. Ты совершил ошибки, это правда, но ведь из добрых побуждений.

Томас скривился, словно ему было физически больно, поэтому я поспешила продолжить:

— И городу очень повезло, что у него есть такой неравнодушный защитник, как ты. Так зачем же уезжать сейчас, когда ситуация разрешилась, и твоя верная служба принесет лишь пользу всем горожанам?

Некоторое время Томас молчал.

— Спасибо, Мия, — наконец сказал он. — Ты очень великодушна.

Томас перевел вопросительный взгляд на Курта, но я уже видела, что тот растроган не меньше самого Томаса, и уже все ему простил.

— Забыли, фон Грин! — широко улыбнулся Курт. — И кто тебя отпустит из города, когда у Мии открывается новая большая лавка, а помощников раз-два и обчелся⁈ Верно я говорю, Макс?

Курт подмигнул Максимилиану, но тот и так уже вовсю улыбался, довольный происходящим:

— Именно! Сломал одну лавку, теперь будь любезен помочь создать новую!

Макс посмотрел на меня, ожидая конечного вердикта, но меня в данную минуту интересовало совсем другое.

Я с изумлением наблюдала, каким пурпуром затянулись щеки Софи. Ее взгляд, полный плохо скрываемого интереса, был направлен точно на Томаса. К тому же я не сразу заметила, что и сам Томас нет-нет, да и посматривал на незнакомую ему брюнетку за нашим столом.

— Ни о каком отъезде из города не может быть и речи, Томас, — напустив на себя побольше строгости, заявила я. — Завтра в мою новую лавку на Шелковой улице привезут мебель, которую нужно расставить. У нас четверых на это время назначена примерка свадебных платьев и костюмов, но София свободна и подскажет тебе, куда поставить диваны и кресла. Ты ведь поможешь, Софи?

На лице Томаса появилась робкая улыбка, а в глазах загорелась надежда.

Софию тоже второй раз просить не пришлось — она с готовностью закивала головой, а ее щеки стали еще ярче.

Что ж, Томас действительно красавчик, тут я Софи понимаю, а получится у них что-то или нет, это покажет только время. Главное, чтобы у них был этот шанс, и теперь он у них точно будет.

Переполненный благодарности ко всем нам, Томас попрощался до завтра и покинул гостевой дом. Выпив еще по чашке травяного чая и обсудив удивительные перемены, происходящие в людях, все разошлись по своим комнатам.

День был насыщенным, хоть и по-настоящему приятным, и теперь хотелось немного отдохнуть.

Я прилегла на кровать Максимилиана, попросив его принести мои материалы для работы.

— Собираешься сплести сон? — спросил Макс, подавая мне разноцветные клубки, коробку с лентами и другие аксессуары. — Новая лавка еще не открылась, а у тебя уже заказы?

— Вообще-то это сновидение предназначается моему будущему мужу, как подарок на свадьбу, — улыбнулась я. — Тем более, ты ведь так и не посмотрел ни одного моего сна. Разумеется, не считая того, который пришлось сплести, чтобы выследить колдуна.

— Мне это и не нужно, — заявил Максимилиан. — Я ни капли не сомневаюсь в твоем таланте, тем более что видел его проявление в деле. И, кроме того, я немало посмотрел рукотворных сновидений, пока жил в столице, в этом плане меня будет трудно чем-то удивить.

Я улыбнулась еще шире:

— Поверь, этот сон не оставит тебя равнодушным.

Макс подошел ближе и вгляделся в мелькающие между моими пальцами нити, словно по ним пытался что-то разгадать.

— И, о чем же это сновидение? — не выдержав, спросил он.

— Чтобы это узнать, тебе придется его посмотреть, — не прекращая работы, ответила я.

Максимилиан потоптался рядом.

— Не скажешь, значит? — хмыкнул он.

— Не-а, — я покачала головой. — Уж вам ли не знать, как важно уметь хранить большие секреты, господин Флем?

— Так это большой секрет? — в медовых глазах вспыхнул азартный огонек.

— О да, об этом еще не знает никто, кроме меня, — заверила я будущего мужа. — А также матушки Вуны с матушкой Бульк, но от этих двоих просто невозможно что-либо скрыть.

— Но мне ты не скажешь? — фыркнул Макс.

Я улыбнулась:

— Всему свое время.

Максимилиан тяжело вздохнул и заявил:

— Тогда, пожалуй, пойду прогуляюсь, погода просто чудесная.

Мне стало смешно.

— Не в силах находиться рядом с тайной, которую не можешь разгадать, ты не нашел ничего лучше, как придумать предлог, чтобы улизнуть из дома? — пошутила я.

— Вовсе нет, — возмутился Максимилиан. — Если хочешь, идем со мной.

— Возможно, позже, — я решительно отмела его предложение. — Сначала мне нужно закончить твой сон.

Поняв, что желаемого ответа не добиться, Максимилиан поцеловал меня и ушел, предоставив в мое распоряжение, как минимум, час времени.

Я достала из коробки розовую и голубую ленты и принялась с любовью вплетать их в сновидение, ломая голову над тем, как же так вышло, что у нас с Максом будет сразу двойня.