Плетельщица снов

Глава 37

На следующий день после разговора с господином Торном лавку снов посетило раза в два больше покупателей, чем обычно, и каждый из них сделал заказ. Я решила, что это мой самый удачный день, но на следующее утро покупатели пожаловали вновь. И так происходило ежедневно на протяжении целой недели: поток покупателей все увеличивался и увеличивался.

Помимо людей, живущих или работающих неподалеку, в лавку стали заглядывать дамы и господа, считавшиеся элитой Бергтауна. Конечно, в моменте я понятия не имела, кто передо мной, и лишь потом узнавала, что госпожа в меховой накидке была хозяйка мастерской, где занимались огранкой драгоценных камней с последующим наложением на них заклинаний, а строго одетый господин в шляпе — управляющий единственного банка в городе.

Еще через неделю стали приходить знакомые уже новых клиентов, которые в свою очередь потом тоже приводили собственных друзей и приятелей.

У меня с самого начала были подозрения, что к этому причастен единственный в своем роде представитель торгового сословия. Однако окончательно я убедилась в том, что неиссякаемый поток клиентов — дело рук Соломона Торна, после того как порог лавки снов перешагнул никто иной, как распорядитель залов из городской администрации. Я сразу же узнала его невысокую полноватую фигуру, облаченную все в тот же синий бархатный костюм-тройку. Судя по выражению лица распорядителя, в лавку он пришел далеко не по собственному желанию, но сон заказал довольно изысканный, и, надеюсь, остался им доволен.

Поначалу многие люди заказывали сны очень аккуратно, словно чего-то побаивались, но со временем стали смелее, и вот я уже плела сновидения о дальних боевых походах и великолепных приемах в королевских дворцах. На некоторые заказы мне приходилось закладывать больше времени, чтобы найти нужные сведения в книгах библиотеки Бергтауна или расспросить Максимилиана, который наконец стал появляться за завтраком, о нюансах дворцовой жизни.

Наши с ним рабочие разговоры, как я решила называть общение с Флемом, теперь происходили не так часто, и всегда в присутствии Лусии. Поначалу меня даже обижало, что Максимилиан начал избегать ночных встреч со мной, но потом я запретила себе думать о нем вообще. Получалось не очень.

В те утренние часы, что мы проводили за одним столом, пусть и в присутствии вечно что-то рассказывающей матушки Бульк, мое сердце билось чаще, и я ничего не могла с этим поделать. Максимилиан же вел себя сдержанно и даже отстраненно. Он с готовностью отвечал на все мои вопросы об укладе столичной жизни или убранстве бальных залов, но смотрел при этом в чашку с кофе или в окно и быстро покидал гостевой дом, едва я заводила разговор о том, что хочу вернуть его подарок.

Как я ни старалась, никак не могла выкинуть из головы картины встреч Максимилиана с Ванессой Торн. Сомнений в том, что, покидая гостевой дом, Макс посещает именно Ванессу, у меня не было. Разве можно пройти мимо такой красотки, когда она сама вешается на шею⁈ При всей личной неприязни к этой девушке, я не могла не признать ее привлекательности, и эти мысли совсем не облегчали мое существование рядом с этим мужчиной.

Я старалась не думать о Максимилиане и сосредоточила все свое внимание на делах лавочки. Не знаю, какие рычаги использовал Соломон Торн, чтобы уговорить, а может быть заставить горожан посещать ее, но совершенно точно могу сказать, что возвращались во второй и даже в третий раз они уже по собственному желанию. И это несказанно меня радовало.

Страх неудачи отступил, и, хотя мысли о том, почему Соломон Торн принимает такое активное участие в моем деле и какой платы он однажды потребует, беспокоили меня все также, я по-прежнему отодвигала их подальше и старалась не думать об этом вовсе.

А потом мне снова приснился сон о пожаре.

Жизнь в Бергтауне со всеми ее сложностями и в то же время невероятными перспективами была мне по душе. Я перестала вешать замещающие сны, потому что давно забыла о кошмарах, которые время от времени снились мне в Больших Котлах. Тот страшный сон, что я увидела, когда только переехала сюда, я списала на остаточное явление после деревни. И вот опять!

То же самое сновидение: город, полыхающий точно огромный факел. Здания рушатся одно за другим, объятые красными языками пламени. Отовсюду валит черный дым, не дающий нормально дышать. Паника и столпотворение. Люди и животные, в ужасе спасающиеся от огня. Оглушающие вопли и затухающие крики о помощи.

«И город превратился в пепел» — в это утро я проснулась в холодном поту, повторяя эти слова, и долго пыталась прийти в себя.

И если в прошлый раз я смогла убедить себя, что это просто плохой сон о каком-то несуществующем месте, то теперь точно знала какой именно город горел. В самом центре полыхало хорошо знакомое мне здание с арочными окнами — здание городской администрации Бергтауна. Синие флаги с драконами на высоких древках превратились в пепел, белые колонны почернели, из распахнутых настежь дверей валил дым.

Что это: просто кошмар или вещий сон? И если сон вещий, то что все это означает? Неужели Бергтауну угрожает опасность от огня?

Вещие сны начали мне сниться лет с пятнадцати. Иногда они сбывались, а иногда нет. К сожалению, я видела приближение лишь опасных событий. Вуна считала это еще одним моим даром, который не развился в полной мере, и чтобы я понапрасну не мучилась страшными видениями, велела вешать у кровати замещающие сны. По сути, это простые рукотворные сновидения, предназначение которых в том, чтобы никакие другие сны в эту ночь не снились. Со временем ночные видения посещали меня все реже, и я пользовалась замещением все реже и реже.

И вот снова! Тот же сон, что мне приснился, когда я только приехала в город.

Я подумала о том, что возможно, мне стоит предупредить кого-то, но что я скажу? Что мне приснился сон, будто город сгорит и поэтому… А, собственно, что «поэтому»? Выселить жителей из их домов? Но куда? Не в горы же! И на сколько? Когда сбудется этот страшный пожар? Может через день, а может через год. А возможно его не будет никогда, и мой кошмар — это просто сон. Так стоит ли вообще пугать кого-либо собственными кошмарами?

Я решила, что не стоит.

А чтобы повторяющийся кошмар больше не мешал мне спокойно спать по ночам, стала каждый вечер снова вешать в изголовье кровати простой замещающий сон про луговых козочек или теплый ветер в кронах деревьев.

Я устроилась поудобнее в кресле, придвинутом к окну-витрине, и подставила лицо под теплые солнечные лучики. Последние летние деньки баловали горожан безоблачным небом и теплой погодой. Рядом открывали свои двери для покупателей соседние лавочки и магазины.

Я больше не боялась, что ко мне никто не заглянет, и я весь день просижу без работы, а вечером с опущенной головой вернусь домой и буду пересчитывать деньги, которых и так уже не осталось. Я наконец встала на ноги и смело смотрела в собственное будущее, в котором все решения, касающиеся моей жизни, я буду принимать сама и только сама.

«Нужно написать родителям и рассказать им, где я и что делала последние три месяца, разумеется, не вдаваясь в подробности, — размышляла я. — А также сообщить, что никакой свадьбы с Шоном Гатри не будет».

— И если кого-то из достопочтенной четы Винд это не устраивает, то теперь это ваши проблемы! И в следующий раз, прежде чем договариваться о союзе с другой семьей, лучше спросите свою дочь, а хочет ли она вообще замуж! — последние слова я с чувством произнесла вслух, смело глядя в глаза матери и отцу, которых в лавке снов совершенно точно не было.

Проходящая по улице старушка нахмурилась и недобро покосилась в мою сторону. Я очнулась и натянуто улыбнулась, отчаянно делая вид, что ничего странного не происходит. Однако старушка прибавила ходу и вскоре скрылась из виду.

Я поднялась, чтобы найти бумагу и написать письмо родителям, и тут дверной колокольчик возвестил о раннем покупателе.

Значит, письмо подождет.

Я приветливо улыбнулась, обернулась ко входу и застыла.

На пороге стояла и с явным интересом изучала меня Ванесса Торн.

Парчовое платье до колен, идеально сидящее на ее высокой стройной фигуре, наверняка было сшито на заказ. Нежный сиреневый цвет наряда не перебивал, а изящно подчеркивал ярко-рыжие локоны, уложенные в высокую прическу. В руке Ванесса сжимала цепочку шелковой сумки-мешочка такого же цвета, как и ее изящные туфли на низком каблуке.

— Доброе утро, — поприветствовала меня нежданная гостья, продолжая продвигаться вглубь лавочки и осматриваться.

При каждом движении она привычно покачивала бедрами и весело помахивала сумочкой в такт шагам.

— Давно собиралась посетить вашу лавочку, да все времени не было.

«Откуда же оно возьмется, если каждый день только и делать, что ходить на свидания!» — зло подумала я, и тут же осознала, что во мне говорит зависть.

Во-первых, я сама на свиданиях давным-давно не была — Курт и Томас в последнее время оставили меня без внимания, предоставив возможность спокойно заниматься делами лавки. А во-вторых, честно положа руку на сердце, мне не было никакого дела до свиданий Ванессы Торн, встречайся она хоть со всеми мужчинами Бергтауна, я не могла простить ей одного единственного. Но разве Ванесса виновата, что Максимилиан Флем предпочел яркую и статную красотку, умело пользующуюся своими прелестями, а не деревенскую простушку, которой приходится лезть из кожи вон, чтобы самой пробиться в жизни?

«Почему это сразу „простушку“⁈» — хотела возразить я самой себе, но вовремя опомнилась и перевела внимание на Ванессу. Стоит отнестись к ней, как к любой другой клиентке моей лавки.

— Пожалуйста, проходите! — вежливо произнесла я. — Может быть, хотите чашку чая или кофе?

Ванесса широко улыбнулась мне, от чего лицо ее сделалось милым и даже немного детским, и без ложного стеснения закивала:

— Кофе! С огромным удовольствием! Папа не разрешает мне пить бодрящие напитки, говорит, что я и так слишком неусидчивая. Поэтому на завтрак у меня всегда только чай или какао, а я так люблю аромат и вкус свежесваренного кофе!

«Оказывается, и городским девчонкам строгие отцы что-то да запрещают», — улыбнулась я про себя и щелкнула пальцами над жаровней, чтобы зажечь огонь.

Сварив нам по чашечке крепкого кофе, я опустилась на диван, поджав под себя ноги. Взглянув на Ванессу, увидела, что она тоже сидит с поджатыми ногами, и мы расхохотались, точно давние подружки. Наверно, мы действительно могли бы ими стать, если бы не одно «но», о котором красотка Торн даже не подозревала.

— Итак, вы уже решили, какое сновидение хотите заказать, или еще не определились? — начала я деловой разговор.

Ванесса посмотрела на меня широко открытыми глазами и улыбнулась.

— Ко мне можно на «ты», — спокойно произнесла она. — Мы же примерно ровесницы, так зачем все эти скучные выканья?

Мне понравилась ее простая манера общения, и я с готовностью согласилась:

— Тогда и ко мне на «ты», — я протянула руку. — Мия. Мия Винд.

— А я Ванесса. Ванесса Торн.

Я не стала говорить, что в курсе о том, кто сидит передо мной. Зато Ванесса меня удивила:

— Я знаю, кто ты, — она прищурилась, словно опасаясь, что я стану отнекиваться.

Я же не знала, что и думать.

— Правда? И от кого же ты обо мне знаешь? То есть откуда? — поправилась я.

— С Летнего бала, конечно, — рассмеялась Ванесса. — Ты же теперь знаменитость в Бергтауне.

— Ах вот оно что! — я облегченно выдохнула. — Эфемерные кавалеры? Я думала, все уже забыли об этом случайном происшествии.

— Кто-то, может, и забыл, — совсем уж по-детски хихикнула Торн, — но точно не девушки, скучающие в одиночестве, вроде меня.

Вот это поворот! Ванесса Торн пришла за любовным сном? И что значит «одинокие девушки»? Не могла же она и себя к ним, то есть к нам, причислить. Или могла?

— Ладно, — все еще недоумевая произнесла я, — какой же сон вы, то есть, ты хочешь?

Ванесса отставила быстро опустевшую чашечку из-под кофе, сложила руки на коленях и задумалась с мечтательным видом. Я не торопила.

— То, что я закажу, останется между нами? — вдруг спросила она.

— Конечно, — заверила я. — Эту гарантию я даю всем клиентам своей лавки. Можешь не беспокоиться, никто ничего не узнает, по крайней мере, от меня.

— Лишь бы отец не узнал, а на мнение остальных мне наплевать, — смело заявила Ванесса.

Эта рыжая бестия нравилась мне все больше, и главное, как же я ее понимала. Только не стоило забывать, кто отец Ванессы и какое активное участие он принял в моих собственных делах. При чем до сих пор я не имела ни малейшего представления с какой именно целью.

Мне вдруг пришла в голову мысль, а не подослал ли член городского совета собственную дочь разведать что-то в моей лавке. Но глядя на ее широко раскрытые глаза и шкодливую улыбку, это предположение я тут же отмела. Да и что Соломону Торну выяснять за моей спиной, если он обо все может спросить напрямую. Я ведь никогда ничего и не скрывала.

— Итак, я слушаю, — подбодрила я Ванессу, доставая круглую заготовку для сна и целый ворох разноцветных лент и нитей.

Заказ дерзкой Ванессы оказался примерно таким же, как и заказы других девушек Бергтауна, мечтающих о прекрасном принце. Ну, то есть не в прямом смысле о принце, маленьком сыне короля Эдварда, а об идеальном мужчине из собственных грез.

И все то время, что я плела романтическое сновидение по заказу Ванессы, я мучилась одним единственным вопросом: зачем ей сон с эфемерным ухажером, если у нее есть реальный?

Когда заказ был выполнен, и цепкие пальчики неугомонной Ванессы вцепились в шелковые кисти плетеного сна, а ко мне в карман перекочевали три таланта, мое любопытство достигло предела.

— Ванесса, — осторожно начала я, — могу я задать тебе один вопрос?

— Конечно, Мия! — немедленно откликнулась та. — Мы же теперь что-то вроде подруг, правда?

— Что-то вроде, — туманно откликнулась я.

На мгновение я замялась, но продолжила:

— На самом деле я тоже видела тебя на балу. Я запомнила тебя, потому что обратила внимание на твой красивый наряд, — соврала я. — Ты ведь там была не одна, и я хотела спросить, зачем тебе вообще понадобился романтический сон, если у тебя есть мужчина?

Ванесса, внимательно следившая за ходом моих мыслей, тяжело вздохнула, а потом расхохоталась.

— Ах, если бы! — воскликнула она. — Я с большим трудом и маленькой хитростью уговорила Максимилиана Флема сопровождать меня на бал, но дальше этого у нас не пошло. Знаешь, он такой зануда!

Настала моя очередь беспомощно хлопать глазами. На языке вертелся еще один вопрос, но задавать его я боялась. Однако Ванесса сама заговорила о том, что не давало мне покоя.

— Я ведь даже поцеловала его, представляешь! Сама! Если бы отец узнал об этом… — она сделала недвусмысленный жест ребром ладони вдоль горла.

— А он что? — выдохнула я.

— Кто? Отец?

— Да нет же — Максимилиан.

— А! Он просто позволил мне это сделать, но сам потом ни целовал меня ни разу. Даже не приобнял! Он просто бесчувственный чурбан, вот он кто!

Я и сама могла бы отвесить Флему много разных эпитетов, например, заносчивый болван или самоуверенный позер, но назвать его бесчувственным у меня не повернулся бы язык. От одного воспоминания о том, как он прижимал меня к себе, как самозабвенно целовал, меня бросало в жар, а по коже бежали мурашки.

— Зачем я только позвала его на бал! — тем временем продолжала возмущаться Ванесса.

Кажется, отношения Максимилиана и Ванессы были совсем не тем, чем я их считала, и теперь мне хотелось разобраться во всем до конца.

— А как вы познакомились? — спросила я.

— Он пришел поговорить с отцом, — без обиняков принялась рассказывать Ванесса. — Не знаю точно, о чем они беседовали, но после его ухода папа был просто в бешенстве, и все твердил, что никто не имеет права требовать от него открыть секретный маршрут доставки в город товаров особого рода. Это было как раз незадолго до Летнего бала, и я тогда подумала, что это отличный кандидат для моего сопровождения на бал.

— Нравится злить отца? — не удержалась я.

— Еще как! — сверкнула глазами рыжая Торн. — Поэтому, когда я случайно встретила этого Флема в одном из ресторанов, я сделала ему предложение, от которого он не смог отказаться.

— То есть?

— Он приглашает меня на бал и ведет себя так, словно без ума от меня, а я помогу ему в деле, о котором он не смог договориться с моим отцом.

— И помогла?

Я ушам своим не верила. Неужели эта бесовка готова раскрыть секреты собственного отца, лишь бы досадить ему?

— Конечно! Флем честно выполнил свое обещание — вел себя на бале как влюбленный в меня юнец, а я принесла ему копии карт с тайными маршрутами старых торговцев. Жаль, фиктивная симпатия Максимилиана так и не стала настоящей.

— Ну ты даешь! — только и могла сказать я, но Ванессу беспокоило совсем другое.

— Лучше бы приняла приглашение одного из городских дозорных, у меня же их сразу несколько было. Вместо этого я соблазнилась на столичного франта. Хотела позлить отца, а в результате получила сплошное разочарование. Дозорные обиделись, а этот Флем и вовсе исчез.

— В каком смысле исчез? — не поняла я.

— Он ни разу не навестил меня с тех пор, как получил свои дурацкие карты, — Торн надула и без того пухлые губки. — Впрочем, может, это и к лучшему. Кому нужен такой флегматичный мужчина, правда?

Я хотела кивнуть в знак согласия, но не смогла.

Ванесса Торн обняла меня на прощание, точно мы были с ней старыми подругами, и упорхнула из лавки, унося в шелковой сумочке свое очередное развлечение — рукотворный романтический сон.

А мне вдруг ужасно захотелось увидеть Максимилиана.

Я совершенно точно знала, что никакой он не флегматичный, не холодный и не бесчувственный. Между нами что-то было, но он не позволил этому развиться. Я думала, что причина в романтической связи с Ванессой, а я лишь надоедливая соседка, маячившая по утрам на общей кухне. Но теперь я знала, что между Максом и Ванессой ничего не было, и мне просто необходимо выяснить, а было ли что-то между нами.