Плетельщица снов

Глава 13

Ночь не принесла мне желанного отдыха от навязчивых мыслей. Не помогло даже монотонное сновидение о перебирании разноцветных камушков, которое я предусмотрительно повесила в изголовье кровати. Несмотря на сложный день, сон пришел ко мне лишь ненадолго. Оставшуюся ночь я крутилась в постели, стараясь не думать о том, что сказал Максимилиан.

Мне очень хотелось просто не обращать на его слова никакого внимания. Я старалась убедить себя, что Флем и сам приехал в город всего несколько дней назад, поэтому не может знать о господине Торне таких вещей.

— Надо же такое придумать — главный мафиози Бергтауна! — возмущалась я, переворачиваясь с одного бока на другой.

Но потом в памяти всплывало выражение лица Лусии, жалостливое и испуганное одновременно, и я никак не могла отделаться от ощущения, что вляпалась в какую-то очень неприятную историю. И от того, что я понятия не имела в какую именно, чувство тревоги только росло.

Окончательно убедившись, что сна мне этой ночью больше не видать, я надела длинное льняное платье, взяла сумку с материалами, которую так и не разобрала со вчерашнего вечера, и отправилась в лавку.

Над Бергтауном вставало солнце, освещая узкие улицы и широкие проспекты. Легкий ветерок вился вокруг меня, раздувая волосы в стороны. Звуки пробуждающегося города возвещали о начале нового дня.

Я шла все быстрее и с каждым шагом чувствовала, что страхи отступают. Вуна говорила, что иногда нужно просто выйти из комнаты, чтобы перестать бояться большого мира за ее пределами.

Соломон Торн не просто добрый дядюшка? Что ж, возможно. Он попросит меня о какой-то ответной услуге? Но что я могу дать человеку, который, если верить Лусии и этому всезнающему Максимилиану Флему, держит в своих руках целый город? К тому же совсем не факт, что он вообще о чем-то меня попросит. Разве человек не может помочь другому просто так?

Я настолько углубилась в рассуждения и внутренние споры с самой собой, что не заметила большой круглый камень на дороге, споткнулась об него и чуть не растянулась посреди дороги. Помянув демонов, я решила больше не думать о Соломоне Торне и его манере вести дела. В конце концов, даже если бы я знала, кто он такой, неужели отказалась бы от помощи, учитывая, что открытие лавки снов — мое единственное спасение? Конечно же нет! Так какой смысл теперь мучить себя, ожидая гипотетических последствий, которые возможно, никогда и не наступят?

Отпирая ключом дверь маленького и довольно заброшенного здания, которому совсем скоро предстояло превратиться в лавку снов, я уже думала только о том, сколько всего мне еще предстоит сделать.

Забот действительно было немало. Помещением явно давно не пользовались, и вид у него был тот еще, при чем как снаружи, так и внутри. Когда радостные эмоции после заключения сделки улеглись, и я трезво оценила масштаб предстоящих работ, мне невольно подумалось о том, что даже тридцать талантов — это слишком много для такой развалюхи. Но, как говорится, дареному грифону в клюв не смотрят. Нужно было приниматься за работу и как можно скорее привести здесь все в порядок.

Я решила открыть лавку снов на третьи лунные сутки второго летнего месяца — самый удачный день в году для новых начинаний. А удача в магических делах стоит далеко не на последнем месте. У меня оставался месяц, чтобы все подготовить.

Перво-наперво я составила список дел и прикрепила его на стену, приготовившись вычеркивать то, что уже выполнено, и не забыть задачи, которые еще только предстояло сделать.

Список оказался небольшим, но емким:

1. Вынести из помещения хлам

2. Купить краску

3. Покрасить стены лавки изнутри и снаружи

4. Доставить новую мебель и другую утварь

5. Сделать вывеску

6. Наплести снов для продажи

7. Сообщить горожанам об открытии лавки

Со старым хламом я справилась за пару дней. Просто сложила в большую коробку все, что валялось на полу и подоконнике и вынесла на городскую свалку. Чего только там не было: разбитые чашки, утратившие магию светильники, дырявые корзины, сломанные полки и перекосившиеся стеллажи, баночки с неясным содержимым и целая коллекция подозрительных соломенных куколок.

Поскольку мебели, даже сломанной, здесь не было, оставалось хорошенько подмести и вымыть пол, чтобы помещение из грязного и заброшенного превратилось просто в заброшенное. После избавления от хлама в лавке задышалось совсем по-другому. Даже серые стены уже не выглядели удручающими, но все же не настолько, чтобы оставлять их таковыми.

На улице Веселого времени я нашла магазин с красками, где купила две большие банки. Для внешних стен я выбрала кофейный цвет, а для внутренних — золотисто-песочный. Спасибо хозяину магазина, усатому господину Финчу, который повелел своему помощнику доставить огромные банки с краской и другие необходимые мелочи прямо к моей лавке. Сама бы я все это точно не дотащила! И вот я уже могу приступать к малярным работам.

Правда, я никогда в жизни не делала ничего подобного, но, рассудив, что нет ничего сложного в том, чтобы окунать кисть в краску и водить ею по стенам, я уверенно открыла банку с желтой краской и смело окунула в нее кисточку.

Увы, все оказалось совсем не так просто, как я себе представляла. Краска ложилась неровными слоями, к тому же рука быстро уставала.

Провозившись несколько дней только с внутренними стенами, я опустилась на пол и взглянула на результат своих трудов. Результат этот, мягко говоря, не впечатлял. Свежеокрашенные стены вместо того, чтобы радовать глаз теплым песочно-желтым оттенком, пропускали сквозь нежный желтый цвет старый слой грязно-серой краски. Стало очевидно, что одним слоем тут не отделаться.

После активных упражнений с кистью мои руки болели, а спину нещадно ломило. Хотелось просто упасть на кровать и проспать сутки. Но никакой кровати в лавке не было, лишь старый скрипучий стул, на который я вставала, чтобы дотянуться до верхних участков стен. На нем я и сидела, опустив руки-плети и грустно озираясь вокруг, когда раздался стук в дверь.

— Есть кто? — дверь приоткрылась и в лавке показалась взъерошенная голова. — Можно?

— Курт! — обрадовалась я. — Конечно, можно. Заходи!

Я даже сама удивилась тому, как сильно обрадовалась приходу парня. Похоже, желто-серые стены, которые никак не хотели становиться песочными, совсем меня измучили. Хотелось просто отвлечься и с кем-нибудь поговорить.

Курт шагнул внутрь и окинул взглядом помещение.

— Стало гораздо чище, — осторожно заметил он.

Невольно я отметила, что парень снова в доверху застегнутой куртке, хотя солнце на улице в эти дни припекало изрядно.

— Разве что чище, — я толкнула ногой банку с краской, в которой торчала кисть. — Не думала, что покрасить стены будет так сложно.

Курт вопросительно приподнял брови.

— Я потратила несколько дней, чтобы перекрасить стены, но серый цвет все равно виден, — пожаловалась я.

— Что совсем не удивительно, — усмехнулся Курт, — ведь ты накладываешь светлый цвет поверх темного.

— Разве так нельзя? — жалобно протянула я.

В деревне мне не приходилось что-либо красить или тем более перекрашивать. Весь мой малярный опыт сводился к покрытию белой краской деревянных лавочек. Строительством и ремонтом занимался отец, и я никогда не интересовалась нюансами. Знала бы я, что в скором будущем мне придется самостоятельно красить стены, была бы повнимательнее.

— Ты тут хоть ешь что-нибудь? — поинтересовался Курт. — Я принес обед. Давай-ка поедим, а потом я помогу тебе с покраской. Идет?

— Идет, — закивала я, и вскочив со стула кинулась разворачивать принесенные Куртом свертки, от которых волшебно пахло.

Он улыбнулся:

— Похоже, кто-то умирает с голоду.

Проголодалась я действительно не на шутку. Учитывая, что из дома я выходила рано утром, а возвращалась поздно вечером, последние дни у меня не было ни нормальных завтраков, ни обедов, ни ужинов. Есть приходилось что попало, перекусывая на ходу тем, что предлагали уличные торговцы, и это буквально доводило матушку Бульк до белого каления.

— Может, устроим пикник? — предложил Корн, оценив мой голодный взгляд.

Оказалось, что молодой человек предусмотрительно захватил старое покрывало, и мы устроились под большим раскидистым деревом рядом с лавкой. В большой плетеной корзине, принесенной Куртом, лежали бутерброды с томатами и мягким сыром, овощной рулет, кусочки поджаренного на огне мяса, ароматные чесночные булочки, сочные хрустящие яблоки и даже ягодный кисель, разлитый по двум маленьким глиняным бутылочкам с пробками.

— Как ты узнал, что я здесь и что я голодная? — спросила я, довольно раскинувшись на покрывале после сытной трапезы.

— Я мог бы сослаться на мою тонкую интуицию, — Курт улыбнулся и откусил кусочек от спелого яблока. — Но правда заключается в том, что люди, работающие с едой, всегда пытаются кого-нибудь накормить.

Я хотела посмеяться над его шуткой, но потом вдруг вспомнила то же стремление у Лусии и на всякий случай решила промолчать.

— Мия, — Курт вдруг стал серьезным. — Той ночью, когда мы спускались с гор…

Он запнулся, подбирая слова.

— Да? — протянула я.

Молодой человек отвел глаза, но все-таки заставил себя продолжить:

— Я знаю, что тебе показалось странным, что я… что мое тело…

Он нервно провел рукой по волосам.

Я же затаила дыхание, вспомнив мягкую густую шерсть под ладонью и светящиеся в темноте желтые глаза.

— Ты мне очень нравишься, Мия, — Курт тряхнул головой, словно прогоняя собственные сомнения, — и я не хочу обманывать тебя.

— Обманывать? — удивилась я.

— Скорее вводить в заблуждение, — поправился Корн.

— В чем ты меня обманываешь?

Я видела, как нелегко ему дается разговор, который он сам же и завел. Странные слова Курта и его сбитый с толку вид вызывали во мне только еще больше вопросов. И ужасно хотелось положить конец его душевным терзаниям, какая бы причина у них не была.

— Понимаешь, я не обычный человек, — произнес Корн. — Не такой, как все. Я знаю, ты удивляешься тому, что я всегда ношу куртку…

И вдруг я поняла, чего он так сильно стесняется, и почему не снимает куртку даже в жару.

— Курт, — решительно перебила я. — Все в порядке, правда. Меня это не пугает.

Курт удивленно взглянул на меня.

— Не пугает? — переспросил он.

— Совсем нет, — решительно заявила я. — Все люди разные, и это нормально. Не стоит так сильно переживать из-за излишнего роста волос на теле.

Мне вдруг вспомнилось, как Ева разрыдалась, обнаружив над своей верхней губой легкий пушок. Два дня она отказывалась выходить на улицу, заявляя, что не может показаться на людях с усами.

— В конце концов, ты же не девушка, чтобы так волноваться из-за повышенной волосатости.

Я улыбнулась, стараясь подбодрить Курта, невольно отмечая, как от воспоминаний о сестре сердце больно сжалось. Вдруг я больше никогда ее не увижу?

— Нет, Мия, — не унимался Корн, — понимаешь, я…

Он снова запнулся, и я решила, что пора прекращать беспочвенные мучения парня.

— Помнится, кто-то обещал помочь мне с покраской стен, — я поднялась и отряхнула прилипшие к платью травинки. — Надеюсь, этот кто-то не передумал?

Молодой человек мгновение помедлил, а потом поднялся вслед за мной.

— Вперед к краске и кисточкам! — бодро воскликнул Курт.

Мы вернулись в лавку. К счастью, Корн больше не пытался завести прежний разговор, чему я была только рада, а через несколько часов внутренние стены лавки были покрыты краской в несколько слоев. Правда, для этого пришлось еще раз сходить за краской, потому что предыдущая банка была практически пуста. Зато теперь стены переливались теплым золотистым оттенком, именно таким, каким мне и хотелось.

На следующий день Курт покрыл свежей краской и внешние стены строения, для преображения которых одного слоя краски оказалось вполне достаточно. Вместо пыльного окна, занимавшего почти всю переднюю стену, у меня теперь была открытая витрина. Я планировала затянуть ее полупрозрачным тюлем и украсить яркими образцами с лентами, подвесками и другими составляющими рукотворных сновидений. Свет кристаллов, отблески зеркал и звон колокольчиков привлечет внимание покупателей гораздо лучше самой кричащей вывески. Ночью буду закрывать витрину большими деревянными ставнями, которые днем можно прятать в дальнем углу лавки.

Уставшие, но довольные проделанной работой, мы, наконец, закрыли обновленную лавку и решили немного прогуляться.

Вечер был тихим и теплым, с гор только начинало тянуть вечерней прохладой. На Центральной площади Курт купил нам по мороженому, и мы присели на край фонтана.

— Спасибо за помощь, — поблагодарила я Курта. — Если бы не ты, я бы еще месяц возилась с одной только покраской стен.

Курт, только откусивший кусочек вафельного рожка, промычал:

— Не за фто!

Я рассмеялась и вгляделась в его лицо. Он был простым открытым парнем, искренним и готовым в любую минуту прийти на помощь. Хотя его собственный ресторан остался без хозяина на целых два дня.

Внезапно улыбка спала с лица Курта, брови сошлись над переносицей. Он быстро провел рукавом куртки по губам, стирая следы мороженого.

Я обернулась и увидела, что к фонтану подходят двое дозорных. Их золотые нагрудники сверкали в косых лучах солнца.

Один из дозорных махнул мне рукой и решительно направился в нашу сторону. На его лице застыло странное выражение, точно охотник почуял желанную добычу.

— Томас, — пробормотала я. — Снова.