Плетельщица снов

Глава 41

Оказывается, очень приятно проснуться от того, что кто-то ласково гладит тебя по щеке. Ладно, не кто-то, а самый любимый и желанный мужчина на свете. Теперь я наконец могу себе признаться, что Максимилиан Флем — единственный мужчина, сумевший по-настоящему заинтересовать меня, а потом еще и влюбить в себя. Вряд ли у него был именно такой план, да и вообще хоть какой-то план в отношении меня, но вышло все именно так.

— Доброе утро, — нежно произнес Макс, едва я открыла глаза. — Прости, что разбудил, но я слишком соскучился и просто не мог больше ждать, когда ты проснешься.

Пожелание доброго утра немедленно подкрепилось долгим поцелуем, и я простила ему абсолютно все.

— Прощаю, если каждый мой день будет начинаться именно так, — промурлыкала я в ответ, снова закрывая глаза.

Конечно, скрытность столичного боевого мага, обладающего немалой силой, подогрело мое любопытство и вызвало желание узнать больше о соседе по гостевому дому, но любовь к нему зародило совсем не это. Максимилиан оказывался рядом в самые трудные для меня моменты после приезда в Бергтаун. Мне по-настоящему везло на хороших людей и их помощь, но именно Максу удавалось не только спасать меня из передряг, но и каждый раз находить очень значимые для меня слова.

Наши совместные вечера на кухне матушки Бульк постепенно сделали то, что для обычной парочки влюбленных делает время — позволили хорошо узнать друг друга. И хотя наша отправная точка была совсем иная — я не признавалась себе, что меня тянет к этому мужчине и занималась исключительно лавкой, а Макс вообще не собирался вступать ни в какие отношения, — пришли мы ровно туда, куда пришли: к пониманию того, что должны быть вместе, а главное, оба этого хотим.

С этими мыслями я уснула на груди Максимилиана и с ними же и проснулась.

— Макс, вчера ты сказал, что больше не хочешь быть один, — я нежно, но твердо придержала ладонью Флема, уже нависшего надо мной. — Это действительно так или…

Я замялась, не зная, как высказать сомнение, но так, чтобы не обидеть и не оскорбить Максимилиана. «Или ты сказал это, только чтобы затащить меня в постель?», — пожалуй, не самый романтичный вопрос на утро после совместно проведенной ночи. Но уж лучше сразу выяснить правду, чем пребывать в иллюзии, которая неминуемо станет разочарованием.

— Или я просто хотел затащить красивую девушку в свою постель? — лукаво улыбнулся Флем, накручивая тонкую прядь моих волос на свой палец.

— Хватит читать мои мысли, — сделав недовольное лицо заявила я. — Ты не матушка Бульк! У тебя даже нет оранжевой юбки и фиолетовой чалмы.

Я хотела оттолкнуть его и сесть, но Макс не позволил мне этого сделать и вновь настойчиво уложил на мягкие простыни. Он так простодушно рассмеялся, что я невольно тоже улыбнулась, но тут же собралась и на всякий случай вновь нахмурилась.

— Я вовсе не читаю твои масли, Мия, — Максимилиан провел пальцем по моему лбу, спинке носа, спустился к приоткрытым губам. — Просто твои чувства написаны на твоем лице.

— Вовсе нет, — возмутилась я, — ничего там не написано!

— Еще как написано, — из карих глаз Макса на меня словно лился теплый свет, и я ощущала, как вновь таю под его обаянием.

Это были такие приятные, хоть и незнакомые мне ощущения, что хотелось, чтобы они длились и длились.

— К чему эти сомнения? — Макс вдруг стал серьезным. — Мия, разве я хоть раз обманывал тебя?

— Не то, чтобы обманывал, — я собрала остатки собственного здравого смысла, решив не поддаваться его пьянящему очарованию, пока не выясню все до конца. — Скорее не договаривал.

— Единственное, о чем я не говорил тебе, была моя работа, о которой я просто не мог рассказывать каждому встречному, — я уже хотела ухватиться за его последнюю фразу, но Макс не дал мне такой возможности и быстро добавил: — но едва я узнал тебя лучше, я рассказал тебе даже это.

— Значит теперь мы, — я обвила руками его шею, — вместе?

— Лично я не намерен расставаться с тобой ни при каких обстоятельствах, — Макс перевернулся на спину, увлекая меня за собой так, что теперь я лежала на нем сверху, и крепко прижал меня к груди. — Я слишком долго жил без тебя, моя прекрасная плетельщица снов, и теперь никому и ничему не позволю забрать тебя.

Максимилиан смотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала, ощутила каждой клеточкой своего тела, что это правда.

— Я верю тебе, Максимилиан Флем, — прошептала я ему на ухо и нежно поцеловала, чувствуя, как его сильные руки заскользили по моей спине вниз.

Как же восхитительно извиваться и тихо постанывать в объятиях любимого мужчины и чувствовать, словно целый мир замер, только чтобы мы двое могли насладиться друг другом.

Наверное, это самое волшебное утро из всех, что у меня когда-либо были. Кажется, что все такое же, каким было еще вчера, и все-таки что-то неуловимо изменилось, стало манящим и притягательным. Вот бы так было всегда!

Не знаю, сколько времени мы провели в постели, пока Макс вдруг не сказал:

— Как это не прискорбно, но пора вставать, — однако вопреки собственным словам, он вовсе не поднялся, а снова привлек меня к себе.

— А может не надо, — я сладко потянулась и вновь обвила руками его шею.

— Разве ты не чувствуешь ароматные запахи из кухни? — усмехнулся Флем. — Только не говори, что готова пропустить единственную в своем роде переваренную кашу и до умопомрачения пересоленные блинчики с вишневым джемом? О, я не позволю тебе сделать этого — не хочу, чтобы ты потом локти кусала!

Я прищурила глаза и прошептала:

— Скажи честно, что до смерти боишься гнева Лусии, который в обязательном порядке обрушится на каждого постояльца гостевого дома, рискнувшего пропустить ее завтрак.

— Или так, — пожал плечами Макс. — Если и есть на свете что-то, что действительно ввергает меня в ужас, то это молчаливый укор добрых глаз госпожи Бульк.

И он был прав — я и сама именно поэтому каждое утро спускалась к завтраку, зная, что там меня встретит чудесная и заботливая матушка Бульк.

— Тогда идем, — я легко села в постели, пытаясь понять, где искать свою одежду. — Курт и Софи наверняка уже там. Надеюсь, они хоть немного оправились после вчерашнего.

Максимилиан заботливо подал мне платье, не упустив возможность, подарить еще один поцелуй.

— От таких вещей не так легко оправиться, — вздохнул он и посмотрел через окно в потолке на пики Магических гор, окутанные утренней дымкой. — И, возможно, нам стоит пощадить чувства Курта и не вгонять его в еще большее уныние.

— О чем ты? — застегивая пуговки на платье, беззаботно спросила я.

Макс накинул на себя льняную рубашку, но застегивать ее не стал.

— Только не говори, что не заметила, что Курт к тебе неровно дышит.

Я застыла на последней пуговице.

— Между нами не было ничего серьезного, — начала было я, но Макс состроил такое выражение лица, что я прикусила язык.

В памяти всплыли слова Курта о семье и то, как он смотрел на меня. Получается, все намного серьезнее, чем я думала, раз он поделился этим с Максом.

— Я никогда не давала ему повода, — тихо произнесла я.

— Видишь ли, чувства не всегда ждут разрешения, — улыбнулся Макс и, шагнув ко мне, застегнул последнюю пуговицу на платье. — Корн — хороший парень, которому и так досталось, и мне бы не хотелось заставлять его страдать еще и по этому поводу.

Перед глазами вспыхнула картина из вчерашней ночи — опаленный зверь, словно обезумев, кидается в огонь.

— Да, мне тоже, — кивнула я.

Макс привлек меня к себе и крепко обнял:

— Но позже надо будет сказать, — твердо произнес он. — Не собираюсь, скрывать от мира свое счастье.

Мое сердце едва не выскочило из груди, так сильно оно забилось от этих слов, но я взяла себя в руки и степенно произнесла:

— Тогда скажем всем, когда будут более располагающие обстоятельства, а пока давай спустимся к завтраку по очереди, — я глянула на себя в зеркало и поправила волосы.

— Так и сделаем, — произнес Макс, поворачивая мое лицо к себе и наклоняясь к губам.

Я подалась ему навстречу, и от моей степенности не осталось ни капли.

На кухне действительно все уже были в сборе, и, как ни странно, в приподнятом настроении.

Курт и Софи сидели за столом у окна и с удовольствием уплетали оладушки со сгущенкой, подцепляя горячие кругляши с общего блюда, которое постоянно пополнялось стараниями матушки Бульк. Максимилиан, спустившийся к завтраку чуть раньше меня, уже обзавелся чашкой кофе и собственной порцией оладий, которые пока оставались нетронутыми. Владелица гостевого дома в пышном одеянии с бордово-сине-желтыми оборками стояла у очага и резво орудовала черпаком в маленькой кастрюльке с тестом, парившей в воздухе ровно над сковородой.

— А вот и наша Мия, — даже не поворачиваясь в мою сторону провозгласила Лусия. — Совсем тебя заждались.

— Всем доброго утра, — как можно непринужденнее сказала я и заняла стул рядом с Максом. — Кажется, организм решил отоспаться после ужасной ночи.

Матушка Бульк взглянула на меня через плечо и едва слышно хмыкнула, пряча улыбку:

— И как, получилось отоспаться? — спросила она со странной интонацией в голосе.

Я посмотрела на Макса, но тот лишь пожал плечам, словно говоря, что от Лусии Карины Виолетты Бульк просто невозможно было ничего утаить.

К счастью, ни Курт, ни Софи не обратили внимания на ее слова, по крайней мере они продолжили уплетать вторую порцию оладий, на этот раз хорошенько сдобренную кленовым сиропом.

Курту, кажется, вообще было не до чужих разговоров — настолько он был поглощен собственными мыслями.

— Дружище, вчера мы хотели кое-что обсудить, — сказал Макс, обращаясь к Корну, и закинул в рот горячую выпечку. — По-моему, сейчас самое время.

Курт, за все то время, что я сидела за столом, ни разу не поднял глаз от своей тарелки, но сейчас он отодвинул оладьи в сторону.

— Не переживай, — Софи дотронулась до руки брата, — надо было рассказать Мии уже давно.

Курт согласно кивнул и наконец посмотрел на меня.

— Мия, я действительно должен был рассказать тебе правду намного раньше, — было видно, что слова даются ему с большим трудом, — не дожидаясь, когда ты случайно увидишь меня в звериной ипостаси, перепугаешься и, возможно, никогда уже не захочешь иметь со мной ничего общего.

В смущении он отвел взгляд, но сразу же вернул его и твердо произнес:

— Понимаешь, я и Софи — мы двуликие.

— Оборотни мы, — спокойно добавила София. — Во второй ипостаси превращаемся в горных львов.

— Это я уже поняла, — улыбнулась я, стараясь показать, что ничего непоправимого не произошло.

То, что Курт оборачивается, я поняла прошлой ночью, увидев его меняющееся тело и сложив вместе простые факты.

— Не могу сказать, что меня это совсем шокировало, но точно сильно удивило, — сказала я, а потом честно добавила: — Ладно, меня это шокировало.

Курт вздрогнул.

— На самом деле я хотел рассказать тебе, но боялся потерять… — он запнулся, — твою дружбу.

Я вздохнула:

— Мне действительно было обидно. Как ты мог подумать, что я отвернусь от тебя из-за… — я замялась, а потом улыбнувшись сказала, — из-за хвоста.

— Точно! — фыркнула Лусия и, склонившись, поцеловала меня в макушку, а Софи весело захихикала.

Даже Максимилиан не удержался от смешка.

— Как так вышло, что вы с сестрой остались только вдвоем, — спросила я, чтобы сменить тему. — Разве такие, как вы, не живут кланами?

Напряжение на лице Курта наконец исчезло, и он даже смог выпить глоток воды, прежде чем ответить:

— Наши родители погибли в результате несчастного случая в Магических горах, когда помогали вытащить попавших под завал бергтаунцев, собиравших там целебные травы. Они перевоплотились, чтобы проникнуть в щель в скале и вывести людей, но, когда спасенные оказались на поверхности, случился еще один обвал. Люди побежали, забыв о том, что внизу остались двое оборотней, — Курт вдруг умолк.

— В общем папа и мама не смогли оттуда выбраться, — договорила за брата Софи.

Было видно, что София смогла пережить давнюю трагедию, а вот Курту ранящие воспоминания давались нелегко. Получается, зря я поверила ему при нашей первой встрече, когда Курт сказал, что не переживает из-за гибели родителей.

— Они бросили в беде тех, кто только что спас их собственные жизни? — воскликнула я.

— Люди боятся того, чего не понимают, — сказал Курт, и Софи печально вздохнула. — Думаю, звериная форма сыграла злую шутку с мамой и папой — когда мы в виде животных, нас как бы не воспринимают за людей.

— Но они же видели, кто их спас, — не унималась я.

Вся эта история казалась мне ужасно не справедливой.

— Думаю, люди были в состоянии шока, — ответил Курт. — Вторая лавина могла накрыть и их. Они просто спасали свои жизни.

— Ценой жизней других, — буркнула я, но заметив предостерегающий взгляд Макса, велела себе замолчать.

Кто знает, возможно Курт и Софи до сих пор встречают на улицах города людей, которых спасли их родители и которые бросили их самих умирать. Не представляю, как они справляются с этим.

— Мы тогда были подростками, сидели в «Пещере», которая служила нам домом, и ничего не знали о случившемся, — продолжил Курт.

— И никак не могли помочь, — с нажимом в голосе вставил Макс, — похоже у него с Куртом уже когда-то состоялся подобный разговор.

Словно через силу, Курт кивнул соглашаясь.

— Лишь много лет спустя я узнал об этом от говорящих птиц Кру. Одна из них была неподалеку, когда случился обвал, и все видела.

Заметив, что Софи замерла с очередной оладьей в руке, Курт нежно дотронулся до сестры, давая понять, что все хорошо. Она вздрогнула, но быстро вернувшись в настоящий момент, благодарно улыбнулась брату. Не так-то просто пережить подобное.

— И мы решили продолжить дело родителей, потому что к тому времени мы уже знали, как вести дела в ресторане, а Софи давно научилась у мамы всем ее рецептам, — сказал Курт.

— А еще мы договорились не раскрывать, что мы тоже оборотни, — проговорила София. — Хотели, чтобы к нам относились так же, как ко всем остальным, и в общем-то у нас получилось.

Я понимающе кивнула.

— Правда с Куртом вышла загвоздка, — не удержался от подкола Максимилиан, — он обернулся львом практически на глазах одной девушки сразу после Летнего бала.

Я вспомнила это происшествие и то, как сильно испугалась тогда.

Сделавшийся почти пунцовым Курт тихо проговорил:

— Софи меняет облик по собственному желанию и отлично контролирует этот процесс: она может месяцами оставаться в человеческом обличье. Я же перевоплощаюсь каждое полнолуние или на сильных эмоциях, и ничего не могу с этим поделать.

Курт резко дернулся, и чашка с кофе полетела на пол. Если бы не быстрая реакция матушки Бульк, успевшей произнести магическое слово, вся кухня уже была бы в осколках. А так чашечка благополучно вернулась на то же место на столе, где и стояла.

— Не стоит нервничать из-за этого, — заботливо произнесла Лусия. — Так ведь и фарфора не напасешься.

— У Курта очень мощная вторая ипостась, — с чувством проговорила Софи, стараясь приободрить брата. — Она помогает ему оставаться сильным и выносливым и…

Девушка задумалась, подбирая нужное слово, а я просто не смогла удержаться и закончила за нее:

— И хвостатым!

Все уставились на меня, и когда я уже готова была начать лепетать слова извинения и ссылаться на негативное влияние Максимилиана Флема, на кухню обрушился массовый хохот.

София смеялась, полностью отдаваясь этому чувству, как это делают дети. Лусия вытирала краем передника выступившие на глазах слезы. Макс широко улыбался, явно довольный именно таким окончанием серьезного разговора. А Курт просто расслабился и наконец-то почувствовал себя среди своих.

— Спасибо, Мия, — почти нежно проговорил Корн, когда веселье улеглось, — я действительно очень благодарен тебе за то, что ты так легко приняла это. А еще тебе Макс, за поддержку и добрые советы. — он кивнул Максимилиану и получил такой же дружеский кивок в ответ. — И вам, госпожа Лусия, за то, что приютили нас с сестрой.

Он так искренне говорил эти слова, что теперь уже у меня к горлу подкатил ком.

— Насчет этого можешь не беспокоиться, — Лусия даже уперла руки в бока, чтобы показать свою решимость. — Этот дом отныне и ваш дом тоже, по крайней мере, пока вы сами этого хотите.

Я вспомнила о том, что с меня Лусия тоже не хотела брать денег, и подумала, что либо матушка Бульк совсем не умеет вести дела, либо гостевой дом служит ей вовсе не для дохода.

— И лучше оставить секрет семьи Корнов по-прежнему секретом, — добавила матушка Бульк.

Курт и Софи удивленно подняли на нее глаза.

— Софи права, — пояснила Матушка, — люди боятся того, чего не понимают. И чем меньше человек будут знать, что живут в соседстве с оборотнями, тем спокойнее будут спать остальные.

— Тут я полностью согласен, — поддержал Лусию Максимилиан. Мгновение поразмыслив, я пришла к такому же выводу, а София и Курт переглянулись и согласно пожали плечами.

— Лусия Карина Виолетта, как всегда, мудра и прекрасна, — произнес Максимилиан, получив за свои слова кокетливый воздушный поцелуй от матушки Бульк.

В следующую секунду я увидела, как брови Макса сдвинулись к переносице.

— Не будем забывать еще и о том, что кто-то поджег «Пещеру», в этом я совершенно уверен. И хорошо бы разобраться, какие мотивы двигали преступником.

Слова Максимилиана возымели должный эффект — все сразу перестали дурачиться.

— Кто и зачем мог поджечь наш дом? — тихо спросила София.

Курт взглянул на Макса исподлобья:

— Томас Фо грозился отомстить мне, — насупился он. — За то, что я рассказал Мии о двадцатилетней трагедии в Бергтауне.

— Быть того не может, — воскликнула я, — Томас, конечно, эгоистичный и ужасно заносчивый тип, но, чтобы поджечь чей-то дом — не верю!

В недоумении я переводила взгляд с одного Корна на другого.

Курт смутился, а Софи, никогда не встречавшейся с Томасом, сказать было нечего.

— Вера тут не играет никакой роли, — подал голос Макс, и в его словах чувствовалась хватка профессионала в таких делах. — Но и бездоказательно обвинять кого-либо мы действительно не можем. Остается только ждать, наблюдать и быть предельно осторожными, ведь мы не знаем с какой целью был совершен этот поджог и не повторится ли он вновь.

От этих слов у меня мурашки побежали по коже.

— Просто будем на чеку, — заметив мое состояние, произнес Макс.

Он хотел дотронуться до моего плеча, но вовремя вспомнил о решении пока никому не говорить о наших отношениях, и убрал руку.

— Значит, как обычно, занимаемся своими делами, но дверь держим на замке, — подытожила Лусия и ободряюще улыбнулась. И нам не оставалось ничего другого, кроме как последовать очередному мудрому совету матушки Бульк.