Плетельщица снов

Глава 20

Несколько дней прошли в бесконечных заботах и хлопотах.

Матушка Бульк решила подарить мне еще и предметы мебели, которые, по ее мнению, в гостевом доме были совершенно лишними. Конечно, я прекрасно понимала, что таким образом Лусия просто помогает мне с обустройством лавки, и была безмерно ей за это благодарна. Матушка Бульк даже договорилась с кучером о транспортировке до Высокогорного проспекта, так и не позволив мне самой хотя бы за это.

Теперь в лавке стояла ярко-желтый диванчик на деревянных ножках, вместительный комод и даже старинный секретер с множеством потайных ящичков. В нише в глубине комнаты идеально поместилась пара удобных кресел и небольшой круглый столик на случай, если покупатели захотят отдохнуть за чашечкой кофе.

Помещение стало выглядеть совершенно по-другому, а благодаря расставленным по углам магическим светильникам с приятным зеленоватым светом, даже уютным. Стоило убрать ставни, и лавка стала казаться не только светлее, но и просторнее.

На большое окно, которое занимало всю переднюю стену и которое я решила превратить в витрину, я сплела завесу из разноцветных нитей, к которым подвесила бусинки и стеклярус, а еще маленькие колокольчики. Нити покачивались от дуновения ветра, грани бусин весело сверкали в лучах солнца, а колокольчики издавали едва уловимый приятный звон. Таким образом получился яркий, привлекающий внимание фасад, которым я осталась очень довольна. Когда лавка откроется, нити можно будет собирать на одну сторону, демонстрируя горожанам внутреннюю обстановку и, разумеется, сны. Пока же такая завеса хорошо скрывала происходящее внутри, пропуская в помещение лишь свежий воздух.

— Нужна вывеска, — напомнила я себе вслух, любуясь фасадом лавки.

— Новый магазин? — послышался сзади мужской голос.

Я обернулась и увидела невысокого старичка. Он замер посреди улицы и смотрел на новую витрину. К старику подошла женщина, ведущая за руку маленькую девочку, которая тоже с интересом принялась рассматривать яркое витринное окно.

— Добрый день! — поздоровалась я, обрадовавшись возможности заранее рассказать горожанам об открытии своей лавки. — Здесь скоро будет лавка снов, где любой желающий сможет купить себе или в подарок красочные сновидения. Открытие лавки совсем скоро, на третьи лунные сутки…

Мне пришлось замолчать, не договорив, потому что старик вдруг неодобрительно зацокал языком, а женщина потянула дочку за руку, буквально оттаскивая ее от понравившегося колокольчика на занавеске.

— Мама, купи мне сон! Я хочу сон! — запротестовала девчушка.

— Этого еще не хватало! — сердито проговорила женщина и быстро увела девочку, посулив шоколадных конфет в соседнем магазине.

Все это уже немного действовало мне на нервы, но я твердо решила не обращать внимания на подобные странности бергтаунцев, поэтому вернулась в лавку и заперла за собой дверь.

По большому счету, оставалось самое важное — наплести снов для продажи. И сны эти должны быть действительно хорошими, если я хочу, чтобы на мой товар появился спрос, и в лавочку потекли покупатели.

Я выдвинула верхние ящики комода, в которых были аккуратно разложены материалы для плетения, взяла всего понемножку, удобно устроилась на диване и задумалась.

Какие сны способны изумить бергтаунцев настолько, чтобы они забыли о своих предубеждениях, какими бы те ни были, и по-настоящему заинтересовались рукотворными грезами?

Я припомнила самые необычные сюжеты, которые когда-либо использовала в своих снах, добавила к ним свежие впечатления, накопившиеся за время переезда из деревни в город, а потом решила соединить несовместимые вещи. Прогулки по обжигающему снегу, верховая езда на рыбах, сиреневый лес, дом вверх дном, хороводы с русалками, полеты на драконах, дороги, ведущие в небо, и другие подобные иллюзии, каждую из которых я решила сделать сразу в нескольких экземплярах.

Я принялась за работу.

С утра и до позднего вечера я занималась плетением, часто забывая об обеде, а иногда и об ужине. И с каждым днем на столе передо мной росла горка из плетеных кругов, квадратов, треугольников и ромбов с паутинкой чудесного видения внутри и добавлением различных смысловых акцентов из камушков, ракушек, перьев и других природных элементов. Сны я украшала бусинами или бисером, которые крепила на атласные ленты или серебряные нити.

Я разложила готовые сновидения по тематическим группам и пересчитала. Спустя две недели у меня было сто двадцать шесть экземпляров — совсем не плохо!

Потянувшись и ощущая в теле приятную усталость, я выглянула в окно.

Небо окрасилось в багряные цвета заката, а со стороны гор слышались раскаты грома. На тротуар упали первые капли дождя.

— Демоны побери! — выругалась я и побежала на улицу, чтобы закрыть ставни.

Небо над Магическими горами затягивало большими черными тучами, которые в ближайшее время грозились накрыть весь город. Раскаты грома становились громче, всполохи молний яркими змеями прорезали небосвод. Дождь усиливался с каждой минутой.

Прохожие, вглядываясь в чернеющее небо, переходили на бег, спеша найти укрытие до того, как бушующая стихия окончательно обрушиться на город. Частые крупные капли звонко стучали по крышам и брусчатке, а потом единым потоком на город обрушился ливень.

Справившись со ставнями, я вернулась в лавку. Снаружи я провела совсем не много времени, но успела изрядно промокнуть: льняное платье неприятно липло к телу, по рукам и ногам струились тонкие ручейки, с волос капало. Стало ясно, что добраться до гостевого дома матушки Бульк я уже не успею, а значит придется пережидать ливень в лавке.

Я забралась с ногами на диванчик и прислушалась к шуму дождя. Из-за закрытых ставень казалось, будто я в отрезанном от мира пространстве. Стало заметно холоднее, плюс еще мне очень хотелось есть, и теперь я жалела о том, что днем не выделила полчасика, чтобы пообедать.

— Что ж, похоже, придется немного поголодать, — смирилась я, еще не догадываясь, что у меня нарисовалась проблема посерьезнее.

Дождь все усиливался, гулко барабаня по крыше. Порывы ветра и рокот грома, слившись, превратились сначала в гул, а затем в настоящий грохот. От каждого такого раската я вздрагивала и вжималась в диван, пряча голову в согнутых коленях.

В перерыве между раскатами, когда наступило относительное затишье, до моего слуха донеслись звуки капающей воды.

Кап, кап, кап…

Я подняла голову, прислушиваясь, и с ужасом поняла, что эти звуки доносятся не снаружи, а раздаются внутри лавки.

— Нет, нет, нет, — зашептала я, соскакивая на пол и осматриваясь.

Капало прямо на стол, на котором лежали готовые сны, причем некоторые уже изрядно намокли. Если бы дождевые капли так звонко не барабанили по столешнице, я бы еще долго сидела, ничего не замечая.

— Только не это, — взмолилась я, подняв голову вверх, — только не дырявая крыша!

Увы, крыша моей лавки не просто прохудилась, она протекала сразу в нескольких местах. Над окном уже отчетливо виднелось большое мокрое пятно, тянущееся по стене в углу. Второе такое же пятно проступило на противоположной стене у двери. Еще из нескольких протечек с потолка лило прямо на пол. И даже на желтый велюр, успевшего полюбиться мне диванчика, сверху начало капать.

Я быстро собрала сны со стола и рассовала их в ящики комода в надежде, что там они будут в безопасности. Затем сдвинула диван на середину комнаты, где пока еще было относительно сухо. Под протечки я поставила оставшиеся после покраски стен пустые банки, которых, увы, не хватало. Пришлось задействовать всю имевшуюся в лавке посуду. В дело пошли миски, чашки и большая салатница. Все они теперь были расставлены на полу или прямо на мебели.

Я же бегала от одной емкости к другой, проверяя, не переполнились ли они. Те, что заполнялись на две трети, я выливала на улицу, при этом приходилось широко распахивать дверь, что совсем не добавляло сухости внутри. Сама я уже была мокрая с ног до головы. Со всех сторон доносился звук капающей воды, сводящий с ума.

Я ведь только привела лавочку в порядок! Радовалась, какая светлая, чистая и уютная она получилась. Стало обидно до слез.

Не думать об этом! Не сейчас!

Теперь самое важное — это следить за тем, где появляются новые протечки и ставить туда ведра и миски. Вот только за час такой беготни у меня практически не осталось свободной посуды. Как, собственно, и сил!

За всей этой суматохой я не сразу услышала, что в дверь стучат.

— Открыто! — крикнула, как можно громче, гадая кого вообще могло принести сюда в такую погоду.

В лавку вошел Курт. Его черная кожаная куртка и штаны блестели от воды. Мокрые волосы были откинуты назад, открывая лицо, по которому продолжала стекать вода. Казалось, что ни одного сухого места на Курте не осталось, и, скорее всего, так оно и было.

— Только не говори, что прогуливался неподалеку, и решил заглянуть на огонек, — нервно хихикнула я, убирая с лица собственную мокрую прядь.

— Практически так и было, — он посмотрел на грязные следы, которые оставляли его ботинки, и остановился, боясь сделать лишний шаг. — Правда, я не прогуливался, а бежал к «Пещере» с другого конца города, где договаривался о поставке новой партии продуктов. А потом увидел пробивающийся сквозь ставни свет и решил заглянуть, чтобы убедиться, что у тебя все в порядке.

Я отступила и многозначительно обвела рукой помещение, мол, вот такой у меня порядок.

Курт посмотрел на меня, потом на комнату и громко выдохнул:

— Ничего себе!

— Как видишь, порядком это не назовешь.

Я улыбнулась, хотя больше всего мне хотелось прямо сейчас зарыдать.

— Да уж, — молодой человек шагнул вперед, больше не боясь наследить.

— Это ужасно, Курт! Я столько сил вложила, чтобы привести лавку в порядок, и все напрасно!

Хоть я и старалась не думать о масштабе причиненного дождем ущерба, где-то на задворках уже маячила мысль, что все может оказаться гораздо хуже, чем кажется.

Курт прошелся по всему залу, внимательно осматривая течи и старательно отводя взгляд от меня.

— Вот же гад, этот господин как-его-там, сдавший в аренду помещение с худой крышей! — в сердцах произнес Корн. — А еще цену заламывал! Мошенник!

Я только губу закусила — что теперь об этом говорить?

— Если дождь не прекратится в ближайшее время, здесь окончательно все зальет, и тогда лавку уже не спасти, — произнесла я, чувствуя, что голос начал дрожать.

Дождь заканчиваться явно не собирался.

Я опустила голову, взгляд упал на мой наряд, и тут я поняла, что сарафан так сильно промок, что теперь лип к телу, обрисовывая его изгибы. Так вот почему Корн боится поднять на меня глаза.

— Единственный выход сейчас — это быстро залатать дыры в крыше, — заявил Курт и принялся разуваться, по-прежнему не глядя в мою сторону.

Я скрестила руки на груди, стараясь прикрыть выпирающие части тела под намокшей тканью и пытаясь понять, что Курт собирается делать.

Парень кивнул на большое ведро из-под краски, стоящее в самом углу:

— Это ведро мне понадобится. Есть, чем его подменить?

Я посмотрела на ведро, потом на Курта, уже снявшего ботинки и теперь закатывавшего штанины. Невольно вновь мысленно отметила чересчур густой волосяной покров на его ногах, и наконец спросила:

— Что ты задумал?

— Буду чинить твою крышу, — заявил тот. — Но сначала мне придется отлучиться, чтобы добыть глину. Я видел тут недалеко подходящую яму, так что я быстро.

Неожиданно Курт замер и, прищурившись, спросил:

— У тебя есть солома?

— Солома? — опешила я. — Откуда у меня солома⁈

— Нужен сухой скрепляющий материал, — сообщил Корн.

Я совсем перестала понимать, что происходит. Какая глина? Зачем солома? Что Курт вообще собирается делать?

— У меня есть засушенные растения, — промямлила я.

— Отлично! — обрадовался Корн, и не успела я даже слова сказать, как он скрылся за дверью.

Я взглянула на пару ботинок, оставшуюся стоять посреди лавки, и стала выгребать запасы трав, которые успела сделать, пока собирала растительные материалы для снов.

Семь больших пучков высушенных растений я решила хранить в лавке, решив, что здесь их специфический запах никого не будет раздражать, как это могло бы быть в гостевом доме.

Курт действительно вернулся довольно быстро, принеся с собой ведро, наполовину заполненное глиной светло-серого цвета. Ни слова не говоря, он закатал штанины еще выше, а затем влез с ногами в ведро.

— Что ты делаешь? — опешила я, неся к двери очередную переполненную миску с водой, чтобы вылить ее наружу.

— Глину нужно пропитать водой, а потом вымесить, — он указал на миску. — Лей воду прямо в ведро — состав должен стать однородным.

Я выполнила указания Курта, и принялась молча наблюдать, как он топчется в ведре.

— Теперь давай солому, — через некоторое время скомандовал Курт. — Она будет как связующий материал.

Вздохнув, я протянула ему пучки трав.

— Погоди, — помедлил Курт, вертя пучки в руках, — тут шалфей, синюха, полынь, змеевик — это же все лечебные травы!

Я лишь пожала плечами:

— Соломы у меня нет, только это.

— Мия!

Курт хотел возразить что-то еще, но я не дала ему закончить:

— Если не починить сейчас крышу, то никакой лавки снов не будет. По крайней мере, в ближайшее время точно, поэтому будем использовать то, что есть. А травы я потом еще соберу.

— А я тебе помогу, — пообещал Курт. — Я знаю в горах отличные места.

Он разъединил пучки, порвал сухие травы на маленькие составляющие и замешал все это в глину.

— Готово!

Выбравшись из ведра, Курт подхватил его и направился к выходу. На полу остались следы его босых ног.

Только сейчас до меня окончательно дошло, что он собирался сделать: в темноте, под потоками дождя и вспышками молний взобраться на крышу дома, чтобы замазать в ней дыры глиняной смесью.

— Курт, подожди! — крикнула я. — Это же опасно для жизни!