Плетельщица снов

Глава 17

Флем резко встал и, не говоря ни слова, отвернулся.

Я же, наконец придя в себя, подобно жучкам, закапывающимся в землю, с головой зарылась в одеяло.

Какой позор! Лучше б меня прирезали сегодня в том переулке!

— Нужно помочь твоему горлу, — послышался хрипловатый голос Макса. — Заговоренная мазь действует тем быстрее, чем раньше наложить ее.

Я боялась даже выглядывать на свет, не говоря уже о том, чтобы посмотреть мужчине в глаза.

Макс кашлянул.

Я замерла под одеялом в ожидании.

— Мия, я оставлю баночку с мазью у кровати. Думаю, ты справишься. Ее нужно наложить спиралевидными движениями, начиная от центра источника боли. А я пока спущусь вниз и заварю чай. Буду ждать тебя на кухне. — Он помедлил. — Ты ведь справишься сама, да?

Я энергично закивала, хотя для Макса это, вероятно, выглядело как шевелящаяся бесформенная куча на кровати.

— Вот и отлично, — с некоторым облегчением выдохнул Флем и вышел из комнаты.

Дверь громко хлопнула, и я осталась одна.

На всякий случай, сначала я опустила одеяло ровно настолько, чтобы убедиться, что Макс точно ушел, и только после этого я смогла вылезти из-под него полностью.

Какай кошмар! О боги!

Нет, демоны!!!

Так! Стоп! Больше не думать об этом!

На тумбочке у кровати стояла плоская стеклянная баночка с желтоватой мазью. Я взяла ее в руки, открутила крышку и подцепила на палец густую, не имевшую запаха, мазь. Откинувшись на подушку, я опустила палец с мазью на шею и принялась медленно вести круговую спиралевидную дорожку.

Пока втирала мазь, я смотрела на горы через такое же потолочное окно, как и в моей комнате. С другого конца дома они открывались немного под другим ракурсом. Я сосредоточилась на спасительной мысли о том, что для Магических гор, которые появились на этом месте задолго до нас и будут стоять здесь после нас, все человеческие тревоги и переживания лишь пшик на фоне бесконечности.

Увы, убедить себя в тщетности сущего у меня не вышло — я по-прежнему готова была провалиться от стыда сквозь землю.

Мазь подействовала практически мгновенно, я больше не чувствовала боль в горле. Но вместо того, чтобы обрадоваться, я ощутила тревогу. Ведь теперь мне придется выйти на кухню и посмотреть в глаза Флему. К такому я еще не была готова. Мне необходимо еще немного времени, чтобы прийти в себя.

Я принялась расхаживать по комнате в тщетных попытках обрести душевное равновесие.

Мой взгляд привлек серебристый предмет, лежащий на полу около шкафа. Я подошла поближе, присела на корточки и посмотрела на широкую, но короткую ленту, стоящую на ребре. Видимо, она выпала из дорожной сумки Макса, когда он искал мазь.

Я протянула руку, чтобы подобрать ленту, но тут увидела свое отражение в большом зеркале шкафа и ужаснулась: волосы растрепаны и торчат в разные стороны, нос распух от недавних рыданий, платье перевернулось боковым швом вперед.

Первым делом я поправила платье и крепко затянула его белым поясом, который нашелся на тумбочке. Наверно, Макс снял пояс, чтобы мне было легче дышать во время обморока. С мстительным злорадством я подумала о том, что как только переоденусь, навсегда избавлюсь от предательского наряда. А пока ярко-красная материя по-прежнему обтягивала фигуру, подчеркивая каждый изгиб. Накидку я не нашла, поэтому пришлось остаться с обнаженными плечами. Зато сандалии никуда не делись, и я быстро обулась.

Расчесок в комнате не оказалось. Интересно, каким образом Максимилиан приводит в порядок собственную густую шевелюру? Пришлось разбирать спутавшиеся пряди пальцами, а затем ладонями приглаживать копну волос.

Привести в порядок распухший нос помогло заклинание, которому меня научила Вуна. Практически ни одна деревенская ярмарка не обходилась без потасовки, и несколько простых пассов руками в сочетании с магическими словами быстро возвращали разбитым носам их первоначальный вид.

Я снова посмотрелась в зеркало и на этот раз осталась вполне довольна своим отражением. Даже слишком! Будто только собралась на свидание, а не вернулась с него, едва оставшись живой и невредимой.

Я покрутила головой в поисках какой-нибудь веревочки, чтобы собрать волосы в хвост. На полу все так же блестела серебристая лента. Я, не задумываясь, подняла ее и вдруг почувствовала, как та змейкой обвилась вокруг моего запястья. Другой рукой я попыталась освободиться, но вместо этого лишь подставила второе запястье — теперь обе мои руки были туго стянуты вместе.

Да что ж это за день такой⁈

Быстро сообразив, что самой освободиться у меня не получится, я подошла к двери, с трудом повернула ручку и вышла в коридор.

Спускаясь по лестнице, я ощутила аромат свежезаваренного мятного чая. На кухонном столе стояли две чайные пары, пузатый заварочный чайничек и блюдо с бутербродами. Максимилиан старательно нарезал лимон тонкими дольками.

Услышав мои шаги, мужчина поднял глаза и приветливо улыбнулся:

— Я уж подумал, что ты решила захватить мою нору.

Я села на стул рядом с Максом и молча вытянула вперед руки, туго стянутые серебряной лентой.

— Что это за штука? — произнесла я обиженным тоном.

Макс удивленно поднял темные брови.

— Где ты это взяла? — вместо ответа спросил мужчина.

— Она напала на меня, — теперь мой голос звучал обвиняюще. — Напала и скрутила.

Максимилиан положил ладонь на мои запястья, что-то шепнул, и оковы слетели с моих рук. Лента упала на стол и неподвижно замерла.

— Лучше не трогать вещи, о предназначении которых не знаешь, — Макс спокойно взял ленту со стола и убрал ее в карман брюк.

Почему-то на него серебряная змейка не накинулась.

— Я просто искала, чем завязать волосы, — вспыхнула я. — А эта штука вообще валялась на полу! Может, стоит получше убирать вещи, способные причинить другим вред?

— Может быть, — Макс разлил чай по чашкам и пододвинул одну из них ко мне. — Но, видишь ли, я как-то не ждал сегодня гостей.

Он смотрел на меня с теплотой, а его голос звучал спокойно, несмотря на мои несправедливые упреки.

Я взяла в руки чашку, вдохнула приятный мятный аромат и на миг закрыла глаза.

— Прости, — прошептала я. — Вместо того, чтобы поблагодарить тебя, я злюсь из-за ерунды.

Я взглянула на Максимилиана — он с аппетитом жевал бутерброд с ветчиной и сыром.

— Ерунда, — отмахнулся Флем. — Можешь не благодарить! Снова.

Он запил бутерброд большим глотком чая и добавил:

— А причинить вред неразрывный шнур не может. Он лишь крепко связывает жертву и держит до прихода хозяина.

— Получается, я теперь твоя жертва? — попыталась пошутить я.

Не знаю каким образом, эти слова пробудили во мне воспоминание о неловкой ситуации наверху. И похоже не во мне одной: Флем посмотрел на меня, потом точно завороженный опустил глаза ниже и застыл. Его взгляд замер на моей груди.

Я инстинктивно подтянула платье. Хотя, казалось, куда уж выше — и так почти до подбородка натянула. Ненавижу его! В смысле, платье. Наверно, теперь до конца жизни не надену на себя ничего красного или обтягивающего.

Макс очнулся, едва заметно улыбнулся уголками губ, потом взял еще два бутерброда и, водрузив один на другой, снова принялся жевать. Я последовала его примеру и тоже взяла бутерброд, который оказался очень даже вкусным — хлеб был промазан каким-то соусом, придававший ему особый привкус. Похоже, Максимилиан обладал еще и кулинарными навыками. Боец, целитель и кулинар — и все это Максимилиан Флем?

Я вспомнила, как легко Максимилиан справился с тремя крепкими бандитами в том переулке. Он не просто раскидал их, он применил боевую магию. Откуда у него такие навыки?

Невольно я задумалась, зачем вообще Максу такие вещи, как неразрывный шнур? И каких таких жертв он имел в виду, если говорил серьезно? Чем, собственно говоря, он занимается.

Я ведь ничего не знаю о Максимилиане Флеме. Кто он такой? Почему уехал из Фантории? Что его привело в Бергтаун⁇

Ночами он подолгу где-то пропадает, возвращаясь лишь под утро и зачастую в таком виде, что невозможно даже предположить, где он был и что делал.

Что-то мне подсказывало, что спроси я Макса в лоб о том, что он здесь ищет, в ответ я получу лишь очередную остроумную отговорку. А мне так захотелось узнать хоть что-то об этом человеке, и я решила зайти издалека:

— А другие вещи, вроде этого шнура, у тебя есть?

Максимилиан неопределенно пожал плечами и подлил себе еще чаю, вопросительно взглянув на меня. Я от добавки отказалась.

В голове крутились вопросы, которые я не решалась задать. Главным из них был: откуда Макс знает боевую магию? И не просто боевую магию!

Даже я, простая деревенская девушка, наслышана о голубом свечении, присущим лишь боевым магам высшего порядка. Мужчины в Больших Котлах любили почесать языки за кружкой пива о боевой магии, которой сами никогда не владели. Говорили, что маги с подобными способностями даже в столице на вес золота, что этому учатся годами, оттачивая особые навыки, и даже один такой боец способен противостоять маленькой армии. И, само собой, в личной охране короля обязательно служили самые сильные боевые маги.

Если Максимилиан Флем служит королю, то что он делает в Бергтауне, городе на самом краю Фантории, где на многие мили вперед тянутся лишь горы. Может, он кого-то здесь ищет? А может, наоборот, скрывается сам? Если подумать, то отдаленная западная граница Фантории просто идеальное место, чтобы спрятаться от преследователей. Но если Максимилиан здесь прячется, то от кого? И не опасно ли мне самой находиться рядом с таким человеком?

Я тряхнула головой, отгоняя быстро сменяющие друг друга предположения о сидящем передо мной мужчине.

— Макс, там в переулке, — начала я издалека, — прежде чем отключиться, я увидела свет.

— В конце туннеля? — ухмыльнулся Флем.

— Нет, голубой свет боевой магии, — я покрутила в руках пустую чашку, а потом прямо посмотрела на Макса. — Ты — боевой маг?

Я очень внимательно следила за выражением лица Флема, но ни один его мускул не дрогнул. Вместо ответа он откусил побольше от своего бутерброда и принялся тщательно пережевывать, всем своим видом показывая, что и рад бы ответить, да прямо сейчас никак не может.

Пришлось ждать, пока Флем прожевал бутерброд, затем запил его чаем и лишь после этого ответил:

— Мне, конечно, очень льстит, что мои скромные способности заставили тебя думать обо мне, как о боевом маге, но это не так. Моя защитная магия в темное время суток действительно отливает голубым свечением, но на самом деле она абсолютно белая, как защитная магия любого обычного человека, обучавшегося защитным заклинаниям.

Ага, как же! Может я и потеряла сознание, но точно не потеряла способность отличать белый цвет от насыщенно-голубого, почти лазурного. И темное время суток тут совсем не при чем, темнота скорее подчеркивала, чем скрывала редкий цвет.

— А чем ты вообще занимаешься? — продолжила я свой допрос.

— Приехал в отпуск, подышать свежим горным воздухом, — не моргнув, соврал Флем. — Воздух Магических гор действует лучше многих лечебных трав, это любой знает.

В том, что он говорит неправду, у меня не было никаких сомнений. Максимилиан вел себя так, словно уже не раз рассказывал эту сказку всем, кто задавал неудобные ему вопросы. Но я так просто сдаваться не собиралась.

Я должна была выяснить хоть что-то об этом мужчине. С этой ночи он перестал быть для меня простым соседом по гостевому дому, и стал чем-то большим. Кем-то большим. И чем старательнее он пытался скрыть правду о себе, тем сильнее мне хотелось ее узнать.

— Лучше расскажи, что ты делала одна ночью посреди Бергтауна? — Максимилиан опередил меня с собственным вопросом.

Наверняка он спросил только, чтобы перевести тему, но, учитывая, что Макс мог пострадать, спасая меня, пришлось честно рассказать, как же так вышло. Момент с руками дозорного на моей пятой точке я решила опустить. В результате рассказала Максимилиану лишь ту половину правды, в которой Томас перебрал с вином, а я решила, что в одиночестве доберусь до дома быстрее, чем в компании пошатывающегося спутника.

Флем выслушал мой сбивчивый рассказ, не перебивая, а когда я закончила, решил уточнить:

— То есть, девушка решила пойти ночью одна домой только потому, что ее спутник, на минуточку, городской дозорный, был слегка подшофе?

Рассказывать Флему о приставаниях этого самого городского дозорного мне совсем не хотелось. Шуток на эту тему я точно не перенесу.

— Вроде того, — неуверенно кивнула я. — Терпеть не могу подвыпивших мужчин.

Флем словно почувствовал, что именно в этом месте моего рассказа не хватает какой-то важной детали:

— Ну-ну, — хмыкнул он, — поэтому одного перебравшего беднягу ты сменила сразу на трех.

От напоминания о том, что случилось в переулке, меня передернуло. Я инстинктивно поднесла руку к шее.

— Болит? — немедленно отреагировал Максимилиан.

Он даже привстал со стула, готовый снова прийти мне на помощь.

— Нет, все в порядке. Мазь просто замечательная, — я поспешила его успокоить. — Дашь рецепт?

Макс снова опустился на стул и закинул в рот остатки бутерброда.

— А что плетельщицы снов по совместительству еще и целителями подрабатывают? — спросил он и улыбнулся.

— Когда живешь в деревне и обладаешь магическим даром, учишься всему понемногу, — вздохнула я. — Женщина, у которой училась я, единственная ведьма на несколько близлежащих деревень. Она умеет то, что многим ученым магам даже не снилось!

Едва закончив свое смелое заявление, я поняла, что только что сама дала Флему отличный повод подтрунивать надо мной и дальше. Но вместо насмешливых вопросов о том, чему же такому выдающемуся я научилась у деревенской ведьмы, мужчина просто кивнул:

— Охотно верю.

Только сейчас я заметила, что Макс выглядит уставшим, и подумала, что, возможно, его день был не менее трудным, чем мой собственный, чем бы он там ни занимался.

Я вгляделась в его лицо, освещенное тусклым светом магической лампы.

Лучики морщинок уже залегли у внешних уголков глаз, хотя вряд ли Максу было больше тридцати лет. Острые скулы и короткая щетина делали его лицо опасным и привлекательным одновременно. Но больше всего притягивали его золотисто-карие глаза, которые, даже когда он улыбался, всегда оставались серьезными.

Мужчина тряхнул головой, откидывая со лба прядь волос, потом закрыл глаза и устало потер их ладонями.

— Уже поздно, — заметила я. — Нам обоим не помешает крепкий сон.

Максимилиан взглянул на меня из-под пальцев, его брови притворно сдвинулись у переносицы:

— Это совет от деревенской целительницы или от плетельщицы снов? Я должен точно знать, на кого писать жалобу в Городской совет в случае чего.

Ну вот, пожалуйста! Да он просто жить не может без своих острот.

— Знаешь что⁈ — не выдержала я. — Может, тому, что я умею я и училась в деревне, но это совсем не значит, что я плохо знаю свое ремесло. И вообще…

Я не договорила, потому что заметила совершенно растерянное выражение лица, стоило Флему медленно отвести руки от лица.

— Мия, разве я когда-нибудь ставил под сомнение твои способности?

Я хотела было напомнить Максу, что он только и делает, что постоянно подтрунивает надо мной, но вовремя прикусила язык. Я действительно никогда не слышала, чтобы он проходился по чьим-либо профессиональным качествам, в том числе и моим.

— Извини, — выдохнула я. — Просто это был очень-очень долгий день.

Максимилиан кивнул и взялся за чайник.

— За несправедливое обвинение и нанесение тяжких моральных повреждений ты приговариваешься к исправительным работам в виде употребления мятного успокаивающего чая, — продекламировал он, наполняя мою чашку ароматным напитком.

Я сделала глоток и закрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь ароматом чая. И хотя теперь на языке вертелся вопрос о том, откуда Максимилиану знакомы подобные формулировки, на этот раз я решила просто промолчать. Будет еще возможность выяснить его туманное прошлое и загадочное настоящее.

По крайней мере, мне вдруг очень захотелось, чтобы оно у нас было.

Я посмотрела в окно — казалось, небо над горами уже не такое непроглядно-черное, каким было. Неужели уже близился рассвет?

Не в силах сдерживаться, я широко зевнула.

— Вот кому давно пора в кровать, — усмехнулся Макс и, встав из-за стола, подошел ко мне. — Идем, провожу тебя до твоей спальни.

— Некогда мне спать, — я потерла глаза, сползая со стула. — Нужно еще столько всего сделать к открытию лавки.

Моя нога вдруг подвернулась, и вместо того, чтобы просто встать, я буквально повалилась вперед. Если бы не Максимилиан, мгновенно меня подхвативший, я бы растянулась посреди кухни.

Сильные мужские руки легко приподняли меня, снова приводя в вертикальное положение.

Мне вдруг захотелось, чтобы они не отпускали меня. И точно почувствовав это, Макс не спешил размыкать объятия.

Его лицо было совсем рядом с моим. Я замерла, еле дыша.

Помедлив, Максимилиан произнес хрипловатым голосом:

— Тебе нужно отдохнуть и восстановить силы, причем не только физические, но и эмоциональные.

Мне показалось, что он хотел сказать что-то совсем другое, и почему-то я ощутила разочарование от того, что не сказал.

— Ты все-таки воин или целитель? — шепотом спросила я, не в силах отвести взгляд от его золотистых глаз.

Макс поднял руку и провел ладонью по моей макушке.

— Необязательно профессионально заниматься целительством, чтобы понять, что кому-то позарез нужно выспаться.

Этот простой, но такой ласковый жест заставил меня снова почувствовать себя маленькой и беззащитной. Мне вдруг захотелось снова ощутить тепло мужской обнаженной груди, обвить руками крепкий торс и прижаться к нему крепко-крепко.

— Спасибо за то, что оказался сегодня рядом, — прошептала я.

Наверно, я все-таки слегка переоценила собственные возможности, когда решила, что легко справлюсь с побегом в Бергтаун и огромным количеством последовавших за этим проблем. Спешный переезд, новые люди, решение открыть лавку снов, угроза нежеланного замужества в случае, если моя затея не увенчается успехом — все это тяжелым грузом свалилось на мои плечи. И в довершении всего еще и эти ужасные бандюганы в переулке!

И я не стала себя сдерживать. Кто осудит напуганную одинокую девушку за минуту слабости, неожиданно накрывшую ее посреди тускло освещенной кухни гостевого дома?

Мои руки сами скользнули под рубашку Максимилиана, и в следующее мгновение я уже крепко прижималась к его широкой груди, прислушиваясь к ускоряющемуся биению его сердца.

Сначала Флем застыл от неожиданности, но в следующее мгновение я почувствовала, как его руки сомкнулись за моей спиной. Макс сильно, но нежно прижал меня к себе.