Плетельщица снов

Глава 31

Как я не сопротивлялась, но в поисках платья Томас все-таки привел меня на улицу Веселого Времени, ту самую, где я гуляла в день своего приезда в Бергтаун. Здесь по-прежнему находились все самые дорогие магазины с самыми красивыми нарядами. Конечно, ассортимент платьев после ажиотажа к Летнему балу пополниться еще не успел, но мне и не требовалось что-то чересчур пышное или экстравагантное. Вполне подойдет однотонное элегантное платье по фигуре.

Мы обошли несколько модных магазинов и маленьких лавочек. И везде Томас находил такие наряды, от которых меня бросало в краску. Я не решалась их даже примерить, хотя мой спутник и настаивал.

— Мия, в этом ты будешь незабываема, — повторял Томас, протягивая мне то платье, больше похожее на ночную сорочку, то что-то среднее между накидкой и кружевной салфеткой, а то и вовсе какой-то подозрительно маленький кусочек шелковой ткани.

— Думаю, мне это не пойдет, — каждый раз уклончиво отвечала я, чем вызывала разочарование на лице дозорного. Но уже в следующем магазине Томас воодушевленно хватался за очередной подобный наряд.

Так мы и ходили до самого вечера, пока я уже совсем не выбилась из сил и не решила, что не так уж мне и нужно платье к открытию лавки.

— Последний магазин, Мия, умоляю, — не сдавался Томас, задержавшись на пороге магазинчика с названием «Летучая мышь». — Я уверен, что здесь мы точно что-то тебе подберем. Что-нибудь летучее!

— Никогда бы не подумала, что ты такой шмоточник, — поддела я капитана дозорных. — Но этот точно последний.

Мы вошли в небольшой магазинчик под низкой двускатной крышей.

— Добро пожаловать в «Летучую мышь», — раздался откуда-то из-за вешалок приятный бархатный голос. — Чем могу быть полезен?

Я вглядывалась в плотные ряды одежды, тянущиеся до противоположной стены, но никого не видела.

— Ниже, — раздался тот же голос. — Я внизу.

Я опустила взгляд. Хозяином магазина оказался старичок, такого низкого роста, что я могла бы легко спутать его с ребенком лет семи.

Держался мужчина очень прямо, точно проглотил жердь. Его черные волосы были разделены на идеальный пробор, а над верхней губой виднелась тонкая полоска изящных усиков.

— Добрый день, — учтиво поздоровалась я. — Мы ищем платье.

— Шикарное и незабываемое, — тут же вставил Томас.

— Красивое, но удобное, — поправила я.

Губы хозяина магазина растянулись в улыбке. Он звонко хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Вы пришли по адресу! Незабываемые, красивые и удобные платья — это именно то, что предлагает своим клиентам Стефано Росси.

Он весь подобрался, хотя казалось, куда еще больше, и почти торжественно произнес:

— Приступим к примерке!

Одна мысль о том, что мне снова придется сидеть в примерочной, натягивая на себя разные нелепые наряды, заставила меня поежиться.

— А нет ли у вас чего-нибудь, вроде… вроде… — мне на глаза попалось небесно-голубое шелковое платье, волнами спадающее вниз. — Этого!

Оба мужчины одновременно повернули головы.

Платье было надето на манекен, стоящий в самом углу, словно хозяин давно собирался от него избавиться, да руки все никак не доходили.

— Этого? — с сомнением переспросил Томас.

Я кивнула.

— Прекрасный выбор! — немедленно откликнулся Стефано. — Чудесный вкус!

— Слишком закрытое, — Томас скривился, но увидев на моем лице недовольную гримасу, немедленно добавил: — Главное, чтобы тебе самой нравилось.

Платье оказалось мне в самый раз и сидело, как влитое. Шелковые волны изящно облегали фигуру, при этом особо не выделяя определенные ее части, что абсолютно меня устраивало. Из-за повышенного ко мне внимания после Летнего бала, мне хотелось укрыться от чужих любопытных взглядов, и это платье идеально для этого подходило.

— Сколько оно стоит? — поинтересовалась я, крутясь перед большим зеркалом.

— Всего двадцать талантов! — мгновенно заявил продавец, глядя снизу вверх.

Я даже опешила от такой наглости.

— Разве, вы не списали это платье, поскольку на него, судя по всему, совсем не было спроса? — мое желание быть любезной со всеми улетучивалось пропорционально нарастающей усталости. — Нечестно задирать цену втрое, только потому что вы заметили, что платье мне понравилось.

— Втрое? О чем вы говорите? — принялся ломать комедию предприимчивый коротышка. — Это же восхитительное платье из тончайшего и редчайшего шелка. Да любая модница Бергтауна с радостью будет носить этот наряд!

Ну почему именно сейчас, когда я нашла подходящее мне платье, оказалось, что продает его мелкий жулик, старающийся выбить из покупателей последние деньги. Впрочем, даже половина названой суммы была бы для меня слишком большой.

Не говоря больше ни слова, я шагнула обратно в примерочную и демонстративно резко задвинула занавеску. Хоть так выкажу наглому вымогателю свое отношение к его методам торговли.

— В общем так, — услышала я спокойный голос Томаса, и так и застыла с поднятым вверх подолом платья, которое как раз собиралась снимать. — Или мы прямо сейчас покупаем это платье за пять талантов, или вы и дальше можете продолжать поиски модниц, готовых купить платье по цене породистой лошади.

Продавец что-то попытался сказать, но Томас явно не закончил, поэтому повысив голос дозорный произнес:

— Правда во втором случае вместо модниц к вам может пожаловать инспектор с проверкой, инициированной Городским советом.

Быстро переодевшись, я выскользнула из примерочной.

Стефано Росси сверлил Томаса взглядом, прикидывая в уме возможную развязку. Томас же внимательно изучал собственные идеальные ногти на руках.

— Пять талантов, — наконец, заявил продавец и расплылся в притворной улыбке. — Только для такой прекрасной девушки.

— Вы очень любезны, — спокойно произнес Томас, будто другого и не ожидал, и извлек из кармана кошелек.

— Томас, я могу сама, — запротестовала я.

Но капитан не собирался даже вступать со мной в этот спор.

— Не лишай меня хотя бы этого удовольствия, раз уж ты не оценила мой вкус в выборе одежды, — вздохнул Фо и с грустью посмотрел на синий шелк платья, свисавший с моей руки. — Хотя бы обещай, что наденешь его с туфельками, что я подарил тебе к балу.

У меня не было намерения принимать подобные подарки от мужчины, но я уже так сильно устала, что у меня просто не осталось сил на препирательства.

Я посмотрела на платье, потом перевела взгляд на Томаса и кивнула.

— Спасибо! — улыбнулась я.

Оказывается, иногда бывает очень приятно просто принять искренний знак внимания от другого человека.

Несмотря на усталость, домой я вернулась в приподнятом настроении. И хотя меня по-прежнему тревожило странное исчезновение Курта, я старалась думать только о хорошем. Тем более, что это хорошее действительно было.

Лавка снов полностью отремонтирована и готова принять покупателей. Снов для продажи я наплела достаточно, чтобы хватило на первое время. И даже платье к открытию теперь у меня есть — спасибо Томасу Фо, ценителю красоты в общем и моей, в частности. Похоже, все складывалось, как нельзя лучше. И это просто не могло не радовать.

С кухни раздавался звон посуды и тянулся аппетитный пряный запах. Хоть ужин в стоимость моего проживания и не входил, матушка Бульк все равно почти каждый день проводила за кулинарными экспериментами, дегустировать которые приходилось ее жильцам.

— Мия, как хорошо, что ты уже дома, — даже не повернувшись в мою сторону, сказала Лусия, нарезая что-то длинным ножом. — Я как раз испекла песочный пирог с черникой, ежевикой и смородиной. Ты просто обязана попробовать кусочек.

Я была совсем не прочь подкрепиться. Тем более, что аромат от пирога шел просто чудесный.

Я уселась за стол. Матушка Бульк поставила передо мной тарелочку с бисквитным треугольником, усыпанным ягодами, и принялась заваривать чай.

— Очень вкусно, — воскликнула я с набитым ртом, стоило только откусить пирог.

И это была чистая правда.

Лусия довольно заулыбалась, наполнила чашку свежезаваренным чаем и поставила ее передо мной. Потом она щелкнула кончиками пальцев, и грязная посуда, оставшаяся после приготовления теста, отправилась в мойку, где ковшик и пара металлических мисок принялись барахтаться в мыльной воде, подставляя бока большой желтой губке.

— Здорово это у вас получается! — восхитилась я. — Каждый раз поражаюсь. Научите меня так же?

Лусия удивленно приподняла бровь:

— Это же простое домашнее заклинание. Разве Вуна не научила тебя?

Я попыталась припомнить, не пыталась ли я освоить нечто подобное, но так ничего и не вспомнила. Вуна старалась обучать меня разным вещам, но меня всегда интересовали только сны.

— Честно говоря, я не очень интересовалась бытовой магией, — призналась я. — В основном я ходила хвостиком за матушкой Вуной и просила ее научить меня плести то или иное сновидение.

Я улыбнулась собственному воспоминанию:

— Плетение снов было единственным, что меня по-настоящему интересовало. Честно говоря, до сих пор не могу поверить, что открываю свою лавку снов в большом городе.

— Вуна может гордиться своей ученицей, — тихо произнесла матушка Бульк.

Я отправила в рот еще один кусочек пирога и сделала большой глоток чая.

— Вы хорошо знали матушку Вуну?

Мне показалось, что Лусия вздрогнула, услышав мой вопрос. Она повернулась ко мне спиной и принялась усердно вытирать полотенцем вымытую посуду.

— Вуна всегда была очень сильной, — наконец произнесла Лусия, не поворачиваясь. — Она не терпела несправедливости, никому не позволяла собой командовать.

— Правда? — я навострила уши.

— История с закрытием лавок снов в Бергтауне сильно подкосила ее. А потом это скоропостижное замужество и добровольное заточение в деревне, которое стало для всех полной неожиданностью.

Вот он шанс, наконец, разобраться, что здесь вообще происходит.

— Что за история с закрытием лавок? — как можно безразличнее спросила я.

Мне уже изрядно надоело, что все в этом городе знали что-то, чего не знала я. А ведь меня история лавочек снов в Бергтауне волновала больше, чем кого-либо.

Лусия мгновение подумала, а затем махнула в мою сторону полотенцем, будто предмет обсуждения не стоил того, чтобы о нем говорить.

— Ерунда! — заявила она. — Давно минувшие дни.

Ерунда, как же! То-то все аж в лице меняются, стоит только заговорить на эту тему.

— А чем ты сегодня занималась? — спросила Лусия, явно желая поскорее перевести тему разговора.

Я лишь вздохнула, уже по опыту зная, что продолжать расспросы бессмысленно — все равно Лусия ничего больше не скажет.

— Закрылась в лавочке и плела сны на продажу, — ответила я не сразу.

Говорить о том, что вторую половину дня я провела с Томасом в модных магазинах города, мне не хотелось. Хватит с меня шуточек насчет как иллюзорных, так и реальных кавалеров.

— Теперь снов достаточно, — довольно потянулась я. — Хватит и на открытие, и на первые дни.

— Замечательно, — кивнула Лусия. — И хорошо, что ты весь день провела в лавке.

Матушка Бульк явно вздохнула с облегчением.

— Почему? — без особого интереса спросила я.

— Разве ты не слышала? — ответила вопросом на вопрос матушка Бульк.

Я покачала головой.

— Ну как же, — Лусия всплеснула руками, — сегодня обчистили несколько лавочек и магазинов. И все они находятся на Высокогорном проспекте. Это случилось днем, когда их владельцы ушли на обед.

Я чуть не подавилась и в ужасе воззрилась на матушку.

— Дозорные говорят, что это какие-то чужаки, — не заметив произошедшей во мне перемены, продолжала Лусия, — потому что заклинания для открывания замков, которые они использовали, в этих местах неизвестны. Вот я и говорю, хорошо, что ты весь день находилась в своей лавке, значит к тебе воры не сунулись.

Я отодвинула чашку с чаем и резко встала.

Матушка Бульк, едва взглянув на меня, воскликнула:

— Мия, что с тобой? На тебе лица нет!

Не говоря ни слова, я вылетела из дома и побежала в сторону Высокогорного проспекта. Сердце билось, как сумасшедшее, казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. Я молилась только об одном: чтобы дверь моей лавки оставалось такой же, какой я ее оставила — закрытой.

Еще не добежав до лавки, я поняла, что мои запоздалые молитвы не были услышаны. Даже с расстояния в двадцать шагов было видно, что дверь приоткрыта и слегка покачивается на ветру.

С замеревшим сердцем я вошла в лавку.

Внутри царил ужасный беспорядок. На полу валялись вытащенные из комода ящики, кресло было опрокинуто, на низкой деревянной столешнице чернел грязный след сапога. Клубки оказались раскиданными по комнате, нити размотались, превратив пол в подобие огромной разноцветной паутины, но хуже всего было совсем не это.

Все сплетенные мною сны, которые аккуратными стопочками были разложены на столе и в ящиках комода, исчезли. Мне больше нечего было предложить покупателям в день открытия лавки.

Я заставила себя обойти и тщательно осмотреть все помещение, пока оставался хоть маленький шанс, что воры закинули сны в какой-нибудь дальний угол. Увы, сновидений нигде не было. Разбирались воры в том, что нашли в моей лавке или нет, но они забрали абсолютно все, не оставив даже самых простых снов, вроде проплывающих облаков или дуновения теплого ветра.

Еще утром я сетовала на то, что в городе все судачат о моей персоне, а теперь с нарастающим отчаянием поняла, что возможность открыть лавку снов на пике интереса горожан, безвозвратно упущена. Наплести новых сновидений к открытию я просто-напросто не успею.

Полностью опустошенная, я вышла из лавки и медленно пошла обратно, даже не позаботившись о том, чтобы запереть входную дверь. Зачем? В этом больше не было никакой надобности.

Не помню, как я дошла до гостевого дома.

Из кухни доносились два голоса. Максимилиан вернулся домой и теперь что-то оживленно рассказывал Лусии.

— Мия, куда ты так сорвалась? — едва заметив меня, воскликнула Лусия. — И что на твоих ногах?

Я посмотрела вниз. К моим ногам прилипло несколько цветных нитей, которые, по-видимому, тянулись за мной от самой лавки.

Я не знала, что сказать. Просто молча стояла, опустив глаза в пол.

— Мия, с тобой все в порядке? — спросил Макс с беспокойством.

— Что случилось в твоей лавочке? — Лусия подошла ко мне вплотную и заглянула в глаза.

Я подняла глаза, увидела обеспокоенное лицо матушки Бульк, потом перевела взгляд на Максимилиана.

— Нет больше лавки снов, — тихо произнесла я.

— Что значит нет? — Лусия всплеснула руками. — Что ты имеешь в виду, Мия?

Я молчала.

Мне казалось, что я больше ничего не чувствую, и в то же время я ощущала, будто в моей груди пробили огромную дыру. Меня лишили самого дорогого, самого ценного для меня.

Кто и почему так поступил со мной? Что я такого им сделала, чтобы они так жестоко со мной поквитались? А, может, это судьба? Может, я слишком много возомнила о себе, и теперь меня просто вернули с небес на землю? С чего я взяла, что у меня получится самостоятельно вести дела, поселиться в лучшем городе на свете и радоваться жизни? Брак с Шоном Гатри — вот моя планка, нечего было и пытаться прыгнуть выше головы.

— Тебя ограбили? — догадался Максимилиан.

— О боги! — матушка Бульк поднесла ладони к щекам и не сводила с меня глаз.

Я все так же безучастно стояла и смотрела на них. Руки безвольно повисли вдоль тела. Дыхание с каждой секундой замедлялось, точно я медленно умирала.

— Дозорные уже ищут воров, — решительно вставая из-за стола, сказал Макс. — Я уверен, что через несколько дней все украденное будет возвращено законным владельцам.

— У меня нет нескольких дней, — прошептала я.

Я плела эти сны на протяжении нескольких недель. Что я могу предложить покупателям теперь? Грязные спутанные нити?

Лусия так и стояла с поднятыми к лицу руками, и только ее глаза все сильнее блестели от копившейся в них влаги.

— В конце концов, ты сможешь открыть лавку и позже, — не сдавался Макс. — Ты ведь не обязана делать это через два дня.

— Открытия не будет, — произнесла я, развернулась и принялась медленно подниматься по лестнице на второй этаж.

Все, чего мне сейчас хотелось, это надолго спрятаться в своей маленькой комнате, из которой можно будет смотреть на верхушки Магический гор. Если в этот момент я чему-то и радовалась, то лишь одному: тому, что за мной никто больше не пошел.