Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 4 Глава 5. Дремучий лес

Очнулся я, сидя на коне с копьём в руке, на опушке какого-то угрюмого и совсем недружелюбного леса. Не хватало лишь путеводного камня, как в книжке, которую когда-то мне читала бабушка.

«Приснится же такое, — усмехнулся я. — Это я сам так вырядился, или Ярина меня нарядила для „безопасности“?»

Ответа на свой вопрос я дожидаться не стал и бросил копьё тут же в траву. Слез с коня и поснимал с себя всё лишнее: щит, меч и шлем. Я решил, что защиты в виде кольчуги мне более чем достаточно. Проверил магию — работает. Закрыл глаза.

«Веди меня к Насте!» — скомандовал я своей чуйке, и как только зажглась перед моим мысленным взором белая нить слегка петляющего пути, открыл глаза и пошёл в сторону леса.

На улице были всё ещё сумерки, а стоило мне ступить под кроны чёрных деревьев, как сделалось почти непроглядно темно. Я зажёг пять шаровых молний, и они разлетелись на десять шагов вокруг меня.

«Лес как лес, — подумал я. — Обычный себе ночной лес. Да вот и тропа даже».

Я собрал свои «светильники» обратно в кучу, запустил их над найденной тропой и пошёл следом. Четыре летело в пяти шагах передо мной, а ещё один дальше вперёд, чтобы заранее подсвечивать повороты и развилки. Сам же я благоразумно оставался в тени. Хотя кого я обманываю? Лесные жители меня и так должны прекрасно видеть в темноте.

Я снова закрыл глаза и сверился с направлением: тропа уводила меня левее, чем мне надо было, но я решил всё же её пока что придерживаться, чтобы не спотыкаться на каждом шагу, пробираясь в темноте через лес напрямик.

«А вот и камешек!» — усмехнулся я, подходя к развилке.

Его я прошел мимо, даже не читая. Правда, не удержался и по-дружески похлопал по макушке:

— Подсказывай другим, а я сам справлюсь.

Ни одна из трёх троп мне не подходила, и я всё же побрёл напрямик. Одну из молний пришлось вернуть себе поближе, чтобы хоть видеть, куда я ступаю.

Еще с час ничего не происходило, а потом начало́сь, как в лучших сказочных традициях: заухал филин слева, кто-то засмеялся справа, за моей спиной зашуршали и зафыркали, в кустах вокруг засветились десятки пар глаз и так далее в том же духе. Но никто на меня не нападал, и я спокойно шёл себе вперёд, не останавливаясь и не оборачиваясь.

Наконец я снова вышел на тропу. Правда, вскоре пришлось остановиться — она ныряла в совсем уж непроглядный туннель из деревьев. Даже молнии ничего в нём не подсвечивали, кроме небольшого зарева вокруг себя, будто летали в ночном тумане.

Я снова закрыл глаза и убедился, что мне туда, но не успел сделать и два шага, как мне на голову кто-то свалился и повис на шее.

— Ты кто? — спросил я обнаженную девушку, как две капли воды похожую на Настю.

— Настя, — улыбнулась она, а её холодные глаза хищно на меня уставились.

Может быть, если бы я не видел, как она спикировала на меня с высоченного дерева, да и смотрела поприветливее, я бы и поверил, но явно не сейчас.

— И что ты хочешь от меня, «Настя»? — всё же поинтересовался я.

— Возьми меня с собой, я тебе пригожусь.

— И чем ты мне пригодишься? — незаинтересованно спросил я.

— Я тебя буду обнимать и целовать до конца твоих дней, — снова хищно оскалилась «Настя» и потянулась ко мне поцеловать.

— Сгинь! — приказал я ей, расцепляя её руки, но тут же пришлось уворачиваться от острых птичьих когтей, пытающихся выцарапать мне глаза.

От птицы я всё же отмахался, но успел подумать, что «конец моих дней» мог наступить и после первого такого поцелуя.

Не придумав ничего лучшего, я всё же зашёл в туманный туннель. Все звуки тут же стихли, но начались какие-то странные вспышки света. Неяркие, но достаточно противные, чтобы начать меня раздражать. Я закрыл глаза и пошел дальше по чуйке, а открыл я их лишь когда лес снова наполнился звуками.

Сначала я услышал рычание, но не успел я глянуть на источник звука, как в меня снова врезалась Настя и заколотила кулачками по груди. На этот раз она была в длинной белой ночной рубашке без рукавов и намекала на то, что я сволочь.

— Убирайся! — гневно кричала она. — Оставь меня в покое! Уходи! Не хочу тебя больше видеть!

На этот раз она на меня не смотрела, а я всё пытался понять — Настя ли это?

Настя меня силой оттолкнула, но я успел бережно поймать её двумя руками за шею и, приподняв голову, заглянул ей в глаза.

— Нет, ты не Настя, — уверенно сказал я и чуть не лишился носа — серая волчья пасть сомкнулась на волосок от моего лица, и меня обдало его смрадным дыханием.

Пока я пытался отпихнуть зверя от своей головы, он передними лапами встал мне на грудь и начал когтями драть кольчугу.

«Раз ты не убегаешь, — безэмоционально подумал я, — сам напросился».

Небольшой заряд молниеносно выжег его мозг, а также дыру в моих кожаных перчатках, на чём закончился наш неравный поединок в мою пользу. От падающего волка я всё же увернулся и пошёл дальше по тропе. Перчатки я всё же решил пока оставить. Мало ли от кого ещё придется отбиваться.

«Мне теперь от всего леса оборотней отбиваться? — безрадостно подумал я. — Так я никуда не приду. Надо ускоряться».

Я побежал по тропе, но убежал недалеко — услышал плач где-то слева от тропы и остановился, прислушался. Закрыл глаза — моя чуйка вела меня дальше по тропе, но плач приближался, и я всё же решил его дождаться, запустив в ту сторону шаровую молнию, чтобы подсветить гостей.

Вскоре я разглядел девочку лет восьми. Она шла босиком по лесу в дремирском расшитом платье чуть выше щиколотки и тёрла кулачками глаза, не переставая плакать и всхлипывать.

Не успел я подумать «Как это она так ловко идёт и не спотыкается с закрытыми глазами», как девочка внезапно оказалась прямо передо мной, всё так же всхлипывая и вытирая глаза.

— Тебе чем-то помочь? — спросил я и погладил её по белоснежным волосам.

«Может, это Настя? — вдруг подумал я. — Грифон говорил, что она как дитё стала… Нет, что-то тут не сходится…»

Не успел я додумать свою мысль, как девочка опустила руки и подняла ко мне своё зарёванное лицо.

— Да, посмотри на меня, — сказала она и начала открывать глаза.

Я лишь успел увидеть тонкую полоску мрака меж её медленно размыкающихся век, как впервые испугался за всё своё пребывание в этом лесу. Я так дал дёру дальше по тропе, что бежал, наверное, с несколько минут, пока не опомнился! Потом я продолжал всё так же бежать, но осознанно.

«Так, — думал я. — Что это было⁈ Было такое чувство, что она меня чуть не поймала, даже руки тянула уже, чтобы схватить».

«Ловец Душ», — ответил мой внезапно всезнающий внутренний голос.

«А ты откуда знаешь?» — спросил я его.

На такой дурацкий вопрос он мне, конечно, не ответил, и я пошёл, точнее — побежал размышлять дальше.

«Если это ловец душ, наверное, у него нет своей души? Ведь надо новую куда-то складывать. А как я могу понять, что нет души?.. А! Пустой взгляд. Я замечал у Настеньки пустой взгляд. Наверное, это оно. А у этой девочки мне показалось, что за веками пустая бездна, в которую к тому же меня чуть не засосало. Мда…»

Я уже долго не слышал, чтобы за мной кто-то бежал, и решил поберечь силы, переходя на шаг.

«Так, с ловцом понятно. Но как быть с остальными оборотнями? Что у них общего? Наверное, то, что они все от меня что-то хотят. Может, в этом и разница? Настоящая Настя будет от меня убегать, а не прибегать. А может и нет. Может, она меня и здесь ищет? Как понять? Да ещё и Ярина со своим „не ошибись“…»

Долго ли я так шёл, коротко ли, сказать было сложно. Больше на меня никто не нападал и ничего от меня не хотел. Потому ли, что я раскусил их трюк или ещё почему, я не знал. Но что я знал точно, что давно потерял счёт времени в одном однообразном ночном лесном царстве с его однообразным шуршанием и уханием.

Даже с тропы сходить не приходилось — она подозрительно вела меня всё время в нужном направлении. А когда я вышел на небольшую лесную поляну, то всё стало ещё подозрительнее. Посреди неё стоял мой дом, дремирский дом, который подарил мне Ратибор.

Я на мгновение замер, но потом вспомнил, как Ярина мне говорила, что там безопасно, и пошёл ко входу. Уж не знаю, почему я ей верил, ведь она чуть не задушила меня в своих объятьях, но прошлые разы она мне помогала, и я ей продолжал верить.

«И всё же… С какой стати она мне помогает? — вдруг подумал я, хватаясь за ручку двери. — Может, это моя какая-то прабабушка? В сказках обычно к тебе приходят Духи Предков. Но я вроде не в сказке живу. Хотя… Когда дело касается Дремира, тут уж ни в чём невозможно быть уверенным».

Я так и стоял, держась за деревянную дверную ручку, всё думая о Ярине, но тут меня осенило, что было бы неплохо проверить, туда ли мне. Мысленно сверился — моя светящаяся нить обрывалась светящейся точкой внутри дома, и я, не задумываясь, шагнул внутрь.

В доме было темно, и я, не разуваясь, прошёл в гостиную, но тут же замер от изумления — за столом сидела Настя и с сомнением смотрела на пирожок, что держала в руке. Пусть я и не мог её хорошо разглядеть при тусклом свете свечи, но я был уверен, что это она. Вот не знаю, почему, но не сомневался. И точка.

Настя укусила пирожок и с сомнением прожевала.

— Настенька, — позвал я её, но она меня не услышала.

Я подошёл и обнял её, но она никак на меня не отреагировала, а потом вдруг оттолкнула. Я её отпустил и только тут понял, что она просто потянулась и зевнула.

Только я хотел к ней снова притронуться, как она встала и пошла в спальню. Не знаю почему, но я вдруг подумал, что мне надо её обогнать. Обогнал и первым зашёл в спальню. Там было пусто: не было ни второго меня, ни блокнота на тумбочке, ни чего-то опасного или подозрительного. Я вздохнул с облегчением и ушёл с её дороги, придерживая дверь и пропуская её следом. Настенька дошла до кровати и плюхнулась на спину поперёк неё, закинув руки под голову.

Я очень удивился, но тут же вспомнил, что мне надо заглянуть ей в глаза, пока она не уснула. Обошёл кровать и склонился над ней. Даже при свете луны я отчетливо видел, что её глаза живые, настоящие, родные… Но смотрели они будто сквозь меня, совсем не замечая.

— Что ж, — не стесняясь, признался я, присаживаясь рядом и поглаживая её кожаной перчаткой по щеке. — Смотри куда хочешь, но живи.

Никто меня здесь не слышал, и я мог себе позволить сказать ей всё, что хотел и не хотел всё это время. Но только лишь я открыл рот, как мне вдруг вспомнились слова где-то подслушанной песни: «Свет не разглядел и не успел что-то исправить…», вот только в жизни я был не «Пасынком правил», как о том говорилось в ней, а скорее «Пасынком хаоса». Эту песню я ей и спел, всё так же поглаживая по лицу и волосам. Под неё Настенька и уснула, перевернувшись на бок и подтянув к животу коленки. Я ещё с полчаса так просидел и, переложив её вдоль кровати, укрыл половиной покрывала, а сам лёг рядом и обнял.

Спать мне не хотелось, и я, подперев голову рукой, всё разглядывал её, такую безмятежно спящую, и умилялся. Даже во сне я себе не представлял, как я могу позволить себе уснуть в Дремучем лесу. Вот выберусь, пусть хоть три дня буду отсыпаться, но не сейчас. Я её нашёл. Теперь надо отсюда забрать с собой.

Вдруг я почувствовал за спиной чей-то обжигающий взгляд, и уж было начал оборачиваться, как по ушам резанул отчаянный крик Ярины: «Не оборачивайся!!!». Я тут же замер и отчетливо понял, что это ловец душ, а привёл его сюда я. Не знаю, как может обжигать бездонная тьма его глаз, но я был уверен, что это он.

«Твою ж мать, Марк!!! — выругался я сам на себя. — Ты ей хоть во сне можешь жизнь не портить⁈»

Оборачиваться мне уж точно расхотелось, и я посмотрел Настеньку. К моему облегчению, она спала, а между ней и окном был я. На всякий случай я вытащил из-под своей головы подушку и положил между нами. Мало ли чего эти ловцы умеют? Может, он и сквозь меня смотреть может. Вон как спину обжигает, кажется, что кольчуга скоро на мне расплавится.

Не успел я подумать, что обошлось, как Настенька шевельнулась и сонно потерла глаза. Она начала приподниматься на руках, а я с ужасом подумал, что она сейчас взглянет мимо меня в окно за моей спиной. Я её попытался уложить обратно, но где уж там! И откуда у неё вдруг взялось столько силищи⁈

Пришлось её скрутить и, закрывая ей глаза рукой, укатиться вместе с ней за кровать. Приземлился я на спину и приложился головой об пол, но Настеньку не выпустил. Обжигающий взгляд меня отпустил — отсюда нас из окна не было видно. Настенька зевнула и, перестав сопротивляться, устроилась на мне поудобнее.

Уж не знаю, как можно устроиться поудобнее на холодной кольчуге, но вполне был не против такому повороту событий.

Вскоре я над ней всё же сжалился и бережно переложил на пол. Встал и, прикрывая глаза рукой, подошёл к окну и зашторил его поплотнее. Я бы и ставни закрыл, но для этого надо было или выйти на улицу, или сначала открыть застеклённые створки окна, а ни того, ни другого мне сейчас делать не хотелось.

Убедившись, что между половинками штор нет щелей, я вернулся к Настеньке и переложил её на кровать спиной к окну, а затем снова укрыл покрывалом. Сам же встал спиной к окну, чтобы уж точно не проспать, если ловец решит вернуться.

Простоял я так до рассвета. Даже не знал, что я могу так долго стоять на одном месте. Ярина говорила, что нам надо продержаться до рассвета, пусть и до следующего, но я решил, что, наверное, и этот рассвет вполне безопасен. У окна я простоял ещё с полчаса, чтобы уж точно стало светло на улице, и устало прилёг на кровать.

«Наверное, теперь я могу немного поспать?» — думал я, но сон не шёл, а есть хотелось невыносимо.

Я сдался и встал. В гостиной нашёл пирожки и ополовинил их.

«Совсем не горькие! — обрадовался я. — Такие же вкусные, как и тогда!»

Я бы и всё съел, но не хотел добавлять к своим проблемам ещё и угрызения совести.

Настенькина еда придала мне сил и бодрости, и мысли о сне я снова откинул.

«Так… — задумался я. — А что, если мы просидим в доме до завтрашнего утра? Может, это нас вернёт домой каким-то загадочным образом? Или не вернёт?»

Я закрыл глаза. Моя путеводная нить вела меня в среднюю комнату к Настеньке, но я решил задать своей чуйке новое задание.

«Веди нас домой», — приказал я себе, но нить так и продолжала указывать на соседнюю комнату.

«Ясно, остаёмся здесь до завтра, а там будем решать, — решил я и встал из-за стола. — Вот только надо лучше подготовиться».

Я ещё раз сходил проверить, что Настенька всё ещё спит, и вышел из дому.

Утренний лес выглядел вполне обычно. Зелёные деревья, зелёная трава, по-утреннему светло, вот только жутко тихо: ни писка, ни шороха, ни пения птиц не слышно. Потом я заметил, что деревья не колышутся на ветру, да и ветра не было.

«Всё-таки это мертвый лес», — решил я, и мне вдруг показалось, что единственные живые существа здесь — это мы с Настей.

Я обошёл дом по кругу и закрыл все ставни. Вернулся в дом и запер дверь и все ставни изнутри. Стало непривычно темно, но да ладно — зато безопасно.

Настенька так беспробудно спала, что я даже проверил — дышит ли? Убедился, что дышит, и прилёг рядом. Вот тут-то мне спать и захотелось. Видимо, я всё же решил, что теперь мой дом — это моя крепость, и подрасслабился. Я обнял Настеньку со спины и закрыл глаза.

«Это сколько она здесь? В этом лесу одна? Я её впервые увидел месяца четыре назад… Вряд ли бы даже чёрствый я смог бы её сразу же сюда отправить», — усмехнулся я, но потом вспомнил её сказку и решил, что если не четыре, то месяца три точно… Вот только не мог я понять одного: почему я её нашёл здесь, в нашем доме, а не посреди леса.

«Может, у неё здесь тоже появился дом? — предложил мой внутренний голос. — Когда ты ей дал дом там».

Не знаю, чему я удивился больше: тому, что мой внутренний голос впервые неуверенно сказал «может» или тому, что он сказал, но тут меня осенило: «А что, если части её Души всё это время поддерживали связь между собой? Может, она всё время металась между мирами Яви и…»

«Нави», — подсказал мой внутренний голос, а я уж даже не удивился, откуда я всё это знаю.

«И Нави, — продолжил размышлять я. — Прячась то тут от меня, то там от ловца? Там, где было менее страшно… А отсюда и все её эмоциональные качели…»

На этой мысли я и задремал.

Проснулся я внезапно, будто меня кто-то хлопнул по спине. В комнате всё ещё было сумрачно.

— Сколько можно спать, соня? — ласково спросил я Настеньку и, убрав волосы с её лица, поцеловал в щечку.

«Всё ещё не слышит», — вздохнул я и сел на кровати.

Меня мучило смутное чувство, что я что-то забыл.

«Что же я мог забыть? — задумался я, вставая и выходя в гостиную. — Дверь закрыта, ставни закрыты. Нам надо просидеть здесь всего лишь до утра… А! Еда? — я бросил взгляд на стол. — Есть пирожки. Думаю, Насте как раз хватит подкрепиться. Вода? — я подошёл к печи и заглянул в кувшины для воды. — Есть. Дрова?»

Вот дров оказалось мало, и я всё же решил выйти за дровами, пока ещё светло. Мало ли…

Я взял корзинку для дров и пошёл к двери. Отворил я её на ладонь, убедился, что на улице светло, и вышел.

«Вот это я поспал!» — удивился я, глядя на небо.

Солнце уже клонилось к закату, но всё ещё высоко висело над кронами деревьев. В лесу начинало как-то заметно темнеть, будто лесные сумерки начинались здесь заметно раньше, чем небесные.

Я набрал полную корзину дров и пошёл обратно, но не успел я дойти до двери, как услышал скрип и стук открывающихся ставен.

«Блин, Настя!» — возмутился я, но не особо распереживался, решив, что сначала занесу дрова, а потом снова закрою ставни, пока светло.

Не знаю, кто из нас больше удивился, когда я появился на пороге гостиной, но Настенька со мной удивлённо заговорила, а я однозначно очень обрадовался. Она меня что-то спрашивала, я что-то отвечал и всё умиленно на неё смотрел — живую и не поломанную. Я даже подумал, что готов навечно остаться в этом лесу, лишь бы она оставалась такой веселой, как сейчас, и не потому, что я не хотел терпеть её слёзы и истерики, а потому что хотел, чтобы она навеки забыла об их причине.

«То есть о тебе?» — съязвил мой внутренний голос, подслушав снова мои мысли.

На этот вопрос я не смог ответить… А когда я вынырнул из своих мыслей, то обнаружил себя жующим пирожок за обеденным столом.

Вдруг Настенька перегнулась через обеденный стол и, пристально глядя мне в глаза, спросила:

— А ты это… Мою сказку читал?

«Всё она помнит», — похолодело у меня в груди, но её голубые живые глаза завораживали, не давая мне ни отвернуться, ни спрятаться от них, и я ответил как есть:

— Прочитал.

— И что думаешь? — настаивала Настенька, прожигая насквозь мою душу взглядом, но мне было не больно, а скорее тепло. Нет! Жарко!

— Хорошая сказка, — продолжал честно отвечать я, — но лучше мы в следующий раз напишем другую и вместе. Договорились?

— А ты точно Марк? — засомневалась Настенька и села обратно, а вслух задумалась. — Наверное, мне это снится…

— Может, и снится, — усмехнулся я и решил, что нам всё же лучше вернуться обратно — в мир живых. Так и добавил: — Вернёмся — узнаем.

— Откуда? — неподдельно удивилась она.

Тут уж удивился и я: «Она что, не осознаёт, где находится⁈»

— Из Дремучего леса, — осторожно ответил я, улыбаясь.

— Ну и шуточки у тебя сегодня, — вздохнула Настенька.

«Похоже, что нет… Или застряла между мирами. Мне бабушка говорила, что наши Предки больше всего боялись застрять между мирами».

У меня снова похолодело в груди.

«Что бы с ней было, если бы я сюда не пришёл⁈ Даже не сейчас, при жизни, а потом…»

Она что-то меня спрашивала, я что-то отвечал, но всё не мог успокоиться от своего внезапного открытия, хоть и виду старался не подавать. Мы о чём-то болтали, а я ощущал, что моя «невозмутимость» начинает проседать. Кое-как «увернувшись» от неё, я пошёл «спать». Но меня и там не оставили в покое — спрятали в своих объятьях.

В груди у меня от этого, конечно, потеплело, но легче от этого не стало. Вдруг Настенька сказала нечто совсем уж не романтичное, и я вернулся на землю, а точнее — в Дремучий лес.

— Я тебя больше не отпущу, — тихо сказала она.

— Я тоже, — ответил я, а про себя подумал: «И никому не отдам, даже ловцу душ».

— Удержишь? — усмехнулась она.

— Придётся, — вздохнул я, вспоминая, как я её еле поборол ночью, и подумал, что мне надо больше тренироваться.

— Ты чего это вздыхаешь? — возмутилась Настенька и меня отпихнула.

— Дышать нечем, — невозмутимо ответил я и только тут понял, что в комнате слишком светло.

«Ставни! — вдруг вспомнил я. — Она же открыла ставни!!!»

Но не успел я об этом подумать, как она ещё и заявила, что пойдет прогуляется!

А дальше всё произошло так стремительно, что я лишь опомнился, когда стены нашего дома вдруг начали исчезать одна за одной, и яркий день за окном вдруг сменился неприглядным мраком.

«Нас что, накрыла чья-то тень⁈ — все не мог я сориентироваться в происходящем. — Только что ж было светло!!!»

В ушах снова зазвенел отчаянный крик Ярины: «Беги-и-ите!!! Без огля-а-адки!!!». Он потонул в этом мраке.

Я глянул на Настеньку и понял, что босиком она далеко не убежит. Я ей сказал надеть сапоги, но действовала она так медленно, что мне показалось, что я исчезну вместе с домом, прежде чем она осмыслит то, что я её попросил сделать, и мне пришлось её обувать самому. Хватая её за руку, я приказал ей бежать без оглядки, и мы помчались через тьму напролом. Я бежал с закрытыми глазами и всё надеялся, что она меня послушается и оборачиваться не будет.

«Домой!» — мысленно скомандовал я сам себе. А когда передо мной зажглась нить пути, я с облегчением понял, что даже наугад сразу же побежал в нужную сторону.