Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 4 Росток. Глава 1. Давно пора

Полтора месяца назад, раннее утро.

Окраина Дремира, Яренка.

Не успели мы ещё вчера поговорить по душам, как Мирияр заявился ко мне на следующий же день, да ещё и с претензиями. Правда, хоть после полудня, а не в несусветную рань, как они здесь любят. Стоило нам лишь обменяться приветствиями, как он тут же возмутился прямо с порога:

— Когда ты уже Лес чинить будешь⁈ Сколько можно с женой обниматься, пора и делом заняться!

— Четыре дня, — невозмутимо ответил я.

— Что четыре дня? — нахмурился Мирияр.

— Ты спросил сколько, — всё так же невозмутимо отвечал я. — Прошло всего четыре дня. Сегодня к Любомиру схожу. А ты чего вдруг про Лес вспомнил? Что-то я не заметил, чтобы его судьба тебя волновала, когда я последний раз тут был.

— То есть Лес чинить ты всё же собираешься? — уже спокойно уточнил он.

— Ну да! — теперь уже возмутился я и чуть было не ляпнул «Чего б я до сих пор тут торчал⁈», но воздержался, а то мало ли как Настенька это поймет, если услышит. На понимание остальных мне было пофиг.

— Отлично! — воодушевился Мирияр. — К Любомиру можешь не ходить. Он сказал, что тебе уже рассказал всё, что тебе надо знать. А Факел при мне. Погнали!

— Куда? — прикинулся я идиотом.

— Полетим в Пожарище.

— На грифоне? — уточнил я.

— Ну да! Не пешком же топать, — Мирияр всё же посмотрел на меня, как на идиота.

Я улыбнулся.

— Я пешком. Увидимся на месте!

— Я знал, что ты недолюбливаешь грифонов, но всему же есть предел, — скептически посмотрел он на меня. — Зачем тратить два часа на то, что можно сделать за четверть часа?

— Дело не в этом, — серьёзно ответил я. — Я буду с Настей. Так что увидимся через полтора часа на старой дороге.

Я закрыл дверь, не дожидаясь ответа, и пошёл говорить Настеньке, что мы идём гулять. Раз я обещал её не оставлять больше одну, значит, теперь мы всё делаем вместе, пока она мне сама не скажет, что моё общество у неё уже в печёнках сидит.

Не знаю, какой была Настенька до встречи со мной, что любила делать, как проводила дни и вечера… Но сейчас она была даже не похожа на ту девушку, которую я знал до… Того, как её сломал. Она больше не пыталась мне понравиться, не ходила за мной хвостиком, ничего не спрашивала, да и улыбалась редко. Если при первых наших встречах здесь, в Дремире, я всё не мог понять, что она от меня хочет, то сейчас было абсолютно ясно, что она ничего не хочет — ни от меня, ни от жизни. Мне было больно на неё смотреть, но я смотрел, не отворачивался и не подавал виду, что мне больно.

Это началось не сразу, а дня через два после того, как я её выкрал и забрал к себе. Видимо, она поняла, что здесь, рядом со мной, ей уже не надо фальшиво улыбаться и притворяться, что всё в порядке, и перестала это делать.

За хозяйством она следила, в доме прибиралась, готовила завтрак и ужин. Но даже еда её была горькой, как слёзы. Поначалу я удивлялся и пару раз даже следил за тем, как она готовит, но не заметил никаких «тайных трав» или чего-то подобного. Обычная еда, обычные специи… Мне даже вспомнилось то озеро в Пожарище, из которого я пил, когда впервые оказался на Окраине Дремира — вкус Настенькиной еды напоминал тот вкус «уныния», что я чувствовал, когда пил ту воду.

Но мне б и в голову не пришло ни на что пожаловаться: я ел, искренне благодарил и искренне радовался, когда она мне что-то готовила.

В свободное от забот время она или спала, или сидела у окна и безучастно смотрела на улицу. Всё, что я смог придумать — это её обнимать и что-то рассказывать. Чем ещё её занять или отвлечь, я не знал. Не выгонять же на тренировку Касты Воинов, в самом-то деле? А в девичьих рукоделиях я ничего не смыслил. Правда, уж было подумывал сходить к Марене за советом, но так и не собрался, а тут и Мирияр нарисовался.

— Настенька, прогуляешься со мной до Пожарища? — спросил я, заходя в гостиную.

Настя сидела на лавке и смотрела в окно.

— Прогуляюсь, — равнодушно ответила она. — Вдвоём?

— Туда мы пойдем вдвоём, а там встретимся с Мирияром. Будем обсуждать, как Лес чинить, — я улыбнулся. — А ты нас будешь разнимать, если что.

— То есть советовать вам не надо? — слегка улыбнулась Настенька и на меня посмотрела. — Только разнимать?

— Как это не надо? — наигранно ужаснулся я. — Очень даже надо. Будем соображать на троих!

Настенька хихикнула, и я решил, что Мирияр сегодня пришёл не зря — теперь ей будет чем заняться.

Я подошёл к ней и взял её за руку, намереваясь поднять с лавки. Настенька встала, но вместо того, чтобы пойти собираться, тут же обняла меня, вытянулась на носочках и поцеловала. Я не понял, что это было, но было приятно, а раз такое дело… В общем, целовались мы долго, и я уж было подумал, что мы так никуда и не уйдем. Не мог же я её оттолкнуть! Но меня всё же отпустили и оставили одного в гостиной.

Я вообще последние дни чувствовал себя странно и неуверенно: боялся к ней лишний раз прикоснуться, боялся отстраниться… Мне всё казалось, что я могу что-то опять сделать не так и даже не понять, как её доломаю. Ощущение было жутким, но я ничего не мог с этим поделать. Из всего, что мне приходило в голову, простые объятия были самыми, на мой взгляд, «безопасными». Ими я и ограничивался.

Собираться мне особо не надо было. Я лишь налил воды в флягу и присел на лавку дожидаться Настеньку.

«А Мирияр её „женой“ моей назвал. Звучит непривычно и даже как-то смешно, что ли? Это я что, „муж“ тогда, что ли? — от этой мысли мне стало совсем смешно, и я даже усмехнулся, но тут же погрустнел. — Хотя, если так подумать, то по местным обычаям её мужем я стал ещё в первую ночь нашей близости. Вот только так далеко я тогда не думал…»

«Жалеешь?» — спросил мой внутренний голос.

«Ни о чём я не жалею! — возмутился я сам на себя. — Хватит уже себя жалеть, дожалелся… — я взглянул на дверь, за которой скрылась Настенька. — А других я тоже никогда не жалею. От жалости ни холодно ни жарко. Уж лучше оставаться равнодушным, если не можешь позаботиться… Что-то она долго».

Я встал и пошёл помогать ей собираться, но когда я зашёл в комнату, то понял, что Мирияр меня убьёт, ну или скормит грифону… Обнажённая Настенька сидела на краю кровати, упираясь руками назад и весело болтая ногами. Она игриво улыбалась, наклонив голову слегка набок, и делала вид, что на меня не смотрит.

— Надеюсь, ты знаешь короткую дорогу к Пожарищу, — улыбнулся я, подходя к ней.

— Знаю, — посмотрела на меня Настенька и спрыгнула с кровати. Я её обнял.

Меня всё не покидало чувство, что мною вертят, как хотят, но я решил с ним пока что смириться. Во-первых, сам до этого довёл и заслужил, а во вторых — порой это даже было приятно…

Когда мы вышли из дому, до обещанного нашего появления в Пожарище оставалось полчаса. По поселению мы шли быстрым шагом, а в лесу уже перешли на бег. Видимо, Настенька на это и рассчитывала и предусмотрительно оделась в рубашку, штаны и сапоги. Опоздать мы, конечно, опоздали, но ненамного.

Мирияр сидел прямо посреди каменной мостовой, опёршись спиной на бок грифона, и что-то тому втирал. Мы подбежали и остановились. От получасовой пробежки по лесу у меня даже дыхание не сбилось, а Настя запыхалась и пыталась отдышаться. Я её сгреб в охапку, плюхнулся перед Мирияром и усадил себе на скрещенные ноги, как в гнездо. Обнял. Она прислонилась ко мне, всё ещё тяжело дыша.

«А камни до сих пор тёплые», — подумал я, устраиваясь поудобнее, а вслух невозмутимо спросил, глядя на Мирияра:

— Ну, рассказывай, чего звал?

— Вчера общался с Любомиром, — ответил Мирияр, не изменив своей расслабленной позы. — Он меня снова прогнал разбираться с Факелом, вот только я так и не допёр, что «я» могу с ним делать. Я предложил ему позвать тебя, чтобы он не скучал в моё отсутствие, но он сказал, что ты и так знаешь всё, что тебе нужно для возрождения Леса. В общем, это звучало так, мол, я вас научил, чему мог, теперь разбирайтесь сами.

— Значит, это было не соперничество, — вслух задумался я, — а им сразу надо было два человека для дела, — а про себя подумал: «Похоже, что бабушка не чинила Лес не потому, что забыла, а потому, что всё же не могла это сделать сама».

Умнее своей бабушки я себя никогда не считал, а потому пришёл к выводу, что, похоже, нам с ней чего-то не хватало для успеха.

— Я что, похож на человека, который хотел отобрать у тебя Факел? — рассмеялся Мирияр, и даже Настенька хихикнула.

— Был похож, — улыбнулся я. — Когда я тебя впервые встретил на Совете, то всё не мог понять, почему ты тогда на меня странно смотрел. Тогда я ещё не знал, что Марена твоя жена, и подумал, что это как-то связано с Факелом, ведь к тому времени точно знал, что ты можешь им управлять.

— Откуда? — удивился Мирияр. — Даже я тогда ещё не знал. Яромир сказал тебе, но не сказал мне?

— Ничего он мне не говорил, — усмехнулся я. — Не знаю, как это объяснить… Подслушал я их тайный Совет, в общем. Только Любомиру не говори, а то я ещё пожить хочу в здравой памяти и при рассудке.

— Не скажу, — вдруг напрягся Мирияр, будто что-то вспомнив, но тут же взял себя в руки и с интересом спросил: — И кто там был на Совете?

— Яромир, Пересвет и Любомир, но тогда из них всех я только Яромира знал.

— Значит, из них всех ты больше всего опасаешься Любомира? — усмехнулся мой собеседник.

— Ага, — признался я.

Но тут удивилась Настенька — даже села ровно.

— Не Пересвета? — с интересом спросила она, глядя на меня.

— А чего его опасаться? — удивился я в ответ. — Он не выглядит как человек, который будет морочить тебе голову. Тут всё просто: или он тебя не трогает, или убивает на месте. А вот Любомир… — я непроизвольно вздрогнул. — В общем, лишит рассудка, а ты даже этого не заметишь.

— Понимаю, — задумчиво ответил Мирияр, а я вдруг подумал, что и ему, видимо, мороки от жреца досталось. Даже почти почувствовал родственную связь между нами. Ну, как у братьев по несчастью.

— Дедушка Любомир добрый, — погладила меня Настенька по груди и снова ко мне прижалась. — Не переживай.

От её «не переживай» я снова вздрогнул, но уже по другому поводу, вдруг вспомнив, как она однажды говорила то же самое, уговаривая меня на близость.

«А переживать тогда было о чём… — тут же подумал я и решил перевести тему, пока окончательно не распереживался. — Похоже, что даже само имя „Любомир“ меня теперь выводит из душевного равновесия».

Я даже подумал, что он за нами сейчас следит, и чуть не завернул нас всех в кокон, но всё же сдержался и не смалодушничал.

— Так, мы отвлеклись, — решительно сказал я и протянул Мирияру руку. — Давай Факел, я покажу, что умею. Потом ты покажешь, что умеешь, и будем думать дальше, что с этим делать.

Мирияр достал Факел из поясной сумки и бросил его мне. Я его, конечно, поймал, но в очередной раз мысленно возмутился отсутствию уважение к древнему грозному оружию.

— Так… — задумался я, вертя Факел между пальцами левой руки, как ручку, а правой всё так же нежно обнимая Настеньку. — Не знаю, что Любомир рассказывал тебе, но мне он поведал то, что Факел может не только гореть. Понятия не имею, кто его так назвал, но то ли тот человек заблуждался, то ли намеренно хотел что-то скрыть. Кстати! — я перестал вертеть Факел и зажал горизонтально между двумя пальцами. — В дневнике моей бабушке, что был припрятан рядом с ним, говорилось, что это концентратор, а я бы ещё добавил — преобразователь. В общем, так она здесь всё и сожгла…

Я почувствовал, как Настенька напряглась, а вот Мирияр был абсолютно спокоен.

— Её обманули и вынудили это сделать против её воли, — поправился я — Хоть это и не снимает с неё вины.

Моя девушка — ну, или жена уже — немного расслабилась и вроде меня убивать пока не собиралась, а я спокойно продолжал:

— Так вот, тогда её собственная и окружающая энергия была сконцентрирована Факелом и преобразована в огромный пожар. Но и это не всё. Воспользовались не только её огромной магической силой, но и её даром — заклинание было составлено так, чтобы этот лес не возрождался много сотен лет. Если кому здесь интересно, как это было, то могу дать почитать дневник.

Вокруг повисло гробовая тишина, и я подумал, что даже грифон был не очень доволен услышанным, но есть меня пока вроде не собирался. Я на него глянул и, зная, что они умеют читать мысли, подумал: «Я сейчас буду показывать магические фокусы. Это не опасно. Но могу отойти подальше, если надо».

«Сиди уже», — мысленно ответил грифон.

«Благодарю», — искренне подумал я, ведь действительно тут хорошо устроился.

— Я бы почитала, — первой нарушила молчание Настя.

— Хорошо, — согласился я. — Он где-то дома должен быть. Я его оставлял, когда уходил на Совет.

— Собирался вернуться? — удивилась Настенька.

— Ну да! — вдруг возмутился я. — Мне же лес чинить надо было.

Я, конечно, безответственный, но всё же хочу верить, что не безнадежный, и совесть у меня всё же есть.

— Ясно, — улыбнулась она, а мне показалось, что только от одной фразы, что я собирался тогда вернуться, ей стало радостнее.

— Я тоже бы хотел почитать, — прервал наши нежности Мирияр. — Так что там на счёт стихий?

— Факел может преобразовывать магию в одну из четырёх стихий, — серьёзно ответил я и зажал артефакт в руке вертикально, отставив чуть в сторону от себя. — Огнём я здесь никого не удивлю, но, пожалуй, с него и начну.

Вспыхни ты ясно

Пламенем красным,

Жарким, но нежным

И неопасным.

Я сделал особое ударение на последнем слове, и над верхним концом Факела вспыхнул небольшой красный огонёк. Правда, он теперь скорее напоминал свечу, чем факел, пусть и без фитиля.

— Ух ты! — обрадовалась Настенька. — А потрогать огонь можно? — и уже потянула к нему руку.

— Ты чего⁉ — возмутился я, уводя свою руку ещё дальше. — Это же настоящий огонь, ожог же будет!

«Как дитя малое, ей-богу!» — подумал я, на что вдруг мне мысленно ответил грифон: «А она и есть как дитя сейчас».

Я на него удивлённо уставился и, не стесняясь, мысленно спросил: «В смысле?».

Грифон лишь презрительно фыркнул, но больше ничего не ответил.

— Можешь задуть, — вслух сказал я Настеньке, возвращая Факел обратно.

Она на него дунула и пламя погасло.

«Дитя так дитя, — сдался я этой мысли. — Значит, буду командовать, пока не „повзрослеет“».

Не то чтобы я особо разбирался, что делать с «детьми», но мать мною всегда командовала, чтобы я не лез куда не надо, так что как минимум это я знал.

— Настя, подставляй ладони, — весело сказал я.

Она даже послушалась!

Лейся водой,

Будто дождём,

И ороси

Землю кругом.

Из Факела начало вылетать что-то среднее между фонтаном и туманом, и, естественно, всё пролилось мимо ладоней, ведь я его забыл перевернуть «лейкой» вниз. Настенька захохотала, а Мирияр скептически спросил:

— Ты надо мной издеваешься?

— Я упражняюсь, — невозмутимо ответил я и, направив Факел ему в лицо, быстро проговорил:

Ветром подуй

Сильным, могучим,

Тем, что уносит

Печали и тучи.

Ветром его, конечно, не сдуло, но перья на грифоне затрепыхались.

«Чёрт! Прошу прощения!» — виновато посмотрел я ему за спину и быстро развернул Факел «ветром» вверх, но грифон оставался равнодушным, и я снова сделал невозмутимое лицо.

— Осталась земля, — сказал я и перевернул Факел, из которого до сих пор дул ветер, во всё ещё выставленные Настенькины ладони.

— Прохладный, — сказала она, а я прочитал новое заклинание:

Пепел просыпь

Ей на ладони,

Пусть улыбнется,

Коль его тронет.

Из Факела посыпались серые хлопья, а Настенька действительно улыбнулась. Но это была не моя магия, а её…

— Я не земледелец, поэтому могу только так, — сказал я, разглядывая небольшую горсть пепла у неё на ладонях, а потом резко скомандовал: — Сгинь!

Пепел сыпаться перестал, и я бросил Факел обратно Мирияру.

— Это всё, что я могу, — честно признался я. — Как видишь, что всё бесполезно в нашем случае. Я могу приказать Факелу сделать лишь что-то неживое, но не дать чему-то жизнь.

Мирияр спрятал Факел обратно в карман и печально сказал:

— Я и этого не могу. Мне нечего тебе показать.

Он скрестил руки на груди и задумался.

Настя вытрусил пепел из ладоней на мостовую и вытерла руки о свои штаны.

«Точно как дитя!» — убедился и ещё раз и мысленно поблагодарил грифона за подсказку.

Я тоже задумался.

«На чём мы там остановились до отъезда? Помню, я ему тоже пожаловался на невозможность создать жизнь Факелом. И что он мне ответил? А!»

— Слушай, Мирияр, — первым я нарушил вновь затянувшееся молчание. — Наверное, это прозвучит странно, но может, ты сможешь найти с помощью Факела или ещё как Душу Сгоревшего Леса?

— Да вот, пытался… — задумчиво ответил он, но потом на меня удивлённо уставился: — Откуда ты знаешь, что я могу?

— Я понятия не имел, что ты можешь, — серьёзно ответил я. — Мне просто Любомир перед отъездом сказал, что надо найти Душу Леса. Тогда его можно возродить будет. Это именно та «жизнь», которой мне не хватает, чтобы мои фокусы со стихиями перестали быть фокусами. Он сказал, что Душа прячется где-то здесь, но я не имею ни малейшего представления даже о том, как её начинать искать.

— Я… — начал было Мирияр, но Настенька его перебила.

— Маренку попросите, — утвердительно сказала она. — Она видит Души.

Теперь удивлённо уставились на неё мы оба.

— Не смотрите на меня так, — Настенька смущённо закрыла лицо руками. — Она же жрица, ей положено такое видеть, ведь её учили.

— А, она ж мне говорила, что… — хлопнул себя по колену Мирияр. — А, не важно! Вот я идиот, почему же сразу не догадался⁈

Настя открыла лицо и хихикнула.

— Вот и отлично! — воодушевился я, мой внутренний лентяй тут же воспользовался лазейкой, чтобы ничего не делать. — Позовёте, когда найдете!

Я сделал вид, что собираюсь вставать, но тут же замер.

— Стоять! — скомандовал Мирияр, и я почему-то себя почувствовал, как на плацу для тренировок перед инструктором.

Выдержки у меня всё же хватило, чтобы не вскочить по стойке смирно, но сел я ровнее и только потом осознал, кто и что сказал.

— Я хотел ещё кое-что обсудить… — тем временем продолжал он, но тут же его в оборот взяла Настенька.

— Мирияр, тебе на вечернюю тренировку не пора? — вдруг сказала она тоном, не терпящим возражений.

Мирияр озадаченно посмотрел на неё, потом на небо, потом снова на неё и вскочил:

— Чёрт! Пора!

Настенька хихикнула.

— Так, встречаемся завтра здесь же, через час после полудня. Я приведу Маренку.

— Чтобы было с кем обниматься? — по-доброму съязвил я и поцеловал Настеньку в ушко.

— Ага, — усмехнулся Мирияр и полез в седло.

Нам всё же пришлось встать и отойти, чтобы грифон, взлетая, нас не пришиб. А когда они взлетели и полетели в сторону Яренки, я ещё некоторое время смотрел им вслед. Вечером ещё и не пахло, солнце было довольно высоко.

— Это ты его так прогнала? — тихо спросил я.

— Ага, — нескромно призналась Настенька. — Мне понравилось, что ты меня куда-то пригласил, взял с собой, не оставил дома… — её голос грустнел с каждым словом. — Вы так долго разговаривали, а мне захотелось побыть с тобой вдвоём, как на свидании…

Настенька снова разрыдалась на ровном месте, а ведь только что очень искренне улыбалась и хихикала. Мне даже показалось, что на миг вернулась та девушка, которую я знал.

«Её душа точно где-то прячется от меня! — окончательно убедился я. — А значит, будем её выманивать».

Мне показалось, что «искать» что-то в данном случае бесполезно и скорее во вред. Это как загнать перепуганное животное в угол в попытках его найти. Оно ведь не знает, что ты от него хочешь, и только огрызаться ещё больше будет. А вот если выманить на себя, показать свои добрые намерения, то может и выйдет поймать.

В общем, я её обнимал, целовал, утешал, слёзы вытирал, а сам думал: «Может, это она так теперь мне рассказывает всё то, что не решалась сказать до этого? И про отданную душу, и про свидания…»

«Бываешь же догадливым», — съязвил мой внутренний голос.

«Редко, — мысленно вздохнул я. — Мне надо прямо говорить, намёки я не понимаю».

На этот раз я к «бабушкиным» приёмам не прибегал, а просто крепко обнимал свою… Жёнушку, что ли? В надежде, что ей от этого будет теплее, душевно теплее…