Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 1 Глава 24. Навсегда

Настя

Не было Марка ни к обеду, ни к ужину, ни даже ночью.

С первым лучами солнца не сомкнувшая за ночь глаз Настя спустила вниз и пошла к Энди узнавать, не видел ли он его.

Энди рассказал, что Марк вчера взял задание и сразу же ушёл.

Последние капли Настиной души утекли сквозь пальцы. Настин мир рухнул.

«Ушёл. Без меня. Я ему не нужна. Бесполезная. Обуза. Камень на шее…»

Энди ей что-то ещё говорил, но она уже не слышала. Она молча развернулась и ушла обратно в комнату. Упала на кровать. Пыталась перестать дышать. Не вышло…

За окном сделалось невыносимо ярко. Солнце безжалостно светило в глаза, будто пытаясь их выжечь вслед за Душой.

Настя встала, закрыла ставни и, не раздеваясь, залезла под одеяло. Свернулась в клубок, как в утробе матери, но и в этом не нашла спасения.

Слёзы не текли. В Душе было пусто. Где-то там, где была когда-то её Душа, теперь было пусто — она отдала всё. Всё, что было.

Если бы Настя подошла к Марку с открытым Сердцем, у неё бы осталось раненое Сердце, но Настя подошла к Марку с открытой Душой, а раненая Душа не истекает кровью, а просто испаряется. Навсегда.

Душа уже не болела. Не могла. Было нечем. Боль перекинулась на сердце. У Насти закололо в груди, и она разрыдалась. Безутешно. Бесконечно…

Слёзы все вытекли. Сердце болеть перестало. Боль перекинулась на тело. У Насти закружилась голова, прямо пока она лежала на кровати. Во рту пересохло. Задрожало всё тело. Стало холодно.

Когда дальше терпеть этот озноб стало невыносимо, Настя встала, выпила воды и, сев обратно на кровать, уставилась на свои руки — они предательски дрожали.

Она оглянулась по сторонам. Взяла подушку, приставила к стене и била кулаком в каменную стену до тех пор, пока рука не перестала дрожать. Было больно, но подушка позволяла не оставлять следов ни на стене, ни на Насте. Потом била второй рукой, пока не перестала чувствовать боль.

Навела порядок.

Что делать дальше, она не знала и села на кушетку под окном. Вдруг в её опустевшем сознании всплыла спасительная мысль: «Мне надо сходить доделать задание». Девушка, обретя новую цель в жизни, вышла за дверь.

Когда она пересекала центральную площадь Ордена, её кто-то окликнул:

— Сия!

Настя не отреагировала.

— Сия, подождите! — настаивал молодой мужской голос.

Кто-то её догнал, обогнал и бесцеремонно преградил путь, кто-то незнакомый и по-идиотски улыбающийся.

— Я бы хотел с вами познакомиться! А это правда, что вас прозвали Сияющая Смерть?

Настя подняла на него глаза и невесело усмехнулась:

— Скорее — «Потухшая».

Незнакомец отшатнулся, а Настя, оттолкнув его с дороги, прошла мимо.

Когда больше ничего не болит, нечему остановить и мысли. Они догнали её на улице и преследовали всю дорогу до «Улетных Фантазий»

«Ну как? Понравилось спасать утопающих? А? Что тебе там тогда в нём понравилось? Глаза? Не на глаза надо было смотреть! Дура!!! Наслушалась Маренку⁈ Захотелось принца заморского⁈ Не получилось? Думала, сможешь, как Нори? Хрен тебе!!! В прямом смысле… Вот только ни от Маренки, ни от Нори они не сбегают, а ты — дура неумелая!!! Вот и живи теперь одна! Будешь думать головой в следующий раз, а не чем попало!»

«Следующего раза не будет», — сама себе ответила Настя, обрывая свой внутренний монолог, и в голове снова стало тихо и пусто.

Через полтора часа она зашла в «Улётные Фантазии». Фантазий у неё больше не было, а вот печать поставили без лишних слов и сразу же выдали оплату.

Настя вернулась в Орден, молча отдала заявление и браслет Энди и пошла домой.

Но стоило ей открыть дверь в свою комнату, как она увидела Марка.

«Кто это?» — удивилось её помутненное сознание и выдало единственно разумное и безопасное предложение для незваного гостя:

— Уходи.

«Зачем этот человек ко мне приближается? — вдруг испугалась Настя. — Я даже не смогу от него убежать…»

— Не трогай меня! — попыталась она воззвать к его человечности.

— … зла… — расслышала она лишь одно слово в его ответе.

«Он хочет мне зла? Пришёл ко мне домой. Схватил меня и хочет зла?»

— Отпусти, — прошипела Настя.

«Я не могу его оттолкнуть. Что же делать⁈ Я не хочу зла. Я боюсь… А… Я могу его напугать! Я успею…»

Настя молниеносно выхватила нож из ножен и приставила его к шее чужака.

«Он хочет, чтобы я убрала нож? Он в своём уме? Вломился в мой дом, а я убирай нож? Ага, как же…»

— … зла, — снова повторил чужак.

«Мне и так хватает зла», — подумала Настя, а вслух ответила:

— Больше и не надо.

«Он хочет говорить? Вломился в мой дом, напал на меня и хочет теперь говорить?».

— Не о чем нам говорить, — холодно ответила она, но чужак всё не сдавался.

«Уйди, наконец, оставь меня в покое!!!» — мысленно орала она на него, но он всё не слышал, и она крикнула вслух:

— Уходи!

«Он сейчас схватит меня за руку! Я боюсь!!! — окончательно запаниковала девушка, и в её голове что-то щёлкнуло: — А… Теперь я могу убить… Больно… Теперь я даже не могу убить… Как мне себя защитить? Я не могу убежать. Я не могу нападать. Я ничего не могу… Может позвать на помощь! Кого? Здесь своих нет… Может, на крик придёт кто-то чужой? Вряд ли… Может, он всё же человек? Может, поймёт? Не будет мучить слабых…»

— Убирайся!!! — это был вопль отчаянья.

«Он не уходит. Он не человек. Оставь мне хоть тело. Порченое, но не грязное».

— Убирайся!!! — это был вопль беспомощности.

«Ушёл. Хоть что-то хорошее сегодня произошло», — облегчённо подумала Настя, упала на пол и потеряла сознание.

Когда она очнулась, то обнаружила себя лежащей на полу. В комнате было темно, из коридора лился приглушенный свет, а дверь была открыта нараспашку.

Настя долго и безуспешно пыталась понять, как она здесь очутилась, а когда всё же вспомнила, то затряслась от страха: «Приходил какой-то чужак, чуть не надругался надо мной… Я не могла защититься… Никого не было… Никто не пришёл на помощь… Марк меня не защитил… Мне повезло… Наверное?»

Настя осмотрела себя.

«Вроде повезло… Страшно… Так страшно… Хочу домой… Но там темно… Страшно… Завтра».

Настя встала с пола и, закрыв дверь, залезла в одежде под одеяло.

«Холодно. Страшно», — продолжала дрожать она, не в силах успокоиться.

Через четверть часа она слезла с кровати и заглянула под неё.

«Нет, там не помещусь».

Прошла в соседнюю комнату и открыла шкаф.

«Сюда тоже».

Пришлось вернуться в постель и снова залезть под одеяло с головой, чтобы хоть как-то спрятаться.

«Не так страшно… Нечем дышать… Может, не надо дышать?.. Не получается не дышать…»

Девушка отвернула край одеяла.

«Теперь могу дышать… Всё будет хорошо… Я на зелёном лугу… Цветы цветут…Трава… Зелёная трава… Зелёная трава колышется ветру… Солнце светит. Тепло… Безопасно… Всё будет хорошо… Всё будет хорошо…»

Настя уснула.

Проснулась она на заре и, открыв глаза, уставилась в светлую стену комнаты.

«Теперь не так страшно», — подумала она, переворачиваясь на другой бок, чтобы посмотреть в окно на разгорающийся день, но тут же чуть не вскрикнула от ужаса — на другом краю кровати кто-то лежал.

«А… Это ты, Марк, — отрешённо подумала она, всё же распознав своего суженного. — Зачем ты вернулся? Не надо было возвращаться. Не смотри на меня больше. Я поломанная».

Настя тихо выскользнула из-под одеяла, пригладила рукой волосы, проходя мимо зеркала, и бесшумно скрылась за дверью.

«И куда я пойду в таком виде? — в нерешительности остановилась она посреди коридора. — Причесаться бы хоть».

Настя вспомнила про боковую лестницу, на которой прятался Марк, и пошла туда. Спустилась на несколько пролётов и, усевшись на полу, расплела косы. Расчесала волосы пальцами и заплела обратно, а затем кое-как расправила на себе одежду.

«Теперь бы умыться», — не сдавалось её девичье сознание, непримиримо противясь выпускать неухоженную девушку на улицу.

Настя вспомнила про уборную на первом этаже и пошла туда. Умылась.

«Лучше не стало, — скривилась она перед зеркалом, разглядывая своё мертвенно-бледное лицо и потускневшие, будто даже посеревшие волосы. — Но так уже и будет».

Девушка вышла из уборной и снова замерла посреди коридора, задавая себе немой вопрос: «И куда теперь?»

«На солнце!» — скомандовал её внутренний голос.

Настя вышла на улицу и побрела до ближайшего парка. Села на скамейку у пруда и закрыла глаза.

«На солнце хорошо. Тепло. Не страшно. Тут люди. Не страшно. Они мне помогут, если что. А если и не помогут, не страшно — я всё равно уже поломанная».

Настя сидела на скамейке… Лежала на скамейке… Дремала на скамейке… Всем было всё равно. Ей было не страшно.

На закате она пришла домой и опасливо приоткрыла дверь. В первой комнате никого не оказалось, и девушка, бесшумно прокравшись внутрь, заглянула во вторую — тоже никого. Она быстро вернулась к входной двери, закрыла её, подперла стулом и только после этого позволила себе облегченно выдохнуть.

За окном угасали последние краски дня, и Настя быстро закрыла ставни, чтобы не видеть подкрадывающуюся ночь. Ещё там, в парке, на скамейке, она решила, что на чужбине ей больше делать нечего, и, включив чародейный светильник, начала собирать вещи, чтобы отправиться завтра домой.

«Ножи, деньги — есть. Вода, еда — завтра. Платья? На кой они мне? Сумка? Что туда складывать? Мне всего полдня пути до пристани. А… Даже еду можно не брать… Значит, позавтракаю где-то по дороге… Надо бы прибраться…»

Настя собрала разбросанные по полу вещи Марка и аккуратно сложила их в шкаф. Застелила кровать и нашла на прикроватной тумбочке его записку.

«А… Теперь мне не надо идти в архив ночевать, — облегчённо подумала она. — Можно остаться здесь».

Здание Архива Ордена Ниев она выбрала не случайно, ей показалось, что для ночевки оно вполне подходило и было довольно безопасным. Людям с улицы туда хода не было, а члены Ордена вряд ли будут его посещать по ночам. Если бы Марк оказался дома, когда она вернулась, она бы быстро убежала и спряталась бы от него на ночь в Архиве, забившись в какой-нибудь угол между стеллажами, разумно полагая, что ему вряд ли придёт в голову её там искать. А утром бы незаметно выскользнула из Ордена. Вот только она не учла его чуйку. Марк бы её всё равно нашёл, если бы захотел, однако ей повезло, и его дома не оказалось.

Настя сложила чистую одежду на завтра на столе и снова залезла под одеяло, не раздеваясь.

Проснулась она до рассвета, умылась, переоделась в чистое прихватила с собой лишь портупею с ножами и деньги и, дождавшись первых лучей солнца, ушла. Домой. В Дремир. Навсегда.