Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 4 Глава 25. Идем

— Ну что, идём? — весело сказал я, когда мы вышли на улицу.

Мне наконец сделалось так легко и радостно, что я подумал: «Вот какое ты забытое чувство свободы, когда тебе принадлежит весь мир!»

Мне показалось, что я готов на следующем шаге взлететь птицей и отправиться в дальние дали, но на следующем же шаге меня на землю вернул резонный вопрос:

— Куда?

Пусть Настенька это и спрашивала заинтересованно, но… Эх, да ладно!

— Куда глаза глядят! — мечтательно ответил я.

— Идём тогда собираться, — предложила она, ничуть не удивившись.

«Практичная, как всегда», — мысленно вздохнул я и начал ехидничать. Надо ж было на ком-то отыграться после Пересвета, а тут мне и повод сами в руки дали.

— А ты знаешь, куда мы идём? — я удивлённо на неё посмотрел.

— Не-а, — весело ответила Настенька.

— А что ты тогда собралась собирать? — усмехнулся я.

— Ну, вещи там. В дорогу…

— Ну-ну, — по-доброму съязвил я. — То есть, ты собираешься прихватить с собой огромную сумку всякой всячины на всякий случай и тащить её всю дорогу?

— Ну, карту и компас хотя бы! — не сдавалась моя де… всё же уже жёнушка.

— Мне не нужна карта, я всегда могу спросить, где я, и понять, куда мне. А если мне и не ответят, как это было когда-то в вашем — в смысле, в нашем уже — Лесу, то пойти по чуйке.

— Одежда? — начинала хмуриться Настенька.

— Хочешь выглядеть чужеземкой везде, куда ни придёшь? Не советую.

— Оружие? — её брови сдвигались всё ближе, а забавляло меня это всё больше.

— Всё своё ношу с собой! — в тон Пересвету невозмутимо отвечал я. — Ты, как оказалось, тоже.

— Вода! Еда! — моя новоиспечённая жёнушка уже замахала на меня руками прямо посреди центральной площади Яренки.

— Ладно, не кипятись, — сдался я и поймал её за руку. — Идем, возьмем еды и воды в дорогу, раз ты настаиваешь, и что там вам, девушкам, ещё может понадобиться, а то я не хочу знать этих подробностей.

Когда мы пришли домой, то оказалось, что так просто взять и выйти через пять минут не выйдет — дом надо подготовить к нашему уходу. Из своего я ещё никогда не уходил, а из съемного мне разве что свои вещи надо было забирать обычно.

Из всей «подготовки» мне доверили лишь закрыть ставни, а потом я сидел и скучал на лавке в гостиной, смотря на то, как Настя носится по всему дому, что-то убирая, прибирая и раскладывая по только ей понятным местам.

Через час она и вовсе скрылась за входной дверью. Прошёл ещё час, а она всё не появлялась, и я подумал, что с такими сборами боевой дух пропадёт у кого угодно, и я непроизвольно начал зевать…

К Настенькиному возвращению Бело-лень окончательно взял верх над Бело-яром, и я уже лежал на лавке под окном в гостиной, прикрыв глаза и без малейшего желания куда-либо сегодня ещё идти. Не открыл я глаз ни когда скрипнула входная дверь, ни когда меня затормошили за плечо.

— Всё! Я всё собрала и со всеми договорилась! Идём! — весело защебетала Настенька, но в ответ лишь получила моё равнодушное:

— Куда?

— М-м-м… — протянула она, будто задумалась, но тут же выдала: — В Рейнвест!

Я от удивления даже открыл глаза и уставился на неё:

— А туда-то нам зачем? Не то чтобы я был против, но жутко интересно.

— Мне Маренка рассказывала, что там гадко! — весело сказала Настя. — Хочу сама убедиться, что она не преувеличивает.

Я рассмеялся и сел. От мысли, что мне надо добровольно идти туда, где «гадко», я аж взбодрился.

— Значит, если я тебе найду ещё более гадкое место, то ты не будешь против туда со мной отправиться? — смеясь, спросил я.

— Не-а!

— Тогда из Рейнвеста мы идём в Зольдану! — воодушевленно сказал я и азартно улыбнулся, предвкушая всякие «гадкие» разборки на каждом шагу.

— Да хоть на край света! — поддержала меня моя озорная единомышленница, чему я снова был безумно рад. Я понял, что иметь при себе девушку-воина — это отлично! И не потому, что она может сама за себя постоять — с её защитой я уж как-нибудь и сам справлюсь, а потому, что не побоится полезть со мной во всякие стрёмные места и не начнет безосновательно отговаривать, что это слишком опасно. Вот к обоснованным доводам я обычно готов прислушаться. Ну, почти всегда…

— На краю света ещё не был, — задумчиво почесал я затылок. — Идея мне нравится, но сначала всё же устроим тур по гадким местам! Того и гляди, на экспедицию на край света насобираем.

— А зачем нам экспедиция для этого? — удивилась Настенька.

Я на неё посмотрел, всё пытаясь понять, это она серьёзно спрашивает или нет? Но она продолжала мило улыбаться, и я сдался, в смысле — усмехнулся:

— Ну, я так далеко плавать не умею, а грести задолбаюсь, поэтому нам надо будет нанять и снарядить корабль. От берегов Герданы до Края Света ближе всего. Где-то с месяц пути под парусами.

— Ты о чём? — продолжала на меня удивлённо смотреть Настенька.

— О Крае Света.

Настенька лишь хлопала глазами, а мне выяснять разницу между нашими «краями света» было лень, и я выбрал самый простой путь.

— Так, погнали в твой Рейнвест! — сказал я, вставая.

По дороге к двери я прихватил свою заплечную сумку и понял, что она успела заметно потяжелеть.

«Видимо, Настенька успела туда что-то подложить. Ну и ладно. Мне не в напряг».

Я обернулся посмотреть, не прихватила ли она с собой ещё чего-то лишнего, и только сейчас понял, что она уже не в дремирском сарафане, а во вполне обычных штанах с рубашкой и при своих любимых ножах. У неё за плечами была своя сумка, но не очень большая, так что возмущаться мне было не на что, и я уж было вышел в сени, как меня схватили за рукав и потянули обратно:

— Посидим на дорожку? — смущённо спросила она.

Я обернулся и собрался спросить «А это ещё зачем?», но она как-то неуверенно отвела глаза в сторону, что я лишь ответил:

— Раз надо — посидим.

Мало ли какие у них тут Традиции? Иметь с собой спутницу, мучающуюся угрызениями совести из-за какого-то суеверия или невыполненного Обряда, мне совсем не хотелось.

Мы уселись рядом на лавку и молча просидели с минуту. Не знаю, о чём думала Настенька, а я думал о том, что по дороге в Рейнвест надо будет разузнать, как у них там сейчас обстановка, не враждуют ли активно какие-либо кланы, да и вообще, кто там сейчас главный, чтобы хоть понимать масштаб неприятностей, на которые можно нарваться.

«Меня-то Гильдия Магов прикроет от всего в случае чего, — от скуки начал я уже решать ещё несуществующие проблемы. — А вот её… Может, её тоже туда записать? Думаю, на первый уровень её магических силёнок как раз должно хватить, а может и на второй-третий…»

— Теперь точно всё! — хлопнула меня по колену Настенька, возвращаясь в беззаботное настоящее, и встала.

«Ура! — мысленно возликовал я. — Прощай, Дремир!»

Однако радость моя была недолгой. Не успел я выйти за порог, как понял, что мой путь побега снова преграждают… Эти чёртовы грифоны!!!

Я обернулся к жёнушке — она замотала головой из стороны в сторону, мол, я тут ни при чём.

«Раз ни при чём, значит, и дела мне до них нет», — решил я и, взяв её за руку, пошёл по тропинке через сад на улицу.

Миновав калитку, я сделал вид, что ни грифонов, ни их наездников в моей вселенной не существует и, молча пройдя мимо них, не спеша потопал в сторону Пожарища, уводя Настеньку за собой.

— Белояр, стой! — донеслось мне в спину. — У нас приказ!

— Поздравляю! — ответил я, не оборачиваясь и не особо понимая, к кому он обращается.

— А ну стоять! — скомандовал Мирияр голосом, не терпящим возражений, а я непроизвольно вздрогнул от неожиданности и тут же разозлился.

— Что надо? — резко развернулся я к нему, пряча Настеньку к себе за спину.

— Дословно: «Посодействуй Белояру из Рода Вереса и его жене покинуть Дремир в кратчайшие сроки», — с непроницаемым лицом и интонацией Пересвета ответил Мирияр, а потом ехидно улыбнулся и добавил: — В моём вольном переводе: пнуть тебя под зад, чтоб летел далеко. Залазь, короче. Доставим, куда вам надо.

Я закатил глаза к небу и мысленно взвесил на нарисованных воображением весах свою нелюбовь к грифонам против нелюбви к пустырям. Второе перевесило, и я выбрал из двух зол меньшее.

— Ты летишь с Мирияром, — сказал я, оборачиваясь к Настеньке.

— А почему не с Яриком? — удивилась она.

— Потому что с ним лечу я.

— Отмазался, — хихикнула моя проницательная жёнушка и пошла к Мирияру.

Ага, как же! К Ярику я её теперь не отпущу даже рядом посидеть на скамейке, и не потому, что я ревнивый, а потому, что злопамятный!

— Куда путь держите? — поинтересовался Мирияр, забирая у моей жёнушку сумку и портупею с ножами.

— В Рейнв… — начала отвечать она, но я её перебил:

— За границу Пожарища. После этого ваше содействие нам не нужно.

— Понял, — ухмыльнулся Мирияр, и я заподозрил неладное, но у Настеньки уже отобрали оружие и припасы, поэтому пришлось и мне сдаваться в плен…

Моё «неладное» подтвердилось, когда мы промчались, не останавливаясь, над границей между Весталией и Пожарищем и полетели в сторону Мирты.

Под покровом ночи Мирияр с Ярославом нас высадили в паре сотен шагов от южных городских ворот и тут же умчались обратно. Теперь я знал, что грифоны вполне себе неплохо летают и ночью, но больше всего меня волновал вопрос: огребёт ли Мирияр за свою выходку или нет? Ведь дремирским наездникам нельзя без разрешения вылетать за пределы Дремира, а сколько я живу, ни разу о таком разрешении не слышал. В общем, очень уж хотелось, чтоб огрёб!

— Ты чего не в духе? — подошла ко мне Настенька и обняла меня, прижавшись головой к груди. — Хотел десять дней пепел с песком разглядывать?

— Не десять, — недовольно буркнул я. — Мы бы здесь были дня за три.

— Как это? — удивилась она. — Даже верхом так быстро не успеть.

— А уже не важно, — вздохнул я, понимая, что снова всё решили за меня.

Я посмотрел на звёздное небо, перевёл взгляд на тёмное пятно города с тускло подсвеченными вратами, потом на Настеньку и окончательно убедился, что провести оставшиеся полночи в поисках клоповника для ночлега совсем не входило в мои планы.

— Идём, будем играть в романтиков, — сказал я, бережно высвобождаясь из объятий, и пошёл в противоположную от города сторону. — Догоняй.

— Будем целоваться под луной? — весело спросила Настенька, поравнявшись со мной.

— Можно и целоваться, — равнодушно ответил я.

— А можно и не только целоваться! — игриво продолжила она.

— На песке не советую, — усмехнулся я, поднимаясь на склон бархана. — У меня с собой ни пледа, ни плаща нет.

— У меня тоже, но ты же нам «кокон» сделаешь?

— Нет.

— Почему? — судя по голосу, Настенька очень удивилась.

— Мне лень.

«Мне лень от всего убегать и прятаться. Сколько можно уже?» — подумал я, остановившись на гребне бархана и бросив сумку на песок, а вслух сказал:

— Ночуем здесь.

— Не внизу? — с сомнением в голосе уточнила Настенька. — Чтобы нас хоть из города не было видно.

— Да пусть смотрят, — равнодушно ответил я, устраиваясь поудобнее на холодном песке с сумкой под головой.

— А если нас утром найдут, что мы будем делать? — всё не унималась моя спутница.

— Знакомиться, — усмехнулся я и закрыл глаза.

Этот день мне начал казаться каким-то нескончаемым. Устал я. Лишь утром я ещё брёл по пустыне, а теперь снова среди песков, вот только на другом её конце. А между этими двумя событиями я будто прожил целую жизнь, и только сейчас я, наконец, позволил себе остановиться, чтобы её осмыслить.

На меня сверху плюхнулось нечто мягкое и тёплое, кратко чмокнуло и поудобнее на мне растянулось, пристроив голову на плече. Я её приобнял и продолжил размышлять.

«Думаю, мне впервые полегчало, когда я нагло записал Яромира в своих деды. Тогда я снова обрёл семью. Потом я услышал голос своего кровного деда — а я уверен, что это был он — и понял, что обо мне здесь не забыли. Да и из Крепости к границе с Пожарищем, думаю, он меня перенес, откликнувшись на мою просьбу. Теперь у меня два деда, — от этой мысли я непроизвольно улыбнулся. — И одна бабушка, но её хватит на четверых бабушек, поэтому жаловаться мне здесь не на что».

Я начал гладить Настеньку по спине, но потом прислушался и понял, что она уже спит, и перестал, чтобы её не будить.

«Сегодня у меня появился отец. Эх, лишь матери дремирской для полноты картины не хватает! Хотя… А мне Ярина нравится! Увижу ещё раз — нагло напрошусь в сыновья! Раз она меня столько опекала, то на роль „мамочки“ сама и напросилась. Слышишь? Не отвертишься! — мысленно крикнул я звёздам. — Раз ты мне не прабабка, то будешь мамой!»

От этой мысли у меня как-то по-особому потеплело в груди, и я снова взглянул на Настеньку.

«Что-то не успел я насладиться старой семьёй, — снова улыбнулся я, — как обрёл новую. Свою! Чую, что накосячу я ещё сполна, но что поделаешь. Такова она — цена неодиночества».

Мой кокон призрачной стеной

Сокроет нас как пеленой,

Согреет солнечным теплом,

Уютным будет, как наш дом.

Песок подо мной начал теплеть, и я перекатился на бок, бережно роняя жёнушку на невидимую мягкую преграду, но всё также продолжая обнимать.

— А говорил, что лень, — сонно прошептала Настенька, снова прижимаясь поплотнее ко мне и устраиваясь поудобнее.

— Я решил, что пролежать остаток ночи на спине мне ещё больше лень, — отмазался я, а про себя додумал: «Убегать и скрываться мне лень, оберегать — нет».