Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 2 Глава 38. Пора валить

Киран

Два дня назад, через три дня после визита Эрика.

Гердана, Марингерд, на борту «Звёздного Скитальца», пришвартованного к «Пирсу 18».

Киран понял, что снова пора валить. Нет, он не собирался бросать Элеонору и сбегать в неизвестном направлении. Поматросил и бросил — это не про него. Однако он никогда не мог долго задерживаться на одном месте и с одними и теми же людьми — он начинал звереть и крушить всё на своём пути в прямом смысле слова. Это выглядело так, будто его внутренний «дракон» просыпался от спячки и начинал лениво выходить из пещеры на волю — его манило безграничное небо. Он хотел летать, а если ему что-то мешало, то он ломился напролом, не принимая преградой даже смерть.

Эта странная тоска по небу была в нём, сколько он себя помнил, с рождения. И если на Дэймосе отец всегда брал его на борт своего орбитального истребителя, пока тот ещё был слишком мал, чтобы летать самому, то на Каррандре он летать не мог. Не мог он летать выше облаков, а краткий полёт с бабушкой Марка лишь ещё больше раззадорил его непримиримую сущность.

«Попробуй-ка объясни это тому, что в твоей крови! Как ты объяснишь своей Сути, что „случайно“ „оказался“ „не в том“ месте? Плевала она на это с высокой колокольни», — усмехнулся Киран, прокручивая в голове затёртый до дыр диалог самого с собой. Сколько ни пытался он, всё никак не мог в себе это перебороть.

Сегодня он вспомнил, что у него теперь есть и другой отец, который приютил его и научил, как можно летать в этом мире. А главное, как успокаивать себя, если летать в ближайшее время не выходит. Вспомнил он и другой повод, по которому его «дракон» мог проснуться раньше срока и всё так же начать крушить всё на своём пути. Повод был прост, но разнообразен, и назывался он тоже просто: «не могу». Когда Киран что-то не мог сделать, и это что-то начинало угрожать его существованию, то он не расстраивался — он приходил в ярость.

Сейчас Киран научился быть спокойным и всё мочь, а тогда, в восемь лет, ещё не умел. Тогда всё за него смог «дракон», благодаря которому он и познакомился с человеком, которого до сих пор называет в своих мыслях отцом, несмотря на то, что от отцовской опеки над собой он сразу отказался.

Киран вспомнил, как они познакомились тогда, в восемь лет, в Марингерде, когда внутренний дракон снова погнал Кирана на верную смерть, пусть и не ради неба, но ради того, что Киран уже единожды потерял в небе. Физически потерял, и потерять это ещё раз, пусть и психологически, он уже «не смог», и это стало угрожать его существованию…

В тот день он, как обычно, ошивался в порту и внимательно ко всем присматривался, пытаясь угадать, где можно сегодня подзаработать. Воровать Киран не любил — не тому его в детстве учили, и прибегал к воровству только в крайних случаях, когда остро вставал вопрос его жизни или голодной смерти. И то брал лишь то, что действительно «плохо лежало». Этим он хоть как-то мог успокоить свою совесть: «Раз вам не надо, я возьму».

Попрошайничать у Кирана не то чтобы рука не поднималась — это было для него унижение хуже смерти. Всех попрошаек в городе он презирал одинаково, вне зависимости от возраста и степени увечности. Он считал, что даже слепым и безруким можно найти работу под силу.

В порту он проводил почти всё своё дневное время, но и не только ради пропитания. В порту он ждал. Каждый день ждал, что может быть, сегодня его найдут. С тех пор, как он оказался в этом новом для себя мире, прошел уже год по местному времени и больше года по времени его родного мира. Киран всё ещё считал дни, вёл отсчёт с тех самых пор, как автоматически закрылся шлюз его спасательной капсулы, а его выбросило в открытый космос…

В порт не спеша зашёл небольшой одномачтовый парусник. Пришвартовался. С него на берег начали сходить люди. Киран по привычке начал их разглядывать, ища знакомые лица, давно уже и сам не понимая, на что он надеется. Может, на то, что раз он приземлился на капсуле в море, то из моря и должны за ним и прийти, невероятным образом выследив его по его же следам?

Вдруг Киран замер и завороженно прошептал:

— Мама.

Он смотрел на женщину, сошедшую с корабля на берег. Молодую, красивую и стройную женщину с длинными каштановыми волосами, в тёмно-зелёном платье — местном платье, но любимого маминого цвета.

Киран чуть было не бросился к ней со всех ног, но тут из-за её длинной юбки вынырнула маленькая девочка, которая её куда-то упрямо потянула за руку, и Киран понял, что эта женщина не его мать, а просто очень похожа, да и она была намного моложе. У Кирана не было сестры, только братья.

Женщина уже отошла на несколько десятков шагов от корабля, ведо́мая маленькой девочкой, а Киран всё стоял на неё и смотрел. Он так хотел, чтобы это всё же была его мама… Он так завидовал сейчас этой девочке, у которой есть мама…

Женщина притянула к себе девочку и крепко её обняла. Киран захотел, чтобы она обняла его… Он чуть не заплакал от такой уже невыносимой тоски по дому и семье, что захотел тут же уйти, но заметил, что женщина опасливо озирается по сторонам, а девочку прижимает к себе, не любя, а защищая. Тоска по дому улетучилась бесследно, а на её месте возникла неконтролируемая ярость.

«Кто-то напал на мою маму!» — переклинило Кирана, и он со всех ног бросился на помощь незнакомой женщине. Бежать ему было далеко…

Когда он начал бежать, женщину окружили пятеро с мечами наголо.

«Охрана», — облегчённо подумал Киран, но продолжал бежать.

Когда он пробежал полпути, охрану окружили. Завязался бой. Неравный бой — охрана была в меньшинстве. Один охранник тут же погиб. Женщина упала на колени и пригнулась к земле, прикрывая собой орущую девочку.

Когда Киран добежал до женщины, она истекала кровью, а девочка всё ещё орала. Рядом с ними стоял один раненый охранник, а их окружало десять человек. Киран подхватил чей-то брошенный окровавленный короткий меч и прошмыгнул между нападающими. Воспользовавшись тем, что они никак не отреагировали на восьмилетнего мальчика, он оббежал женщину и встал спиной к ней, прикрывая её собой с другой стороны от охранника.

— Я тебя защищу, мама! Я тебя защищу!!! — заорал он, пытаясь двумя руками удержать перед собой меч, но тот был слишком для него тяжёлый.

Фехтовать Кирана начали учить, как только он научился ходить. Учил отец, учили старшие братья. Правда, его учёба не ограничивалась только уроками фехтования.

С тех пор, как ему в руки выдали его первый настоящий деревянный меч, года так в четыре, завтраком его ещё кормили «просто так», а вот путь к ужину надо было прокладывать ловкостью и хитростью, пока не появились сила и умение. Не то чтобы его к столу совсем не пускали, но надо было показать, что ты не просто «стараешься», а ведёшь бой не на жизнь, а на смерть, применяя при этом всё выученное или повторенное за сегодня. К семи годам у мальчика было уже достаточно умения, чтобы тягаться со старшими братьями в ловкости, но не в силе. Силы ему не хватало и сейчас, в восемь лет.

Киран не мог понять, почему нападающие не спешат, и пошёл в атаку первым. Меч он «уронил» остриём вниз, делая вид, что его вот-вот выронит его из рук, сделал два быстрых шага к ближайшему нападающему и резанул по ногам. Застал врасплох и попал, но ранил не сильно. Его пнули ногой обратно к женщине. Киран извернулся, не упал на неё, но бесполезный меч выронил.

— Почему они не нападают, — стоя снова спиной к женщине и не отрывая взгляда от противника, тихо спросил он охранника.

Охранник даже снизошёл до того, чтобы ему ответить, правда, безразлично:

— Девочка им нужна живой.

— А почему ты не нападаешь? — продолжал допытываться Киран.

— Я на их стороне, — всё также безразлично ответил охранник.

Киран не поверил услышанному и к нему обернулся.

— Как это? — в ужасе спросил он.

— Прирежьте его уже, — прошипел охранник вместо ответа.

— Меня? — вслух подумал Киран и понял, что он не жилец.

Понял он это быстро, рефлексы включились ещё быстрее, и прежде чем меч рассек его спину надвое, он перепрыгнул женщину, оказался рядом с «охранником», выхватил его кинжал из поясных ножен и тут же всадил его «охраннику» в бок, чуть ниже рёбер и мимо позвоночника. Руки мальчика залила кровь.

«Охранник» выронил меч, заорал от боли и согнулся пополам. Киран достал из него кинжал и присел, прикрываясь им от других врагов.

«Десять», — начал он обратный отсчёт, и его ярость разгоралась всё сильнее.

По нему промахнулись. Он выскочил за спины нападающих и всадил ближайшему к нему кинжал так же в бок. Если бы те были одеты хотя бы в кожаные доспехи, этот «трюк» не прошёл не то что дважды, но даже один раз. Однако все они были в обычной летней одежде.

«Девять», — Киран понимал, что уже теряет связь с реальностью, и его беспомощность непропорционально увеличивается с каждым новым шагом, а ярость бесконтрольно затапливает сознание.

«Девятый» попытался снести Кирану голову с плеч, но Киран подрезал ему сухожилие на запястье, и тот выронил меч.

«Восемь», — последнее, что успел сосчитать Киран, и считать начал «дракон»…

Когда он очнулся, все нападающие и «охранник» потеряли к нему всякий интерес и истекали кровью в той или иной степени. У Кирана не было цели всех убить — у него была цель всех обезоружить. Его «дракон» это запомнил и исполнил.

Ясность ума вернулась к нему достаточно быстро, и он заозирался по сторонам в полном непонимании, почему до сих пор никто не пришёл на помощь.

«Здесь же столько людей!!! Почему они все просто смотрят?!!».

Угрозы своей жизни он больше не чувствовал, и пошел проверять, жива ли мама.

Мама не двигалась. Не отзывалась. Кровь больше не текла. Мама была мертва. Киран не мог в это поверить: «Опять? Мама мертва опять⁈» Он бросил окровавленный кинжал на землю и попытался её перевернуть лицом вверх, чтобы она дышала. С трудом, но ему это удалось, но мама всё равно не начала дышать, а вот девочка, которую она собой прикрывала, всё ещё дышала, хоть и была без сознания.

Киран безвольно сел на колени и уставился пустым взглядом вперёд. Он чуть снова не разрыдался, но увидел, как в их сторону бегут новые вооруженные люди, и его «дракон» начал просыпаться снова.

— Мама, я спасу твою дочь! — гневно прошептал Киран и вырвал бессознательную трёхлетнюю девочку из рук матери. Он взял её на руки, поднял кинжал и побежал в противоположную сторону от новых нападающих — к кораблю, с которого пришла мама.

Добежал и перебежал по трапу на борт. Положил девочку на палубу, перерезал веревки, спихнул трап в воду. Подхватил девочку снова на руки и побежал на противоположный борт судна. Высмотрел «щель» между лодками и ящиками, прикрытую по всех сторон, кроме одной, и забился туда. Девочку он положил под борт судна у себя за спиной и приготовился держать оборону, выставив кинжал перед собой в согнутой руке.

Сидел так Киран недолго. К нему подошёл мужчина средних лет с легкой сединой в волосах и короткой бороде. Он опустился перед мальчиком на одно колено и скомандовал:

— Вылазь!

— Нет! — огрызнулся Киран. — Я её не отдам!

— Я на её стороне, — спокойно сказал мужчина. — Выходи.

— Он тоже был на её стороне! — яростно крикнул Киран. — Он помогал тем, кто убил мою маму! Я её вам не отдам! Я вам не отдам мамину дочь!

— Маму? — удивился мужчина и задумался.

— Маму! — заорал на него Киран. — Я её, наконец, сегодня нашёл, а они её убили! Убили!!!

Киран не выдержал и разрыдался, но кинжал не бросил, а всё так же держал его между собой и мужчиной, вытирая рукавом свободной руки предательские слёзы.

— А папе ты девочку отдашь? — спокойно поинтересовался мужчина.

— Папе отдам, — согласился Киран, когда чуть успокоился.

— Значит, сделаем так: я привожу её отца, а ты её приводишь в чувство. Пока она не придёт в себя, вас здесь никто не тронет. Слово Чести. Когда она придёт в себя, ты её отпускаешь к тому, кого она назовёт отцом, и сам выходишь. Договорились?

— Договорились, — подтвердил Киран.

— Меня зовут Альберт, — сказал мужчина. — А тебя как?

— Киран.

— Киран, я скоро буду, — сказал Альберт и ушёл.

Киран отполз назад в щель и положил кинжал перед собой. Он обернулся к девочке и взял её на руки. Прислушался. Успокоился.

«Дышит».

Погладил по головке, убрал спутавшиеся волосы с лица и крепко обнял, как его всегда обнимала мама, когда сажала на руки.

Что делать, чтобы девочка очнулась, он не знал, но знал, что делают, чтобы дети уснули — укачивают и поют песни. Он решил, что всё равно можно попробовать. Укачивать её у него уже не было никаких сил, и он тихо запел любимую мамину песню, слегка покачиваясь вперёд-назад:

Звёзды загораются

В поднебесье,

Мысли растекаются

В мире с песней…

Альберт вернулся с молодым мужчиной, и они оба молча уселись на палубу напротив щели, в которую забился Киран.

«Он очень бледный, — подумал Киран, разглядывая нового мужчину, и решил: — Этот точно её отец! Мой выглядел так же, когда погиб мой младший братишка».

Решить-то решил, но девочку не отдал и продолжил ей напевать колыбельную.

В океане звёздном

Кораблями

Мы скользим отважно

Над волнами…

«Уговор есть уговор, — думал Киран. — Она должна проснуться».

Так они и сидели друг напротив друга — двое молчаливых взрослых мужчин и маленький мальчик, напевающий колыбельную маленькой девочке. Сидели, пока девочка не очнулась и не расплакалась.

— Но́ра, — ласково позвал её молодой мужчина, — иди к папе.

Девочка услышала знакомый голос, разрыдалась ещё больше и начала вырываться из рук Кирана на звук. Киран её придержал, оттолкнул кинжал с её пути и отпустил. Она поползла на четвереньках к папе, Киран пополз следом.

Отец подхватил девочку на руки и спрятал в объятьях, успокаивая. Киран выполз из щели и сел, опершись спиной на ящик.

Когда девочка успокоилась, её отец обратился к Кирану

— Я Э́лиас Дэйне́р. Благодарю, Киран, что спасли жизнь моей дочери. Я перед тобой в неоплатном долгу — Долгу Жизни.

— Хватит с тебя и одного Долга Жизни, Элиас. Я возьму второй на себя, — серьёзно сказал Альберт и обернулся к Кирану. — Киран, будешь моим сыном?

Киран настолько устал, что уже был готов на всё, чтобы его оставили в покое. Его не интересовало ни кто перед ним, ни зачем. Даже имена он пропустил мимо ушей. Его «дракон» упокоился, мама была снова мертва, дочка мамы спасена — все закончилось! Он так и сказал:

— Отстаньте!

Сказал и так, сидя, и уснул.

Когда он проснулся, рядом всё ещё оставался мужчина постарше — его имя пришлось запомнить…

Киран вынырнул из своих воспоминаний и подумал, что ему повезло с обоими отцами.

Теперь он знал, что самый простой способ присмирить своего «дракона» — это «всё мочь», а если это не получается, то сбегать куда глаза глядят каждые несколько месяцев, там «учиться мочь» или «летать» и возвращаться обратно уже спокойным и уравновешенным.

«Главное, чтобы было куда возвращаться», — подумал Киран и огляделся.

Как он разнес пол капитанской каюты, временно забыв о контроле, предаваясь воспоминаниям, Киран не заметил и ещё раз подумал, что пора валить — и срочно!

«Поймет ли?» — горького думал он.

«Нахрен ей что-то понимать⁈ — рычал на него его внутренний „дракон“. — Тебе надо её оберегать, а не заручаться пониманием!»

«Ты прав».

«И не тяни, — фыркнул дракон, улёгшись в воображении Кирана перед стеклянной стеной у выхода из пещеры, — а то я её сломаю».

«Понял», — сам себе ответил Киран.

На этот раз Киран решил сбежать в Орден Ниев под предлогом, что у него закончились деньги и было бы неплохо подзаработать. Вариант сидеть у своей девушки на шее даже не приходил ему в голову. Конечно, заработать денег он мог и поближе, но с уже разбушевавшимся внутренним «драконом» ему никогда не удавалось справиться, в отличие от внешних. Надо было уходить срочно, далеко и без оглядки. Орден Ниев был далеко — это устраивало «дракона». Там можно было заработать — это устраивало Кирана. Вот только он забыл, что теперь в Ордене Ниев он сможет найти то, что устроит их обоих.

Свой побег Киран назначил на завтра, а сегодня надо было разобраться с кораблём и попрощаться с девушкой. Со своей второй «девушкой» он попрощался заблаговременно.

Капитан Киран Регнар

Песня Души: Machinae Supremacy — Hubnester Rising

https://youtu.be/4sbvWPpNxT4?si=e13s6nXede9U6_HI