Дремир. Беспечные. Том 3

Часть 2 Глава 2. За гранью возможного

Элеонора

Когда в карету зашёл Киран и закрыл за собой дверь, Элеонора впервые за всё время их знакомства испугалась. Нет, не Кирана, а того, что он сейчас скажет, что уйдет навсегда.

Девушка знала, что, сбегая, нарушила обещание, но грифоны вселяли в неё панический ужас. Она не могла не сбежать.

Киран смотрел на неё холодно. Нет, не с угрозой или равнодушием — просто холодно. У Элеоноры перехватило дыхание, и её саму зазнобило.

— Нори, — холодно сказал Киран. — Я предупреждал: ещё раз сбежишь — будешь наказана. Наказания на выбор два. Первое: ты доезжаешь на карете до моего грифона у входа в туннель, и мы сразу же вылетаем в Марингерд вместе. Я продолжаю о тебе заботиться. Второе: я выхожу из кареты и улетаю на грифоне сам. Графиня Дэйнера отправляется в Марингерд сама. Больше мы не пересекаемся, кроме как по поручению графа Неррона. Выбирай.

Ужас от ожидаемого её одиночества пересилил даже панический страх перед грифонами, и Элеонора твёрдо ответила:

— Вместе.

Киран ушёл. Она неприкрыто задрожала и ещё долго не могла успокоиться от пережитого кошмара.

К тому времени, как карета остановилась, Элеонора уже взяла себя в руки и успокоилась. Она незаметно до боли прикусила внутреннюю часть губы, вышла из кареты и подошла к грифону. Боль давала возможность сосредоточиться на ней, чтобы не упасть в обморок.

Киран её подсадил. Она села в седло и пристегнулась. Надела маску и закусила губу посильнее — до крови.

Грифон начал медленно взлетать. Элеонора держалась в седле достойно графини — сидела гордо, расслабленно и непринуждённо, придерживаясь за переднюю луку седла.

Грифон набрал высоту и перешёл в горизонтальный полёт. Элеонора обернулась — городок остался далеко позади. Она развернулась обратно, наклонилась вперёд и, облокотившись на переднюю луку седла, перестала кусать губы и потеряла сознание.

Очнулась Элеонора на коленях у Кирана. Сидел под крылом грифона, опершись на его мохнатый бок, и нежно гладил её по лицу. Раны на её губах были обработаны и смазаны целебной мазью.

— Зачем ты так? — грустно и укоризненно спросил Киран, увидев, что она очнулась.

— Ты же сказал, что это «не обсуждается», — с безнадежностью в голосе ответила Элеонора. — Я панически боюсь летать. Боюсь не иметь опоры под ногами. Что мне было делать? Я пыталась от этого убежать. Ты мне не дал… От тебя я убегать не хотела.

Киран вздохнул и продолжил укоризненно:

— Я говорил: не обсуждается то, что мы летим на грифоне, но я хотел с тобой обсудить «как».

— Ясно, — устало ответила Элеонора. — Прости.

Она подтянула коленки к груди, покрепче прижалась к Кирану и разрыдалась:

— Не смотри на меня больше так холодно, ладно? Я готова хоть каждый день летать на грифонах, только не смотри на меня холодно… Я этого не переживу… Замерзну…

Киран её спрятал в своё пальто, согрел. Она успокоилась.

— Я не собираюсь тебя мучить. Не собирался и не собираюсь. Мне не хватит никаких душевных сил две недели куда-то тащиться на карете, а тебе, как я понял, совершить ещё одно двухнедельное путешествие верхом. Я выбрал самый простой способ нам вместе вернуться в Гердану: четыре дня на грифоне. Всего четыре, и на грифонах я тебя больше не попрошу летать никогда. Подумай, а я пока посплю.

Киран тут же уснул.

Элеонора ещё долго сидела в его объятьях, а потом всё же попробовала высвободиться, но ничего у неё не получилось. Она поняла, что Киран уже научился её крепко держать даже во сне. Взглянула вверх, на пушистое снизу крыло грифона и мысленно усмехнулась: «Подготовился. Занял двойную оборону: меня стережёт он, нас вместе — грифон».

Проснулся Киран через несколько часов. Время уже было вечернее, и они решили уже никуда сегодня не лететь, но вылететь завтра надо было рано, на рассвете. Разбили лагерь.

Киран пошёл кормить грифона сырым мясом, которое у него было с собой в специальной магической сумке, в которой оно долго оставалось свежим. Элеонора начала за этим с интересом наблюдать. Он подошёл к грифону, погладил его по шее, предложил поесть. Грифон фыркнул. Киран отошёл и принёс ему еду.

«Видимо, он так фырчит, когда согласен, — подумала Элеонора. — Надо запомнить».

Грифон ел мясо, отрывая от него клювом по кусочку, а Элеонора на это завороженно смотрела и думала: «Вот чего мне не хватало на корабле! Грифона! Чтобы было кому скармливать неудачников. Было бы намного зрелищнее, и самой не надо было бы больше пачкать руки».

Грифон фыркнул так же, как и до этого, будто читая её мысли.

— А ты ей нравишься! — сказал Киран обернувшись к Элеоноре.

— Ей? — переспросила Элеонора, выныривая из своих мыслей.

— Ей, — подтвердил Киран, поглаживая грифона по шее, и невозмутимо добавил: — Моей второй «девушке».

Пусть Киран был и первым в жизни парнем Элеоноры, пусть он и назвал не её «второй» в его жизни, но осознание того, что у её парня две девушки, ей тут же не понравилось! Даже несмотря на то, что вторая девушка — это грифон. Элеонора не любила делиться.

Панический страх перед грифоном у неё тут же улетучился: где это видано, чтобы одна девушка боялась другую? На его место пришло соперничество. Элеонора встала и пошла разбираться со «второй девушкой» Кирана, по пути окидывая её оценивающим взглядом.

Грифон перестал есть и проделал тоже самое.

Элеонора подошла на расстояние вытянутой руки к окровавленному клюву грифона и остановилась, задрав голову немного вверх и сложив руки под грудью.

Грифон опустил голову пониже и посмотрел на неё одним немигающим глазом.

Их немой диалог можно было перевести приблизительно так:

— Это мой самец, — сказала Элеонора.

— Без проблем, — ответила вторая. — Но летать он будет со мной. Если попросит, так и быть — возьму тебя с собой. Но в следующий раз я ему не скажу, когда ты свалишься в обморок. Болтайся там, как кусок мяса, сколько хочешь.

— Ещё чего! Не дождешься! Тоже мне — напугала.

Две девушки недовольно фыркнули.

— Так, — продолжила Элеонора. — Предлагаю договориться между собой. Ты меня берешь на борт сейчас. А я тебе беру, как захочешь, на борт — потом. На мой корабль нападают часто — обещаю «вкусняшки»!

Обе девушки одобрительно фыркнули.

— Киран! — крикнула Элеонора, оборачиваясь к Кирану, который во время их диалога отошёл подальше, посмеиваясь вслух. — Мы договорились! Завтра вылетаем!

— И о чём же? — с интересом спросил Киран.

— Она меня берет с собой, а я её приглашаю в гости на корабль! — гордо ответила Элеонора, и грифон одобрительно фыркнул.

— Грифоны не любят воду, — спокойно ответил Киран.

— Это твоя забота, — пожала плечами Элеонора. — Она согласна это сделать, а ты уже сам придумай «как».

Элеонора злорадно посмотрела на Кирана, фыркнула, как грифон, и пошла добывать себе еду на ужин.

Правда, вся храбрость её улетучилась наутро: пусть она и перестала бояться грифонов, но не летать. «Соперничество» не давало ей упасть в обморок в седле грифона, но ничуть не мешало это делать на земле. По приземлении Элеонора гордо ждала в седле, пока первым не спрыгнет Киран и не поможет спуститься ей. Оказываясь в его объятьях и на земле, она отпускала «поводья» своего сознания, и оно убегало куда глаза глядят. Элеонора падала в обморок, успевая лишь услышать, как грифон каждый раз ехидно фыркал, мол, слабачка.

Так продолжалось два дня. На третий день Элеонора уже перестала падать в обморок и проводила всё то же время в объятьях Кирана уже в сознании, но всё так же перепугано.

На четвёртый день, на последнем привале перед Марингердом, Элеонора, наконец, смогла задавить и запрятать свой страх глубоко внутри. Она сама спрыгнула с грифона с надменным выражением лица и испепеляющим всё на свете взглядом графини Дэйнеры, после чего сама же села неподалёку, где и просидела сама весь привал.

Киран попытался к ней подойти и сесть рядом, но она недовольно фыркнула, как грифон, и его прогнала.