Древо Вечности

Итак, после некоторых размышлений, я решил, что им следует оставаться в тени, и изменил рамки их участия.

Я хотел, чтобы Евдокс и Кентавры просто следили за ними и убеждались, что те не участвуют в открыто вредоносной деятельности.

Арджан, однако, попросил вернуться в Древесный Дом. В отличие от Евдокса, он не был шпионом, поэтому поддерживать эту двойную жизнь для него было утомительнее, чем для мастера шпионажа, который менял личины так же легко, как аватарки.

Мой Святой Копья больше не мог этого вынести.

— Меня разрывает между необходимостью лгать и скрывать наше происхождение, — признался мне Арджан, возвращаясь. Из шести Кентавров, изначально отправленных для проникновения в Кентаврские Земли, Арджан и ещё один решили вернуться. — Я бы предпочёл десять лет сражаться в подземельях, чем это. Понятия не имею, как Евдокс это делает, но я так не могу. Эти кентавры, которых я знаю, с которыми встречался и подружился, — они хорошие люди, славные ребята. Дружелюбные, но мне приходится быть настороже, и я не могу рассказывать им то, что выдаст наше собственное необычное воспитание.

Им не удалось предотвратить всего этого. Евдокс говорил, что Кентавры, не являющиеся шпионами, всё же проронили несколько слов или фраз, которые довольно ясно указывали на их чужеземное происхождение, но пока их новые друзья этого не заметили.

Арджан думал, что готов к этому, прежде чем начал эту миссию. Но эта долгая кампания в землях, управляемых кентаврами, доказала ему обратное. Вести двойную жизнь было совсем не просто.

Это было ожидаемо, и именно поэтому требовались шпионы и мастера шпионажа. У них была способность, инстинкт понимать, что делать, и они могли легко справляться с двойной жизнью, не чувствуя, как их разум разрывается на части. Это требовало такой ментальной силы и интеллектуальной доблести, которыми обладал не каждый.

На самом деле, как только он вернулся в Древесный Дом, они вдвоём вернулись к своей настоящей семье, и я стал свидетелем небольшого эмоционального срыва у обоих. Всё было не так уж плохо, поскольку Фрешка была в значительной степени пропитана моим Древом Молитв, что обычно улучшало их настроение. Однако Древо Молитв становилось менее эффективным для тех, кто достиг более высоких уровней, просто из-за ментальной защиты более сильной души.

Евдокс понял. Он видел такое слишком много раз, и, будучи главным куратором, был знаком с эмоциональным смятением. Он заверил меня, что с этим можно справиться.

Улараны хорошо адаптировались в Древесном Доме, и Снек был доволен. Стелла убрала порталы, но поскольку мы уже совершили набеги на несколько разломных врат и получили их координаты разлома, мы смогли получить доступ к их миру.

Молодые Улараны присоединились к академиям Валтрийского Ордена и повышали свои уровни. Тем временем Снек смог поделиться своей новой магией крови.

Герои, и особенно Кен, наблюдали с большим интересом. Кен всё ещё задавался вопросом о моих намерениях в отношении магии крови Снека и поэтому хотел увидеть, что Снек собрал.

Большинство из них были безвредными, но Улараны активно использовали магию крови до эпохи демонов, чтобы усиливать свои души и получать духовные силы.

— Как вы вставляете класс героя? — спросил я, задаваясь вопросом, был ли у Уларанов механизм, отличающийся от того, как я вставлял семя класса в фрукт, который затем съедали Вальтхорны. Возможно, это работало так же, а возможно, и нет.

Я точно знал, что не все классы созданы равными, и тело могло отторгнуть класс. Класс Героя, вероятно, был самым мощным классом, который я когда-либо видел, поэтому я хотел узнать план Снека насчёт него.

— По правде говоря, скорее всего, нам потребуется больше магии крови, чтобы связать класс героя с новой душой, — признался Снек, к ужасу Кена.

— Что?! Ещё жертвоприношения?! — сказал Кен, но насколько я помнил, для удаления класса героя Кена не требовалось живых жертв, кроме змей. Остальные просто теряли сознание.

— Великая сила требует великих жертв, но если всё пойдёт хорошо, никто не умрёт, — сказал Снек. — Они просто потеряют свою кровь. Это называется магия крови, а не магия жертвоприношений, даже если эти понятия используются взаимозаменяемо.

Когда мы изучали старинные тома магии крови, собранные из различных древних захоронений в Уларе, мне пришло в голову, что большинство из них были заклинаниями шпионажа, усиления, трансформации и призыва. Они призывали различных змей и змееподобных существ для выполнения своих поручений.

Из всех них заклинания усиления и призыва показались мне особенно увлекательными. Магия крови типа усиления временно улучшала душу и открывала более высокий уровень силы, временно прикрепляясь к душе. Мы сразу же задались вопросом, можно ли превратить это во что-то более постоянное, подобно тому, как женьшень был критически важен для преодоления лимитов уровня.

Когда я изучал призывы магии крови, я также попросил совет магов собрать информацию о магии призыва в наших мирах.

Концепция призыва была особенно важна для понимания, ведь заимствовали ли мы силу из другого мира, или из системы, или вообще откуда-то ещё? Где находились эти призванные существа, когда их не призывали?

В конце концов, я пришёл к выводу, что призывы черпают силу из самой системы. Что эти призывы фактически были творениями системы, а не существами из другого измерения. Магия крови, как и некоторые псевдодемонические заклинания, работали по тому же принципу.

Концепция ада была творением системы, частью её предустановок.

Тем не менее, усиление души посредством магии крови, по сути, забирание частей душ и добавление их к существующим душам для их укрепления, стоило дальнейшего изучения.

Мы уже усиливали тело и разум с помощью моих искусственных разумов и древесно-кристаллических костюмов, а теперь мы хотели усилить и душу.

Это сделало бы их другими.

Останутся ли Вальтхорны теми расами, из которых они произошли?

Хефри отправилась в путь на далёкий север, сопровождаемая Руном и Люмуфом. Хотя после нашей последней встречи она ушла, демонстративно топнув ногой, на самом деле она не ушла далеко. Всё, что она сделала, это выместила свою злость на каком-то пустом участке земли и всё там разнесла. В конце концов, она успокоилась и вернулась в своё королевство.

С падением барьеров она могла свободно путешествовать.

— Вы двое, кажется, слишком привыкли к этому, — сказала героиня-скорпион, которая была довольно болтлива.

Рун пожал плечами. — Мы постоянно посещаем миры. Как только привыкнешь, так и будешь.

— Почему мы не можем использовать тот путь, которым пришли вы?

— Ох. Я думал, мы уже рассказывали тебе о взаимодействии звёздной маны и маны пустоты? — Рун почесал в затылке. Он был уверен, что этот разговор у них был.

— Правда? Должно быть, я забыла. Куда мы вообще направляемся?

— Эон, — улыбнулся Рун.

— Что помешает мне сойти с ума, когда я попаду на ту сторону? — спросила Хефри.

— Мы, — засмеялся Рун. По правде говоря, мы не знали, насколько хорошо справимся, если какой-нибудь герой решит взбунтоваться и начнёт бомбить наш мир. Но я был почти уверен, что на нашем уровне силы мы сможем усмирить одного героя. Ценой огромных разрушений.

Хефри помолчала, затем кивнула. — Справедливо. И что

Когда туман рассеялся и сам ландшафт изменился, они увидели моё дерево-клон, что тянулось к небесам.

— Красиво, — она выглядела впечатлённой.

— Мы подойдём поближе, и Эон отправит нас в Древесный Дом. Другие герои ждут встречи с тобой.

— Правда?

Они подошли к дереву, окружённому кустарниками, и оказались на платформе, плоской части моих обнажённых корней.

— Привет, — неловко сказала Хефри, глядя на шестерых героев. Те кивнули в ответ.

— Это Хефри. Она одна из трёх героев Трёх Миров. Двое других погибли в битве, так что она последняя, кто остался. Раньше она была человеком.

Хефри вздохнула. — Мне не повезло, когда они превратили меня в это скорпионье существо.

Чунг присвистнул. — Напротив, миледи. Полагаю, девушки-монстры — это как раз по моему — Прабу и Колетт ударили Чунга по голове.

Рун и Люмуф засмеялись. — Что ж, знакомьтесь друг с другом, хорошо? Мы дадим вам, героям, немного уединения. Можете посетить Дневник Героев, если будете готовы.

Когда они вышли, герои начали болтать. Мы подали им чай, надеясь на ясность и искренность в мыслях.

Все они поделились тем, через что прошли, и я слушал через своё дерево, где проходила их небольшая встреча. Дневник Героев находился в соседнем дереве.

— Чёрт. Я и не знал, что в некоторых мирах есть дополнительные правила для героев, — выругался Адриан, герой Горного Мира. — Я думал, нам было плохо, когда нас заточили демоны.

— На самом деле, это довольно плохо. Я бы не хотела быть пойманной, — возразила Хефри, и мне почти показалось, что я уловил смягчение её тона.

Затем плотину прорвало.

— Отстой, что мне не к кому было обратиться, не с кем поговорить, и все эти Песочные люди просто угодничают передо мной. У меня были последователи, но не было никого, кому я могла бы довериться. Этот тупой труп пирамиды считает меня ребёнком. Он вообще знал, что я этого хотела? Я не хотела!

— Никто не хотел, — возразил Адриан.

— У меня была семья. У меня были друзья. Я была счастлива, — Хефри сломалась, и я подумал, что это эффект чая. Класс героя наделил её чувством долга — победить демонов, а здесь все её подавленные эмоции вырвались наружу. — Затем тот дурацкий несчастный случай, и трое из нас выброшены в другой мир. И мы даже не могли долго разговаривать друг с другом. Всё, что мы могли, — это слово или два! Это же—

Другие герои, конечно, не понимали. Когда они прибыли, у них был друг у друга.

Ей потребовалось некоторое время, чтобы успокоиться, и в конце концов она тоже пошла и прочитала Дневник Героев.

Со временем Дневник Героев набрал немалую силу. Я чувствовал, как хранящаяся в нём звёздная мана и другие энергии со временем росли и крепли, но я не мог заглянуть внутрь. Странно.

Она тоже поделилась своими воспоминаниями и мыслями с дневником, это было результатом совместных усилий стольких героев до неё. Её реакция была очень похожа на реакции других героев.

— Теперь сопливая часть закончена, — сказал Кен. — Давай проведём тебе экскурсию по Фрешке и её красивым местам. Думаю, это будет довольно ностальгично.

— Я не уверена, что готова к ностальгии, — призналась Хефри.

— Тебе это нужно, чтобы двигаться дальше. Идём, мы будем рядом с тобой. Нравится тебе это или нет, но семеро из нас уникальны в этой мультивселенной.

Кей была очень, очень заинтересована в суперкомпьютерных кристаллах Алки. Как биокристаллический голем, она идеально подходила для использования кристаллов, хотя мы немного опасались напрямую экспериментировать на людях.

Но за последние два-три года Алка лучше освоилась с внутренним устройством суперкомпьютерных кристаллов и начала тестировать версии с Кей.

Проще говоря, Кей хотела узнать, возможно ли усилить её тело, заменив или преобразовав всё её тело в суперкомпьютер, по сути, превратив её в живой суперкомпьютер.

Мы все были заинтригованы этой идеей.

Кей, в том виде, в каком она была сегодня, была довольно слаба. На уровне около ста двадцати, даже с интенсивной прокачкой в подземельях, она всё ещё была очень далека от того, чтобы вернуть свою прежнюю силу героя.

В некотором смысле, она стагнировала. Многие Вальтхорны достигали плато на этом этапе; уровни со сто двадцатого по сто сорок девятый были теми, где каждый уровень казался бесконечно долгим для подъёма. Рун и Йоханн живо помнили долгую борьбу на этом конкретном этапе.

Оглядываясь назад, мне очень, очень повезло со всеми фрагментами, что я накопил.

Первый небольшой эксперимент начался с превращения части её плеча в суперкомпьютер, а затем каким-то образом подключения его к её разуму.

Сначала она не чувствовала никакой разницы.

Но в течение месяца она заявила, что это было нечто исключительное.

— Это то, что научная фантастика хочет нам показать, но всегда терпит неудачу. Это как будто определённые упорядоченные мысли, например, вычисления, могут быть произведены мгновенно, вместо того чтобы вручную прокручивать цифры в моей голове. Это просто поразительно. Память также кажется намного более свежей, яркой, и я просто храню гораздо больше деталей. Я точно знаю, как быстрее всего добраться отсюда туда. Я знаю, сколько времени требуется на выполнение определённых вещей, что и кто сказал.

— Значит, ты стала лучше в обработке чисел, хранении информации и её извлечении? — повторила Алка. — Звучит как искусственный ментальный помощник.

— Да, и я не преуменьшаю это. Даже с классом героя, который усиливает интеллект, я не чувствую себя так. Эффекты класса героя больше похожи на очень сильное интуитивное чувство того, что нужно делать. Это я точно знаю, какое вычисление было сделано. Это как видеть доступные варианты вместо того, чтобы просто интуитивно чувствовать, какой путь верный.

Новообретённая вычислительная мощь Кей действительно улучшила её способность производить вычисления, но всё равно всё сводилось к тому, чтобы задавать правильные вопросы, а сами кристаллы не понимали сложных или расплывчатых вопросов.

Что посеешь, то и пожнёшь.

Потребуется некоторое время для формирования стандартизированных процессов и вычислений. У нас были некоторые идеи того, что было бы полезно в битве против демонов, но я хотел бы увидеть их в действии.

В Трёх Мирах я расширял свои деревья так быстро, как только мог. Хотя большая часть земель была бесплодной, я всё же мог, через корни, порождать другие типы деревьев, подходящие для этой местности. Кактусы и некоторые виды кустарников были естественно приспособлены к таким землям.

Я быстро распространил их, и в конце концов деревья достигли города Пирамиды, дома Чжаньпу и Великой Пирамиды.

— Твоё присутствие интересно, — сказал Чжаньпу. Он говорил с пальмой во внутреннем дворе своего города. — Неудивительно, что хрустальный король заявляет, будто ты захватчик.

— Вижу, ты можешь меня чувствовать.

— Мы неодушевлённые объекты. Я — труп, привязанный к пирамиде, моя жизнь поддерживается этой связью. Эта связь простирается по всему городу и на земли за его пределами. Я знаю, когда деревья появляются из ниоткуда. Тем не менее, приятно наконец поговорить без присутствия детей.

— Это не так уж плохо.

— Должно быть, есть что-то, о чём ты хочешь спросить.

— Пакт с богами. Позволяет ли он тебе общаться с ними?

— Редко. Когда звёзды сойдутся и колебания солнца окажутся в нужном месте, мы могли бы.

— Как?

— Мы молимся и приносим в жертву двух моих жрецов. Их кровь и моя магия открывают ключ, что позволяет нам вновь поговорить с этим далёким богом.

Я усмехнулся. — Похоже, у богов плохая репутация.

— Вполне заслуженно для далёкого бога. Что мы можем сказать, кроме того, что его нет рядом, когда он нам нужен? — вздохнул Чжаньпу.

— Ты мог бы добраться туда, набрать уровни. Ты ведь набираешь уровни, верно?

— Я? За последние сто лет я набрал четыре уровня. Четыре. — Странно, но в тот момент Чжаньпу не походил на могущественного фараона Песочных людей; вместо этого он был просто обвисшим, усталым трупом.

— Система поощряет бой.

— И я провалился как правитель, если мне пришлось бы выйти на поле боя, и битва достигла бы моего города. Провалился. Как противоречиво, не так ли?

— Разве ты не мог бы назначить тех, кто будет сражаться от твоего имени?

— Назначал. Они умирают слишком быстро.

44

ГОД 231

Янаблюдал, как играют дети. Дети, настроенные на Пустоту.

Возможно, это было сентиментально, но я попросил детей, которые со мной говорили, называть меня ДеревоДеревом.

Мои жрецы быстро превратили это в два аспекта моей божественности. Эон, хранитель континента, и ДеревоДерево, древо юности и детей. Было немного неловко слушать проповедь вживую, но, полагаю, если пропаганда работала, то почему бы и нет.

В мифах и легендах для богов было обычным делом иметь разные аспекты самих себя. Точно так же, как у Лилий были разные лики, разные взгляды, потому что они представляли собой комбинацию, собранную из духов мертвых.

Это была мелочь, на самом деле, хотя я задавался вопросом, так ли начинались эти многоликие или многоголовые боги.

Неважно, я сосредоточился на небольшой группе детей, играющих и борющихся. Каала и остальные представители древонарода Пустоты хорошо росли, и мы стали свидетелями появления первых людоящеров, настроенных на Пустоту. У нее была кожа цвета черных оливок, ее чешуя сияла как-то по-особенному.

Маленькая, но не менее опасная по своему потенциалу.

Это игровое обучение на самом деле не было боевой подготовкой. Пока нет. Каала разговаривала со мной об их друзьях, об их жизни.

Они были особенными, и они это чувствовали. К тому времени у нас были специализированные воспитатели, няни и опекуны, обладающие навыками, обеспечивающими здоровое и крепкое развитие детей. Некоторые даже имели способность улучшать характеристики перманентно за счет простого воздействия, хотя абсолютный прирост характеристик был не так уж велик. Тем не менее, в этом возрасте это было относительное преимущество.

На Древодоме и Ветвяной Обители мы наблюдали улучшение здоровья детей. Обычный ребенок Центрального Континента или Ветвяной Обители теперь имел здоровье и физические данные, сопоставимые с показателями богатых и могущественных аристократов прошлого.

Тем не менее, даже болезни иногда приводили к получению уровней. Любая неудача оценивалась по их состоянию, их борьбе, процессу исцеления.

Одной из проблем, которая действительно возникла, было то, что по мере усиления моей ауры исцеления скорость получения уровней моими целителями замедлялась. Жрецы также открывали меньше исцеляющих заклинаний и больше способностей типа усиления.

Это было следствием системы получения опыта, основанной на преодолении трудностей.

В качестве смягчения, чтобы мои целители все еще успевали, они проводили больше времени в подземельях, исцеляя раненых или отравленных существами подземелий, поэтому подземелья и окружающий их город превратились в центры, где собирались целители.

— Сколько героев достаточно? — задала Кефри вопрос, который волновал почти всех.

— Мы не знаем, — ответил я. Героиня-скорпион хотела получить подробности о том, на что именно она подписалась.

— Мы пытаемся получить более точные данные и показания датчиков об относительных уровнях силы черного солнца и всех других оборонительных сооружений, которые мы можем видеть, но это скорее диапазон, и он не преобразуется в истинную силу. Уровни силы — это очень расплывчатое понятие, — объяснила Стелла.

— Вы не знаете, — Кефри повторила с нажимом. — Так к чему же мы готовимся?

— Подождите. Здесь какое-то недоразумение, — тут же пояснил Люмуф. — Насколько я понял, Лига Героев — это в основном оборонительный пакт. Проблема, вкратце, заключается в том, что герои рано или поздно закончатся. Способность бога открывать кран и штамповать новых героев либо ограничена количеством, либо каким-то магическим расстоянием. Лига Героев стремится продлить выживание живых миров, объединяя героев и тем самым эффективно нивелируя присущие Королю Демонов преимущества в противостоянии с героями.

Кефри уловила суть из Книги Героев.

— Значит, вы не планируете атаковать это черное солнце?

— Подождите. Позвольте мне уточнить. Мы, то есть Эон и владельцы владений, планируем, — ответил Люмуф. — С героями или без них. Если мы сможем уничтожить черное солнце, мы попытаемся это сделать. Мы хотим посмотреть, что произойдет, и есть ли конец этой дурацкой волне атак.

— А если существуют другие черные солнца?

— Тогда нам конец. — Все выглядели в ужасе, и Люмуф рассмеялся. — Ну, не совсем. Нам просто придется постоянно играть в эту игру Ударь крота и искоренять Королей Демонов по мере их появления или перенести битву в земли демонов, освободить ядро и со временем создать буферную зону между живыми городами и демоническим миром.

— Итак, эта Лига Героев. Мы перемещаемся между мирами и защищаем их от демонов. Как кучка супергероев, — объяснил Кен. — Что я, конечно, хочу знать, так это как присутствие других героев взаимодействует с пактом богов, который есть в вашем мире.

Кефри пожала плечами. — Разве я похожа на ту, кто знает такие вещи? Все, что я делаю, это развлекаюсь со своими красавчиками.

Герои закатили глаза, но в моем уме это, вероятно, было не уникальным. Должны быть миры, где местные власти заключали соглашения с этими далекими богами.

— План состоит в том, чтобы держать оборону, пока мы ищем способы перейти в наступление. Демоны видят героев, мы это знаем, но мы не знаем, правда ли это в масштабах планов, — объяснил Кен. — Вот почему лучше всего поручить разведку владельцам владений Эона.

— Хорошо, но давайте назовем цифру, — настаивала Кефри. — Двадцать? Я имею в виду, чтобы атаковать это черное солнце.

— Нет, — ответила Стелла. — Минимум сто.

— Черт. Мы и близко не подберемся к этой цифре, если в каждом мире таких, как я, всего один-два.

— Если только мы не найдем способ сместиться ближе к местам, где боги призывают героев, — сказала Стелла. — Проблема, с нашей точки зрения, в том, что расстояние влияет на то, сколько героев боги могут призвать. Также вероятно, что у каждого бога есть определенный радиус действия, и некоторые места просто слишком далеки от любого бога, чтобы получить призывы.

Кен кивнул. — Это одно из преимуществ движения в другом направлении, а не к демоническому солнцу. Вероятно, мы приблизимся к богам и тем самым получим доступ к мирам с большим количеством героев. Это должно довести нас до нужного числа.

Герой из Мира-Горы кивнул. — Если мы когда-нибудь снова встретим богов, я им такого наговорю. Например, какого черта они творят!

Героиня-скорпион закатила глаза. — Я должна быть первой в очереди. Я даже не человек!

— Ты права. Что это за превосходство гуманоидов среди героев? — согласился Кен. — Почти все герои будто бы произошли от людей, лишь с незначительными косметическими изменениями.

— Может быть, первые боги были людьми?

— Или, может быть, изначальные миры были человеческими? — Если все источники героев были из этих клонов Земли, было естественно, что это распространилось по мультивселенной. Особенно учитывая, как часто герои заводили гаремы и спаривались с местными жителями.

— Вы ведь понимаете, что это означает, что каждый человек в этих мирах — потомок какого-то похотливого героя где-то там? — вмешался Чунг.

Девушки выглядели испуганными. — Фу-у-у.

— Итак, вы утверждаете, что постоянное появление героев, большинство из которых люди, функционирует как супер-производители потомства в популяции, что способствует формированию населения, состоящего преимущественно из гуманоидов. — Кен задумчиво кивнул. — Это очень интересная теория.

— Это как родословная Чингисхана.

Девушки покачали головами. — Ребята, давайте не будем развивать эту тему.

— Мы все здесь взрослые. Почему мы не можем обсудить это? — ответил Чунг. — Интересно рассмотреть последствия влияния героев на долгосрочные тенденции человеческой популяции. Наше увеличенная продолжительность жизни также означает, что у нас может быть больше детей.

— Боже, это делает героев похожими на супер-производителей потомства, на гиперсексуальных особей, и об этом действительно неприятно думать.

— Гаремы имеют свои последствия.

Кефри неловко помолчала. У нее был гарем, и, как оказалось, у Хафиза и Адриана тоже были гаремы. Небольшие, но все же гаремы, поэтому они молчали во время разговора.

— Разве это не должно относиться ко всем долгоживущим существам? Даже к высокоуровневым индивидам.

Кен кашлянул. — Вы ведь понимаете, что у героев множество преимуществ?

На Ветвяной Обители была эпоха относительного затишья, и мои попытки построить вертикальный, более плотный город столкнулись с некоторыми препятствиями.

С одной стороны, наблюдалось явное повышение общего качества жизни; с другой, плотность, шум и суматошная обстановка, даже подавляемая древом молитв, отталкивали некоторых жителей, что приводило к эмиграции в окружающие районы.

По сути, разрастание. Образ жизни.

Некоторые люди просто предпочитали более спокойную обстановку, но при этом желали той безопасности, которую мы обеспечивали.

Пока никто не пытался нас атаковать, но, по наблюдениям моих шпионов и деревьев, это было неизбежно. Зависть, страх — все эти факторы все еще проявлялись, хотя некоторые были достаточно мудры, или их система давала им достаточно предупреждений о поражении, чтобы они решили этого не делать.

Лилии наконец-то создали аватар. Неполноценный, ну, полагаю, все будет неполноценным по сравнению с Люмуфом, но все же аватар.

Аватар представлял собой, по сути, фрагмент души этого более крупного коллективного разума, обладающий деревянной марионеткой. Он был создан путем комбинации постоянного заклинания Ясновидения и какой-то способности к проекции.

Тем не менее, он не имел боевой силы, а радиус действия деревянной марионетки все еще был довольно ограничен. Пока он мог перемещаться лишь в небольшом регионе вокруг Лилий.

С ростом уровней он получит расширенный радиус действия, чего они очень ждали, потому что им действительно хотелось самим испытать и увидеть другие миры.

Ария и Айшпенг также попытались сделать что-то подобное, потому что многократное демонстрация того, что я видел в других мирах, была странно соблазнительна. Они попытались создать ледяной аватар, так как именно в этом их способности к формированию и ваянию были наилучшими, а Ария настаивала, что они хотят выглядеть хорошо.

Я втайне чувствовал, что они тратят слишком много времени на внешний вид, но это было несущественно. Так они решили тратить свои усилия.

Как собратья по пантеону, я старался изо всех сил общаться с ними, поэтому Патрик помогал мне назначать встречи с ними по крайней мере раз в три года, и внепланово, если возникали какие-либо серьезные события.

Три года казались довольно регулярным сроком для двух моих бессмертных товарищей. Почти казалось, что мы встречаемся каждую вторую неделю. Я задавался вопросом, не покажется ли это слишком частым по мере увеличения моего возраста. Но пока разговоры с ними в основном сводились к демонстрации того, что мы видели, а они давали комментарии и идеи.

На Древодоме Континентальные Войны Гильдий — некоторые называли их Вассальными Войнами или Войнами Марионеток — были довольно беспорядочными. Пока что бои в основном представляли собой мелкомасштабные стычки и точечные атаки. Из-за истории гильдий и их опыта боев на Центральном Континенте их первым инстинктом было проведение хирургических ударов, атак с целью смещения лидеров соответствующих королевств и замены их своими марионетками. По сути, это была точная копия того, как они сражались друг с другом на Центральном Континенте, следуя нашим правилам ведения боя.

Но со временем это трансформировалось в обычную войну, и именно здесь гильдии заметили свой первый недостаток.

Им не хватало высокоуровневых командиров, необходимых для ведения крупномасштабных обычных вторжений и поддержания логистики периода вторжения, опять же, из-за отсутствия опыта на Центральном Континенте.

Если они нанимали генералов из обычных королевств, у них не было преимущества в уровнях перед королевствами своих континентов; фактически, они часто отставали по уровням от генералов этих королевств, у которых было больше опыта обычных войн из-за постоянных войн королевств.

Последние крупномасштабные обычные войны на Центральном Континенте были во время эры Сабнока, и большинство великих генералов того времени погибли во время финального взрыва, и многие другие были убиты во время моей последующей экспансии на остальную часть Центрального Континента.

Насколько я помню, моя экспансия на Центральный Континент в основном возглавлялась элитными силами, дополненными почти бесконечной армией жуков, и не выдержав натиска, королевства пали.

Гильдии не имели такого преимущества, поэтому местные королевства других континентов адаптировались и наняли значительно больше охраны.

Пока бушевала Война Гильдий, сами гильдии обнаружили, что превосходное снаряжение и технологии были невероятно полезны во время первого удара, но их преимущество со временем уменьшалось, так как выжившие повышали свои уровни в ответ и умудрялись похищать снаряжение у мертвых.

Выжившие адаптировались, приобрели контр-навыки и начали давать отпор.

Мои стратеги и лидеры Вальтхорнов собирали данные о различных войнах, которые вели гильдии, и использовали их для создания обучающих примеров и тематических исследований о том, что должны были сделать лидеры. Патрик и мои искусственные разумы также использовали данные для построения симуляций, где мои стратеги и лидеры могли пробовать различные тактики и атаки.

Я быстро понял, что симуляция была невероятно ресурсоемкой, потому что было невозможно учесть использование навыков и прирост уровней войсками на поле боя.

Закономерности присуждения уровней системой также были чем-то, по чему у нас было мало данных. Большинство сообщений об уровнях, по крайней мере, от моих Вальтхорнов, поступали постфактум. Это означало, что мы не могли конкретно связать прирост уровней с конкретными событиями, даже если понимали закономерности.

Мы задействовали кристаллические суперкомпьютеры Алки, чтобы дополнить и ускорить симуляции, и мне было очень, очень грустно, что вся эта вычислительная мощь использовалась для ведения войн.

Мое первое наблюдение из этого конфликта заключалось в том, что войны на истощение должны были проводиться быстро и подавляюще, без выживших в бою. По сути, это поощряло бойню, поскольку у выживших был самый высокий шанс получить контр-навыки.

Так что если бы я, гипотетически, вторгся в эти королевства, это должно было быть быстро, и я должен был нанести удар подавляющей силой. Как только конфликт затягивался, процент побед сокращался, а потери возрастали. Я все еще был уверен в победе из-за огромного разрыва в уровнях, но больше людей погибло бы.

Второе наблюдение заключалось в том, что храмы сплачивали другие королевства для обороны. Айва и три других храма пришли поддержать защитников и сражались против гильдий. По этой причине Восточный Континент меньше всего подвергался атакам гильдий из-за более высоких уровней храмов Айвы и постоянных совместных тренировок с Вальтхорнами.

Другие королевства и храмы попытались отомстить, перекрыв финансирование гильдий на Центральном Континенте, атакуя караваны и торговые партии.

На этом фронте я оказался в довольно неприятной ситуации: должен ли я продолжать защищать торговые партии от подобных атак. В конце концов, невероятное процветание на Центральном Континенте было обусловлено активной внутренней торговлей между нациями, и допущение атак на торговые маршруты принципиально наносило удар по нашей экономике и нашему общему процветанию.

В любом случае, я решил придерживаться принципа невмешательства и вместо этого отметил все экспедиционные гильдии как участников войны и, следовательно, не подлежащих нашей защите. Это распространялось на субподрядчиков и партнеров по поставкам. Это означало, что торговые партии разделялись конвоями на защищенные и незащищенные конвои. Даже торговые посты должны были быть разделены на защищенные и незащищенные. Рынки также должны были быть реорганизованы, чтобы предотвратить сопутствующий ущерб.

Я задавался вопросом, не пытались ли гильдии заставить меня действовать, но по наблюдениям Патрика и моих деревьев, они наткнулись на это случайно. Изоляция участников войны вызвала возмущение со стороны гильдий, потому что неучаствующие в войне могли подорвать их, ведя войну, поскольку их поставки были защищены.

Тем не менее, этот процесс добавил сложности в торговлю, потому что все торговали друг с другом на каком-то уровне, так где же заканчивалась граница? Кто подлежал защите, а кто нет? Был ли пекарь, продававший хлеб воюющим гильдиям, сторонником войны? Где была та черта, за которой человек становился соучастником?

Я задавался вопросом, не похоже ли это на проблемы отмывания денег, потому что защита этих воюющих гильдий, по сути, субсидировала их военные усилия.

Было также интересно наблюдать за действиями новых Королей-Купцов и Лордов Гильдий по мере того, как они консолидировали свои силы и отвечали на вызовы как в своих новых вассальных королевствах. Общение и надзор на таких расстояниях были проблемой. Сообщение, Ясновидение и все это помогало, но не сравнивалось с состоянием постоянного надзора, которое я поддерживал.

Они не могли сравниться с нашей скоростью реакции или тем, как быстро распространялись новости об атаке. Они всегда отставали на несколько дней, и все менялось.

Все это диктовало развертывание высокоуровневых, надежных личностей на местах для управления, но оставляло их уязвимыми.

Некоторые из защищающихся наций имели предметы героев и фамильные артефакты, которые давали им преимущество. Гильдии, несмотря на свое огромное богатство, могли купить некоторые из других королевств, но большую часть времени эти предметы не продавались.

Ухудшение и стресс, вызванные войной, также спровоцировали атаки со стороны гильдий, не участвующих в войне, которые воспользовались шансом силой захватить их плохо защищенные территории.

Это была в значительной степени война преступных банд, и я действительно задавался вопросом, было ли вмешательство правильным выбором.

Пока что Центральный Континент оставался в основном не пострадавшим. Вальтхорны продолжали защищать независимые стороны от этих бандитских войн, но искры войны распространялись.

45

ГОД 232

Судя по уведомлениям, которые я получил, разместив свои клоны как в Трехмирье, так и в Горном Мире, я мог собирать фрагменты героев и души только из тех миров, где находились мои клоны.

Это, естественно, породило практическую проблему с Лигой Героев. Мои клоны должны были быть размещены только там, где было много героев.

У меня остался один, и я не знал, сколько я смогу получить за следующие несколько битв. Если, допустим, я получу еще пять семян за следующие пятьдесят уровней, а каждый мир добавит, возможно, только двух героев, то это всего лишь десять дополнительных героев к существующему пулу. Это явно было ограничением, потому что единственный способ для героев путешествовать и посещать друг друга был через мои клоны. Без клонов не было бы Лиги Героев.

Мои старшие руководители также знали это, поэтому идея Руна о сосредоточении внимания только на живых мирах имела смысл. Возвращение демонических миров не увеличивало нашу силу героев.

В идеале, если бы владельцы доменов могли достичь полной силы уровня героя, это устранило бы зависимость от моих клонов, поскольку порталы Стеллы и сеть рифтовых врат были довольно надежны, и владельцы доменов могли свободно путешествовать. Это также было менее рискованно, поскольку владельцы доменов в моем пантеоне фактически не могли умереть.

В некотором смысле, было совершенно логично бросать моих владельцев доменов в мясорубку, поскольку они могли идти на риски, на которые не могли пойти герои. Конечно, они это понимали, но все же не слишком горели желанием умирать. Они могли возродиться, но смерть, должно быть, оставляла след.

Тот, кто многократно возрождался, вероятно, так или иначе ощущал бы бремя смерти. Очень немногие способности обходились без каких-либо изъянов.

— Что, если некоторые способности открываются только после многократных смертей? — спросил Люмуф. — В конце концов, человек приобретает сопротивление определенным событиям после их повторения. Что, если то же самое касается и смерти?

Смерть была довольно уникальным элементом мира, поскольку это был процесс отделения внутренней души от тела. Человек считался мертвым, когда душа покидала тело, даже если тело было живо.

Мы изучили тома кровавой магии, собранные Снеком, и я нашел аспект добровольных жертвоприношений, который стоило исследовать дальше.

Моя проблема на самом деле заключалась в испытуемых.

Я собирал свои жертвы из отбросов общества. Это были преступники, нарушившие закон, и не просто любой закон, а серьезные, такие как изнасилование или убийство. Они очень редко были добровольными жертвами. У всех них были сильные потребности, сильные желания.

Общество Снека, по крайней мере в ранние дни, поддерживало большой культ крови, где люди были искренне преданы целям этого кровавого культа, а рядом были люди, видевшие положительные эффекты этого культа.

В отличие от наших смертных, Уларанам каким-то образом удавалось избегать негативных, кровожадных проявлений кровавой магии. Их сосредоточение на усилении души выявило нечто, что я вскоре увидел в самих Уларанах.

Их души были крепкими и могли восстанавливаться от повреждений намного быстрее, чем наши обычные души. Эти Улараны, по сути, обладали встроенной регенерацией души. В своей повседневной жизни я заметил, что Улараны не сталкивались с необратимой потерей конечностей. Их души, даже при потере конечности, могли поддерживать схему души конечности без каких-либо фантомных болей.

Как ни странно, именно эта саморегенерация позволяла пользователям упомянутой кровавой магии сопротивляться развращающим эффектам ее использования. Скверна, порождаемая кровавой магией, была развращающей.

Глядя на Снека, я не мог этого заметить, потому что его душа уже была искажена, чтобы выжить в лесу Пустоты.

Молодые Улараны, несмотря на свой крошечный размер, могли восстанавливаться от большинства видов несмертельных повреждений абсолютно без физических последствий. Это отличалось от других гуманоидов, где исцеление или восстановление конечности должны были быть выполнены в течение короткого дня или двух, иначе она терялась навсегда. Но это было не очень полезно при столкновении с гигантскими демоническими драконами, которые могли убить их одним ударом.

Если бы Улараны столкнулись с королем демонов гоблинского типа или чем-то более похожим на зергов, у них были бы гораздо, гораздо лучшие результаты.

В общем, вернемся к кровавой магии. Моя проблема заключалась в том, что у меня не было способа добровольно набирать людей для жертвоприношений кровной магии, и я не думал, что использовать Вальторнов было бы хорошей идеей. Они были инвестицией.

Мне также казалась немного сомнительной идея заставлять людей добровольно умирать ради науки. Но, как оказалось, мне не стоило так думать.

— Эон, вальторны готовы умереть за разные цели. Мы сражаемся в великих войнах, и при этом рискуем жизнями. Многие погибнут в бою. Это ожидаемо, — посоветовал Люмуф.

Изначально я думал обратиться к тем, кто все равно собирался умереть из-за различных медицинских состояний, чтобы они добровольно участвовали в таких экспериментах. Это было необычно даже в нашем мире, но ради науки многие ставили свои жизни на кон.

Но благодаря моим медицинским и целительским способностям общее состояние здоровья населения было очень высоким, так что это была невероятно маленькая группа людей, совершенно недостаточная для проведения экспериментов.

Далее я попытался найти тех, кто был эмоционально нестабилен или хотел умереть. Однако, поговорив с несколькими такими людьми, я не чувствовал себя особенно комфортно, используя их для такой кровавой магии. Была проблема заражения, потому что их эмоциональное состояние также влияло на состояние их душ, поэтому их души не были высокого качества.

В томах, собранных на Уларе, подробно разъяснялись условия создания чистых жертвоприношений. Из того, что они объяснили, было вероятно, что если бы я использовал тех, кто ментально был не в лучшем состоянии, я все равно мог бы получить скверну, потому что их ментальное состояние не было чистым.

Так что эта чистая кровавая магия была действительно странной ситуацией, когда нужно было быть эмоционально стабильным, психически здоровым и способным пожертвовать собой ради дела.

Абсолютно нелепые условия, на мой взгляд, но метод Уларанов по усилению души реципиента был лишен многих недостатков, связанных с кровавой магией.

С другой стороны, я также знал и намного больше предпочитал свой собственный метод сшивания фрагментов душ в душевную бомбу, поскольку это не требовало никаких жертвоприношений. Теперь мне просто нужно было найти способы связать эти два понятия. Они явно предназначались для связи, поскольку обе были способностями, связанными с душой, но мне просто нужно было выяснить взаимосвязь между этими двумя концепциями.

Это было похоже на слепого человека, который трогает хобот слона и хвост слона и теперь должен понять, как выглядит всё животное целиком.

— Довольно редко ты вновь уделяешь нам внимание, — сказал Ивон, пока я наблюдал за детьми под их опекой. И Эриз, и Ивон находились в своих, в некоторой степени, гуманоидных формах, соединенных со своими деревьями.

— Надеюсь, вы не чувствуете себя заброшенными. Мои разумы говорят мне, что у вас всё хорошо. — Ну, я знал о них через свои искусственные разумы, но мое внимание было сосредоточено на детях.

— Я всё ещё чувствую это. Немного, — ответила Эриз, когда одно из заботливых деревьев Фрешки активно взаимодействовало с детьми под нашей опекой.

Дети, такие как Каала, или ящеролюды и древородцы, настроенные на пустоту, нуждались в нашем лучшем уходе и заботе, и поэтому, естественно, на таких людях, как Эриз, лежала обязанность присматривать за ними. Как только они были готовы к любому виду обучения, мои учебные деревья, такие как Ивон, обучали их основам.

— Они в порядке, если вас это интересует, — ответила Эриз. Она была на семидесятых уровнях в качестве некой комбинации попечителя. — Некоторые из новых попечителей приобрели специализированные навыки в работе с ними.

Здоровье детей по всему Центральному Континенту было хорошим, хотя были области с неполным охватом, где службы по уходу за детьми Ордена Вальтриан были менее надежны или персонал, выполняющий эту задачу, имел более низкий уровень.

Одна из больших проблем, с которой мы столкнулись, и в решении которой такие люди, как Эриз и Ивон, чрезвычайно помогли, заключалась в обеспечении персонала и ресурсов. Подобная административная и домашняя работа повышала уровень медленно, и обучение молодых женщин и мужчин для этих ролей было проблемой.

Это не воспринималось как привлекательная или гламурная роль, даже при высоких зарплатах, которые Орден Вальтриан платил за эти роли. Для меня уход за детьми был частью моей программы управления талантами, частью кадрового резерва, поэтому было естественно, что им платили хорошую зарплату.

Но после десятилетий стабильности на Центральном Континенте, менталитет населения изменился и теперь стал напоминать земные общества, где молодые люди стали более придирчивыми к своим ролям и классам.

Моя собственная одержимость предоставлением людям выбора, по сути, привела к тому, что эти люди выбирали определенные профессии, оставляя другие недоукомплектованными, даже с более высокой оплатой.

Молодежь также хотела переехать в большие города, где было всё. Мы заметили, что у матерей, занятых полный рабочий день, младшие дети, как правило, были здоровее, чем старшие дети, так как сами матери приобретали больше навыков, связанных с уходом за детьми.

На Центральном Континенте города с сильным присутствием Ордена Вальтриан имели хорошие показатели рождаемости, главным образом благодаря почти бесплатным комплексным услугам по уходу за детьми, предоставляемым тем, кто хотел иметь детей. Таким образом, поскольку большая часть бремени по уходу за детьми была снята с родителей, они могли свободно совокупляться по своему желанию, и это поддерживало достаточно высокий уровень рождаемости.

Я делал это не из альтруистических побуждений, а лишь для того, чтобы убедиться, что современное общество не столкнется с демографическим кризисом, который привел бы к кризису талантов и ресурсов. Стоимость предоставления таких услуг, по сути, была моей стоимостью талантов.

По мере развития общества и увеличения выбора у отдельных людей, мне придется добавлять больше стимулов, чтобы общество производило то, что я от него хотел. Для попечителей, таких как Эриз, это была роль, в которой я нуждался бы больше.

Я заметил, что определенные расы обладали чертами, которые делали их превосходными в некоторых аспектах ухода. Например, древородцы и дворфы были настойчивы и поощряли глубокую связь с землей. Древородцы и эльфы очень хорошо видели последствия действий в долгосрочной перспективе.

Они могли представить, как усердная работа сегодня окупится через десятилетия, и не воспринимали это как бессмысленное занятие. Поэтому они были отличными наставниками и советниками благодаря своему долгосрочному видению. Люди и более короткоживущие расы лучше быстро устанавливали эмоциональную связь с группой, создавая страстные отношения и взаимопонимание. Но эти отношения также быстро возникали и исчезали, в отличие от более долгосрочного, уважительного и взаимного доверия, которое обычно свойственно эльфам и древородцам.

Обычно.

Что касается долгоживущих существ, я заметил, как отношения Лауфен и Лозанны развивались со временем. Для Лауфен было ожидаемо, что ее дочь будет взрослой, и то же самое касалось их детей, Арлизы и мальчика Лауды.

Будучи взрослыми, они жили обычной жизнью, хотя Арлиза и пережила то, что, по сути, было двухдесятилетним бунтарским периодом. Ее матери приходилось несколько раз вытаскивать ее из неприятностей, хотя, честно говоря, все давали Лозанне много поблажек.

В эти дни мы редко общались, хотя она регулярно ездила на Северный Континент, чтобы встретиться с Милой и Алексисом.

Старые друзья, — сказала она, и гостеприимство Милы было безупречным.

К слову о Миле, мои владельцы доменов обратились к ней с идеей о мультивселенском устройстве, могут ли ее отели-ветви быть использованы в качестве замены моих деревьев-клонов. Она, казалось, согласилась, но ее отели-ветви не обладали способностью к телепортации, а без способности к телепортации какой от них толк?

Герои с любопытством ждали следующего шага. — Хорошо. Что дальше? Что дальше? Мы не можем здесь ждать!

Мои люди объяснили, что это медленный процесс. Мы, в конце концов, пытались противостоять чему-то, что обладало трупом мертвого бога или чем-то в этом роде. Если оно могло уничтожать богов, оно, конечно, могло уничтожить и нас.

— Но что мы делаем в нападении? Наверняка можно что-то предпринять, — сказали герои, и я задался вопросом, было ли это эффектом их контроля над разумом.

С тех пор как мы раскрыли присутствие черного солнца, мне было любопытно, предпримут ли боги какие-либо действия. Я давно подозревал, что боги как-то могут видеть мир через героев, хотя ничего толком не было подтверждено.

Но они были правы.

Возможно, я двигался слишком медленно.

Как мне приблизиться к черному солнцу?

Я хотел избежать ситуации, когда я послал бы людей за черным солнцем только для того, чтобы они катастрофически погибли. Не было способа проверить это; лучшее, что я мог сделать, — это симуляция.

Маги Пустоты пришли с интересной идеей.

— Воля Древодома сказала, что они могут перемещаться через Море Пустоты, верно?

— Да.

— Следовательно, любая воля или любой мир может перемещаться через Море Пустоты, логично?

Да, это звучало правильно.

— Итак, у нас есть Кометный Мир, который несется сквозь Море Пустоты. Он движется слишком быстро, но это маленький мир. Действительно крошечный, и мы считаем, что он почти незаметен для демонов.

Ох.

О-о-о-о-о-о-о-о-ох.

— Было бы интересно попытаться контролировать или манипулировать его движениями, — предложил один из архимагов Пустоты. — Я не знаю, что для этого потребуется, и если вы сможете узнать подробности у Воли Древодома, это поможет. Если мы сможем контролировать и направлять Кометный Мир

Мы могли бы развернуть его и направить к черному солнцу. Мы могли бы, по сути, получить что-то, что могло бы нанести ударную группу прямо в сердце врага.

Если демоны послали комету на Древодом много-много веков назад, почему мы не можем сделать то же самое?

Это была просто поэтическая справедливость.

46

ГОД 233

Маги Пустоты были самой занятой группой в эти дни. У них было так много всего в движении, но их самих было так мало.

У Стеллы в подчинении было около полутора тысяч магов Пустоты, помимо четырех других архимагов. Раньше их было всего трое, но даже один дополнительный маг оказался недостаточным. Не с тем, чего мы стремились достичь.

Одна группа сосредоточилась на расшифровке карты, что находилась в ядре Короля Демонов, и разрабатывала способы максимально использовать эту карту.

Другая группа занималась проектированием подслушивающих и потенциально подавляющих устройств. Они выискивали демонические передачи, чтобы понять, как демоны общаются друг с другом на огромных расстояниях, координируют свои атаки и выбирают цели.

Еще одна группа работала над расширением врат разлома и пыталась совместить язык врат разлома с картами. Они также искали способы обойти ограничения звездной маны, которая была нашим главным камнем преткновения для создания полноценной межпространственной Лиги Героев и империи.

Теперь у нас появилась группа, работающая над перемещением Мира Комет через Пустотное море. С одной стороны, я понял, что воля мира способна двигаться через Пустотное море без маны Пустоты, таким образом, я предположил, что мана Пустоты для этой цели может и не требоваться, а вот ядерная мана была бы более вероятным материалом или ресурсом. И все же именно маги Пустоты были наиболее знакомы с Пустотным морем, поэтому им и поручили эту задачу.

Существовали и более мелкие группы, например те, что сосредоточились на превращении маны Пустоты в оружие и разработке лучших способов уничтожения Короля Демонов и той демонической стеклянной капли.

Маги в целом были относительно редки. Маги Пустоты — тем более, и даже по сей день я остро ощущал нехватку высокоуровневых магов. У нас были маги сто двадцатого уровня, но пока только Стелла достигла домена.

Я не знал, чего мог бы достичь архимаг или волшебник уровня домена, но наличие кого-то на этом уровне должно было значительно помочь нашему делу.

Мы убедились в этом на примере Мира Лавы, где нам не хватало средств для безопасного доступа к ядру.

Магия, несмотря на кажущуюся повсеместность, все еще была довольно сложна в освоении, даже несмотря на то, что за последнее столетие мы добились постепенных улучшений. Я чувствовал, что система ожидала от мага определенного уровня гениальности, и без нее маг не мог бы далеко продвинуться.

Даже после десятилетий и столетий магической подготовки, было на удивление трудно надежно довести кого-либо до уровня мастера, хотя у нас и было большое количество компетентно обученных магов.

Мадей, мой первый постоянный волшебник, много десятилетий назад однажды сказал, что основы изучить довольно легко; в конце концов, первые заклинания были ненамного сложнее навыков.

Теперь у нас была армия магов его уровня. Но наши попытки вырастить более сильных архимагов увенчались лишь незначительным успехом.

У нас было всего от ста до двухсот магов, чей уровень превышал сотню. Самые сильные из них находились на уровне ста тридцати.

Преуспеть в магии было чрезвычайно трудно, потому что существовал некий компонент, который зависел не от опыта, а от понимания неких смутных магических концепций.

Наша статистика показывала, что хотя почти каждый второй человек приобретал какую-либо магическую способность и навыки заклинателя, так что они могли использовать простые и средние заклинания, лишь один из сорока обладал талантом пройти путь мага.

Из этой небольшой доли большинство просто застревало на сороковом-шестидесятом уровнях. Среди наших Вальторнов, цифры, казалось, указывали, что лишь один из двадцати магов достигал шестидесятого уровня, даже с усилениями магического опыта из подземелья.

Из почти полумиллиона магов, которых мы обучили за последнее столетие, у нас было менее двухсот магов сотого уровня.

Попытки прокачать уровни грубой силой не способствовали росту уровней магических классов; вместо этого наши попытки заставить их повысить уровень приводили к тому, что их классы начинали отражать боевую направленность.

Система по сути начала направлять уровни магам боевого типа вместо чистых магических классов. Это означало, что маги превращались в Боевых Магов и Великих Боевых Магов или им подобных, и они приобретали больше боевых заклинаний и навыков, а не чистых магических.

Это было полезно по-своему, но чего я хотел, так это неординарных, чудесных магических решений, которые могли бы предложить эксцентричные маги.

Так, за последнее столетие изменился и наш подход к обучению магов. Вместо этого мы распределяли магов по различным ролям на Центральном Континенте. Они занимались исследованиями, исследовали подземные камеры и руины, проводили занятия в ФТЦ, предоставляли базовые концепции магии административным классам и поддерживали различные магические артефакты и формации по всему континенту.

Бои все еще были необходимы, а это означало, что маги по-прежнему участвовали в подземельях, но только после достаточно хорошего и длительного пребывания на небоевых ролях.

Вот как мы обнаружили способ относительно надежно повышать уровень мага до настоящего волшебника и архимага, вместо того чтобы полагаться на грубую силу и слепую удачу.

Это напомнило мне о временах, когда в первые годы Фрешки, и ФФА, я пытался создавать архимагов и волшебников путем слияния семян классов. Тогда это не сработало, и сейчас по-прежнему не работает. Мой большой запас семян классов высокоуровневых архимагов вместо этого был получен от небольшой армии архимагов, погибших за последнее столетие. Мои искусственные разумы утверждали, что у всех архимагов были свои особенности, и чтение их мыслей часто включало в себя огромные скачки и довольно разрозненные, казалось бы, мысли.

Обучение магов все еще оставалось проблемой, которую мы по-настоящему не разгадали.

Мы могли обучить их навыкам. Обучить их заклинаниям из нашей огромной библиотеки заклинаний. Предоставить им ресурсы, необходимые для экспериментов.

Но все это где-то застревало.

Возможно, в этом плане это было так же, как и со всеми остальными. У меня были рыцари, которые так и не достигли такого же уровня, как Эдна, хотя путь Эдны был для них очевиден. Большинство Вальторнов застревало на уровне до сотни, даже с даром прорыва уровня.

Только те, кто преодолел сотый уровень, могли даже попытаться бросить вызов монстрам, с которыми мы сталкивались.

Сейчас у нас было около двух тысяч индивидов сотого уровня, и пока все они были поглощены системой, став частью созданной нами структуры.

На самом деле, если бы они все обратились против меня, у меня возникла бы большая проблема. Но они этого не сделают, просто потому, что все они видели, что кроется за пределами, и осознали, что мы все еще лишь маленькие рыбки в очень большом пруду, и вместе мы сильнее.

Что еще более важно, я начал думать, что причина, по которой гильдии не смогли привлечь истинных тяжеловесов в свой лагерь, заключалась в их все более растянутом восприятии времени, присущем тем, кто достиг сотого уровня.

Капитализм терял смысл, когда человек становился лучше в визуализации изменений после определенного промежутка времени. Власть, которую гильдии пытались захватить и контролировать, была не более чем держанием за свечу.

Она была яркой и теплой, но мимолетной. Она угасла бы и не была чем-то, что могло бы длиться.

Они знали, как бы странно это ни звучало, что все, что они создадут вовне, рухнет через десятилетия, и они все равно вернутся в наше лоно. Им не нужно было далеко ходить. Даже на нашем Центральном Континенте гильдии появлялись и исчезали, королевства тоже.

Даже творения героев могли рухнуть, как только их герои падали. Все, что делали гильдии, было бы лишь мимолетным увлечением.

Летний сон.

Проект, сделанный ради прибыли.

Исчезнет, как только им наскучит. Отменен, как только перестанет приносить прибыль.

Я задавался вопросом, не слишком ли глубоко я привил своим Вальторнам собственные идеалы, из-за чего они не смогли насладиться красотой мимолетных увлечений.

Мои искусственные разумы, тысячи из которых теперь теснились вокруг долины, а также вблизи всех моих различных деревьев-клонов, по сути, поддерживали и управляли всем континентом. Без моих искусственных разумов я был бы немедленно поглощен огромным количеством дел, требующих моего внимания.

Я бы в значительной степени приписал современность Центрального Континента именно искусственным разумам, организующим, поддерживающим и контролирующим различные аспекты нашего континента. Без искусственных разумов я не смог бы достичь какого-либо вездесущности на Центральном Континенте.

Я был бы привязан только к области вокруг долины, и даже тогда смог бы сосредоточиться лишь на нескольких вещах одновременно.

Тема искусственных разумов возникла совсем недавно, когда Алка попыталась провести тесты на устойчивость, чтобы понять, как мы справимся с различными видами событий.

У нас была огромная уязвимость, потому что вся сеть жуков, применение усилителей роста, мониторинг преступности и торговли, атаки монстров — все это по сути зависело от моих искусственных разумов. Они выполняли основную работу, поддерживаемые меньшей армией администраторов и друидов.

Если бы по какой-то причине магический вирус или болезнь прокатились по моим искусственным разумам, или Король Демонов с ЭМИ-импульсом, способным нарушить связь с моими искусственными разумами и деревьями, то мы могли бы столкнуться с огромной неудачей.

Им нужно было бы разработать резервные системы и процессы для такого маловероятного события. Все это означало бы дополнительные расходы и трудозатраты.

— У меня есть посланники от Кристального Короля, и в сообщении четко запрашивается ваше присутствие, — сказал Жанпу, посмеиваясь. — Ваши попытки остаться скрытым не сработали, и, похоже, он понял, что мы вступили в контакт.

— Я так и думал, — ответил я через дерево, расположенное в парках Города Пирамид. Мои деревья, кактусы и кустарники покрывали обширные территории земель Песочных людей, а также участки земель Кентавров. — Владельцы доменов не так глупы.

Больше маны. Вот чего я хотел, и я это получал. Жанпу лишь усмехнулся. — Тогда пусть твой жрец присутствует.

Люмуф улыбнулся, увидев знакомое лицо. Посланницей была та самая дама, с которой он встречался, Четвертый Архижрец Маэласа, Ядда. — Ах, госпожа Ядда, приятно видеть вас спустя тридцать лет.

Она заметно постарела, но, будучи на восьмидесятом уровне, явно имела в запасе еще как минимум несколько десятилетий жизни. Она замерла на мгновение, словно давно подавленное воспоминание вновь пробудилось. — Это вы.

После этого она не произнесла ему ни слова.

Жанпу не явился лично. Вместо этого он отправил на встречу одного из своих старших ритуалистов, облаченного в самый кричащий и помпезный наряд, какой только можно было себе представить.

— Говорите, посланник Кристального Короля.

Ядда не осмелилась указывать пальцами. Вместо этого она развернула свиток и произнесла: — Кристальный Король требует, согласно пакту, разъяснений по поводу этого Эона. Чужаки не являются стороной пакта, а Пакт Трех предписывает, что земля делится между тремя сторонами и не должна передаваться третьим сторонам.

Жрец Жанпу на мгновение умолк, а затем ответил: — Великая Пирамида лишь сдала землю Храму Эона в аренду для ведения сельскохозяйственной деятельности. Они просто клиенты Государства Песков.

Люмуф не отреагировал на ложь.

— Есть ли соглашение?

— Мы можем предоставить документы в должное время. — Им придется создать фиктивный набор соглашений, но Люмуф не вмешивался. Это была территория Жанпу, и он должен был разобраться с этим, как считал нужным.

— Сейчас, — настояла Ядда.

— Кристальный Король прекрасно знаком с концепцией терпения. Мы настоятельно рекомендуем ему применить ее. Извлечение документов занимает время, — ответил ритуалист Жанпу.

— Хорошо. Мы подождем три дня. — Люмуф чувствовал, что происходит какая-то связь, зашифрованная магическая переписка. Но она отворачивалась каждый раз, когда Люмуф бросал на нее взгляд.

Жрецы Жанпу быстро предоставили несколько записей о земельных сделках, и было ясно, что это поддельный набор записей для какого-то крупномасштабного лесохозяйственного и сельскохозяйственного проекта.

— Так меньше хлопот, — признал Жанпу позднее. — Я не люблю иметь дело со своими собратьями, хотя и уважаю их за то, кем они являются.

— А что именно за э-э страж у Кентавров?

— Вы не видели? Насколько я помню, это формация, связанная с одержимостью, где два со-патриарха Кентавров сливаются с формацией, тем самым предоставляя лидерам Кентавров доступ к древней мудрости, а также средства для контроля над формацией над Копытным Залом и прилегающими к нему землями.

Как и в случае с Пирамидой, истина также была окутана тайной. Даже по сей день мои шпионы-кентавры все еще пытались собрать воедино информацию о личности и способностях стража Кентавров.

В некоторой степени я задавался вопросом, смогу ли я заставить их отреагировать на меня. Мои деревья также начали распространяться на земли, принадлежащие Кристальному Королю и Кентаврам, и хотя я старался не привлекать внимания, я был уверен, что в конце концов они это поймут.

Развяжет ли Кристальный Король войну из-за того, что на его земле появились мои деревья?

Моя ставка — нет.

Это была лишь демонстрация.

Одна вещь стала ясна, как только гильдии взяли под контроль королевства и нации: капитализм не внушал лояльности так, как монарх или религия.

Лояльность лидера гильдии была просто не той степени, что у короля или жреца. Наемные солдаты сбегали, когда соотношение риска и вознаграждения переставало иметь смысл, но преданный рыцарь или фанатичный фанатик продолжал бы сражаться до последнего вздоха.

Гильдии, после десятилетий процветания в качестве бизнеса и бессердечного отношения к своим низкоранговым членам, теперь нуждались в поиске способов промыть мозги своим людям, чтобы те сражались, рискуя своей жизнью. Лидера гильдии заботила чистая прибыль, заботили зарплаты его людей и операции, но теперь ему приходилось думать дальше: о завоевании лояльности, о завоевании сердец и умов.

Эта нехватка лояльности означала, что гильдиям часто приходилось развертывать более крупные, сильные войска с большим и лучшим снаряжением, просто чтобы убедить наемников в хороших шансах на победу, иначе весьма вероятным был внезапный обвал морали, когда наемники, особенно несколько разных групп, все поочередно увольнялись.

Гильдии также обнаружили, что им необходимо инсорсить военную мощь, чтобы обладать внутренней компетенцией и способностью. Гильдии, которые создали более сильное внутреннее военное подразделение или имели дочерние предприятия/партнеров в виде гильдий авантюристов, показали лучшие результаты, чем те, которым приходилось нанимать всю свою военную силу у наемных гильдий.

Различные гильдии наемников и убийц, многие из которых за десятилетия слились с торговыми гильдиями, начали брать на себя более крупные роли и использовали свою растущую важность в войне за новые территории, чтобы захватить свои собственные конгломераты. Когда торговые гильдии сосредоточились только на торговле и бизнесе на Центральном Континенте, лидеры таких гильдий, как правило, были чистыми администраторами/торговцами и убийцами. Но с их новообретенными колониальными амбициями военные и боевые лидеры получили больше внимания, поэтому они поднялись по карьерной лестнице.

Для слабаков не было места, когда убийцы начали охотиться на лидеров Центрального Континента.

Также назревал растущий раскол, когда некоторые из лидеров, отправленных править вновь завоеванными территориями, начали накапливать богатство на своих новых землях и использовать его для неповиновения лидерам гильдий Центрального Континента.

В конце концов, до небес высоко, а до императора далеко-далеко.

Даже с магией гильдиям Центрального Континента нужны были средства для обеспечения своей власти, нужны были способы обеспечить лояльность своих отдаленных представителей. Некоторые гильдии полагались исключительно на лояльность своих лидеров вторжения, которая, как они вскоре обнаружили, была не очень-то и лояльной.

Некоторые осознали, что им не нужен Центральный Континент, и убедили всю армию вторжения восстать и создать независимые нации.

По всему миру царил такой полнейший беспорядок, что мои лидеры начали обсуждать методы вмешательства.

Даже короли и представители, которые регулярно встречались во Фрешке для своих ежеквартальных отчетов и обсуждений, были очень обеспокоены хаосом, созданным войнами гильдий.

Мы изо всех сил старались ограничить конфликт определенными зонами и минимизировать вред для невинных.

Была смерть.

Смерти нельзя было избежать в конфликте.

Вы стали очень похожи на нас.

Лилии заговорили; они тоже были в курсе хаоса, творимого гильдиями.

Было время, когда вы положили бы конец этому безумию. Например, когда объединили континент под своим единоличным правлением.

Боюсь, что так и есть. Я понял, что Лилии были правы.

Время так поступает со всеми нами, бессмертными. Мы не можем не видеть всей картины и не осознавать, что то, что необходимо, часто полно смерти и разрушения. Мы не можем не смотреть, как они совершают ошибки.

Я задумался о прошлом десятилетии и понял, что начинаю тонуть в этой глобальной картине. Хотел бы я вздохнуть. Я разрываюсь между выбором и жизнью, и мне часто напоминают, что я предпочитаю выбор жизни. Это продолжение того решения, его последствия. Смертным должен быть дан выбор, и они должны страдать от последствий.

Но это необходимо. Последствия этих организаций, которые они создали, и их погони за богатством и властью, они должны помнить это. Они должны это почувствовать. Вы прекрасно знаете, что для большинства существ их разум помнит только боль. Только боль оставляет постоянную, долговечную память.

Тогда я должен изменить их, чтобы они избавились от таких ментальных слабостей. Это недостаток, который нужно исправить.

И вы идете все ближе к богам. Кто вправе сказать, что это недостаток?

Я понял, что моя предыдущая фраза была опасной. Если я начну считать смертных несовершенными и, таким образом, начну избавлять их от таких недостатков, где тогда будет их выбор?

Но я ведь это делал. Мои древолюди Пустоты, ящеролюди Пустоты. Модифицированные дети.

Я работал над их формами, пытаясь исправить их недостатки. Их слабости. Давал им навыки, давал им преимущества.

Я настолько приблизился к краю тьмы.

И я чувствовал мысли Лилий.

Путь, которым вы идете, ведет туда, где мало кто ступал. Возможно, было бы мудро обратиться за более мудрым советом. Возможно, те боги в своих безопасных обителях смогут дать совет, исходя из своего опыта.

Я мысленно вздохнул. Это была невероятно сложная задача — уравновесить два противоположных полюса.

Сосредоточиться на общей картине, но при этом не упускать из виду мелочи жизни.

Сосредоточиться на векторе развития цивилизации на протяжении десятилетий и при этом жить в минутах и часах жизни людей.

47

ГОД 234

Королевства усилили свое противодействие финансовой мощи гильдий: религию. Им быстро напомнили, что фанатиков и рьяных приверженцев не так-то легко соблазнить деньгами, а у вер Хава, Гайя, Айва и Нейра были свои собственные весьма глубокие карманы. Хуже того, некоторые фанатики брали деньги и все равно переходили на другую сторону.

Втайне триумвиры были весьма обеспокоены конфликтом и через наши частные каналы передали свое мнение. Наша позиция оставалась неизменной: это было частное дело, предпринятое новыми корпорациями Центрального Континента, и, соответственно, мы не будем вмешиваться и не будем их защищать. Если вера Айва хотела отомстить, они были свободны сделать это.

Если я не вмешивался в конфликты между королевствами Центрального Континента, то уж точно не имело смысла вмешиваться в конфликты между королевством и королевством другого континента.

Я вновь подтвердил свою приверженность всеобъемлющей концепции невмешательства, к недовольству значительной части моего правящего класса. Пока соблюдались правила ведения боя, я выполнял свою часть.

Королевские династии возносились и рушились со временем. Чем же отличалась корпоративизированная знать? Если у них были имперские амбиции, они были вольны испытать их и посмотреть, добьются ли успеха или потерпят неудачу. Если они терпели неудачу, то умирали. Это шло в комплекте с их положением.

Появление фанатиков более высокого уровня, около пятидесятого, среди защищающихся наций и тамплиеров, спровоцировало контратаку против торговых королей, их превосходного снаряжения, финансового благосостояния и высокоуровневых сотрудников.

Защитники добились некоторых успехов, но богатство торговцев казалось им безграничным.

Территории гильдий еще немного расширились.

По данным, собранным моим искусственным разумом, из примерно пятидесяти гильдийных групп, отправившихся воплощать свои имперские амбиции, всем удалось завоевать хотя бы один город на другом континенте. Около половины сумели полностью захватить целое королевство или нацию, но все они столкнулись с ожесточенным сопротивлением, партизанской войной и восстаниями на протяжении последних нескольких лет. Они щедро использовали наемников, чтобы подавить сопротивление с переменным успехом.

Из половины гильдий, завоевавших целые королевства, примерно треть сумела подавить сопротивление, в основном ценой огромных затрат, которые финансовые поступления от более низкой стоимости рабочей силы и собранных ресурсов едва ли компенсировали потраченные на ведение войны суммы. Но из этой трети, сумевшей взять сопротивление под контроль, половина должна получить прибыль в течение следующих двух-трех лет, поскольку затраты на управление сопротивлением начали сокращаться, а население приспосабливалось к новому режиму.

Несколько более удачливых гильдий уже фактически получили прибыль, но все они столкнулись с перспективой более затяжных войн, поскольку храмы усиливали свою пропаганду против этих капиталистических образований.

Мои шпионы вскоре обнаружили, что несколько гильдий всерьез обсуждали выход из своих вассальных королевств.

Для некоторых прибыль от их вассальных королевств была впечатляющей. Некоторым удалось завладеть крупными рудниками драгоценных камней или золота, что позволило им возместить расходы на содержание своей гораздо более крупной оборонительной силы, особенно когда эти драгоценные камни и ценные минералы продавались обратно на Центральном Континенте, где цены и спрос были, естественно, выше и более изощренными.

Но фанатики были одним из факторов, которые они не смогли полностью нейтрализовать. Правители гильдий стали мишенью религиозной пропаганды храмов, и это приводило к появлению фанатиков и тайным убийствам.

Даже если гильдии все еще имели преимущество, это пугало их из-за безжалостности фанатиков.

Гильдиям нужен был противовес, поэтому некоторые из них начали формировать альянсы в попытке разработать контрмеры.

Но в конечном итоге они поняли, что проблему лояльности, которая у них всегда существовала, можно решить только с помощью собственных фанатиков. Они могли нанимать наемников и вскоре осознали, что наемники перейдут на другую сторону, если им предложат больше.

Фанатики были другими.

Внушать преданность вплоть до смерти — это не то, в чем гильдии преуспевали. Они всегда это знали, но не то чтобы у них не было примеров. Среди них были короли, получившие титул благодаря завоеванию королевств Центрального Континента, и они использовали свое положение для создания⁠—

— Королевский культ, — пробормотал Люмуф, потирая голову, когда шпионы докладывали. — На Земле короли обычно облекали свою власть псевдобожественными отсылками, словно их помазал некий бог или они были потомками какого-то легендарного героя, чтобы укрепить свое положение в обществе.

— Да, Патриарх. Мы очень обеспокоены тем, что эти культы, чье существование целиком служит укреплению трона этих торговых королей, могут угрожать нашей вере.

Евангелие процветания, с торговым королем во главе. Культ денег.

Акт отчаяния, просто потому, что я отказался поддерживать их внешние завоевания, в то время как защитники имели поддержку своих вер.

Люмуф на мгновение замолчал и задумался. — Мы не чужды культам. Когда-то и мы были культом. Я предлагаю оставить их в покое.

— Но мы другие, Патриарх! Неужели вы не видите разницы?!

— Эх. С моей точки зрения, культ и религию различают лишь системные уровни, — ответил Люмуф. — Если они смогут подняться до уровня религии, это будет хорошо.

— Но нас вытеснят?

— Неужели мы настолько слабая вера, — бросил вызов Люмуф, — что не можем терпеть культы? Эон — не тот бог, что не может справиться с претендентами! Более того, мы станем только сильнее от их попыток узурпировать наше положение. Эти самозванцы — всего лишь шлифовальные камни на нашем пути к еще большему величию. Если они сильны, мы сокрушим их и станем еще сильнее.

Шпионы кивнули, и, действительно, если я хотел выбора, я должен был это позволить. — Но пусть знают: если они попытаются напасть на нас, мы сокрушим их. Если они оставят нас в покое, будут соблюдать правила ведения боя и не тронут невинных, мы тоже оставим их в покое.

Было бы справедливо дать этим зарождающимся маленьким культам шанс. По законам природы, если бы я не смог конкурировать, я бы, конечно, не заслужил своего положения на вершине этого мира. Да и как я мог бы претендовать на легитимность для экспансии в другие миры?

По сути, каждый культ — это всего лишь форма объединения группы людей с более крепкими связями и общими убеждениями. Фан-клуб вполне мог бы быть культом. Группа, безумно гоняющаяся за деньгами, — культом денег.

Проблемы с культом заключались не в самом культе, который мог быть вполне безобидным. Часто это были негативные действия, предпринимаемые культом, в том смысле, что у них был свой собственный свод законов, и они действовали за пределами дозволенного.

Среди моего духовенства велось отдельное обсуждение.

Мои патриархи и матриархи имели свои собственные взгляды.

— Но кто невинный? Ребенок, с детства подвергшийся промыванию мозгов культом, невиновен, но поскольку он воплощает убеждения этого культа, он этого не знает.

— Давайте подумаем об этом в крайностях. Что, если существует культ, который стремится уничтожить нас? Будет ли Эон это терпеть?

— Нет, — сказал Люмуф после того, как я выразил свои чувства через него. — Мы сокрушим тех, кто перейдет установленные нами границы. Мы были более чем готовы сосуществовать с другими храмами, но именно их атаки, их крестовые походы вынудили нас действовать. Точно так же мы установим определенные условия. Условия, обеспечивающие разумное поведение.

— Я все же чувствую, что это слишком близко к нашей вере, — присутствовала и Матриарх Хойя. — Все религиозные культы, которые мы видели, были довольно враждебны нашим правилам.

Мы видели культы — кровавые культы, тайные культы — но опять же, все они творили безумные вещи, поэтому мы их подавляли и сокрушали. Но эти корпоративные культы и королевские культы были другими. Они не так уж сильно отличались, но лишь существовали для поддержки своих королей.

На самом деле, я считал это возвращением к старым временам, когда короли поддерживали вокруг себя огромный миф. Они были не просто людьми, а чем-то большим.

Гильдии же просто приняли их для внушения лояльности. Это была дополнительная пышность и помпезность, призванная вдохновить тех, кто им служит, на веру в то, что они являются частью чего-то большего. Больше ритуалов, больше маленьких церемоний.

И это в некоторой степени сработало.

Система признавала ритуалы. Символы. Те, кто проходил этот процесс, обычно получали модифицированную версию своего класса в подтверждение их ритуалов, и это лишь укрепляло необходимость процесса.

Рыцари и солдаты становились Благословенными Рыцарями или Ритуальными Солдатами.

Некоторые сотрудники корпоративных гильдий, из обычных королевских торговцев превращались в Культовых Королевских Торговцев. Они использовали свои новые навыки для обращения людей на своих новых территориях.

Все это для закрепления их положения.

Естественная эволюция, и если просто посмотреть на это, то в конечном итоге эти культы вырастут.

Повторюсь, я считал правильным дать им расти. Если они не обернутся против меня, я смогу включить их в нашу структуру. Если и когда они обернутся против меня, я сокрушу их, и мой народ получит уровни таким образом.

Или же я был обязан?

Недовольство моей гегемонией со временем будет расти; это было ожидаемо и нормально. Ни одна империя не длилась вечно.

Я обратился к Люмуфу и моим патриархам с идеей для рассмотрения.

— Исчезнуть, — предложил я. Я видел достаточно фильмов о супергероях и шпионах, чтобы понять, что все злодейские организации невидимы, но каким-то образом повсюду.

Сможем ли мы достичь этого, прикрываясь вассальными войнами? Могу ли я использовать эти культы в своих интересах?

— Но зачем?

— Это просто мысль для размышления: могли бы мы уйти от вездесущего супергосударства и стать Иллюминатом, с нашими агентами в каждом крупном институте и среди игроков. Наши Вальторны тогда превратятся в народных поборников и героев, сокрушающих несправедливость повсюду. Это дало бы нам гораздо более широкую свободу действий. — Я не был уверен, что быть невидимым — лучший способ достичь моих целей, но это стоило обдумать.

— У нас уже есть такая свобода действий, — ответили мои лидеры. — Если мы захотим, мы можем это сделать. Нет такой организации, возможно, кроме героев, которая могла бы остановить нас. И у них, конечно, нет нашей широты и охвата.

Была также возможность просто заставить Фрешку исчезнуть из поля зрения, но это не казалось особо полезным, поскольку наши угрозы в основном исходили от демонов, которые каким-то образом могли видеть сквозь иллюзии. Даже если бы местные жители попытались проклясть Фрешку, у нас были достаточные защитные меры.

На данный момент мысль о существовании исключительно в качестве скрытой руки мира была отложена.

Хотя вассальные войны охватили почти все континенты, все еще оставались некоторые опасения по поводу запоздалого короля демонов. Мы победили короля демонов тринадцать лет назад, и это уже было поздно.

Триумвиры Айва, естественно, запросили обновления.

— Мы победили королей демонов, — это все, что мы сказали.

— Но никакого уведомления не было, — возразили триумвиры. — Их знание наших дел по ту сторону было крайне ограничено, и до сих пор мы не делились тем, на что мы действительно способны.

У самих местных правителей было одно или два беспокойства, но для них это не было проблемой, пока не стало ею.

— Их реакция на отсутствие королей демонов оказалась более сдержанной, чем ожидалось, — прокомментировала Эдна.

— Что, вы ожидаете, что они будут благодарны? — ответил Рун. — Мы видели, как обычно думают наши люди.

— Верно.

Проводился обширный анализ мыслей для моего Вальтрианского ордена и Вальторнов. На каждом шагу они подвергались ментальной оценке моими искусственными разумами, прежде чем сделать следующий шаг.

Верность. Совместимость с моими убеждениями. Оценка останавливала только действительно несовместимых или потенциально опасных личностей от получения дальнейших благ, но в остальном я допускал разногласия. Однако это означало, что препирательства происходили часто, в основном дружеские. Иногда они перерастали в соперничество между фракциями. В конечном итоге, цель победы над демонами превосходила все остальное.

Мы все еще не знали, какие контрмеры есть у демонов, несмотря на все усилия магов Пустоты.

На Тридоме, теперь, когда у нас был свой маленький уголок мира, я отправил сюда своих магов Пустоты, чтобы шпионить за небесами и выяснить, есть ли куда нам отправиться.

— Я все еще не понимаю, как в этом демоническом мире есть деревья. Никогда такого не видела, — сказала Эдна, но затем осеклась. — Но опять же, уларанцы сумели создать подземные фермы. Полагаю, то, что мир демонический, не исключает полностью наличие деревьев.

Бореальный Мир, или Ледяной Мир. Я еще не вполне определился с названием.

Рун, Эдна и континент Вальторнов сотого уровня были отправлены в этот демонический мир для разведки. Их последним вторжением был Горный Мир.

Врата разломов все еще работали, поскольку наши маги Пустоты уже были привязаны к их локационным кодам. Мы в основном взломали планарный элемент кода, но застряли на последних нескольких цифрах. Это, казалось, был какой-то контрольный символ, но мы не были до конца уверены.

Вальторны представляли собой группу друидов, магов и других исследователей. Здесь они собирали образцы и проводили исследования.

Там была меньшая команда, которая прибыла раньше, чтобы установить подслушивающие устройства, и мы заметили, что они все еще не тронуты.

Сбор данных был очень долгим делом, и даже когда мы знали, что ищем, каким-то образом низкая частота передач означала, что попытки Стеллы были сродни поискам инопланетян с помощью сверхбольших радиотелескопов.

Было много ожидания, и было много пустоты.

Тем временем друиды собирали и изучали растения Бореального Мира. Это были уникальные виды, не встречающиеся ни на одном из трех миров, где мы находились, но и не полностью чуждые. Существовали похожие растения.

Они были на удивление устойчивы к морозу, и я задумался, понравится ли Арии и Айспенгу этот ледяной мир. Казалось, это идеальное место для использования их талантов.

Как только мы сможем отвоевать его у демонической матери этого мира.

Я решил донести эту идею до Арии и Айспенга, чтобы узнать, захотят ли они переехать в этот мир.

— Я неподвижна, — сказали Ария и Айспенг. — Мне пришлось бы полагаться на призванных существ и ледяных монстров, чтобы они сражались за меня.

— Это как я, — ответил я. — Все эти бои могли бы помочь вашим уровням.

— Хм-м-м

— Это не произойдет немедленно. Мы все еще работаем над созданием более крупных врат разломов, и это занимает гораздо больше времени, чем ожидалось⁠—

— Зачем вам большие врата разломов?

— Вы же большие?

Ария усмехнулась. — Кажется, вы забыли, что я могу уменьшаться. Я ледяной кристалл с душой. Все это лишь лишние отростки, которые я могу сбрасывать и регенерировать.

— А. — Я замолчал и обдумал это. Технически ее можно было развернуть где угодно, хотя ледяные условия были для нее наиболее выгодны. Точно так же, как Жанпу, вероятно, преуспел бы в пустынной, песчаной среде.

— Позвольте мне еще раз подумать об этом. Думаю, я смогу дать ответ в течение нескольких лет, — сказала Ария.

У них были специализированные навыки, работающие в таких условиях. Что касается меня, я считал себя по большей части универсалом, но преуспевал в лесистых или травянистых средах, которые были более умеренными или тропическими по своей природе. Отчасти это было связано с тем, что мои жуки лучше всего проявляли себя в этих условиях. В более холодных и песчаных условиях им требовались особые адаптации, что занимало место для других типов навыков.

Владельцы доменов, такие как Эдна, Рун и так далее, имели огромные преимущества в бою. Они были мобильны. Они могли наносить очень сильные удары.

Но это было и частью проблемы. Они не преуспевали в создании безопасных убежищ для жизни людей низкого уровня.

Мир Лавы массово зависел от присутствия моего дерева для подавления демонов и в качестве безопасного якоря для отступления моих сил.

Для владельцев доменов это не было проблемой. Но это было критически важно для тех, кто находился на уровнях от ста до ста сорока девяти, и именно эту группу людей я действительно хотел вывести на следующий уровень.

Нам нужны были передовые базы, поддерживаемые владельцами доменов.

— Вы предлагаете нам стать силой вторжения? — Жанпу сидел, обдумывая вопрос.

— Да, — ответил я. — Позвольте мне прояснить: это идея, которую мы рассматриваем, учитывая наши ограничения. Я выложился по максимуму, и у нас есть клоны на нескольких мирах, и один активный демонический мир. Но в реальности, если мы хотим нанести ответный удар демонам, нам нужно больше.

— Это, безусловно, интересное предложение. Если мы преуспеем, то по сути получим весь мир в свое распоряжение, и многие мои слуги получат уровни, — сказал Жанпу. — Но учитывая мой размер, это было бы⁠—

— Это то, что мы можем решить. Короли демонов могут перемещать свои огромные тела в пространстве. Мы тоже должны быть в состоянии сделать это.

Жанпу потянулся и хрустнул своими мумифицированными пальцами. — Есть некоторые затяжные опасения, особенно как это повлияет на мой пакт со старыми богами. Мне придется пересмотреть условия и изучить их.

Я согласился. — Срочности нет. По крайней мере, пока. Это идея, которую я обсуждаю с другими бессмертными.

— Это то, что требует гораздо более тщательного обдумывания. Я должен обдумать это предложение немного дольше.

Лилия обдумывала идею, хотя я чувствовал, что она была довольно прохладной. Если бы существовал другой озерный или паразитический мир, Лилия, как существо, способное распространять корни по всему озеру, могла бы стать кандидатом. Любая болотистая среда подошла бы.

Тем не менее, шансы были невелики. Они никогда не покидали своего места и так хорошо выживали в своем нынешнем состоянии. Зачем им меняться?

Но в любом случае, они не отвергли меня наотрез. Как и Ария, и Жанпу, им нужно было время. Переезд в другой мир, демонический мир, просто ради ведения войны — это было непростое решение. Это было обязательство.

Я вспомнил, что сам не любил переезжать. Я ненавидел это. Мои собратья-владельцы доменов согласились бы, что переезд — это отстой. Наше присутствие всегда было о постоянстве. Мы существовали, и мир искажался вокруг нас.

Если бы они отвергли предложение, это было бы нормально. Мы уже разрабатывали контрмеры и базы, которые не зависели от моего присутствия.

Я бы, вероятно, рассмотрел и Рифи, если бы где-то существовал водный мир. Я верил, что такой мир должен быть, хотя не был до конца уверен, позволит ли Рифи вообще мне его переместить. Рифи был очень, очень чувствителен к своему ядру.

С другой стороны, Рифи, вероятно, был слишком низкоуровневым, чтобы достичь этой стадии. Вальторны работали над созданием более мелких, компактных и самодостаточных баз. Маленьких независимых аванпостов в этих демонических мирах.

Мы найдем способ.

48

ГОД 235

Междоусобные войны бушевали, и затяжной конфликт истощал как многочисленные обороняющиеся королевства, так и купеческие гильдии.

Крупные купеческие гильдии, даже с их возросшими рисками на Центральном Континенте, по-прежнему обладали значительной рыночной мощью и потому могли продолжать финансировать войну.

Способствовало этому и то, что Центральный Континент был куда более процветающим и густонаселенным. Перспективы обретения величия через завоевание других континентов породили неудобную пропаганду, которую я велел своим шпионам незаметно подавлять.

Мелкие купеческие гильдии ощущали финансовое бремя и потому начали искать денежную помощь у более крупных гильдий, что привело к череде поглощений со стороны последних.

Мне казалось, я наблюдаю зарождение конгломератов, поскольку мелкие образования начали сплачиваться в нечто более крупное и единое.

Навыки и Способности Гильдмастера взаимодействовали внутри гильдий и корпораций по тому же принципу, что и навык Короля, но это явно давало сбой при огромном числе участников. Мы подметили несколько случаев, когда определённые навыки достигали своих пределов.

В большинстве случаев достижение этих пределов запускало эволюцию классов. Торговые Короли и Короли Гильдий появились как улучшение, отражающее растущую власть гильдмастеров над их членами.

Их способности были сильнее в отношении более слабых членов, но менее выражены против сильных, высокоуровневых. Это соответствовало моему собственному контролю над моими Вальтхорнами.

Что касается душ, значение имела разница в уровнях. Чем выше уровень, тем сильнее способность души противостоять внешнему влиянию. Так что, справедливо будет сказать, что у меня было довольно мало фактической возможности заставить кого-либо выше сотого уровня делать то, что я говорю, хотя за мной стоял вес всей институции, что часто вынуждало их подчиняться.

По мере расширения гильдий мы также наблюдали, как гильдии получали обновления для типичных классов администраторов до классов исполнительных директоров и управляющих.

Честно говоря, у Ордена Вальтриан как институции уже довольно давно были классы управляющих и исполнительных директоров, так что это не было чем-то совершенно новым, но было просто интересно отметить, что гильдии наконец-то их тоже получили.

Силы контрактов активно задействовались, и Гильдейские Контракты служили основой альянсов в их внешней войне.

Короли и нации уже давно имели возможность формировать альянсы и подписывать контракты друг с другом, но природа королей подразумевала, что в рамках системы они существуют над мелочными контрактами. Класс Король, в силу феодальной природы своего положения над простыми людьми, отказывался подчиняться контракту.

Таким образом, обычные контракты прекращали действовать, когда достигали короля. Оттого альянсы королей, основанные на доверии и отношениях, были хрупкими, ломкими и склонными к внезапным расторжениям.

Но это не касалось гильдмастера. Хорошо составленный обычный контракт был цепью, которую гильдмастер не мог легко сбросить, если только его класс не менялся.

Гильдия, по своему уставу, существовала, потому что закон позволял ей существовать. Гильдмастер никогда не мог быть выше законов и контрактов. Таким образом, каждая гильдия была связана контрактами, даже если её члены могли покинуть гильдию. Выход из гильдии обычно предусматривал штрафы, пусть даже временные.

Поэтому возвышение их членов до королей привело к некоторым интересным махинациям и уязвимостям.

Торговый король и король гильдий не могли с такой же лёгкостью, как обычные монархи, игнорировать закон или контракт. Коротко говоря, они были низшими.

Наши наблюдения за их способностями также вскоре выявили, что они были слабее обычного короля на том же уровне силы.

В прошлом году мы заметили, как некоторые гильдии экспериментировали с культами, пытаясь укрепить лояльность, особенно когда сталкивались с фанатиками с других континентов.

Необходимость повышения лояльности усилилась из-за всё более сплочённой обороны четырёх храмов. Четыре храма выбрали высокоуровневых королей и королев и решительно их поддержали. Они организовали слияния мелких королевств в более крупные.

Меня удивила готовность храмов пойти на это. Они никогда не демонстрировали слаженного ответа против демонических королей, но при вторжении вдруг оказались на диво единодушны.

Тем не менее, слияние королевств и квазисвященный статус этих теперь уже более крупных королевств привели к повышению классов у защитников.

Это было моё первое знакомство с классами Священный Император и Священная Императрица.

Мне так и не удалось создать классы Император, несмотря на то, что за десятилетия я собрал множество классов Король. Как и в случае с магами, в этих королевских и благородных классах было что-то странное.

Первый Священный Император Южного Континента взошёл на имперский трон как первый среди королей, чья власть была собрана из двадцати двух отдельных королевств. Этот союз, заключённый церковью Гайи и церковью Хавы, инициировал грандиозную церемонию, чтобы призвать великие благословения Гайи и Хавы.

Они лишь надеялись повысить класс избранного короля до благословенного короля, но я подозревал, что из-за масштаба задействованных земель и последователей, а возможно, и отчасти из-за отчаяния, им каким-то образом удалось создать священного императора.

Я наблюдал и ощущал тот момент, когда присутствие короля исказилось и изменилось среди деревьев дворцового комплекса. Первый Священный Император.

— В сей великий день мы, архижрецы Гайи и Хавы, даруем и ниспосылаем все благословения, что можем собрать, на короля Эраннуэля, ибо великий Эраннуэль станет королем над королями и возглавит нашу объединенную империю против гнусных притязаний алчных гильдий! — провозгласили архижрецы двух храмов, и я ощутил, как великая сила пробудилась в Эраннуэле.

Его голос изменился, словно за ним стояла сила богов. Я знал, что это не так, но любому смертному это наверняка показалось бы встречей с богом. Его тело внезапно начало излучать невероятно подавляющую ауру.

На мгновение он замолчал, пока это странное искажающее присутствие укоренялось.

— Я — Священный Император Эраннуэль, и я провозглашаю Императорский Эдикт! Мы ведём святой крестовый поход против гильдий и тех гнусных врагов, что ведут их из тени!

Его последователи по всему континенту ощутили внезапный прилив силы, который, по нашим оценкам, составлял около десяти уровней. Благословение, Ярость Крестоносцев. В то же время, благословение Императора было сильнее, чем у Короля, и я видел, как финансовая и экономическая мощь империи, казалось, улучшилась из ниоткуда.

Новая Священная Империя Эраннуэля нанесла ответный удар, поскольку прибавка в десять уровней, казалось, компенсировала технологические и уровневые недостатки, с которыми они сталкивались в противостоянии с гильдиями.

Превращение веры в оружие вынудило гильдии и торговых королей адаптироваться и попытаться развить собственные аналоги.

Я категорически запретил использовать мою веру в завоеваниях. Любой, кто это делал, немедленно наказывался, и таким образом, гильдиям пришлось искать другие верования или, в их случае, изобретать свои собственные.

Затем гильдии столкнулись с фундаментальной проблемой в вопросе веры, особенно той, что стремилась возвысить одного человека до некоего воплощения или благословенного богами.

Гильдия была объединением различных купцов, работающих сообща, поэтому каждый купец имел долю, был своего рода акционером. Из-за раздробленной структуры собственности эти купеческие гильдии имели чётко выстроенные способы принятия решений; почти каждая гильдия часто принимала решения через комитеты и советы, а гильдмастер, даже будучи лидером, обычно избирался из числа самих купцов.

Но король был другим. Король не избирался из числа купцов. Такова была не природа его класса. По крайней мере, в этом мире.

Смешайте феодальную структуру власти короля с предприимчивой, бурной природой гильдий, добавьте сюда поклонение и идолопоклонство, присущие культам, и картина станет крайне запутанной.

Один из этих элементов в конце концов возобладает. К лучшему или к худшему.

Некоторые гильдии пытались создать двухуровневую систему, где культовое поведение и идеология применялись только на низших уровнях. Это казалось самым разумным решением для некоторых гильдий.

В некоторых гильдиях введённые ими феодальные элементы оказались слишком сильны, и эти гильдии столкнулись с мощным фракционализмом между теми, кто желал сохранить более демократические корни гильдии, и теми, кто перешёл к отношениям господин-слуга с королями.

В других случаях культы действительно приносили лояльность, но вновь подрывали корпоративную структуру. Обычные методы принятия решений в гильдиях были заброшены, а лидеры культов стали теми, кто не мог ошибаться. Это был скользкий путь, который многие купцы даже не заметили. В конце концов, даже в обычных гильдиях всегда были доминирующие фигуры.

В результате ослабления внутренних сил гильдий и более сильного, сплочённого ответа защитников, междоусобные войны, до сих пор бывшие довольно односторонними, начали казаться более сбалансированными. Пока что гильдии всё ещё имели преимущество. Огромные финансовые преимущества, кажущаяся безграничной живая сила благодаря стабильности и процветанию Центрального Континента, а также более качественное снаряжение означали, что многие гильдии по-прежнему удерживали свои завоёванные территории.

Четыре храма поспешили воспроизвести создание священного императора на Северных Островах, Восточном Континенте и Западных Континентах соответственно. Им удалось создать ещё двух.

В Ордене Вальтриан велось множество дискуссий о последних событиях. Мои старшие Вальтхорны в основном понимали мою позицию: конфликты мира не имели значения.

Люди постоянно воевали. Не мне было вмешиваться, если только они не пересекали красные линии. По большей части войны оставались феодальными, где две армии встречались на каком-либо поле битвы. Мои Вальтхорны, насколько я мог судить, понимали, что эти империи со временем угаснут, и все они признавали прогресс, достигнутый в защите мира от демонов.

Но вопрос Когда Эон собирается что-то с этим сделать? звучал всё громче, и моим жрецам пришлось работать на износ, объясняя моё бездействие широкой публике и всё более недовольной знати.

Герои тоже не остались в стороне от войны.

Некоторые из них поддерживали небольшие королевства и гаремы. Пока что гильдии были достаточно умны, чтобы избегать нападений на них, поскольку это было бы самоубийством. Герой мог сравнять королевство с землёй за одну ночь.

Вместо этого гильдии обращались к героям за технологиями. Они предлагали платить им за геройские артефакты — супероружие для использования против другой стороны.

Мне пришлось вмешаться и остановить сделки, напомнив героям, что они не должны ввязываться.

Героям поначалу это не очень понравилось, ведь это означало, что они не получат больших денег, но они понимали, что геройские артефакты станут орудиями массовой бойни. Не для этого создавались геройские артефакты. Они предназначались как экстренные инструменты, а не супероружие для обычной войны. Даже защитные геройские артефакты означали, что защитники могли бы получить прочную базу для расширений и контратак. Так что единственно верным шагом было не продавать геройские артефакты.

Герои также испытывали огромное давление со стороны четырёх храмов, требующих, чтобы они поддержали защитников геройскими артефактами. Храмы утверждали, что их силы, их присутствие в мире — всё это благодаря богам, поэтому они должны поддержать священного императора в его крестовом походе.

И вновь, единственно возможным шагом было воздержаться.

К этому моменту становилось всё более очевидным, что если защитники одержат решительную победу, ответный удар и крестовый поход против Центрального Континента были почти неизбежны.

Опьянённые эйфорией победы, они попытались бы восстановить свою силу в качестве возмездия.

Я в частном порядке спросил у своих держателей доменов, что бы они предприняли, оказавшись в нынешней ситуации. Эдна вздохнула. — На самом деле, мне уже задавали этот вопрос в моём рыцарском ордене. Многие просто жаждут боя.

— Ненужный конфликт, — произнёс Люмуф. — Но эта война, похоже, способствовала появлению большего числа высокоуровневых личностей по обе стороны конфликта.

— Ужасно так говорить, когда люди гибнут, — выругалась Стелла. — Эон, ты должен это остановить. Войны — это плохо.

Стелла, как земная уроженка, естественно, не считала войны благом. Люди гибли, пусть даже смертей было не так уж и много. Это объяснялось традиционным характером этих феодальных войн.

Убийство граждан, производивших товары, работавших в шахтах и генерировавших ресурсы, необходимые завоевателям, не казалось разумной идеей. Слишком много смертей в определённой области, как правило, порождало энергию смерти, которая запускала появление нежити и призраков и создавала проклятые земли.

Это всё ещё не был мир бомб и ракет, даже если существовало некое эквивалентное оружие. Маги, даже если казалось, что они повсюду, были не настолько многочисленны, чтобы использовать свои способности без ограничений.

Алка пожала плечами. — Уместно напомнить всем, что наша цель — остановить демонов навсегда. Если это косвенно ведёт к этой цели, повышая уровень каждого, то, я считаю, это можно оставить как есть.

— Наверняка есть способы повышать уровень людей получше, чем войны! — возразила Стелла.

— В больших масштабах, без необходимости контролировать огромное учреждение? — ответила Алка. — Войны — лучший способ. Второй по эффективности — демонические вторжения в наши миры.

— Поддерживать институт такого размера было бы лучше, чем это, — сказала Стелла, а затем глубоко вздохнула. — Просто отвратительно, что само наличие уровней и магии означает, что условия никогда не будут равными, поэтому само понятие равенства откровенно смехотворно. Это всё равно что пытаться сказать, что рыба равна человеку.

— Именно. В определённом смысле это просто естественный порядок конфликта. В вашем мире, возможно, и существует концепция равенства, но она существует только среди людей. Может ли человек когда-либо быть равным пришельцу с намного превосходящими силой и интеллектом? Может ли человек быть равным дельфину или льву? Должно быть некое общее понимание для существования равенства, и до некоторой степени — узкий диапазон способностей. С такими огромными различиями в способностях совершенно нормально, что королевства ценят стоуровневого генерала намного больше, чем десятиуровневого солдата. Потому что они не равны.

— Значит, большие разрывы в силе создают феодальные общества, — выругалась Стелла. — Но, полагаю, ты права. Куриная ферма, даже насчитывающая миллионы особей, не может помешать человеку забить их. Высшее существо с куда большим интеллектом, чем наш, сочло бы наш разум не более чем разумом выращенной на ферме курицы и, таким образом, забило бы нас на мясо, если бы нашло нас вкусными.

— Таким образом, Эону не чуждо рассматривать своё решение как эквивалент того, как человек наблюдает за двумя большими армиями муравьёв, истребляющих друг друга. Останавливает ли человек дерущихся муравьёв?

— Но эти муравьи однажды могут вырасти до уровня Эона.

— И только тогда Эон будет относиться к ним как к равным себе.

Стелла почесала волосы, а Эдна вздохнула. — Мне это не очень нравится.

— Выбор имеет последствия, Стелла. Выбор гильдий и выбор королевств, — вмешался Люмуф. — Наша цель — ограничить сферу вовлечения, чтобы лимитировать ущерб. Пусть дети сами разбираются в песочнице.

Командир рыцарей кивнул в знак согласия. — Так и поступим.

Стелла, конечно же, вскоре отвлеклась на другие дела. Она и группа архимагов Пустоты теперь находились на Мире-Комете, надеясь выяснить, как манипулировать его траекторией через Море Пустоты.

Это была непростая задача. Подсказок определённо не было.

Мои попытки узнать что-либо и пообщаться с Волей Древодома не увенчались успехом. Она снова погрузилась в сон. Другие держатели доменов тоже не имели понятия.

Поэтому нам пришлось экспериментировать.

Маги Пустоты пытались вводить ману Пустоты в мир или в Море Пустоты. Они подозревали, что манипуляции Морем Пустоты, вероятно, и были способом, которым миры дрейфовали по нему, поэтому они попытались использовать техники, схожие с астральными туннелями, созданными демонами, и применять эти туннели как некое подобие вёсел.

Затем группа магов Пустоты, наблюдающая за Миром-Кометой, должна была следить за любыми отклонениями от ожидаемой траектории.

Ничего.

Они пробовали туннели другой формы или с большей силой.

Они не были уверены, что именно им нужно, даже зная конечную цель. Пока что им приходилось продолжать экспериментировать.

Было возможно, что мы не сможем управлять миром без Воли Мира, возможно, через систему. Если это так, нам потребуется создать нового держателя домена, который сможет слиться с Волей Мира, а затем отправить этот мир на самоубийственную миссию.

Это казалось гораздо более пугающей и ужасающей перспективой.

Однако маги Пустоты не сдавались.

49

ГОД 236

“— Ладно, наша цель — пробиться к горным хребтам, — объявила Эдна группе из восьми Вальтхорнов сотого уровня, и все восемь кивнули. — Мы будем здесь.

Лавамир теперь был нашей основной тренировочной площадкой, помимо подземелий. Для большинства Вальтхорнов высокого уровня жизнь включала в себя путешествия по мирам, посещение таких мест, как Бореальмир, где они брали месячные миссии по исследованию местности и попыткам собрать по крупицам историю этого мира, или тур на Лавамире, где им предстояло сражаться с огромными роями демонов, добираться до определённого места, основывать временную базу и защищаться от орд.

В составе небольшой команды.

Мы старались изо всех сил подталкивать их, пробовать более необычные и сложные испытания. Стоуровневые Вальтхорны также предлагали друг другу миссии и вызовы. В конце концов, каждому необходимо было иметь собственное мнение.

Двое из восьми Вальтхорнов сотого уровня были членами ордена рыцарей-Вальтхорнов Эдны. Это была неофициальная группа, и поскольку она не была официальной, они назвали себя, отчасти в шутку, Орденом Остроконечного Копья.

Рыцари обучались уметь мастерски владеть самым разным оружием, но турнирные копья и пики были любимым оружием этих рыцарей.

Это было практическое соображение. Когда демоны были такими гигантскими существами, имело больше смысла использовать копья, особенно метательные копья, заряженные магией и предназначенные для высвобождения огромных зарядов энергии.

Большая дистанция была просто более эффективна с крупными магическими существами и безопаснее.

— Ну как они? — Стелла села рядом с ней, отдыхая от собственного путешествия по мирам. Она переложила многие инициативы на архимагов, так как не могла реально заниматься столькими проектами одновременно. Другие архимаги даже взяли на себя руководящие роли, поскольку Стелла и ещё один архимаг пустоты сосредоточились на аспектах обучения новых магов пустоты.

Существовал пробел в образовании для магов пустоты, несмотря на все мои попытки скопировать и записать её опыт через мою академию снов.

Результаты обучения магов пустоты всегда были немного лучше, когда инструктором была Стелла, так как у неё был личный опыт от заратанов. Боль, которую она пережила во время многочисленных попыток развить ману пустоты, дала ей понимание, которого не было у молодых магов пустоты с более целенаправленными процессами обучения.

Заратаны не были воинами, и Лилис сказала мне, что любые попытки привлечь заратанов к военным действиям обречены на провал. Максимум, что они делали, это обучали.

Этот год также был первым годом с момента основания Бранчхолда, когда новобранец с Горного мира был принят в элитные Вальтхорны.

Прошло чуть меньше тридцати лет с того дня, когда один человек из Бранчхолда, человек- мечник по имени Фарсан, достиг сотого уровня.

Ничто не сравнится с шоком первого посещения миров демонов. Почувствовать присутствие небытия в мире, поглощённом гибелью.

Это позволяло легко представить, что станет с их домом, если демоны преуспеют.

Распространённый недостаток людей заключался в том, что многие с трудом представляли будущее, если не видели его сами. Можно было рассказывать им тысячи историй, но пока они не побывают там, не почувствуют это на своей коже, не увидят своими глазами, это будущее казалось им невероятно далёким.

Для моих Вальтхорнов, особенно для тех, кто впервые посещал миры демонов, это обычно было целое событие.

Реальность, версия будущего, если их дома падут перед демонами.

Это обычно вызывало инстинктивную реакцию у некоторых новичков, и у Фарсана с Горного мира — тоже. У некоторых, хотя это были люди сотого уровня, совершающие свою первую поездку, случался небольшой приступ паники.

Тех, кто был ниже сотого уровня, я в основном отправлял сражаться в подземельях Древодома или в нескольких подземельях в подземных районах Бранчхолда. Как только они пересекали сотый уровень, их отправляли в другие миры охотиться на демонических чемпионов.

Это означало, что некоторые из них посещали такие места, как Лавамир, Бореальмир или Улара.

Для Фарсана мы откладывали его знакомство с этими местами до сотого уровня. Вальтрианский Орден давно говорил о существовании этих миров, но, будучи первым из Бранчхолда, кто увидел это своими глазами, он вернулся мрачным, словно теперь на его плечах лежал некий груз.

— Я не могу быть единственным, кто знает, — сказал он Вальтхорнам, которые были родом из Древодома.

— Они знают.

— Нет, не знают. — Горномир посмотрел на опустошение Лавамира, ощущение пустоты и безжизненности. — Они совсем этого не знают.

Вальтхорны понимающе похлопали Горномира по плечу. — Как только увидишь, уже не сможешь притворяться, что всё в порядке.

Я должен был отдать должное Люмуфу и жрецам. Они были очень хороши в отборе фанатиков для вступления в мой военный культ.

Насколько я знал, частью этого были навыки. За десятилетия Люмуф и мои старшие жрецы получили такие навыки, как Глаз на Талант или Сканер Новобранцев. Вдобавок ко всему, у них был целый багаж знаний и широкое понимание.

Вероятно, в какой-то степени это было промывание мозгов, хотя мои жрецы утверждали бы, что представление набора фактов не является промыванием мозгов.

К этому моменту вопрос казался чисто теоретическим.