Древо Вечности (Автор) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 41)

— Интересно, мне разрешено выполнять квесты для получения особых анти-мечей.

— О?

— Если бы я выбрала демонов в качестве своего врага для квеста, я получила бы мечи для этой цели. Единственное условие, которое должно быть выполнено, — это наличие неких критериев зла, несправедливости или разрушения, и я могла бы выбрать их в качестве цели. Это означает, что если герой совершит зло, я смогу выполнять ряд квестов в рамках этой способности, которые предоставят мне некий анти-геройский меч.

— Это действительно слишком сильно.

— Да, — сказала Эдна. — Младшие рыцари, конечно, могут получить меньшие варианты, но это всё равно невероятный усилитель силы.

Это означало, что рыцари, при этом механизме, будут выполнять роль сдерживающего фактора, поскольку любой акт колоссального зла мог привести к созданию квестов против зла.

ГОД 225

Рун, Йоханн и Люмуф прибыли в Тримирье и обнаружили, что оно осталось таким же, как и прежде. По крайней мере, на первый взгляд. Их миссия была проста: просто проверить, что изменилось за годы с момента их последнего визита.

— Давненько мы втроем не путешествовали по делам, не связанным с королем демонов, — пожал плечами Йоханн.

— Обычно это Стелла и Люмуф, — тоже пожал плечами Рун. — И это все еще косвенно связано.

Три владельца доменов — это был явный перебор, но они все разделились и направились в свои стороны. И Рун, и Йоханн были следопытами, и в их арсенале навыков имелось широкое разнообразие способностей к маскировке, разведке и перемещению, что делало их идеальными для наблюдения за этими народами издалека. Проецируемое присутствие Люмуфа также помогало выполнять ту же роль.

— И когда мы наконец увидим твоего дракона? — спросил Рун.

— Это дракон, — вздохнул Йоханн. — И знаешь что? Драконы растут целую вечность. Сейчас это всего лишь яйцо.

— Ха! — рассмеялся Рун. — Нужно было начать с чего-то более обычного. Например, с заратана.

— Я почти уверен, что заратаны тоже взрослеют целую вечность.

— Зато с заратаном у тебя был бы собственный межзвездный транспорт.

— Это хороший довод. Стоило об этом подумать. — Йоханн осознал, что личный питомец-заратан, вероятно, был бы идеальным межпланетным средством передвижения. — Мне бы не понадобились Стелла или архимаги, чтобы отправлять меня куда-либо.

Рун лишь легонько ткнул его в плечо. — Но, полагаю, драконы просто обладают этой крутой легендарной аурой. В любом случае, нам стоит разделиться и начать поиски.

— Угу. Понял. — Тело Йоханна исчезло, слившись с фоном. Он отправился в путь, и Люмуф тоже активировал свою маскировку. Вскоре они по очереди проверили все три фракции Тримирья.

— Здесь все в норме, — сказал Рун через нашу общую способность к связи, наблюдая за огромным городом Песчаного народа. Они представляли собой смесь пустынных созданий и людей, управляемых людьми-скарабеями. Их воинами были скорпиониды, а прочий люд — все остальные. — Даже не похоже, чтобы демоны сюда заходили.

— Небольшие повреждения основного города и чуть больше на окраинах, в остальном все в норме. — Люмуф вернулся на окраины Кристальной Горы и обнаружил, что там все то же самое. Город выглядел гораздо более сильно укрепленным, чем прежде, с большими кристальными големами на стенах. Это было что-то новое. Казалось, были некоторые следы сражений, но в остальном все было в норме.

Демоны пришли на землю людей и лишь слегка их повредили.

— Лагеря кентавров выглядели сильно поврежденными, и их население, кажется, довольно сильно сократилось. Их основной город устоял, но я вижу шрамы тяжелых боев в этом месте. Большая часть их обширных степей теперь заполнена демонической скверной, и в центре есть большой кратер, который, похоже, является останками короля демонов.

Рун и Люмуф активировали свои свитки телепортации и оказались рядом с Йоханном в обширных, ныне оскверненных степях Кентавров.

— Они выжили, — сказал Рун. — Полагаю, этого будет достаточно.

— Потеряв как минимум треть своих пастбищ — Йоханн, естественно, был полон сочувствия.

— Мы им здесь не нужны, — сказал Рун. — В прошлый раз они прогнали Люмуфа. Они выжили. Если мы подойдем к ним сейчас, они отнесутся к нам с еще большим подозрением.

Люмуф кивнул. — Рун прав. Это не срочная проблема, хотя боль земли ощутима. Я, конечно, чувствовал ее. Даже со своим доменом я мог отгородиться, но она была там, словно кто-то кричал за окном. Зов деревьев, травы и самой земли о помощи, о сопротивлении захватчикам.

Осквернители.

Исправить разрушения.

Я уже делал это в Ветведомье. Я помогал героям очищать демоническую скверну, и там ее теперь почти не осталось. Здесь я почувствовал тот же призыв очистить ее.

— Мы должны уничтожить дэмолит, — сказал Йоханн. — Или переместить его в один из других миров. Паразитомир — хорошее место для начала, так как это чистый лист.

— А если они захотят его? — возразил Рун.

— Тогда они получат еще больше демонов.

— Это их выбор, не так ли? У действий есть последствия.

В конце концов, Люмуф вмешался. — Давай просто уйдем. Мы здесь, чтобы проверить их, а не действовать или вмешиваться от их имени. Мы вмешаемся только если король демонов будет действовать беспрепятственно.

Древодом, вероятно, будет в безопасности от демонов еще какое-то время, так как астральные пути исчезли. Это было известно моим магам Пустоты и моим владельцам доменов, но храмы, естественно, не знали об этом. У них не было средств для наблюдения за астральными путями, если только у них не было ангелов.

Лавамир теперь был нашим основным местом для фермерства, помимо нашего подземелья, в то время как я начал заселять Паразитомир мигрантами как из Древодома, так и из числа избранных из Ветведомья.

Даже Паразитомир менялся, и я попытался поговорить с его волей по поводу его названия. Он показал образы того, чем был когда-то. Джунгли и болота, насекомые и паразиты. Это был тропический мир, и поэтому я решил, что Паразитомир следует переименовать в Тропикомир.

Межзвездные мигранты немедленно были раздражены присутствием огромного количества естественно появляющихся комаров, и были возведены магические огненные барьеры, чтобы не подпускать насекомых. Мои целительные эффекты и аура означали, что мигранты никогда не болели от этого, но это было огромным раздражителем.

Тот факт, что ландшафт все еще менялся по мере возвращения силы ядра, также означал, что было довольно трудно построить что-либо постоянное, поскольку меняющийся ландшафт вызывал землетрясения, внезапные наводнения и лавины.

Никто не погиб, так как Вальторны и друиды вмешались, чтобы защитить их, но это было частью вызова по освоению этого нового мира.

Несмотря на это, мигранты в основном были полны надежд. Их привлекала масштабность земли, где когда-то ходили только мои Вальторны. Обширные леса, которые я создал, новые животные, которые появились, отличались от тех, что были дома.

Для этого путешествия требовался определенный тип личности, исследователь и искатель приключений в душе, не ради денег, а ради новизны. Чтобы построить цивилизацию там, где ее не было, навести порядок в естественном хаосе этого мира.

Делегация лордов также совершила сюда путешествие; они должны были стать его новыми правителями. Небольшая группа дружелюбных Канари также совершила путешествие, так же как Древолюды, Ящеролюды и Гноллы.

Болотистая природная местность была непривлекательна для кентавров или эльфов, поэтому они составляли меньшинство в первой партии поселенцев. Система не полностью оставила их выживать самостоятельно, и эти первопроходцы были вознаграждены улучшением, довольно мощным набором классов — Поселенцы-Первопроходцы, Строители-Первопроходцы или Ремесленники-Первопроходцы и тому подобными — которые помогли им приспособиться к жизни в их новом мире.

Их дети быстро росли, и под защитой моих деревьев я предвидел их быстрый рост. Здесь было очень мало ресурсных ограничений. При такой малочисленной популяции система создавала в разы больше животных и монстров, чем они могли когда-либо охотиться, и пройдет как минимум несколько десятилетий, прежде чем рост населения начнет сталкиваться с проблемами ресурсов.

Так же как и в Древодоме, я работал с новыми Лордами-Поселенцами, чтобы создать природные заповедники и охраняемые территории, где сохранялось естественное состояние этого нового мира, а мои искусственные разумы поддерживали их жуками-стражами и жуками-грузовиками.

При необходимости они могли получить определенные предметы первой необходимости из Древодома, но по мере возможности им приходилось обходиться тем, что было в наличии. Преодоление трудностей и использование имеющихся ресурсов было путем к получению уровней, так как это было этикой, лежащей в основе их классов серии первопроходец.

Мое дерево на Кометомире мчалось сквозь пустотное пространство на высоких скоростях, и иногда я видел, как в поле зрения попадали другие миры. Однако эти другие миры были слишком быстротечными и слишком трудно захватываемыми.

Я начал задаваться вопросом, сможем ли мы контролировать наше движение сквозь пустотное пространство; в конце концов, этот мир довольно сильно уменьшился в размерах, и Кометомир был словно послание в бутылке, плывущее по бескрайнему океану.

Кометомир каким-то образом умчался далеко от того места, где мы были, словно комета теперь в отдаленных областях.

На карте ядра короля демонов нас даже не было. Но это было трудно подтвердить; в конце концов, эта карта имела странную перспективу и проекцию моря пустоты.

Стелла и Алка работали над несколькими запасными планами на случай возможного возмездия от демонов. Одна из возможностей, из того, что мы видели у Маргмарских гномов, а также у драконов, была комета.

Это было обычным явлением в воспоминаниях этих двоих, и комета приводила к масштабным разрушениям. Наше смягчающее решение состояло из двух частей. Во-первых, Стелла и маги Пустоты подготовили набор порталов в качестве плана отступления. Команда исследователей-подрывников Алки готовилась к возможности взрыва кометы.

В отличие от людей, мы обладали способностью создавать порталы, поэтому достижение любой кометы или суперснаряда, направляющегося к нам, было небольшой проблемой. Нам просто нужна была ядерная бомба, достаточно большая, чтобы взорвать любую комету.

Существовала вероятность, как предположил Кен, основываясь на своих прошлых знаниях о тропах, что комета вполне может быть супер-королем демонов. Или, по крайней мере, более крупным фрагментом той массы демона. Я чувствовал, что эта вероятность маловероятна, потому что, если бы это было так, то решение богов о призыве героев, вероятно, не сработало бы.

Кроме того, если бы такое было возможно, Древодом превратился бы в демоническую пустошь, так что это было маловероятно. Контраргумент Кена заключался в том, что король демонов может просто отказаться от своей способности к осквернению и вместо этого создать короля демонов, ориентированного на бой, поскольку у каждого короля демонов было две роли: во-первых, победить героев, и во-вторых, обладать набором способностей, предназначенных для захвата ядра мира. Целенаправленный король демонов, призванный стереть целевой мир до чистого листа, мог бы доставить нам неприятности.

Опять же, маловероятно.

Лично у меня была третья идея. Демоны могут просто выждать нас. Если бы я поставил себя на место демона в качестве главного стратега и тактика демонов, и увидел мир, который доставляет мне проблемы, мой первый инстинкт мог бы быть не в том, чтобы бросать на него более сильные отряды, а просто подождать и посмотреть.

Это было потому, что я был бессмертным, в то время как эти населенные миры обычно были населены гуманоидами, а гуманоиды не жили очень долго. Если бы я просто оставил мир в покое, защитники состарились бы и умерли, и когда я отправлю короля демонов через сто или двести лет, те, кто противостоял мне, возможно, давно исчезли бы или погрязли в междоусобицах.

Подобная стратегия требовала некоторого знания природы и образа мыслей смертных, но демоны умели читать мысли, и они приобрели это знание, захватывая героев в прошлом.

Если это была выбранная демонами стратегия, она требовала вечной бдительности и тщательной подготовки в течение десятилетий и столетий, и это было очень трудно эффективно реализовать обществу смертных.

— Что ж, хорошо, что у нас есть бессмертный на нашей стороне, — рассмеялась Алка.

— Вы все бессмертны. Проблема в том, чтобы наши смертные друзья разделяли наши опасения. Если мы будем предупреждать их слишком много и слишком последовательно, но ничего на самом деле не произойдет, они через десятилетие или два подумают, что это просто нагнетание страха, а мы — просто надоедливые старые создания.

У меня не было проблем с долгожителями, потому что они знали. Для того, кто пережил катастрофы, случающиеся раз в сто лет, эти вещи были очень реальны, но для тех, кто не пережил, или вырос после этих катастроф, они просто не ощущали этого лично и относились бы к этому легкомысленно. Я смягчу это у моих Вальторнов с помощью моих академий снов и других подобных способностей и отправлю их в другие миры.

Я понимаю, что это противоречило мысли, которая у меня была ранее относительно Ветведомья. Что у разных обществ разные временные горизонты будущего. Некоторые культуры готовились. Некоторые культуры реагировали.

— Эон, твои опасения преувеличены. На самом деле нет причин вообще их предупреждать, — вмешалась Алка. — Что могли бы сделать королевства со своими уровнями и ресурсами? Ничего по-настоящему существенного. Ничего по сравнению с тем, к чему имеем доступ мы. Если уж на то пошло, обязанность готовиться ложится на нас, тех, у кого есть домены. Мы не ожидаем, что обычный человек с улицы будет знать, как вести корабль сквозь ураган, и точно так же мы не ожидаем, что деревенский староста будет знать, что делать против бога.

— Это из какой-то книги? — съязвила Стелла.

— Нет. Но наши глаза видят, наш разум предвидит, и мы поведем наших собратьев сквозь эти темные леса.

Стелла даже захлопала в ладоши. — Ты читал.

— Да, читал, — рассмеялась Алка.

Полагаю, это было правдой: эти общества мало что могли сделать против такой экзистенциальной угрозы.

Кравьек, мой Древолюд Эонический Лорд Роста, подошел ко мне с последним из древолюдов, сонастроенных с Пустотой. Самый младший теперь умел говорить и хорошо развивался. К этому времени у нас было около пятнадцати таких древолюдов, но наш процесс их размножения был медленным, потому что мы все тщательно проверяли.

Наши опасения относительно их слабого телосложения были преувеличены, поскольку вскоре стало ясно, что душа приспосабливалась к телу, а тело — к душе. Их источники души стали необычной смесью как пустотной, так и обычной маны, и их источники души имели двухслойную структуру: один слой — обычная мана, другой — пустотная.

Еще слишком юный, чтобы изучать магию, первый сонастроенный с Пустотой Древолюд был назван Каалой. Любопытный и неуверенный в своем месте в мире, мы много разговаривали, и дитя Пустоты очень напоминало мне когда-то юную Лозанну.

У них все еще была их наивная невинность, ясное, широко распахнутое удивление миром вокруг них. Они не знали, что значит быть запуганными; сам факт разговора со мной не вызывал у них страха.

Каждый раз, когда я смотрел на детей, которых тренировал и создавал, — и все это ради будущего ведения войны, — я чувствовал себя противоречиво.

Они были необходимы. Навыки, адаптации, которые они имели, все, по моему мнению, было необходимо.

Реальность не знает жестокости, и поскольку демоны были по всей мультивселенной, мой набор талантливых детей никогда не прекращался. Непрерывный процесс создания потока талантов для нашей войны, чтобы положить конец этому циклу, никогда не заканчивался.

Я надеялся, что однажды в будущем наступит мир, где дети смогут быть детьми и им не придется сражаться в войнах от моего имени.

Когда мы уничтожили и победили короля демонов, я на мгновение задумался, достиг ли я своих целей. Однажды я спросил своих владельцев доменов, было ли это все.

Что это было то место, где нам следовало остановиться, поскольку мы остановили цикл для Древодома.

Но все знали, что это не так.

Все, что мы сделали, это выиграли время и заставили их переосмыслить свою стратегию.

Они вернутся. Они все еще там.

Я смотрел на своих будущих молодых солдат по всему Древодому и Ветведомью и готовил их к войне, которую я не хотел бы никогда вести.

Но это должно произойти.

Однажды это закончится. Однажды мы одержим победу. Но до тех пор я буду продолжать наращивать наш военный потенциал.

ГОД 226

Я здесь. Я достигла мира Снека, — произнесла Стелла слова, которых они все так ждали.

— Правда? Серьёзно?! — Кен вскочил со стула, как только сообщение распространилось среди всех старших руководителей и групп, связанных с героями. Мы знали, что она приближается, но неопределённый характер Пустоты и её непредсказуемые паттерны затрудняли прогнозирование точного времени и даты.

Пустота была одновременно бушующим морем, сворачивающимся пространством и густым, тёмным, запутанным лесом.

Снек тут же спросил: — Что она видела?!

— Моё пустотное тело только что прибыло и я ничего не вижу. Пустотное тело — всего лишь зонд-портал Пустоты. Мне придётся открыть портал⁠ —

— Стой! — крикнул Снек, а Кен лишь покачал головой.

— Ну и что теперь? — сказал Кен. — Мы наконец-то достигли твоего мира, цели, которую ты всегда желал, а теперь ты говоришь стой?

— Я не готов!

— Ты духовный змей, готовый пожертвовать жизнью, чтобы как-то вернуть героев в свой мир, и теперь ты не готов? Ну же! — Снек испытывал целый спектр эмоций, которые я редко видел в духовном змее: замешательство, неуверенность, страх, надежда.

Вернуться спустя столько времени. Сколько же времени прошло?

Он не знал. Мы тоже.

— Врата открыты, — сказала Стелла, и вновь через них шагнул Люмуф. Нас встретили такие высокие горы и каньоны, что они казались нереальными. Мгновенно мы почувствовали присутствие демонов.

Мир драконов-демонов, тех самых, которых мы видели в более раннее время. Тех, с кем сражалась Лозанна. Они проносились над головой, так высоко над каньонами, что не могли нас видеть. — У них не очень хорошее зрение, — пошутил Люмуф, когда демоны, казалось, нас игнорировали.

Снек и Кен пробежали через город, поспешили к крепости Вальторнов и ворвались в комнату, где посреди воздуха парил портал.

Стелла кивнула в комнате. — Что ж, врата здесь. Люмуф уже по ту сторону.

Маленькая змеиная форма Снека казалась нервной, и я это почувствовал. — Безопасно ли это? — спросил Кен. Он на самом деле никогда не переходил в мир демонов.

— Да. Погода немного сухая, но пока ещё дышать можно. Демоны не сильно повлияли на воздух.

— Ну, это твой дом? — спросил Люмуф. Снек сидел у него на плече.

— Да. Да, это так! — сказал он. — Это то же самое солнце и луна! — Ландшафт изменился, и их мир стал ещё более гористым. Там были огромные утёсы, глубокие долины и горы, заполненные пещерами, все они были населены драконами-демонами.

Драконы-демоны летали над головой, и, по правде говоря, они были бледной имитацией настоящих драконов. Им не хватало той подавляющей силы, которую я ощущал в древних костях драконов, той энергии и магии, что могли выдерживать натиск времени.

— Где твоя семья? Или друзья? — спросил Люмуф, пока мы шли по долинам. Во всех долинах текли небольшие ручьи; трава и листва всё ещё росли по берегам. Казалось, что некоторые демоны не уничтожали свои миры напрочь, а лишь высасывали из ядра, словно какой-то планетарный паразит.

— Я не уверен, — ответил Снек. — Ландшафт сильно изменился, но мой народ живёт под землёй.

Странное сосуществование, о котором я задумался, и Люмуф почувствовал мир ногами. — Хорошая новость в том, что твой мир, похоже, почти не постарел.

В ядре всё ещё ощущалось сильное, пульсирующее присутствие, глубоко переплетённое с присутствием демонов. Король демонов в этом мире всё ещё рос, и пройдут годы, прежде чем он будет готов к вторжению. Стелла появилась прямо рядом с ними.

Первым делом она посмотрела вверх, и мы увидели растущий, но всё ещё слабый астральный путь, ведущий куда-то.

— Итак, как нам найти твой народ? У них есть какая-нибудь магия или метки?

— Нет. Мы всё спрятали. Но всё могло измениться.

Стелла закрыла глаза, и я почувствовал, как её энергия пульсирует наружу, подобно расходящейся волне. Люмуф активировал мой режим аватара, и мои магические лаборатории появились по краям ручья. Затем эти магические лаборатории активировали мою систему магических датчиков.

Сначала нам пришлось нейтрализовать магические энергии ядра и демонов, но как только это было сделано, у нас остался меньший пул возможных мест, около пятисот.

— Как думаешь, мы сможем спрятаться от драконов? — спросил Люмуф Стеллу, и она пожала плечами, будто это был глупый вопрос.

— А нам это вообще нужно?

— Верно. Они могут выглядеть как драконы, но им не хватает их силы. — Если Лозанна могла справиться с ними, то Люмуф и Стелла уж точно могли пронестись сквозь них.

— Вообще-то, сейчас самое подходящее время, чтобы привести следующее поколение Вальторнов в боевую готовность, — понял Люмуф.

— Вот это другое дело! — Стелла ухмыльнулась.

Стелла и Люмуф находились в центре группы из примерно двухсот пятидесяти Вальторнов, все уровня сто и выше.

— Это возможные места обитания народа Снека, основываясь на показаниях наших магических датчиков, и они называют себя Уларанцами.

Улара.

— После демонического вторжения их коммуникационная инфраструктура рухнула, так что в этом мире могут быть многочисленные выжившие Уларанцы, рассеянные по всему миру. Снек утверждает, что он родом из Уларанцев Севера, и есть Уларанцы Юга.

Вальторны разделились на группы по пять человек и рассредоточились. — Проще говоря, устройте зрелище, много шума, сокрушите демонов и посмотрите, выйдут ли Уларанцы и поговорят с нами.

Все кивнули.

Люмуф и Стелла просто следовали по их следу разрушений. Драконы-демоны сами по себе были сильны по сравнению с другими типами демонов, но их малочисленность была недостатком.

Вальторны прорывались сквозь полёты демонов; здесь Вальторны-следопыты-лучники имели огромное преимущество. Их пробивающие стрелы и стрелы с кристаллическими бомбами были очень эффективны против их тяжёлой чешуи.

Наша стратегия шума и ярости увенчалась успехом.

— Патриарх Люмуф, мы обнаружили нескольких туземцев, — доложил Адеран, монах-воин Вальторн-Древознатства, через нашу систему сообщений. — Один из них шпионил за нами, и мы выследили его до сети туннелей в близлежащих долинах.

Я почувствовал, как Снек испустил огромный вздох облегчения. Он опасался за своих сородичей-змеелюдей.

— Мы обнаружили нескольких Уларанцев.

Всего мы обнаружили три отдельные группы Уларанцев, пока мы рассредоточивались, и Стелла с Люмуфом телепортировали нас к ближайшей. Они жили в том, что казалось действительно сложной сетью глубоких туннелей и камер, и построили секретные ирригационные туннели и светособирающие сооружения, которые направляли свет в подземные фермы.

Снек нервничал, но он знал, как работают туннели. Туннели были маленькими и не предназначались для гуманоидов обычного размера.

Вместо этого Снек, в своей странной форме, подошёл к двери и что-то искал —

Там была металлическая пластина, не больше маленькой чайной чашки, и он ударил по ней пять раз. Он поднял её, и она завибрировала в воздухе.

И ждал.

Вскоре появился Уларанец, змей с двумя руками и без ног, который напоминал очень маленькую нагу. Все Уларанцы были небольшого размера, не больше маленького стола, но интересно было то, что у всех у них была большая, похожая на кобру голова.

В маленькой руке он держал кинжал.

— Кто это?

— Я Савабесаруларс, — представился Снек. — Я был когда-то одним из Ритуалистов Высокой Крови, предназначенных для поиска героев для Улары. Я вернулся и желаю поговорить с нынешним Уларанским Владыкой Логовищ.

Уларанец выглядел неуверенным. — Мне не знакомо это имя или ритуал, о котором ты говоришь. Прочь, тебе здесь не рады.

— Подожди. Мы действовали по приказу Уларанского Владыки Раджатедунгулара и Владыки Капакулара. Эти имена тебе знакомы?

— Они давно мертвы, и их логово давно разрушено.

— Сколько лет прошло? — спросил Снек.

— Я не знаю. Не входи, тебе здесь не рады.

— Им рады? — Снек указал на Люмуфа и Стеллу. — Они могут победить демонов этого мира и, возможно, даже привести нас в мир без демонов.

Ответа от Уларанца не последовало; вместо этого он просто зашипел.

— Всё пошло не по плану, — вздохнул Снек. — Давай попробуем другие логова, но это хороший знак, что мой народ всё-таки выжил.

Вторая попытка прошла намного лучше. — О. Ты один из древних ритуалистов, а это предводители существ над землёй?

— Да.

— Они не похожи на людей, которых боги раньше посылали. Они выглядят такими старыми. — Стелла нахмурилась.

— Времена изменились, — ответил Снек. — И они не герои.

— К сожалению, мы не можем впустить вас в наше логово. Мы можем встретиться снаружи.

— Демоны, они не приходят за вами?

— Большинство логовищ установили комфортный статус-кво с демонами. Мы оставляем их в покое, и они почти не беспокоят нас. Тех, кто заходит слишком далеко, съедают. Таков путь, — сказал Уларанец из второго логова.

— Вы поддерживаете связь с другими логовами?

— Нет.

Остальные мои Вальторны продолжали рассредоточиваться и разведывать новые места. Логовищ оказалось на удивление больше, чем мы ожидали, поскольку драконы-демоны действительно не любили спускаться в долины и предпочитали оставаться на вершинах и поверхности.

Это было необычное сосуществование, и у меня сложилось впечатление, что Уларанцы тоже не хотели раскачивать лодку.

Настроение Снека портилось, по мере того как мы встречали всё больше логовищ, почти все из которых отворачивались от нас.

— Я не понимаю. Я даже получил класс героя, и они, похоже, даже не убеждены.

— Слишком много времени прошло, — сказал Люмуф, — и они изменили своё мнение за этот период. Или, возможно, это просто форма стокгольмского синдрома. Не раскачивайте лодку.

По мере того как разочарование Снека в связи с логовищами росло, я решил сделать небольшой крюк.

— Люмуф, если появится чемпион драконов-демонов, дай мне знать. Я хочу поймать одного.

— А! — Люмуф кивнул, быстро передал сообщение командам, и вскоре я получил цель.

— Патриарх Люмуф, в этой локации находится чемпион драконов-демонов. Мы отступили. — Люмуф на высокой скорости устремился к месту и затем приземлился перед драконом-демоном. Эти чемпионы драконов-демонов были одними из сильнейших типов чемпионов-демонов, которых мы видели, лишь немногим слабее, чем комбинированные шагоходы-суперпушки демонов.

Люмуф прыгнул на чемпиона драконов-демонов. Тот метался и сопротивлялся, но мои лианы обернулись вокруг гигантского дракона-демона и наполнили его моей маной.

Это стало легко.

Мои лианы потянули дракона к земле и продолжали наполнять его маной.

Подавление природной маной превратило Чемпиона Демонических Дрейков в Гигантского Древесного Дрейка.

Гигантский Древесный Дрейк требует Душу Титана для работы на полную мощность.

Древесный Дрейк беспомощно тяжело ступал, неспособный особо двигаться, поэтому я попросил Стеллу отправить его обратно в Древесный Дом для дальнейшего изучения. Уничтожение драконов-демонов, или демонических дрейков, поскольку система не считала их настоящими драконами, было довольно забавным для моих Вальторнов.

Каждому подражатель-герою продавалась идея убийства драконов, так что это было исполнением этой мечты.

— Хорошо, что будем делать? — Люмуф собрал старших руководителей и Снека, пока остальные Вальторны развлекались, истребляя демонов. — Снек, очевидно, не слишком преуспевает со своим народом, хотя некоторые из них готовы хотя бы поговорить.

— Мои нижайшие и глубочайшие извинения, Патриарх Люмуф, — предложил Снек и выглядел крайне смущённым произошедшим. — Я не ожидал, что мой народ будет таким сложным. Но по крайней мере, теперь я знаю, что прошло около трёхсот сорока лет с тех пор, как я сбросил свою физическую форму и вошёл в Пустоту.

— В чём основная причина их сопротивления? У тебя же есть класс героя. Неужели они не должны приветствовать тебя как некоего спасителя? — Стелла тоже была весьма любопытна.

— Поколения выросли под гнётом этих драконов-демонов, и только очень старые помнят жизнь до них. Как бы странно это ни звучало, мои сородичи-Уларанцы адаптировались и приняли жизнь такой, какая она есть, и переняли некоторые замкнутые повадки. Мне понадобится время, чтобы решить их проблемы.

Люмуф сказал: — У нас есть время?

— Вполне, — сказала Стелла. — Звёздные пути слабы, а ядро этого мира всё ещё удерживает одного из зародышей королей демонов.

— Ну вот. У тебя есть время. Ты можешь предложить им шанс перебраться в наш мир. У нас будет для них безопасное место. Возможно, мир жуков.

Снек кивнул. — Боюсь, мои сородичи могут стать агрессивными, если я буду слишком наседать на них, но я попытаюсь это исправить.

— Вальторны будут размещены здесь, чтобы поддерживать тебя. Им пригодится этот опыт. Снек, у тебя есть три года, чтобы что-то изменить. Если через три года ничего не произойдёт, мы сворачиваемся. Мы можем оставить тебя здесь, если ты этого захочешь.

Маленькое змееподобное существо покачало головой и оглянулось на замкнутых Уларанцев, скрывающихся в своих логовах.

Поскольку исследователь пустоты Стеллы был зафиксирован на мире Снека, мы могли открывать порталы в этот мир по мере необходимости. А пока Стелла и Люмуф вернулись в Древесный Дом.

— Хорошо, что дальше? — сказала Стелла.

Люмуф пожал плечами. — Я беру перерыв. Собираюсь выпить чаю, плотно пообедать, а потом принять душ. Я весь в пыли.

— Ха!

Без демонических вторжений, которые регулярно пульсировали и структурировали наше время, хотя я и чувствовал, что они были немного слишком частыми, это помогало мне упорядочить своё время и стремиться к следующей цели. Теперь мне нужно было определить эту цель для себя. Мне нужно было подготовиться к тому, что в следующий раз придёт по астральным путям, особенно от этой аморфной субстанции.

Стелла и мои маги Пустоты регулярно проверяли звёзды, а сама Стелла проводила много времени, работая и тренируя своих ментальных помощников, чтобы они помогали ей с картой внутри ядра короля демонов.

Некоторые расстояния всё ещё были слишком велики, даже с вратами разломов, и то, как демоны создавали эти астральные пути, которые впоследствии усиливались комбинацией энергии Пустоты и маны ядра, всё ещё оставалось загадкой.

По крайней мере, мои другие Вальторны, похоже, росли.

ГОД 227

Временами ничего не происходило, и я, как правило, наслаждался такими периодами. Не то чтобы совсем ничего не случалось, но происходящие события были для меня в основном незначительными.

На Древодоме мои корни и лианы наконец пересекли все необходимые океаны, и мы достигли всех континентов. Теперь я мог шпионить за каждым в этом мире.

Но шпионить было не за чем.

Храмы не хранили секретов общения с древними богами, или, если и хранили, то эти секреты были утрачены со временем. Королевства погрязли в бесконечных политических интригах и борьбе за власть, ту ничтожную власть, что у них была. Что до простолюдинов, то, честно говоря, шпионаж за ними давал немного.

И снова всё сводилось к двум моим основным целям. Первой главной целью расширения был сбор маны и ресурсов, что не требовало моего прямого контроля над землёй. Мои дочерние деревья могли так хорошо прятаться и маскироваться, что большинство людей их не замечали, и они, соединённые с остальными деревьями, генерировали ману.

Вторая цель — таланты. Были веские доводы в пользу расширения моих городов на другие континенты, чтобы иметь более широкий резерв для сбора талантов. Было также верно, как справедливо отметил Раф, что моё нежелание контролировать эти другие земли означало их беззаконие, и многие из этих молодых, потенциально талантливых детей могли погибнуть раньше времени.

В этом аспекте мои шпионские сети на других континентах служили мне охотниками за талантами.

Талант — это эфемерное качество. Он проявлялся у одних и не проявлялся у других. Я знал это на протяжении десятилетий, почти вековой программы обучения. Некоторые люди расцветали рано, некоторые — поздно, а некоторые не расцветали вовсе.

Одни процветали в структурированной, безопасной среде Центрального Континента; другие — в беззаконии окраин королевств. Я пытался воссоздать подобный хаос, ослабив контроль над королевствами Центрального Континента. Я позволил им сражаться друг с другом.

Хаос. Конфликт. Всё это естественно. Порядок был удушающим, и что ещё хуже, разочарование, порождённое порядком, в конечном итоге приводило к тому, что население восставало против силы, установившей этот порядок. Каждые несколько лет моим Вальтхорнам приходилось вмешиваться и подавлять небольшие, но реальные восстания, отдельные очаги недовольства, которые почему-то обращались против нас.

Большинство из них мы перехватывали до того, как они превращались в крупные восстания. Мои умы следили за их общим настроением и старались гарантировать, что их недовольство направлено друг на друга, а не на нас. Иногда мои мастера шпионажа ускоряли крах определённых некомпетентных королевств, просто чтобы убедиться, что разочарование сосредоточено на них, а не на нас. Мы вмешивались, когда они что-то предпринимали.

Это был очень, очень скользкий путь.

Люмуф сказал Рафу, что мы — хранители. Это и было моей целью. Но на практике у этого идеала тоже были свои изъяны.

Если лев собирался охотиться на последнюю выжившую газель, разве мы не вмешались бы? Конечно, да, потому что в интересах разнообразия я должен был сохранить эти редкие виды. Однако естественный путь заключался в том, чтобы позволить им погибнуть. Сильнейший выживает; такова природа.

Когда мы были хранителями, а когда — смотрителями зоопарка и защитниками природы?

Разнообразие природы зависело от того, найдёт ли каждый вид свою нишу. Вид, который не находил своей ниши, погибал.

Так ли мы поступали? Так ли я хотел поступать?

Города Древодома разрослись, огромная концентрация нашей силы означала, что ресурсы, инфраструктура и объекты превратили Шесть Портов, Фрешку и многие напрямую управляемые города Вальтхорнов в огромные, раскинувшиеся города-чудовища.

Десятилетия мира привели к огромному скоплению людей в этих крупных центрах экономической активности. Это также облегчило поиск талантов, потому что в большом скоплении людей всегда найдётся талант.

Нравилось это или нет, но невероятное процветание Центрального Континента было результатом десятилетий порядка. По меркам моего искусственного разума, население Центрального Континента увеличилось в десять раз за последнее столетие, и всё это благодаря значительно большей доступности пищи и значительно более низкой смертности.

Возрождение популяций ящеролюдов, кентавров и древолюдов также было большим фактором, и всё это стало возможным благодаря нашему присутствию, созданию порядка и защите тех, кого я считал достойными защиты.

Но это было несправедливо. Узел искажал наши врождённые предубеждения.

Если ящеролюды или древолюды были низшими, то по порядку вещей они должны были быть истреблены. Таким образом, хотя мы и заявляли, что являемся хранителями, мы были не очень хорошими хранителями. Мы вмешивались.

Мы вносили изменения. Мы возвысили некоторых ящеролюдов и древолюдов за пределы их естественного состояния и сделали их хранителями. Но сам факт того, что мы сделали это возможным, информировал других о высотах, которых они могли достичь.

Мы защищали некоторых и поощряли более быстрый рост определённых популяций.

Честно говоря, мы были лицемерами.

Мы применяли порядок и намеренно создавали хаос. Мы навязывали свои правила. Наши правила были составлены со значительным предубеждением в пользу выбора, в пользу самоопределения.

Это было лицемерно, потому что если бы мы действительно хотели быть хранителями, природа Древодома должна была бы быть состоянием анархии. Королевства должны были бы иметь возможность сражаться друг с другом до смерти, если бы захотели.

Но мы не позволяли им этого ради спасения невинных и защиты континента от последствий.

Философская разница между мной и Рафом на самом деле заключалась лишь в спектре нашего вмешательства. Мы выступали за лёгкое прикосновение, однако иногда вмешивались, порой сильно, и таким образом страдали от последствий.

Рафу же, в силу самой природы его философии, пришлось бы постоянно вмешиваться. Для меня это была неприемлемая позиция. Мне это не нравилось.

Изначально моя система критериев для вмешательства, как правило, учитывала наличие события вымирания (например, пример с последней газелью), крупномасштабных ненужных смертей, уникального или особого ресурса, или если вмешательство могло значительно изменить направление мира к лучшему.

Мне пришло в голову, что эта система была настолько широко структурирована, что фактически оказалась бесполезной. Что такое значительное? Если придерживаться теории хаоса, что малые события имеют большие последствия, то всё соответственно значимо, и, следовательно, как и Раф, я должен всегда вмешиваться.

Это не то, где я хотел бы оказаться.

Я хотел положить конец циклу, и в эти дни любое вмешательство фильтровалось через вопрос, могло ли оно продвинуть нас дальше по этому пути.

Опять же, всё ещё очень расплывчато и не совсем полезно. Как узнать, что человек однажды может стать будущим спасителем мира?

Это по-прежнему ставило меня в тупик, и поэтому пока я действовал по наитию. Что в основном означало мои корни.

Удалось запустить кристальные компьютеры? — Кей с большим интересом рассматривал мерцающие кристаллы.

Они работают, но вся эта вычислительная мощь не очень-то полезна, — раздражённо ответила Алка. — Теперь у нас был эквивалент компьютерных чипов, и Алка буквально была ходячей фабрикой по их производству. Проблема заключалась в том, чтобы заставить эту вычислительную мощь делать что-то полезное. Какой толк от величайшего суперкомпьютера в мире, если нет ничего, что требовало бы такой вычислительной мощности?

Создание языка и операционной системы для суперкомпьютера само по себе было сложной задачей, хотя они и не начинали совсем с нуля.

Было довольно легко адаптировать руны и рунические письмена для суперкомпьютеров, и это было их первым инстинктом. Существовал язык, изначально присущий кристаллам: руны.

Однако вскоре стало ясно, что руны не подходят. Герои-люди, конечно, имели свои идеи благодаря своему земному происхождению, но Алка не была убеждена. Кристаллы обладали способностью понимать определённые запросы или утверждения, не проходя через серию вопросов да-нет.

Если кристаллы могли изначально поддерживать и обрабатывать утверждения напрямую, первой идеей Алки было то, что они по сути являются искусственными разумами, но в кристаллической форме. Поэтому мы объединили их с моим комплектом живой деревянной брони, чтобы усилить наших Вальтхорнов в бою.

Это было фактически первым полезным применением, поскольку суперкомпьютеры-кристаллы могли служить домом для искусственных разумов. Затем мы объединили искусственные разумы, суперкомпьютеры-кристаллы и ядро короля демонов. Стелла назвала это Камерой Пустоты, и это была наша первая полномасштабная попытка поддержать Стеллу в её стремлении заглянуть глубже и дальше в карту демона.

Это сработало лучше, чем ожидалось. У неё не было носового кровотечения или боли в глазах, и она могла начать манипулировать картой и преобразовывать её во что-то полезное.

Координаты. Направления.

Стелле нужна была Камера Пустоты, потому что ядро короля демонов не было предназначено для обычного разума. Камера помогала интерпретировать и преобразовывать сигналы, знаки и входные данные во что-то более пригодное для использования и позволяла ей всё это воспринимать.

Мне нужно немного демонической маны, — сказала Стелла после нескольких дней экспериментов с ядром короля демонов. — Некоторые сегменты заблокированы ключом из демонической маны, определённые вырезанные пути внутри ядра нужно запитать демонической энергией.

Понял.

Небольшая армия магов пустоты наблюдала, как рядом появилось дерево-демонический гибрид, и тонкая струйка демонической энергии проникла в ядро короля демонов.

Оно странно загудело, и Стелла направила демоническую энергию по пути.

Она замерла, почувствовав присутствие необычной смеси божественной энергии, которая просачивалась, а затем трансформировалась, распадаясь во что-то иное.

Эон, я не уверена, правильно ли я это читаю, но по тому, что я вижу в тюрьме есть что-то мёртвое. Оно источает божественную энергию, похожую на ту, что была у древнего обломка, но очень слабо, и я думаю — я думаю, оно превращается в какую-то демоническую энергию.

Бог ?

Да. Этот сгусток похож на тюрьму или своего рода устройство для извлечения, и каждый король демонов — это часть того павшего существа, которое, возможно, является богом, что был повреждён.

Мы действительно собираемся сразиться с богом, — я выругался. — Это будет куда традиционнее, чем я ожидал. Вот те на.

Там ещё Чёрт, — выругалась Стелла. — Герои. Души захваченных героев в этой тюрьме. Эта штука содержит и героев, и мёртвое божественное существо. Король демонов по сути представляет собой слияние трёх частей: тела планет, воли и духа этого павшего бога, и крови и энергии демонов. Этот сгусток содержит волю, а кровь передаётся с каждым королём демонов.

Понятно.

Итак. Когда вы повреждаете тело антимагического короля демонов, это нарушает „кровь и энергию“ демона, а также тело мира, поэтому оно не так хорошо работало при приземлении.

Стелла замолчала.

Но это не помогает. Это не говорит нам, как до него добраться. Расстояние между нами и сгустком огромно. Мне нужно набрать как минимум сто уровней, чтобы получить достаточно маны пустоты, чтобы приблизиться.

Можем ли мы телепортироваться туда?

Камера Пустоты загудела, когда я почувствовал, как ядро короля демонов загорелось. — Да. Нам придётся захватить по пути как минимум сорок миров. Но вот в чём дело. Чем ближе мы будем к сгустку, тем больше королей демонов они смогут на нас бросить.

Подожди. Почему?

Технически у них нет ограничения на количество королей демонов, которых они могут направить на один мир. Это просто их настройка по умолчанию — нацеливаться на один мир за раз, чтобы максимизировать рост. Это Это передаёт команду.

Стелла уже начала читать команду.

Её, по сути, можно резюмировать как матрицу между ближайшим миром, максимальной концентрацией демолита и специальным весом, который обычно равен нулю. Так что она в основном пытается вторгнуться в мир с наибольшим взвешенным баллом, ближайший мир на их звёздной карте. Она также получает импульс от других миров демонов каждые неизвестное количество лет, что помогает обновлять эту звёздную карту. Если мир уже был целью другого короля демонов, применяется отрицательный модификатор.

Подожди. Ты можешь повлиять на этот импульс?

Я сделаю это, но нам придётся какое-то время работать в режиме прослушивания, чтобы понять, что это за импульс. Если я узнаю, что передаётся, я попытаюсь изменить и имитировать его. Мне понадобится твоя помощь, чтобы построить своего рода пункт прослушивания на Лавамире и других демонических мирах.

И ты знаешь, что мы ищем?

Да, — Стелла ухмыльнулась. — Я только что поняла, что именно нам нужно искать.

Стелла и её маги пустоты вскоре провели месяцы, создавая сотни маленьких демолитовых самоцветов, заполненных особой надписью, предназначенной для имитации точной энергопринимающей формации внутри ядра короля демонов.

Эти устройства затем были разбросаны по всем мирам, особенно в таких местах, как Лавамир и Мир Снека. Они будут функционировать как записывающие устройства, чтобы видеть, что передаётся и сообщается демоницами-матерями, королями демонов и сгустком.

Теперь мы будем ждать.

Мы не беспокоили Рафа и остальных из Ангельского Мира, да и нам не было интереса продолжать с ними взаимодействовать. У нас были другие дела, на которых нужно было сосредоточиться.

Нам нужно было обучать новых владельцев владений, и чем больше мои владельцы владений играли роль в битве, тем труднее было остальным набирать уровни. Это был просто факт, что доступный вклад был ограничен.

Это было своего рода неписаным правилом.

Чем легче битва, тем меньше их роль, тем меньше опыта они получали.

На Трёхмирье пришло время нам установить контакт с Народом Песков и кентаврами, несмотря на предыдущие сомнения хрустального короля.

Для этой цели у нас были свои кентавры на Центральном Континенте, и мы обучили группу из них действовать как шпионы.

Люмуф играл более наблюдательную роль.

Ведущий кентавр-мастер шпионажа, Евдокс, инициировал контакт после месяцев наблюдения. Урок из Ангельского Мира, или Адвокатского Мира, заключался в том, что мы явно не могли предполагать добросовестности в нашем контакте, и, как инопланетяне, имеющие дело с другими инопланетянами, мы должны сначала понять, с кем имеем дело, прежде чем пытаться установить любой контакт.

Нам также нужно было проникнуть к нашим целям и узнать о них больше, прежде чем вступать в любое надлежащее взаимодействие с властями. Мне также нужно было действовать более скрытно, в отличие от довольно громкой кампании покупок Люмуфа в Хрустальной Горе.

Оглядываясь назад, это был здравый смысл.

Но, очевидно, мне его не хватало, поскольку я страдал от этого на протяжении многих лет. Что-то в деревьях не хватает здравого смысла.

Кентавры Трёхмирья имели общинную иерархию, организованную вокруг их обширных особых земель. Особая реликвия контролировала их Великую Исчезающую Страну, которая веками защищала их вид. Те, кто получал контроль над реликвией, в конечном итоге становились совместными лидерами их земель.

Но что произошло?

Арджан, один из моих давно служащих кентавров, вскоре смог выведать историю у нескольких местных кентавров.

Местные жители Трёхмирья, как и Ангельского Мира, не предполагали присутствия инопланетных кентавров или кентавров вне их непосредственного контроля.

Великие патриарх и матриарх не могли полностью контролировать реликвии Гаяара! Можете в это поверить? — местный вождь кентавров выругался, потягивая крепкий алкоголь. — За сотни лет нашей истории реликвия никогда нас не подводила. Это их некомпетентность!

Повествование Шептунов утверждает, что реликвия потеряла силу, что наши предки злоупотребляли ею! Даже с энергиями героя-кентавра реликвия неполна! — другой вождь кентавров с окраин быстро поделился слухами. Кентавры были на удивление очень, очень сплетничающими, хотя мы в конечном итоге осознали, что там было довольно много собачьей чуши.

Арджан и Евдокс, оба игравшие роль странствующих кентавров из далёкой деревни, кивнули. — Я слышал, что в бескрайних степях царит демоническая скверна.

Шпионская группа состояла из шести кентавров, все с Древодома, и они бесшовно влились в кентавров окраин.

Да! — вождь кентавров выглядел расстроенным. — Такого никогда не случалось в нашей истории! Великие патриарх и матриарх должны оставить свои посты за свою неудачу!

Арджан подтолкнул: — Разве это что-то оскорбительное сказать?

Эх. Если это оскорбительно, патриарх не сможет удержаться на своём месте, — ответили деревенские жители, наполовину опьяневшие от какого-то сброженного молочного алкоголя.

Скоро настанет великое голосование, — сказал вождь кентавров. — И патриарху предстоит защищать свою позицию.

А ты бросишь ему вызов? — спросил Арджан.

Нет. Но я слышал о тех, кто это сделает. Местные вожди назвали имена как минимум шести тех, кто выставил свою кандидатуру. Всё это звучало чуждо.

Вернувшись домой, мы обсудили то, что обнаружили.

Есть земли, не принадлежащие ни одной фракции, — сказал Рун. Эти земли располагались на крайнем юге, у границ пустынь Народа Песков, и у границ земель, удерживаемых людьми и хрустальным королём.

Единственная причина, по которой они никому не принадлежали, заключалась в их непродуктивности. Это были разбросанные слишком холодные, бесплодные пустыни и немного необитаемых каньонов. Еды не было, и погода была слишком уж холодной.

Животных тоже не было, и место отличалось отвратительной погодой.

Мы могли бы взять это, хотя бы для того, чтобы заявить о территории, — Люмуф обследовал эти земли ранее, и они ему не понравились. В идеале лучше всего было бы найти место с магической лей-линией. Но учитывая мою способность распространять деревья где угодно, это на самом деле не имело значения.

Или мы могли бы прийти по приглашению других фракций.

Или просто посадить наши деревья и распространяться невидимо? — возразил Рун. — С маскировкой Эона, насколько трудно спрятаться?

Было странно даже задумываться, имеет ли дерево право сажать себя и расти, где ему вздумается. Само по себе право на землю было большим преимуществом, поскольку это означало, что никто не мог отнять её у нас, но в действительности они не могли обеспечить соблюдение этого требования.

На самом деле, как только моё семя будет посажено на этом мире, я буду распространять свои деревья повсюду, не обращая внимания ни на какие юридические правила. Я не заботился о юридических правилах на Древодоме. Почему я должен заботиться здесь?

Может быть, мне не стоит так уж сильно об этом беспокоиться и просто найти кого-то подальше от трёх фракций, чтобы избежать конфликта и всё равно распространить свои деревья.

Но по крайней мере у одной из них было владение, что означало, что они могли бы почувствовать моё присутствие.

Это был риск. Стоило ли оно того?

По моему мнению, да. Но я сделаю это после контакта с двумя другими фракциями. Должна быть одна фракция, которая будет готова или хотя бы немного более сговорчива, чем остальные.

Арджан и Евдокс прибыли на одно из крупнейших собраний кентавров, в их самый большой город, Копытную Залу. Им как-то удалось убедить нескольких кентавров-торговцев взять их с собой, и группа из шести кентавров-шпионов зарекомендовала себя как телохранители торговцев.

Кентавры совершали набеги друг на друга, и набеги были довольно обычным делом в их обществе. В результате они выработали определённые нормы, чтобы предотвратить гибель людей. Лидеры кентавров-налетчиков часто сражались с главой телохранителей или местной милиции, и если телохранитель или милиция проигрывали, они сдавали свои товары, но обычно никто не погибал. Если они выигрывали, налётчики уходили.

Города и поселения даже имели свои собственные отряды налётчиков, которые поступали так же с другими городами. Жестокость, как правило, не одобрялась, несмотря на то чистое мачизм, который кентаврам-военачальникам приходилось демонстрировать в бою.

Арджан был сто тридцать шестого уровня Копейщик-Святой, и поэтому в бою не было никакой конкуренции. Поэтому обычно Евдокс брал на себя роль главы, так как Евдокс был восемьдесят седьмого уровня Мастер шпионажа и около пятидесятого уровня Закаленный воин. Ему было легко подделать свою силу мастера шпионажа.

Когда они въехали через ворота Копытной Залы, они сразу же заметили странные отметины на земле, и Люмуф, скрытый и замаскированный в повозке, сразу же увидел линии магии.

Весь город был переполнен магией, не похожей на магию шаманов или ящеролюдов. Это была смесь рунической силы и народной магии кентавров.

Народная магия была более мягкой смесью энергии души и их собственной энергии. Подобно тому, как шаманы и знахари могли использовать ограниченный набор магии, связанной с душой, как и ритуалы жрецов могли касаться души. Народные маги и спиритуалисты кентавров развивались на схожих концепциях.

Кентавры-стражники пропустили их после проверки документов. Подделать их было довольно легко, но им это не понадобилось. Вожди кентавров из приграничных деревень были более чем счастливы выдать им новые бумаги.

Стражники инстинктивно отступили от Арджана; он был самым сильным из присутствующих кентавров, и его присутствие всё ещё ощущалось системой, даже если он изо всех сил пытался скрыть это.

Испытания скоро начнутся, — Евдокс быстро удалился, чтобы узнать, что будет дальше.

Испытания? — спросил Арджан.

Претенденты вызывают патриарха на поединок за титул? — объяснил Евдокс.

Стоит ли нам? — Арджан одолел бы патриарха, если бы это был прямой бой.

Мы никого не знаем. Лучше нам залечь на дно и создать свою сеть. Я дал им десятилетие или два, чтобы создать реалистичную фракцию среди кентавров с целью лоббирования кентавров для установления дружественных отношений. С нашей силой это было не невозможно.

Мы были эквивалентом внеземной силы, финансирующей и влияющей на фракцию, вмешивающейся в политику кентавров. Когда я так выразился, то, что я планировал сделать, действительно прозвучало отвратительно.

Мне нужна была мана, потому что я не знал, что принесёт будущее. Если бы я мог получить её на выгодных условиях, что в основном означало бы невмешательство, этого было бы достаточно.

Эх.

Интересно, почему меня это волнует.

Мне следовало бы просто посадить свой клон дерева и покончить с этим. Плевать на то, что скажут эти люди. Рун явно согласился с таким подходом.

Но легитимность сгладила бы множество проблем. Чёрт. Мне только что напомнили, что я ненавижу политику.

В краткосрочной перспективе так было бы проще. Но это лишь посеет семена конфликта в долгосрочной перспективе. Если кого-либо из этих владельцев владений или держателей реликвий можно будет склонить на нашу сторону, это сэкономит нам много кровопролития в будущем.

Мы стремились к сердцу демона, и лучше бы нам иметь надёжную основу. Было бы неприятно сталкиваться с нападками недружелюбных аборигенов у наших корней.

ГОД 227 (УЛАРА)

Путь нашего народа изменился, Савабесарулары, — ответил уларан, когда они встретились в тихой пещере в каньонах Улары. Змеиный Мир, или Улара, как называл его Снек, в конце концов открылся его присутствию. Снек хотел встретиться на открытом месте, чтобы показать, что Вальторны могут обеспечить им безопасность.

— Зачем? Мы можем всё это отменить. У меня есть класс героя. Всё, что нам нужно, это чтобы юное дитя, ещё не получившее свой класс, приняло его.

— Столетия жизни в тени демонов, — ответил глава логова уларанцев. — Мы уже не та раса, которой были когда-то. Мы смирились со своей судьбой.

— Судьба? Где был мой народ, гордый и готовый противостоять демонам? Мои сородичи уларанцы, готовые пожертвовать собой и участвовать в душевных искусствах? Чтобы отправить меня и многих других, подобных мне, за помощью? — Снек был в ярости. — Мы прятались, потому что тогда не могли сражаться, но теперь есть армия, достаточно сильная, чтобы одолеть почти каждого демона над нами, и герои, чтобы вернуть наш мир.

— Столетия, Савабесарулары. — Глава логова был задумчив. — Ваша армия будет здесь вечно? Сможем ли мы сопротивляться демонам вечно?

— Если другие миры смогли это, почему мы не сможем? Мы тоже долго им сопротивлялись.

— У нас были герои.

— У меня здесь есть класс героя.

— И что с того? Один-единственный герой. Когда этот герой уйдёт, мы снова будем обречены. Возможно, мы столкнёмся с таким видом демонов, который не позволит нам выжить в пещерах и каньонах.

Это был разговор, который он вёл со многими другими. Снек не мог в это поверить. — Я боялся, что мой народ мёртв. Я пришёл и обнаружил, что мой народ жив, но мёртв душой.

Он отказывался верить, что молодые были такими.

— Если вы отказываетесь, то хотя бы позвольте мне поговорить с молодыми уларанцами. Наверняка кто-то захочет жить в мире, не находящемся в тени демонов, где мы сможем с гордостью выйти на свет.

Глава логова уларанцев вздохнул, а затем кивнул. — Очень хорошо, я видел достаточно, чтобы доверить вам наших молодых.

Савабесарулары с облегчением улыбнулся. — По крайней мере, кое-какая мудрость осталась у других.

После своего пребывания на Уларе, Снек в конце концов поставил перед собой две цели: собрать как можно больше молодых уларанцев и отправить их в Тропический Мир, а также восстановить доступ к чистой магии крови и различным ритуалам.

— Лорд Савабесарулары, правда ли, что вы побывали в другом мире? — Молодые уларанцы были крайне любопытны, и Снек кивнул. — Что вы смогли победить демонов?

Снек, потерявший свою физическую форму уларанского тела, кивнул молодым уларанцам. Сейчас уларанцы потеряли веру в себя, считая, что они, эти маленькие, змееподобные существа, не способны сражаться с демонами. — Да. Я не смог, но эти люди смогли.

Снек указал на Вальторнов. Почти все обычные Вальторны были высокими, здоровыми и сильными, как элитные солдаты моей армии. Уларанцы были вдвое ниже их ростом, и они находили нас устрашающими. С годами мысль о том, что уларанцы не смогут победить демонов — тем более гигантских, драконоподобных демонов, — впечаталась в их психику.

Если бы Снек хотел вернуть мир, мы могли бы сделать это с нашими Вальторнами. Но это не восстановило бы уверенность уларанцев и не разрушило бы веру в то, что их народу суждено существовать в тени этих демонов.

Змеиный дух попросил моей помощи в обучении молодых уларанцев, чтобы они могли показать своим сородичам, что обладают силой сражаться с демонами, даже с чемпионами.

Я поговорил со своим советом и решил, что это того стоит, даже если существует риск создания ещё одного Раф-подобного события с учетом знаний уларанцев о чистой магии крови и существования мультивселенной.

Это был долгий, трудный путь. Но у них было время.

— Судя по тому, как движется этот мир, он вряд ли погибнет в ближайшие сто лет. — Снек говорил с моими магами, и маги провели широкий спектр сбора данных и магических исследований. Их мир всё ещё обладал довольно надёжным ядром, и хотя мы нашли ямы к матери демонов, время для нашего входа ещё не настало.

В идеале Снек хотел бы, чтобы его собственный народ был тем, кто освободит его мир, чтобы герой был из уларанцев, но он ещё не был готов даровать класс героя, хранящийся в его душе, юному ребёнку.

Фактически, он вскоре доверился мне, сказав, что ему потребуется моя помощь для оценки пригодности молодых детей.

Я лично задавался вопросом, будет ли такой класс героя, отобранный у Кена, а затем дарованный другому, по-прежнему обладать теми же ментальными принуждениями и контролем. Мой вопрос заключался в том, было ли это ментальное принуждение частью класса героя или же оно возникало вместе с применением класса героя?

В любом случае, новый уларанский герой стал бы увлекательным предметом для изучения.

В рамках бесед, призванных убедить молодых уларанцев и вдохновить их на свершения, Снек рассказывал им истории о Вальторнах и наших завоеваниях среди звёзд. Это было весьма эффективно, и в конце концов несколько старших уларанцев согласились присоединиться к небольшой исследовательской группе из пятисот молодых уларанцев для обучения в академии Вальторнов боевым искусствам и наступательной магии.

Эти молодые уларанцы были перенесены через разломы, созданные архимагами Пустоты, в Древодом. Их впечатления были куда более яркими, чем у ящеролюдей с Горного Мира.

Это было ожидаемо, поскольку эти молодые уларанцы выросли в относительной скромности своих логовах в пещерах и не видели жизни на открытом воздухе или огромных разросшихся городов. Их логова, некоторые из которых были для них довольно роскошными, все были построены в их подземном лабиринте, и поэтому вид большого города на открытом месте был совершенно чуждым.

Я думаю, у них была бы похожая реакция, если бы они увидели и города Горного Мира. Тем не менее, это зрелище помогло убедить молодых уларанцев и их наставников начать программу обучения для создания следующего поколения уларанских воинов.

Уларанцы были очень забавлялись, увидев ящеролюдей. Уларанцы, в отличие от ящеролюдей, были яйцекладущими и не имели практики общих или частных нерестилищ. Уларанцы обычно хранили свои яйца в своих логовах, и Снек объяснил, что в додемонские времена их логова были, по сути, обычными зданиями.

Их нынешняя практика создания туннельных лабиринтов, которая стала намного обширнее со времён Снека, была эволюцией их адаптации. Уларанцы развили и обучили хороших туннелеров и отказались от некоторых классов и ролей, которые им больше не требовались под землёй.

Иными словами, нынешние уларанцы, несмотря на свою кротость, были идеальными выживальщиками на случай конца света, потому что могли создавать полностью самодостаточные среды обитания целиком под землёй.

Стиль боя уларанцев должен был использовать их естественный размер, и краткая оценка их телосложения вскоре склонила к более магическому подходу. Несмотря на свой размер, их магическое мастерство было сравнимо с другими, и они также были более естественно настроены на духовную сторону магии.

Они были весьма увлекательными объектами для изучения, как и ангелы.

Кен и остальные герои, столкнувшись с уларанцами, нашли их весьма милыми, и они были даже немного меньше, чем Канари.

Как маленькие ручные змейки, но они знали, что лучше не произносить этого вслух. Снек сказал, что упоминания о змеях могли бы их оскорбить.

Их можно было бы специализировать на магов, друидов или ловких разбойников, чтобы использовать их маленький размер. Они были прирождёнными магами, а также друидами-трансформаторами, способными принимать формы гигантских змей для битвы, но их маги никогда не продвигались далеко из-за ограниченности исследований заклинаний и способностей. Система даровала и пробуждала новые заклинания для мага, набирающего уровень, но без централизованного обучения магов, ресурсов земли и потери многих старых записей, новые маги не обладали даже уровнем компетенции своих предшественников.

По сути, они были отброшены на несколько столетий, если не тысячелетий, назад в плане магического развития.

В течение нескольких месяцев молодые уларанцы демонстрировали потенциал. Их самый слабый был однозначным, просто потому, что уларанцы не могли в одиночку сражаться с большим демоном-драконом, но без низкоуровневых монстров для набора опыта они не могли далеко продвинуться даже в спаррингах и тренировочных боях между собой.

Их уровни сначала составляли около двадцати-тридцати, но как только они были допущены в подземелья соответствующего уровня, это быстро подскочило до тридцати и сорока.

Я мог бы использовать свою способность, чтобы один из них мгновенно достиг шестидесятого уровня, но по моему собственному опыту, это было не лучшей идеей.

Я предвидел, что их прогресс значительно замедлится, поскольку им не хватало способностей, повышающих опыт, которые обычно наблюдались у моих Вальторнов. Поэтому я сомневался, что увижу мага или бойца уларанца сотого уровня в течение следующих нескольких лет, но довести некоторых из них до восьмидесятого уровня должно быть возможно в течение следующих пяти лет.

Снек считал, что уларанцы, самостоятельно одолевшие демона-дракона, привели бы к значительному изменению психики и помогли бы разорвать ментальные оковы, давившие на их ныне замкнутое общество.

Наши силы захватили несколько врат разломов, и Стелла немедленно приступила к их установке. Как только они были правильно установлены, это освободило исследователя Пустоты Стеллы, чтобы он продолжал исследовать Море Пустоты или Лес Пустоты.

Однажды её осенило, когда она рассматривала карту, содержащуюся в ядре короля демонов.

Алфавиты, используемые во вратах разломов, располагались в последовательности, центрированной вокруг врат Пустоты. Но только если смотреть с точки зрения демона.

С нашей точки зрения, порядка или последовательности не было.

Это имело смысл, поскольку врата разломов были построены на их языке, но это также означало, что сами врата разломов имели способ понимать перспективу демона.

Как? Почему?

Если перспектива Моря Пустоты была относительна к наблюдателю, что заставляло врата разломов видеть звёзды так, как их видели демоны?

Как?

Все ли расы видели Море Пустоты по-разному?

— Вы предполагаете, что из-за нашего с вами человеческого происхождения мы видим Море Пустоты определённым образом? — предложила Стелла.

— Что ещё это может быть?

— И всё же это не то же самое, что у меня. То, что видите вы, и то, что вижу я, имеет едва уловимые различия. Мы это знали.

Было ли это из-за моего смешанного происхождения — дерева с некогда человеческой душой? — Если это правда, то наши древовидцы и маги Пустоты других рас видели бы это по-другому, — возразил я. — Но это не так. Они видят так, как вы.

— Потому что я передала им пламя, и их взгляд навсегда окрашен моим, — задумчиво произнесла Стелла. — Ваш был получен через систему.

— Мы должны найти способ использовать эту другую перспективу, поскольку это по сути расширяет наш охват.

— Хех. У нас уже есть доступ к двум наборам перспектив Пустоты. Нашей и демонов. — Мы не учитывали едва уловимые различия между моей и Стеллы.

ГОД 228

Трехмирье.

Евдокс, Арьян и четверо других моих кентавров создали целую сеть друзей и союзников среди кентавров. Арьян, в частном порядке, передал, что как кентавр, он восхищается их обществом. Обществом, где кентавры составляют большинство, а не меньшинство.

На Древодоме у нас были определённые области, где кентавры составляли большинство и были местным правящим органом. Но во Фрешке кентавры были определённо в меньшинстве, и, как ни странно это звучало, Евдокс, мой мастер шпионажа, вскоре прокомментировал, что некоторые кентавры очень привязываются к своим новообретённым друзьям.

— Они скомпрометированы? — спросил я. Такое случалось, хоть и крайне редко, чтобы мои агенты оказывались скомпрометированы, просто из-за неоспоримого превосходства нашей культуры и тщательной подготовки перед отправкой.

— Пока нет. Но это меня беспокоит, — прокомментировал Евдокс.

В какой-то степени существовала свобода выбора связей. Я не требовал от своих людей вечной преданности и, как правило, позволял им покидать службу, когда они того пожелают.

Дело было в том, что они находились в совершенно другом мире, вдалеке от меня, где мои деревья не могли их видеть. Мне приходилось верить, что они знают, что делают.

Доверие.

С этим мне всегда было трудно, но здесь у меня не было выбора. Если бы эти агенты сбежали, я мог бы их поймать, но это потребовало бы от меня значительных усилий.

Люмуф предложил поговорить с кентаврами в рамках очередного инструктажа, и поэтому проник через порталы. Оценка моего жреца была проста: кентавры действительно считали своих новых друзей настоящими друзьями.

Они всё ещё были верны.

Но ведь это была форма компромисса, не так ли?

— Я предлагаю отпустить ситуацию, — сказал Люмуф.

Общество кентавров, честно говоря, зализывало свои раны. Их герой, герой кентавров, и герой людей пали в последней битве против короля демонов.

Битва с королём демонов была единственным случаем, когда три героя трёх сторон объединились и сражались. Но это не означало политического единства. Все три фракции явно недолюбливали друг друга, и мои шпионы вскоре выяснили, что из-за значительного урона, понесённого кентаврами, люди и Песчаный Народ начали посягать на их земли.

Остался только герой Песчаного Народа, но никто не решался развернуть своего героя против других из-за дурного прецедента, который это создавало. Сами герои, по тому, что удалось узнать кентаврам, были в основном довольны своими собственными королевствами, уютно устроившись в безопасности своих владений.

Мне было очень любопытно, каким будет герой Песчаного Народа, и я быстро сделал запрос Руну и Йоханну, готовы ли они провести глубинную разведку в сердце территории Песчаного Народа.

Рун вернулся на земли Песчаного Народа и на этот раз попытался найти героя. Благодаря его значительно более высокому уровню и высококачественному снаряжению, он смог без труда проникнуть в города Песчаного Народа.

Великая Пирамида Песчаного Народа была крепостью, и издалека она казалась полностью каменной. Но вблизи она на самом деле была сделана из некоего песочно-цветного сплава и служила бронёй для огромного магического конструкта внутри.

Эта пирамида из магистали была колоссальной, размером с город и даже больше, и её было видно за милю. По сути, она представляла собой хрустальную гору, но сделанную из этой магической стали.

Мы не обнаружили присутствия домена, но сама пирамида излучала энергии, которые больше походили на артефакты героев.

Рун прошёл через их величайший город, метко названный Пирамидой, и направился в королевство героя Песчаного Народа.

Тем временем на Древодоме я сосредоточился на обучении новых людей и подготовке к грядущему возмездию. Большая часть мира всё ещё ожидала появления короля демонов через несколько лет.

Именно когда этого не произошло, я ожидал увидеть некоторые изменения в умах широких масс.

Задача Вальторнов состояла в том, чтобы держать наши мечи острыми, а снаряжение начищенным, даже когда ни один демон не вторгался в наш мир. Как верно подметил ангел, один из способов поддерживать моих воинов в боевой готовности — постоянно отправлять их в другие миры для борьбы с демонами.

Однако произошёл сдвиг в мышлении. То, что было в голове у воина, защищающего свой дом от демонов, и у экспедиционной, захватнической силы — было не одно и то же.

На высшем уровне это не имело большого значения, потому что все мои опытные Вальторны понимали наши долгосрочные цели по прекращению цикла. Они видели смысл боёв: в конечном итоге достичь сердца демонических земель, если таковое вообще существует.

Как это повлияет на меня, конечно, так это на будущий набор молодых талантов. Защищайте свой дом от демонов, было гораздо эффективнее, чем Вторгнитесь в демонические миры или Защитите мультивселенную.

Ладно, возможно, защита мультивселенной подошла бы тем, у кого есть комплекс героя. Моим Вальторнам и жрецам придётся адаптироваться к найму, но в мире без королей демонов, вероятно, будет больше недовольства нашей милитаризацией.

ГОД 229

Королевство, или, точнее, царство героини, не было выдающимся, и Рун обнаружил, что героиня приняла облик полускорпиона-полуженщины, напоминающей Арахну. Она называла себя Хефри, а своё царство — Хефрией.

Она добилась уступок у Песчаного Народа, чтобы занять земли, расположенные недалеко от сердца Великих Пирамид, и поговаривали, что у неё был мужской гарем слуг. Не совсем необычно, ведь многие героини шли по схожему пути, как и их мужские аналоги.

Она построила величественный дворец из расписного песка и камня, с огромным оазисом, полным цветов и декоративных растений, и торговала своими героическими артефактами, чтобы финансировать свою расточительную жизнь. Еды и товаров казалось в избытке, хотя вскоре стало ясно, что эта королева не могла поддерживать свою страну без своих героических артефактов. Именно её героические артефакты, продаваемые и обмениваемые с остальными народами песков, позволили существовать подобию государства.

Все отрасли промышленности, существовавшие в её городе, служили лишь для поддержания дворца и обеспечения пищей, товарами и всем необходимым для её гарема. Рабы и слуги стекались толпами, привлечённые предлагаемой ею платой.

Если и существовало царство, обречённое на немедленный крах после её смерти, то это было именно оно, и вскоре стало ясно, что у её наёмных администраторов были другие господа.

Мы в некоторой степени наблюдали подобное, но никогда оно не было столь очевидным.

Рун осторожно приблизился к дворцу, искусно избегая магических ловушек, предназначенных для отпугивания убийц. Однако, чем ближе он подходил, тем сильнее ощущал магическое присутствие, казавшееся нависающим над всем дворцом. Оно исходило от героини.

Не уверен, стоит ли приближаться, — спросил Рун по нашей привычной связи. — Кажется, она пропитывает дворец своим присутствием. Нам следует отступить.

Я согласился. Рун проверил периметр и почувствовал, как присутствие героини пульсирует и колеблется—

Затем она появилась в той же комнате.

Так это ты ковыряешься в моём поле обнаружения?

Она появилась почти незаметно, и Рун обернулся к ней. Чёрт.

Человек-убийца? Нет. Ты не похож на человека. Глаза героини загорелись фиолетовым светом, и она мгновенно пронзила иллюзию. — Эльф? В этом мире нет эльфов.

Рун усмехнулся, почувствовав, как Осмотр отскочил от его Домена.

И я не вижу твоего статуса.

Героиня, казалось, стала осторожнее и вынула своё оружие. Она была поистине величественна, существо-полускорпион с тёмно-серебристым панцирем. Её тело было покрыто естественным хитиновым доспехом, хотя по тёмно-серебристому телу были отчётливо видны следы демонических ран.

Кто ты? — спросила героиня.

Рун поклонился и решил вести себя вежливо. — Рун, эльфийский следопыт из другого мира. Приятно познакомиться. Можем ли мы поговорить, Королева Хефри?

Слова из другого мира мгновенно насторожили героиню. Она огляделась и кивнула. — За мной, сюда.

Они, извиваясь, пробирались по дворцу, и теперь её поле обнаружения было мощным, но оно закручивалось вокруг Руна, поскольку собственный Домен Руна нарушал магическое поле. Его привели в её тронный зал, но теперь, поздней ночью, там никого не было.

Комната была украшена её магическим снаряжением, и Рун почувствовал себя уязвимым. Если бы начался конфликт, у Хефри было бы значительное преимущество.

Невежливо подходить к женщине ночью, — сказала женщина-скорпион, усаживаясь. Её трон был скорее большим, мягким ложем, чем стулом. — Похоже, ты либо собираешься меня убить, либо уложить в постель.

Рун должен был признать, что это было довольно забавно. — Есть другие варианты? Я здесь лишь для того, чтобы поговорить с тобой. Без присутствия твоего народа песков.

Женщина сидела, не проявляя ни малейшего веселья. — Что ж, мои уши в твоём распоряжении на ближайшие десять минут. Говори с умом.

Следопыт обнаружил, что аура Хефри сильно отличалась от ауры других героев, и задался вопросом, отличаются ли герои этого мира. Мы не замечали большой разницы между героями Мира Гор и нашими собственными, поэтому это расхождение с Хефри было любопытным. Было ли это результатом её тренировок?

Ну?

Я Рун, следопыт из другого мира, называемого Древодом, и я был послан сюда нашим покровителем, чтобы поговорить с тобой. Если ты подойдёшь, мы хотели бы рассмотреть возможность героического альянса. Мы поддерживаем связь с героями нашего мира—

У вас есть герои в других мирах? Они люди?

Да, — ответил Рун.

Проклятые боги. — Хефри сплюнула. Её лицо напоминало хитиновый шлем. — Люди.

В этот момент она засветилась и превратилась в человекоподобное существо. Но всё же это был не человек. Её волосы были тёмно-фиолетовыми и больше напоминали хвост скорпиона, а кожа — бледно-серой, с такими же светящимися фиолетовыми глазами.

Надеюсь, они выглядят лучше, чем это?

Рун покачал головой. — Они люди.

Так ты считаешь эту форму красивой, эльф?

Следопыт был ошеломлён, но у него было достаточно опыта, чтобы ответить ей. — Это уникальная внешность, Королева Хефри.

Фу. Отвечай прямо. Да или нет.

Да. — Рун усмехнулся.

Хорошо. Ты ответил правильно. Так о каком альянсе ты говоришь? О какой-то межзвёздной лиге героев?

Рун рассмеялся. — Именно это герои и имеют в виду.

Я могу с ними встретиться?

Да, если ты позволишь нашему покровителю посадить здесь своё дерево.

Э-э. Просто дерево, конечно, что может пойти не так? — Хефри ответила слишком беспечно, но затем остановилась. — Подожди. Почему дерево?

Наш покровитель — дерево, Королева Хефри. Его дерево позволяет нам путешествовать по мирам, и с его помощью он может перенести тебя в другие миры.

А я-то думала, что мне досталось, когда меня реинкарнировали скорпионоидом. — Хефри рассмеялась. — Значит, твой покровитель — Древо Миров? Как вы сюда добрались без своего покровителя?

У нас есть доступ к порталам, но эти порталы несовместимы со звёздной маной героев.

Хефри кивнула. — Вижу, ты знаком со звёздной маной. Это, по крайней мере, подтверждает твои слова. Сколько героев согласилось на ваше предложение?

Шесть.

Шесть?! Шесть в одном мире? Они призывают всего одного! Нас всего трое, по одному на каждую часть света, и они нас ограничивают! А на других мирах их шестеро?

Было больше.

Хефри закипела от негодования и задумалась. — Что вам нужно, чтобы это произошло?

У тебя есть постоянные права на свою землю, и можешь ли ты безусловно уступить участок нашему покровителю?

Да, могла бы. Ну, вроде того. — спросила Хефри, но Рун чувствовал её неуверенность. — Но почему? Царица-скорпион изменила позу, и то, как она расположилась на своём мягком троне, было довольно соблазнительным.

Лучше приходить по приглашению, чем появляться из ниоткуда, — ответил Рун. — Присутствие нашего покровителя может быть ошеломляющим для неподготовленных. Наш покровитель — неумирающее, бессмертное существо, и он предпочёл бы владеть территорией законными способами, а не отвоёвывать её у местных жителей.

Ты говоришь так, будто местные жители проиграют.

Проиграют, — сказал Рун. — Если только не призовут таких героев, как ты сама.

Королева Хефри рассмеялась. — Ты слишком недооцениваешь местных. Великая Пирамида способна подавить даже такого героя, как я, Великое Исчезающее Королевство Кентавров может заключить героя в имматериум, а кристальный король убивал случайных героев своим антигероическим построением. Почему я остаюсь здесь, если не из-за этих реликвий? Что даёт тебе такую уверенность, что вы сможете противостоять трём великим силам этого мира?

Мы победили короля демонов в его родном мире, — сказал Рун, но теперь у нас было лучшее представление о том, что могли делать реликвии этого мира. — Но то, что ты только что сказала, поразительно.

Хефри нахмурилась, и её светящиеся глаза засияли ярче. — Ты не герой, но теперь я понимаю, что и твои силы не ничтожны. Кто ты?

Нечто похожее на кристального короля.

Ты не любишь давать прямые ответы, не так ли?

Я не дипломат, но, к сожалению, те, кто способен иметь дело с героями, встречаются крайне редко.

Так ты самый сильный?

Ха! Нет!

Есть ли способ мне встретиться с вашим покровителем? Должна признаться, я интригована, но мне нужно знать, с каким дьяволом я имею дело.

Рун кивнул. — Ты можешь покинуть своё царство?

Нет. Великая Пирамида запечатала всю эту страну, так что я привязана к этой земле. Вот почему мои земли так близко к ней.

И ты не можешь с ней бороться?

Могла бы, если бы попыталась, но стала бы уязвимой и была бы убита. Ты разве не чувствуешь присутствие тех, кто создан, чтобы убить меня? Три силы накапливают оружие, предназначенное для уничтожения нас, героев, лишь чтобы шантажировать нас и заставлять выполнять их приказы.

Нет, — признал Рун. Он, честно говоря, не заметил их, или, возможно, они были хорошо спрятаны. — Но я мог бы попросить своего покровителя навестить тебя косвенно.

Тогда приведи его. Я был несколько раздражён её тоном, но задался вопросом, насколько это было результатом её обстоятельств.

Люмуф и Эдна прибыли вместе с Руном несколько недель спустя. Возникли некоторые проблемы с расписанием, что затруднило визит к ней. — Встреча со скорпионьей королевой не в моём списке дел, — съязвил Люмуф. — Но, полагаю, в этом мире есть вещи и постраннее.

Она хочет встретиться с Эоном.

Знаю. Я лишь сосуд. — Люмуф рассмеялся, когда они прокрались в её царство ночью. Рун посетил её раньше, чтобы сообщить о времени, и она, естественно, очистила свой дворец.

Она, как обычно, возлежала на своём троне в своём скорпионьем обличье, когда прибыло трио, и мы почувствовали, как её энергии соприкоснулись с нашими.

Вижу, ты не лгал, Рун.

Я бы и не стал лгать, Королева Хефри. Могу ли я представить моих соратников, Патриарха Люмуфа и Командора Рыцарей Эдну? Патриарх Люмуф — это воплощение нашего покровителя, Эона.

Что ж, давайте к делу. С кем я на самом деле имею дело?

Люмуф шагнул вперёд, и моё воплощение снизошло. Когда моё присутствие затопило дворец и мир за его пределами, оно мгновенно активировало некоторые защитные способности героических артефактов. Королева Хефри запаниковала. — Подожди, я забыла это отключить! Это не должно было сработать!

Это вызвало град стрел и магических зарядов, которые врезались в защитные щиты Эдны, и после небольшого обстрела Хефри выглядела извиняющейся.

Мои извинения, я не ожидала, что они сработают. Условия обычно гораздо жёстче.

Я почувствовал, как моё влияние расширилось от дворца, а затем и на весь регион за его пределами. Я ощутил, как волны моей энергии расходятся наружу, а затем встретились с энергией изнутри реликвии, которая сопротивлялась моей.

Она была слабее.

Домен заблокировал магический просмотр.

Домен заблокировал попытку осмотра.

Вижу, ваша Великая Пирамида начала шпионить за нами. — Я говорил через Люмуфа. Он парил в воздухе, его глаза светились. — Приветствую, Хефри. Я Эон, магическое дерево из Древодома.

Если Великая Пирамида могла ощущать моё присутствие, пришло время встретиться с ней и узнать, что она собой представляет.

Хефри рассмеялась, когда моё присутствие накрыло её. Быстро ощутив соприкосновение моих энергий с её, я понял, что она была героиней около сто двадцатого уровня, но способ излучения её силы отличался из-за её природы и расы. — Мои глаза обманывают меня? Ты и впрямь дерево?

Зачем лгать? — ответил я. — Я могу вывести тебя из твоего дворца, если хочешь, хотя предпочёл бы договориться с пирамидой.

Великая Пирамида сочтёт тебя врагом, если ты это сделаешь. Эта тюрьма предназначена для того, чтобы держать меня здесь.

Я бы предпочёл не наживать врагов, когда наши настоящие противники — демоны, — ответил я. — Но почему Великая Пирамида держит тебя здесь взаперти?

А зачем ещё? Чтобы я не могла причинить вреда остальной части её владений. Разве не очевидно, что мы просто доставляем им хлопоты?

Что такое Великая Пирамида? — спросил я.

Это древний фараон-скорпион, по слухам, первый герой. Древние истории говорят, что он не хотел умирать, и бог согласился, если он будет служить защите мира, и превратил его тело в пирамиду.

Тогда давай встретимся с этим фараоном-скорпионом. Возможно, удастся заключить сделку. Ты пойдёшь с нами?

Наступила минута молчания, пока Хефри смотрела на меня, ожидая продолжения.

Ты не шутишь. — Она смотрела на нас так, будто это была самая нелепая идея.

Зачем бы нам? Нужны ли нам ещё обладатели доменов, чтобы продать эту идею? — ответил я, чувствуя, как очередная часть её поля обнаружения отказала. — Давай встретимся с фараоном-скорпионом. Он уже знает, что мы здесь.

Мы вышли из дворца и направились к Великой Пирамиде. Королева Хефри смотрела на нас троих, немного подозрительно. — У Великой Пирамиды столько же антигероических предметов. Я не смогу вас защитить.

Думаю, очевидно, что нам не нужна защита. — Люмуф улыбнулся. Мы могли бы просто исчезнуть, если бы на нас напали. С моими щитами и способностями Эдны у нас было достаточно времени, чтобы я активировал свою телепортацию.

Великая Пирамида ночью была безмолвна, область вокруг неё окутывала невероятная тишина. Мы снова ощутили это — построение, весьма похожее на то, что у Кентавров, которое поглотило город вокруг Великой Пирамиды.

Когда Хефри приблизилась, стражники вежливо поклонились. — Приветствуем, Королева Хефри. Поздняя ночная встреча с Великой Пирамидой?

Да, — ответила Хефри. — У меня есть гости, которые заинтересуют великого.

Магистальные плиты Великой Пирамиды сдвинулись, словно волшебный пазл, и перестроились, открывая дверь.

Хефри шла впереди, и в конце концов мы вошли во внутренние покои. Было темно и тускло, и Люмуф чувствовал присутствие домена вокруг нас, но мой собственный барьер отталкивал его. Именно тогда я понял, что он был слабее меня по абсолютным уровням.

У него были века, если не тысячелетия, чтобы накапливать снаряжение, но оно не было сильнее. Возможно, это потому, что ему не приходилось много сражаться. Возможно, у него не было фрагментов, которые бы ускоряли моё повышение уровня.

Дальше путь постоянно менялся, и в конце концов появился прямой проход, который привёл нас прямо в глубочайшие катакомбы пирамиды.

Где нас ждал фараон-скорпион во всём своём золотом великолепии.

Приветствую. Необычно, что Хефри приходит в это время, но обстоятельства говорят сами за себя. Я Заанпу, Владыка Великой Пирамиды.

Люмуф выступил вперёд. — Я Люмуф, жрец и воплощение нашего покровителя, Эона. Это мои соратники, Эдна и Рун. Мы приветствуем Заанпу, Владыку Великой Пирамиды. Можем ли мы перейти непосредственно к делу?

Продолжайте.

Мы желаем сформировать альянс героев из множества миров, захваченных демонами, а также альянс могущественных сущностей, подобных вам, чтобы помочь нам в великой битве с демонами.

Вы намерены, чтобы Хефри отправилась с вами в другие миры?

Да. Объединить силы и сражаться с королями демонов.

Заанпу был золотым скорпионом, хотя его лицо было скорее иссохшим скелетом, чем стальным шлемом. Его глаза светились золотым светом. Заанпу посмотрел на Хефри, затем обратно на Люмуфа.

Он кратко пульсировал, а затем распахнул свои объятия. — Если она пойдёт с вами и вернётся, когда придёт время, я согласен.

Согласен?

Да. Я помогу вам в битве против наших древних врагов, и Хефри сделает то же самое. Это её задача, как повелели боги. Мне поручено то же самое, хотя у меня также есть задача обеспечить безопасность и процветание моего народа, детей песков. Вы же можете отправлять людей через звёзды, не так ли?

Да.

Тогда должны быть миры, наполненные песком больше, чем может представить мой народ. Мои условия таковы: во-первых, Хефри и любой последующий герой должны вернуться, когда здесь появится король демонов, и во-вторых, я хочу мир из песка для моего народа. Я устал от этого трёхстороннего тупика.

Люмуф замолчал. — Мы не захватчики. Мы не вторгаемся в другие обитаемые миры. Но если будут такие демонические миры, которые мы отвоюем, мы передадим их вам.

Заанпу обдумал это заявление. — Справедливо. Это приемлемо. Вы сможете переместить нечто моего размера?

Королева Хефри не ожидала этого вопроса, и, честно говоря, мы тоже. В отличие от прежнего, мы провели некоторые исследования, но Великая Пирамида оставалась неуловимой, неизвестной сущностью. Она действовала, защищая свой народ, но не было ничего существенного о её убеждениях и личности.

В конечном итоге, это был риск иметь дело с другими бессмертными. Никто по-настоящему не знал, что было исполнением долга, а что — её истинными убеждениями.

Люмуф обдумал это. — Возможно, но потребуется найти обходные пути. Вероятно, это не произойдёт так быстро. Мы также хотели бы договориться о размещении нашего покровителя, Эона.

В наших владениях есть необитаемые пустыни. Можете выбрать любую, которую посчитаете подходящей. — Заанпу извлёк золотую табличку из магического карманного измерения и бросил её Люмуфу. — Этот знак будет означать моё одобрение вашей претензии.

Золотой фараон уставился на Хефри.

Я соберу армию из тысячи песчаных воинов, которые будут служить вам. Используйте их с умом.

Хефри не ожидала этого и взорвалась. Этот разговор пошёл не так, как она себе представляла. — Почему?! Почему ты относишься к ним так по-другому?! Ты не дал мне армию, когда мы сражались с демонами.

Почему нет? Они не незрелые дети, избранные далёкими богами. Я вижу и чувствую вес их поступков, и опыт в их душах имеет значение. Они бессмертны, как и я. Соответственно, ожидается, что наше поведение будет иным.

Я ребёнок?! — Мана и аура Хефри излучались наружу. Они были нестабильными и враждебными.

Да. Ты всё ещё ребёнок, юная Хефри. Полагаю, некоторое время в других мирах поможет тебе повзрослеть.

Ты не позволял мне посещать другие народы и даже выезжать из моей земли!

Пакт Трёх связывает три силы этой земли. Но теперь ты сможешь.

Это глупо. — Клешни-руки героини засветились, но столь же резко свечение исчезло. Мы почувствовали, как Великая Пирамида каким-то образом поглотила её силу.

Пакт Трёх связывает и тебя, юная Хефри.

А-а-а-а-аргх! — Она топнула и запротестовала всеми шестью скорпионьими лапами, затем повернулась, чтобы уйти. — Это так чертовски глупо! Всё это просто обман!

Когда она выбежала, Заанпу просто вздохнул. — Простите юное дитя. Её жизнь ещё слишком коротка, чтобы осознать всю тяжесть своих поступков. Я надеялся, что, удерживая её во дворце, я дам ей время подумать, когда она устанет от своего гарема, но я ошибся.

Люмуф лишь потёр лоб. — Похоже, мы согласились быть няньками.

Все мы когда-то были воспитателями детей. — Заанпу усмехнулся. — Пожалуйста, снимите это дитя с моих рук.

ГОД 229 (ЧАСТЬ 2)

Мы выбрали обширную, преимущественно безлюдную пустыню на самой северной окраине владений Песчаного Народа. Моей целью было получить больше маны, а для этого требовались деревья. Я мог порождать деревья, приспособленные к пустынным условиям, и превращать часть этих пустынь в обычную землю, где могли бы произрастать более продуктивные, привычные виды деревьев.

Так что обширная, практически безлюдная пустыня была для меня идеальным местом. Песчаный Народ любил песчаные пустыни, но только если они находились не слишком далеко от водоемов.

Они также предпочитали более теплый климат, и холодные пустыни на севере им не подходили. Единственной причиной, по которой эта территория принадлежала им, было то, что она находилась на самом краю их владений, слишком далеко как от Кентавров, так и от людей.

Администраторы Песчаного Народа быстро уладили передачу; золотая табличка из самой Великой Пирамиды была неоспорима. Мы получили наши документы в течение нескольких дней; администраторы усердно работали и практически отложили все остальные дела, чтобы предоставить нам необходимые бумаги.

Все потому, что воля Великой Пирамиды была абсолютна.

— Их поведение совершенно нормально! — рассмеялся Люмуф. — Тебе следовало бы понаблюдать за Вальторнами, когда ты отдаешь им приказы лично. Их реакция абсолютно, совершенно нормальна.

Как только все было улажено, Люмуф лично отправился к месту, чтобы посадить семя.

Холод на окраинных территориях Песчаного Народа на самом деле был довольно комфортным. Мой иммунитет к погодным воздействиям и способности к терраформированию позволяли мне легко изменять температуру и состав местности.

Я вспомнил, как, посадив свое семя на Горном Мире и основав Крепость Ветвей, я получил доступ к новому цвету своей Кузни Душ. Мне было интересно, произойдет ли то же самое сейчас.

Неужели каждая полноценная воля мира способна даровать доступ к Кузне Душ?

— Что ж, посмотрим.

Мое семя появилось из ладоней Люмуфа, словно по волшебству. Я почувствовал, как семя коснулось холодного песка, а затем мои корни пробурились в землю. Я ощутил внезапный, но не подавляющий приток маны, когда семя пустило новые корни.

Корни немедленно впитали ману нового мира, Трехмирья. После пребывания в нескольких мирах я мог ощущать едва уловимые различия в природе маны. Это было не настолько значимое изменение, чтобы поменять ее тип или качество, но в некотором смысле это было похоже на то, как вода в разных местах порой немного отличается по вкусу.

Это по-прежнему была вода, вполне пригодная для питья.

Обычную ману, производимую практически всем, можно было назвать смешанной формой маны. Она была неким попурри из всего сущего, нейтральным элементом в мире.

Звездная мана, демоническая мана, мана Пустоты, мана Крови и обычная мана.

Я недавно узнал о существовании особого вида маны Крови, когда некоторые Улараны посетили и исследовали старые, разрушенные логова. Под защитой и при поддержке Вальторнов им нечего было опасаться демонов, поэтому они могли свободно перемещаться к своим старым уларанским логовам и искать древние документы и тексты.

Некоторые были утеряны навсегда. Но захоронение магических книг в этом похожем на каньон, скудном на воду мире оказалось на удивление хорошим способом их сохранения.

На самом деле, даже обычную ману можно было разделить на элементарные типы маны, которые все относились к более обширному пулу обычной маны.

Это был несовершенный мысленный образ, но я представлял себе элементарную ману как эквивалент ароматизированной питьевой воды. Воды с усиленными определенными вкусами.

Звездная мана, в этой концепции, была немного похожа на газированную, конденсированную воду под высоким давлением: мощную, но опасную в руках тех, кто не мог с ней справиться.

Демоническая мана была грязной, похожей на шлам водой, словно сточные воды.

Мана Пустоты была чем-то вроде масла или смазки. Или, возможно, какого-то алкоголя. Я до сих пор не совсем понял, чем на самом деле должна быть мана Пустоты.

Итак, в этом образе питьевая вода каждого мира имела немного отличающийся вкус; соотношение элементов и других компонентов различалось в незначительных количествах.

— Пока ничего. — Земля и песок задрожали, и проросло дерево. Я почувствовал, как мой разум соединился с новым клоном, и теперь я видел через него. Теперь мне предстояло принять решение.

Что я хотел сделать в Трехмирье?

Я породил деревья вокруг своего нового клона и вскоре понял, что они производят приличное количество маны, несмотря на то, насколько ужасна была эта земля.

Я думал, что существует какая-то корреляция между здоровьем дерева, количеством природных ресурсов, которыми оно обладает, и производимой им маной. Это, казалось, было верно для Древодома, хотя разница была не так велика. Кактус производил ману. Кустарник в степи производил ману.

— Мастер, деревья производят ману лучше всего, когда вид или форма дерева оптимально адаптированы к его окружающей среде. Альпийское дерево в альпийском мире произведет больше маны, чем альпийское дерево в пустыне. Пустынное дерево произведет больше маны в пустынном мире, чем в тропиках, — вмешался мой искусственный разум, чтобы поправить меня. Они справлялись со всеми мельчайшими деталями за меня.

— Но мы ведь также влияем на естественное состояние одновременно? — У меня все-таки были кое-какие способности к изменению окружающей среды.

— Да, поэтому со временем возможно привести к тому, что деревья станут менее оптимально адаптированы к своей среде из-за нашего изменения земли. — Это было немного странно и означало, что терраформирование этой земли обычно было излишним, если целью было лишь получение маны.

Итак, я собирался построить здесь город, как я это сделал на Горном Мире?

Или это будет исключительно объект по производству маны?

Мой совет сообщил, что у них и так уже дел по горло. Мы расширялись в Тропическом Мире (ранее известном как Мир Паразитов), управляли Крепостью Ветвей и контролировали сам Центральный Континент.

Полноценный город был излишним, да и нарушать баланс сил между тремя фракциями я особо не хотел.

Поэтому я решил действовать незаметно и начать модифицировать местность под землей. Отчасти меня вдохновили Улараны, и это напомнило мне век, когда я заставил Новую Фрику вырыть подземные бункеры.

Было довольно легко создать постоянный туман, скрывающий присутствие деревьев, а вход в подземные камеры осуществлялся через мои вспомогательные деревья. С помощью моих Корневых Тоннелей, а также земных магов и строителей, мы создали подземные дома, офисы и магазины.

Со временем это стало бы чем-то вроде секретной военной базы, где мои оперативники на землях Кентавров и Песчаного Народа могли бы восстанавливать силы.

Но

По-прежнему ничего по части кузни душ.

Хотя

Клон развернут в Трехмирье: Теперь вы можете принимать души обитателей Трехмирья, а также фрагменты душ героев Трехмирья.

Фрешка теперь была городом, которому исполнилось по меньшей мере сто лет. Этот город был назван сто семнадцать лет назад, и с тех пор многое изменилось. Патрик также начал служить мне сто лет назад. Честно говоря, мне не казалось, что прошло так много времени. Вспоминая, это было словно вспоминать что-то, что произошло год или два назад.

Шесть Портов также пали под моим правлением чуть более ста лет назад, и это стало началом империи. Я видел, как мое видение расширялось от маленькой деревни до региона, затем континента, а теперь и до всего мира.

Мои деревья высадились на каждом крупном, значительном участке земли Древодома, и теперь он по-настоящему заслуживал называться Древодомом.

Мир ощущался более живым, более настоящим.

И по мере того, как я покрывал все больше и больше мира, мои деревья теперь распространились на все основные области других континентов.

Нгх.

Оглядываясь назад, скорость от возрождения Фрешки до распространения моих деревьев по всему миру была исключительно быстрой. Если бы мне пришлось сражаться за завоевание других земель, я бы подумал, что это займет много времени, но дело в деревьях заключалось в том, что нас всегда воспринимали как невидимых. Мы всегда были фоновым элементом.

За исключением тех случаев, когда появлялись злые деревья, но это было довольно редко даже в историях.

Теперь, когда мои деревья достигли каждого уголка, у меня появился титул.

Новый титул разблокирован: Тот, Кто Покрывает Поверхностный Мир

В одно мгновение я почувствовал, как нечто чрезвычайно могущественное протянулось и потянуло мою волю.

Приветствую тебя, Древо.

Голос прозвучал в моем разуме так же внезапно, как и голоса других. Он был немного похож на Лилии, но мягче, более материнским.

Я был пробужден уведомлением и очнулся, обнаружив, что древо заявило права на мой поверхностный мир. В тебе чувствуется слабый отголосок моих сестер и братьев. Как странно.

— Приветствую. — Это было знакомое мне ощущение. Так было, когда Воля Тропического Мира протянулась, чтобы коснуться меня, и когда Воля разбитого Кометного Мира прикоснулась ко мне. — Я говорю с Волей Мира?

Да, но я не воля, а лишь реликвия сотворения миров, остаточные мысли и структурированные процессы, система, оставленная для управления каждым миром.

Я почувствовал притяжение, и в тот же миг ощутил, как это притяжение коснулось многих других по всему миру. Оно коснулось обычных деревьев, людей, каждого.

Воля мира пробуждается. — Лилии быстро отправили мне сообщение. — Мы почувствовали твое присутствие рядом с ней.

Я говорю с ней.

Захватывающе. Мы бы с удовольствием поговорили с ней снова.

Как же странно, однако. Ты видел гибель моих сестер и братьев и восстановил структуру моих поглощенных братьев.

— Ты читаешь мои мысли?

Нет. Всего лишь читаю мысли тех, кто вокруг тебя.

Из того, что она ответила, следовало, что эта Воля была всего лишь ИИ. Она не сопротивлялась активно вторжению демонов, и именно поэтому демоны могли поглощать ядро. Мир был биомагической, жизнесозидающей машиной, а Ядро мира было лишь сосудом и контроллером этой машины.

Ты обрел силы, весьма схожие с моими, и у тебя был шанс поглотить мою волю, сделать меня частью себя. Но ты этого не сделал.

— Я не стал.

Странно, но Великая Система, должно быть, предложила нечто иное.

Теперь, когда я говорил с Волей Мира, я не был уверен, чего от нее хочу. — Ты способна контролировать свои перемещения в море пустоты?

Море пустоты?

Длинная пауза, и я почувствовал, как ее щупальца коснулись незащищенных разумов.

Ах. Первобытный бульон. Я могла бы, но мне не позволено это.

— Не позволено?

Твое понимание нас не ошибочно. Мы связаны, управляемы правилами. Эти правила диктуют, что мы делаем и что не можем делать. Они сковывают наши действия, наши решения. Возможно, если однажды ты заявишь права на одну из моих сестер или на меня саму как на часть себя, ты сможешь указывать нам, но сейчас я не могу этого сделать.

— Что случится, если я сделаю это?

Враг других миров. Твое присутствие будет навсегда отмечено нашим проклятием, точно так же, как эти демоны навсегда отмечены коллективными проклятиями моих братьев и сестер.

Интересно. Чем больше я узнавал, тем яснее становилось, что в дизайн этих воль миров, очевидно, была вложена какая-то мысль. Не поэтому ли демоны становились врагами везде, куда бы они ни направлялись? Потому что все их чувствовали? Потому что миры отвергали их присутствие из-за этой скверны или метки?

— Тогда я хочу знаний. Расскажи мне, что ты знаешь о демонах.

Мы ничего не знаем, кроме того, что они несут метки уничтожения моих собратьев. Это ясно видно для нас, и поэтому мы сопротивляемся. Их присутствие воняет. Оно мерзко. Мы не знаем их истории. Мы не знаем их происхождения. Мы знаем лишь, что они враги, и мы говорим системе вознаграждать тех, кто их убивает.

— Ты можешь говорить системе что-то?

Мы отправляем уведомление, и система решает, что решит.

Это было бесполезно. — Что произошло в прошлом? С маргмарианскими Дварфами? С Драконами?

Мои дети приходят и уходят. Они умирают или меняются. Таков порядок.

— Если бы я слился с тобой, получил бы я метку? — Возможно, я не смогу получить Волю Мира, но смогут ли это сделать Лилии, Рифи или Ария?

Если Великая Система предоставит тебе вариант, выбор, то нет. То, что исходит от Системы, есть закон.

— Тогда что такое боги?

У каждой системы должны быть те, кто создает правила, изменяет правила, те, кто наказывает нарушителей правил, те, кто поддерживает системы в их нынешнем состоянии и управляет ими. Каждая система должна реагировать на действующие на нее силы, иначе она погибнет.

Боги — это те, кто создает и изменяет правила, а также те, кто наказывает нарушителей правил.

Тем, кто достигает точки, где Система считает их достойными, предлагается выбор, и⁠—

Подожди.

О. У тебя не было выбора.

— Выбора?

Быть связанным Пактом Системы в обмен на Силы Системы.

Смысл был ясен. В какой-то момент, на определенном уровне, мы столкнемся с выбором, предложенным системой, и мне стало интересно, был ли этот Пакт тем же самым пактом, который ограничивал богов, таких как Айва, в их желаниях. Если так, то были ли слова Айвы для меня предупреждением? Предостережением от пакта системы?

Но почему?

Купеческие гильдии существовали с тех пор, как я впервые попал в этот мир, но именно в великую эпоху мира они набрали силу и накопили богатство, способное соперничать с королевствами.

Укрепление законности на Центральном Континенте, подобно тому, как это было на Земле, расширило права гильдий, и эти гильдии в конечном итоге образовали союзы.

Как военно-образовательно-магическая организация, мы вели дела с гильдиями, и по мере роста наших требований гильдии росли вместе с нами. Со временем гильдии накапливали богатства, хранимые в различных местах, откуда их нельзя было легко украсть. Сначала они приобретали богатство, затем покупали власть.

Они нанимали лучших искателей приключений, которых только можно было купить за деньги. Они пытались переманить обученных Вальторнов, и в некоторой степени успешно, предлагая им деньги и награды за работу.

Структура, созданная для Вальторнов, была колоссальной.

Специализированное лечение, защитные возможности, целенаправленное обучение и экипировка, а также направленные возможности. Для тех, кто стремился достичь сотого уровня, деньги не были столь полезны. Влияние или деньги не могли купить доступ к подземельям со сто первого по сто сороковой уровни. Влияние или деньги также не могли купить доступ к видам уникального оружия, которое мы производили.

В некотором смысле, Вальторны были заперты в этой системе, и если бы большая часть из них не ушла, им было бы трудно воспроизвести ее самостоятельно за пределами.

Даже если бы они смогли, у них не было бы доступа к другим мирам, или уникальным материалам, или высококлассным специализациям, или различным способностям, повышающим опыт, которые были у меня.

Я не осознавал этого.

Именно эта система делала для них очень трудным уход, даже если они не были лояльны.

Это не мешало купеческим гильдиям пытаться, потому что один Вальторн восемьдесят пятого-девяностого уровня был огромной силой, даже если это не казалось таковым. Им повезло с вербовкой отставных Вальторнов, хотя все они были достаточно умны, чтобы убедиться, что ни одно из их заданий не приведет их к прямому конфликту с нами.

В конце концов, они видели чудовищ, с которыми нам приходилось сражаться; они знали, что у нас есть в распоряжении, и нашу готовность применить это. Многие Вальторны также были знакомы с нашим разведывательным отделом. Их роль в последнее время возросла, поскольку Древодом установил новый статус-кво.

Тем не менее, было интересно стать свидетелем первых крупномасштабных гильдейских войн, когда купеческая гильдия фактически попыталась свергнуть королевство, блокировавшее ее поставки. До последних мгновений я наблюдал, как лидеры купцов задавались вопросом, вмешаемся ли мы, Вальторны. Мы не стали, пока они играли по правилам.

Это широко освещалось в новостях и было горячей темой для обсуждения.

Возникновение купеческих наций, как это называли.

Наше невмешательство в тот единственный инцидент, к сожалению, спровоцировало гонку.

Это запустило волну купеческих гильдий, многие из которых процветали и были очень богаты благодаря десятилетиям торговли на Центральном Континенте, чтобы запланировать использование своей финансовой мощи для свержения королевств и наций на других четырех континентах.

Королевства Центрального Континента были в целом богатыми, безопасными, а также способными нанимать наемников, что делало их относительно более сильными противниками для гильдий. Нации других континентов были относительно слабее и не имели легкого доступа к высококачественному оружию, производимому многочисленными промышленными городами Центрального Континента.

Это, естественно, вызвало некоторые опасения у моего высшего совета, который задался вопросом, не поставит ли это под угрозу наш статус-кво.

Четыре храма, главным образом Гайя и Хава, быстро представили это как некое опосредованное вторжение.

Мы решительно осудили это и заявили, что купеческие гильдии Центрального Континента также являются открытыми целями. Другие нации могли свободно атаковать купеческие гильдии, при условии, что они соблюдали правила ведения боевых действий на Центральном Континенте.

Это было, конечно, спорно.

Гильдии смогли сделать то, что сделали, потому что их финансы были надежно защищены, находясь в различных контролируемых Вальторнами городах Шести Портов или Фрешки.

Никто не атаковал банк во Фрешке или Шести Портах.

Поэтому, вместо того чтобы быть воспринятым как защита финансов гильдий от возмездия, я приказал, чтобы собственность любых купеческих гильдий, ведущих войны против других королевств, не подлежала нашей защите, а любые средства, хранящиеся в торговых отделах нашего Ордена Вальтриан, были возвращены в собственные банки и хранилища соответствующих гильдий.

Но это все равно было однобокое соглашение.

Центральный Континент был безопаснее, сильнее, и купеческие гильдии Центрального Континента смогли достичь временного взаимопонимания не нападать друг на друга, пока они сосредоточились на своих целевых нациях на других континентах.

Началась эра гильдейских вторжений и экспансии.

Часть меня хотела просто позволить этому произойти, чтобы увидеть последствия.

ГОД 230

Во многом, многие привычки или традиции Кентавров оставались неизменными, даже несмотря на то, что они происходили из разных миров. Это, безусловно, облегчило Кентаврам адаптацию к их новой жизни в Копытном Зале, и они довольно медленно формировали свой собственный суб-клан среди Кентавров.

Однако новости о передаче земель Храму Эона быстро разлетелись и достигли Кентавров. Это вызвало всплеск магической активности, когда они попытались выяснить, кто такой этот Храм Эона и чем он занимается.

Человеческая фракция не объявила войну открыто, но уже через несколько недель в новом районе появились шпионы.

Всё, что они обнаружили, было пустынной, бесплодной землёй. Уловка, — назвали они это.

Мой клон был скрыт за мощными слоями иллюзий и заклинаний, так что найти его было почти невозможно для любого менее способного человека. Они, конечно, пытались.

Однако они не стали спрашивать напрямую Великую Пирамиду. Общение между фракциями было скудным даже в лучшие времена.

Чжаньпу также не стал много говорить. Три фракции не доверяли друг другу, даже несмотря на то, что работали вместе по соглашению. Их устраивал некий статус-кво, который не нравился никому из них, но от которого они не могли и не хотели избавиться.

Таким образом, Арджан и Евдокс выступили с любопытным предложением.

— Поскольку Песочные люди теперь знают о нашем присутствии, мы хотели бы предложить раскрыться и заявить о нашей принадлежности к Древесному Дому. Кентавры заслуживают знать о других мирах, и открытое общение позволит нам это сделать.

— Разве нас не сочтут лжецами после всех этих лет? Наши документы были подделаны. Если что, разговор должен вести другой Кентавр, а мы останемся невидимой рукой за кулисами.

Объявить о нашем присутствии после стольких лет сокрытия было бы низким поступком, поэтому я посчитал это плохой идеей. Наша цель состояла в том, чтобы найти хорошее место для посадки моего дерева, и теперь, когда мы добились этого благодаря Чжаньпу и Песочным людям, мне больше не требовалось место в Землях Кентавров.