Дорога Костей

ЭПИЛОГ

ЗАМОК АСКАБОРГ, СУННАВИК

Сага Вольсик верила во многие вещи: что чашка настоя тысячелистника по утрам полезна для здоровья; что, вопреки словам приёмной матери, чёрный это вполне подходящий цвет для дамы высокого ранга; и что жители Южного Континента владеют самыми великолепными ругательствами на всём свете.

Но больше всего Сага верила в удачу. Кто-то скажет, что жизнь это всего лишь игра вероятностей, где шансы на беду уравновешены шансами на счастье. Но Сага предпочитала думать иначе. Ей нравилась мысль, что судьба человека определяется при рождении, а свободная воля и выбор это лишь дополнения, не меняющие общего хода жизни.

Слишком уж заметно было, как некоторым людям просто везёт. Солнце будто светит только им, цветы распускаются прямо под ногами этих раздражающе лёгких на подъём созданий. Всё у них складывается так легко, и, хуже всего то, что они ещё и думают, будто заслужили всё это.

Нет, хотелось закричать Саге. Вы не заслужили. Вам просто попалась счастливая рука, когда судьба раздавала карты.

Кто-то назвал бы её озлобленной. Но Сага знала, что такое вытянуть самую гнилую, самую чумную из всех возможных судеб. Вероятно, она цеплялась за эту мысль ради крохотного утешения, чтобы считать, что не сделала ничего, чтобы заслужить ту цепь кошмарных событий, что обрушилась на неё. Что в бесконечных вариациях того, как могла обернуться та ужасная ночь, её злосчастный жребий всегда привёл бы к краху.

Она родилась в семействе Вольсик — самом знаменитом роду во всём Исельдуре. И это, казалось бы, должно было означать везение. Но чем выше забрался, тем больнее падать. А Сага потеряла всё.

Свою семью.

Свою свободу.

Связь с рассудком.

Что касается последнего, надо признать: даже самому удачливому человеку было бы нелегко сохранить ясность ума после четырёх недель заточения в своих покоях. Сначала это казалось игрой. Сколько дней Сага сможет не выходить из комнат? К её неописуемой радости, недели проходили без вызовов. Порой ей казалось, будто о ней попросту забыли. Позволяла себе мечтать, что больше никогда не ступит в тот зал, где её окружают те, кто либо жалеет её, либо жаждет её смерти.

Но затем служанка Арлауг принесла весть: королева требует её присутствия. Так Сага впервые за месяц покинула свои покои, облачённая не в чёрное, а в сиреневое платье, дабы угодить вкусам приёмной матери.

И без того было непросто, остатки сна всё ещё цеплялись за её разум. Ей снилась сестра, снова и снова. Целый месяц одно и то же. Будто ей не хватало напоминаний о той ночи, когда её удача отвернулась от неё. Эта рука, обвивающая её талию, вырывающая из пальцев маленькой Эйсы. И боги, эти крики, такие отчаянные, до сих пор звенели в её голове.

Она попыталась заглушить их, когда последовала за Арлоуг по коридорам. За пределами безопасности своих покоев, пульс у Саги участился, а в груди становилось всё теснее с каждым шагом.

— Мне нехорошо, — попробовала она, когда они подошли к главной лестнице. Всё вокруг было слишком открыто, и ей пришлось схватиться за перила, чтобы не потерять равновесие.

Но Арлоуг была непреклонна:

— Её Величество приказала явиться, даже если вы при смерти.

— Не при смерти, — возразила Сага. — Хуже. Болезнь. Опасная. Очень заразная.

Арлоуг бросила на неё тяжёлый взгляд.

— Вши? — не сдавалась Сага. — Проказа?

Арлауг упрямо зашагала дальше.

— Ну, госпожа, всё не так уж страшно. Просто побеседуете с Её Высочеством и всё. Ничего сложного в том, чтобы потерпеть часок с улыбкой.

Само слово «улыбка» заставило губы Саги дрогнуть.

Избалованная девчонка не ценит, что у неё есть, — промелькнула мысль Арлоуг, острая, как шило.

Сага споткнулась на ступеньке.

Разве она не понимает, что люди в Суннавике голодают? Конечно, не понимает, слишком занята тем, чтобы жалеть себя. Я бы с радостью надела её платья и пила её роа и…

Сага стремительно снова воздвигла ментальные барьеры, скрыв за ними своё Чутьё. Нервы были натянуты до предела, она даже не заметила, как прорвало её защиту. Боги, ей нужно было собраться, прежде чем встретиться с Сигной.

Увидев, что Сага остановилась на лестнице, Арлоуг обернулась.

— Королева ясно дала понять: если ты не спустишься на своих двоих, она пошлёт Торира, чтобы тебя дотащили.

Лицо Саги ещё больше перекосилось.

— Иду, — буркнула она, возобновив спуск.

Когда они добрались до дверей в гостиную Сигны, у Саги учащённо забилось сердце, и она принялась возиться с перчатками. Арлоуг остановилась, пригладила светлые волосы Саги, потом пощипала ей щёки, чтобы придать им цвет.

Со вздохом служанка выдавила из себя натянутую улыбку:

— Прекрасное платье, правда. Хотя не понимаю, почему ты упорно носишь эти серьги с перьями зимоклыла, когда у тебя есть куда более достойные драгоценности.

Невольно Сага коснулась серёжки рукой в перчатке. И тут же её захлестнула ностальгия, боль и запах лавандового масла для ванны, которое использовала мать.

Арлоуг почтительно склонила голову и поспешила прочь. И Сага осталась одна.

Ты можешь сбежать, — подумала она. Боги, если бы только она могла. Ощутить траву под пальцами ног, дождь на ладонях… Но Сага не была настолько глупа, чтобы позволить себе надеяться. Это чувство было роскошью для тех, кому везёт. А не для неё. И потому она вошла в комнату.

Гостиная королевы была куда просторнее её собственных покоев, настолько большая, что казалось, поглотит Сагу целиком. Сердце бешено колотилось, пол волнами качался под ногами. Она оперлась на стену, пытаясь удержаться, взгляд судорожно искал выход. Но дверь для слуг была заперта, как и окно. Единственным путём к спасению было развернуться и сбежать.

— Как любезно с твоей стороны почтить меня своим присутствием, Сага, — раздался голос королевы от самого большого очага, и любые мысли о побеге рассыпались.

Сага заставила себя двинуться вперёд. Шаг. Ещё шаг. И ещё. Она опустилась в кресло напротив Сигны. Выдохнула.

Поздравляю. Ты справилась с самой элементарной задачей, — горько подумала она.

Она бросила взгляд на королеву. Они сидели в креслах с высокими спинками у позолоченного очага, между ними стоял стол с двумя пустыми чашками и приборами для роа. Над ними висела роскошная люстра, в которой горели сотни свечей; вкупе с сиянием из очага, они заливали всё золотистым светом.

Сама королева была облачена в привычное белое элегантное платье из загадкианского шёлка. Знаменитые волосы норваландцев цвета белого золота были заплетены назад, подчёркивая её фарфоровую кожу, гладкую, как лепесток снежного цветка. А глаза Сигны были такими ледяными, что Сага чувствовала их холод на коже.

На самом деле Сигне едва исполнилось тридцать с небольшим, разница с двадцатидвухлетней Сагой была такой, что они могли бы показаться кому-то сёстрами, а не приёмной матерью и дочерью. Хотя сказать, что Сигна относилась к Саге по-матерински, было бы преувеличением. Вместо этого была терпимость. Включение в свой круг. Но не любовь. И уж точно не нежность. Когда-то Сага отчаянно стремилась к одобрению Сигны. Хотела… чего-то.

Теперь же, вспоминая то своё рвение, она испытывала лишь стыд. Королева осыпала любовью своих сыновей и дочь, как медведица своих медвежат. И Сага годами пыталась понять, в чём провинилась, чтобы заслужить лишь холодное равнодушие. В каком-то смысле ей было бы проще, если бы Сигна её просто ненавидела.

— Сага, — сказала королева, в голосе зазвенел лёд. — Посмотри на меня, дорогая.

Улыбка Саги была такой натянутой, что невольно она подумала, что ее лицо может треснуть, когда заставила себя выдержать взгляд королевы. Синие, почти прозрачные глаза Сигны медленно скользнули по лицу Саги, затем вниз, по платью. Королева выдохнула, и Сага внутренне сжалась.

— У тебя были проблемы со сном? Ты выглядишь уставшей, Сага.

Ты можешь прекратить пялиться на меня прямо сейчас, — подумала она, но вслух сказала:

— Да, Ваше Высочество.

Сигна махнула рукой, и подскочил виночерпий, наливая в чашки напиток от которого исходил пар. Сигна положила ложку мёда, подула на чашку и, не отводя взгляда от Саги, сделала глоток. Королева умела говорить тысячу вещей, не произнося ни слова. И сейчас стало ясно, что Сага не оправдала ее ожиданий.

Что не так? Сага тронула волосы, ища выбившуюся прядь, но тут же остановилась. Глупо было надеяться, что причина недовольства так проста.

Наконец Сигна заговорила:

— Сага, я дала тебе время. Но моё терпение иссякло. Твои… проблемы — она отмахнулась, как от чего-то мелочного, — не решатся, пока ты прячешься в своих покоях.

Колено Саги затряслось так сильно, что каблук застучал по полу.

— Я вижу, тебе нужна твёрдая рука, — королевы впилась в неё глазами. — Отныне ты будешь присутствовать на всех трапезах.

Тук. Тук. Тук.

— Ты, полагаю, уже слышала о загадкианцах?

Тук. Тук. Тук.

— Скоро они прибудут с кораблём, полным зерна, — продолжила Сигна, — и будут вести переговоры с королём для налаживания дальнейших поставкок.

Тук. Тук. Тук.

— Я жду, что ты будешь выглядеть достойно, в тонком загадкианском шёлке, — сказала Сигна. — Нам необходимо произвести хорошее впечатление на загадкианцев. Мы должны заполучить это зерно, Сага, и я рассчитываю на твою помощь в установлении с ними отношений.

Тук. Тук. Тук.

— Говори же, девочка! — рявкнула Сигна, её глаза сверкнули.

Аппорт. Голос. Хорошая девочка.

Язык был тяжёлым, а искусство разговора таким неуклюжим.

— Да, Ваше Высочество.

— Ты представляешь эту семью, Сага. Я была с тобой слишком мягка. В ближайшие недели я жду от тебя примерного поведения. Ты будешь присутствовать на трапезах, на молитвах, будешь чтить традиции этого дома, как положено моей дочери. Своим поведением ты позоришь и Ивара, и меня. Разве я не относилась к тебе, как к собственной дочери, Сага?

— Да, Ваше Высочество, — отозвалась Сага, и пропасть внутри груди разверзлась шире. — Вы были хорошей матерью для меня.

— Тогда что же с тобой, Сага? — спросила Сигна с обидой. — Почему ты прячешься в своих покоях?

Сага пыталась подобрать слова, одновременно стараясь унять подрагивающую ногу. Как объяснить нечто иррациональное так, чтобы это можно было понять? Это невозможно.

— Моему разуму приятны тишина и уединение, — произнесла она наконец. Там безопасно — этого она не смогла сказать. В моих покоях безопасно.

Сигна холодно рассмеялась.

— Было бы здорово, если бы мы все могли наслаждаться такой роскошью. Но, к сожалению, женщины вроде нас не могут потакать каждому своему капризу. У нас есть долг и честь, и я больше не потерплю твоего неуважения.

Сага промолчала.

— А теперь перейдем к следующему вопросу. Сага, милая, слишком долго ты жила без подношений Урсиру. — Сигна отпила из своей чашки, не сводя взгляда с приёмной дочери. — Полагаю, пришло время провести Очищение. Медвежий бог должен вернуть тебе здоровье.

— Ваше Величество… — начала Сага, и фантомная боль пронзила её локоть, нежная кожа которого до сих пор была иссечена красными отметинами. Им будет мало, пока не выпустят из неё всю кровь. Пока не потушат её волю.

— Ты будешь молить Урсира о прощении, — сузив глаза, проговорила королева. — А затем займёшь своё место как невеста Бьёрна. В следующем сезоне ему исполнится четырнадцать — вполне подходящий возраст для брака. Мы начнём приготовления сразу после праздника по случаю дня рождения Ирсы.

Сага отрешённо кивнула. Без мыслей. Просто дрейфуя по течению. Просто исполняя, что от неё требуют.

— Да, Ваше Высочество, — услышала она свой голос.

— Это всё, Сага. Надеюсь, что увижу тебя на дневной трапезе. И не забудь: хорошие отношения с Загадкой жизненно важны для обеспечения зерном нашего королевства.

— Да, Ваше Высочество, — снова ответила она, как послушный питомец, которым она и была.

И, не пригубив даже капли роа, Сага была отпущена. Она вылетела из комнаты так быстро, как только могла. В голове стоял гул, всё казалось сном.

Подготовка к свадьбе.

Женитьба всегда была чем-то отдалённым, заботой Будущей Саги. Но теперь это нависло над ней как нечто реальное и неумолимое. Сага выйдет за Бьорна. И тогда она станет одной из них. Урканкой.

Кожа начала чесаться, словно стала тесной. Уходи, — думала она. Беги.

Простая мысль. И смехотворно невозможная. Сага уже давно, в каком-то смысле, смирилась со своим состоянием. Потребность в безопасности стала её защитой, рациональной или нет, но это не ощущалось преградой. Скорее… частью себя. Она даже находила в этом своеобразное утешение.

А теперь это чувствовалось кандалами.

Она ощущала, как подступает тревога, будто чья-то рука сжимает её рёбра, всё туже, всё неумолимее… Западня. Стены смыкались вокруг…

Звук шагов стал оглушительным. Кто-то шёл. Кто-то увидит, как она разваливается на части. И это станет новым топливом для перешёптываний за её спиной… Боги, Сага не выдержит этого.

Её взгляд упал на чучело медведя, с вечно оскаленной пастью, и Сага поняла, в каком коридоре оказалась. В последнем отчаянном рывке она нащупала камень в полу, три шага от медведя, и проскользнула в потайную дверь, которая распахнулась внутрь. Темнота поглотила её. Сага закрыла за собой проход, и в нос ей ударил запах старых, давно не тронутых комнат. Пульс замедлился, дыхание стало ровнее. Безопасно. Здесь было безопасно. Здесь её никто не найдёт.

В мире, где у Саги никого не осталось, был только один союзник — замок Аскаборг, с его потайными ходами, ведомыми только ей. Невидимость была её плащом, и замок дарил это, когда ей было необходимо. Урканцы, конечно, обнаружили многие из этих проходов. Но далеко не все. Наверняка и сама Сага ещё не знала некоторых.

Она пошла вперёд, шаг за шагом по абсолютной тьме, ориентируясь только по памяти. Вскоре она доберется до потайного выхода в очаге библиотеки, который, к счастью, больше не используется.

Громкий грохот, за которым последовал женский вопль заставили Сагу замереть. Мужской голос пробормотал что-то сквозь старые каменные стены. Но голос женщины она узнала безошибочно. Королева Сигна.

— Как она могла ускользнуть? Они взяли ее под стражу! В камере!

Сага придвинулась ближе, прижав ухо к сырому камню.

— Очень прискорбно, Ваше Величество.

Это был мейстер Альфсон. От осознания этого по её спине пробежал озноб.

— Что за некомпетентным идиотом был твой друг, мейстер? Командор Айстрийской ветви Клитенаров. Как могла необученная девчонка одолеть его?

Волоски на руках Саги встали дыбом от ярости в голосе Сигны. Обычно она пряталась в тишине между словами, не звучала так открыто и злобно.

— Ей оказали помощь, Ваше Величество. Есть погибшие. И что странно, они будто сгорели заживо изнутри.

— Изнутри? — её голос стал тише, с оттенком любопытства.

— Да, Ваше Величество. Его называют Слоутрари. Он промышляет на Дороге Костей. Но теперь Клитенары уверены, что он помогает ей.

— Но, мейстер… этот Слоутрари… выходит, у него весьма примечательные способности, так?

— Склонен с вами согласиться, Ваше Величество.

Повисла долгая, густая тишина. Когда королева вновь заговорила, голос её был низким, почти задумчивым.

— Это может быть крайне… выгодно.

— У нас есть свидетель, давший описание. Рисунки уже распространяются на севере Исельдура.

— Хорошо, — сказала королева. — Хорошо, Альфсон. А что насчёт военного отряда?

— Я жду их ответа.

— Прекрасно, мейстер. Очень хорошо. Мы не можем позволить Эйсе Вольсик ускользнуть от нас вновь.

Мир исчез из-под ног Саги, и она проваливалась в бесконечную пустоту.

Она вцепилась в стену. Втянула в лёгкие глоток воздуха.

Эйса.

Эйса Вольсик.

Её сестра. Но ведь её сестра была мертва. Было тело. Она была насажена на столб в ямах рядом с родителями Саги. Эти тела выставляли на обозрение целый год.

Может ли быть? Неужели Эйса действительно жива?

Её мир раскололся, затем собрался вновь. Слова Сигны эхом разносились в сознании. В какой-то момент она осела на пол, обхватив колени руками. Она была онемевшей, дезориентированной, но уже знала, что её жизнь изменилась навсегда.

Когда Сага наконец поднялась на ноги и стряхнула пыль со своей юбки, в её разуме кристально оформились две мысли:

Эйса жива.

И Сага найдёт её.