Дорога Костей

Г

ЛАВА 42

Прислонившись спиной к стволу рябины, Силла наблюдала за маленькой птицей. Её глянцево-чёрные крылья отливали зелёным и фиолетовым, и она с завидным упорством рылась во мху. Вздохнув, Силла задрала голову к лесному своду, сжав пальцы на рукояти кинжала. Она постаралась не убегать слишком далеко от лагеря, смех у костра доносился сквозь деревья, но даже так угроза, таящаяся в этих лесах, не исчезала.

Глухая боль пронзила всё её существо. Она ненавидела отца. Любила отца. Скучала по нему так сильно, что физически ощущала эту боль.

Силла больше не знала, кто она такая. Лгунья. Мечтательница. Глупо доверчивая. Безнадёжно наивная.

Хруст листьев заставил чёрную птицу взлететь и известил Силлу о приближении Геклы. Когда та протиснулась сквозь деревья, в груди Силлы столкнулись неловкость и благодарность. Гекла молча опустилась рядом и протянула флягу. Силла приняла её и запрокинула голову, бреннса обожгла ей горло и огнем спустилась в желудок.

— Мы должны были поехать вместе, — тихо сказала Силла. — В Копу.

— С отцом? — спросила Гекла.

Силла кивнула и передала флягу обратно. Не испорть свою легенду, напомнила она себе, чувствуя, как поднимается волна ненависти к себе. Её утомляло быть в рабстве у этой постоянной лжи, особенно перед Геклой. Но выхода не было. Приходилось продолжать.

— Он хотел отправиться по Дороге Костей вместе со мной, — устало сказала Силла. — Он прошёл её юношей и хотел вновь увидеть эти красоты.

Гекла сделала глоток.

Силла вздохнула:

— Пугает, как быстро может разрушиться жизнь.

— До ужаса быстро, — ответила Гекла, подняв свою металлическую руку.

Силла поморщилась:

— Прости, Гекла. Я не хотела быть бессердечной.

— Ты вовсе не бессердечна, дулла. Это нормально — иногда чувствовать, что теряешь контроль. Такова природа человека.

Силла помолчала, обдумывая слова подруги.

— Когда на нас напали, мою шею так сильно сдавили, что я не могла дышать. А когда Рей сделал то же, я будто вновь оказалась на той дороге. Я думала, что залечила эту рану. Синяки исчезли, но, похоже, есть раны, которых не видно.

— Не позволяй Рею занимать твои мысли, — мягко сказала Гекла. — С ним всё будет в порядке, хотя, ручаюсь, он будет злющий ещё некоторое время. Ты вцепилась в него, как дикая рысь.

Она хихикнула. Силла сжала губы.

— Душевные раны заживут не сразу, дулла. Но я обещаю тебе — со временем боль притупится. Воспоминания станут менее жгучими. Ты сильная, храбрая, и ты справишься. Я в этом уверена.

— Храбрая? Я? — Силла смахнула слезу с щеки.

— Ты не убегаешь от того, что с тобой случилось. Ты смотришь этому в лицо. И посмотри, ты исполняешь мечту своего отца. Он бы тобой гордился.

Боги, как же Силле хотелось снова увидеть отца, несмотря на ложь, несмотря на злость и тысячи вопросов без ответов. Что бы он сказал, если бы увидел, как она едет в Копу без него, как учится обращаться с ножом, едет верхом, пьёт бреннсу и смотрит в глаза воинам, вдвое больше её?

— Мне нужно было это услышать, Гекла. Спасибо тебе.

Они долго сидели в тишине, потом Гекла встала.

— Вернёшься в лагерь?

Силла покачала головой:

— Хочу немного побыть в тишине. Думаешь, здесь безопасно?

Гекла оглядела лес:

— Мы уже несколько дней не видели никаких существ. Прислушивайся к странным звукам и держи кинжал наготове. Если крикнешь — мы услышим.

Она ушла, оставив Силлу в одиночестве. Обычно та любила тишину, но сейчас её собственные мысли были слишком громкими, и это причиняло боль.

Листья. Станет легче. Забудься.

Её рука машинально потянулась к флакону, но она резко отдёрнула её. С тех пор как она прочитала тот отрывок из «Трав Исельдура», эмоции кружились, как буря. Её кровь жаждала листьев — лёгкости, освобождения, ощущения, что она не держится на волоске.

Но внутри росло сопротивление. Рей показал ей правду — листья были опасны. Она шла по тёмной дороге, и конца у этой дороги не было.

Силла хотела свернуть с неё.

Её пальцы вновь дотронулись до флакона. Виски сжимало, в ушах грохотало, и всё тело вопило, требуя принять их.

Ты всегда можешь бросить.

Всего один. И всё.

Ты никому не навредишь, если примешь его.

Как же легко эти отговорки лились в голову. Как ловко она умела себя обманывать. После вечера сдерживания, стойкости и сопротивления, Силла устала. А её сила растаяла у неё на глазах.

Открыв флакон, она быстро сунула лист за щёку.

Вздохнув, Силла запрокинула голову и уставилась на листву над собой. Напряжение в теле исчезло как только решение было принято. Но его быстро сменило жгучее чувство вины.

Она застряла.

Глупая.

Слабая.

Как только листок начал таять у неё за щекой, пульсация в висках ослабла.

— Завтра попробуешь снова, — тихо сказала маленькая белокурая девочка.

Силла уставилась на неё — на её поднятые к небу глаза и растрёпанные светлые волосы. Девочка сорвала лист рябины и начала медленно отрывать один листик за другим.

— Ты и утешение, и проклятие, — пробормотала Силла. Она изо всех сил старалась не думать о девочке. О лжи. О зависимости. — И ты не настоящая.

— Я настолько настоящая, насколько ты позволишь, — ответила та.

— Почему ты? — прошептала Силла. — Почему из всех возможных видений я вижу маленькую девочку?

— Возможно, ты пытаешься что-то вспомнить, — сказала девочка, сжимая листок в кулаке.

— Вспомнить что? — спросила Силла. — Это связано с тем сном?

Тем, где белокурую девочку вырывают у неё из рук. Снова и снова, и снова.

— Ты бросила меня, — сказала девочка, и в её лице появилось грустное выражение. Но вскоре грусть сменилась тревогой. — Будь осторожна, Силла. Не подпускай его слишком близко. Ты слишком доверчива.

Брови Силлы сошлись на переносице при этих туманных предостережениях. Она уже открыла рот, чтобы спросить, о ком речь, но тут листья вновь зашевелились. Силла крепче сжала рукоять кинжала и выдохнула, когда из-за деревьев вышел Джонас. На его плечи был наброшена меховая накидка, волосы свежевымыты и аккуратно заплетены. Взгляд Силлы упал на одеяло под его рукой, когда он приблизился.

— Привет, — сказал он с усмешкой. Даже тусклый свет в просвете леса не мог скрыть ту плотную, сосредоточенную энергию в его взгляде, пока он медленно шёл к ней.

Силла взглянула на то место, где секунду назад стояла девочка, и выдохнула, увидев, что её там больше нет.

— Привет, — сказала она с небольшой улыбкой.

Её тело затрепетало от предвкушения, когда он опустился рядом с ней на землю, его бедро коснулось её бедра. Джонас обнял её за плечи и притянул ближе. Силла вздохнула и прильнула к нему, позволив себе отбросить всю ту показную невозмутимость, которую с трудом поддерживала весь день.

— Это был сигнал?

Она подняла голову и посмотрела на него с недоумением.

— Что?

Руки Джонаса уже развязывали застёжки её верхнего платья, и оно соскользнуло к бёдрам.

— Мы же не договорились о сигнале. Я подумал, может, поцарапать руку Рея, словно дикая кошка, это и есть сигнал встретиться в лесу.

Из её горла вырвался короткий смех.

— Можем сделать это сигналом. Хотя думаю, Рей будет не в восторге.

Он стянул нижнее платье с её плеч и подождал, пока она приподнимет бёдра, чтобы стянуть оба платья одним уверенным рывком.

— Можешь поцарапать кого угодно, — пробормотал Джонас, прижимая губы к изгибу между её шеей и плечом. — Увижу царапины на чьей-либо руке и сразу в лес.

Её голова откинулась назад, из груди вырвался облегчённый вздох:

— Гекла застукала меня, когда я кралась в комнату прошлой ночью. Она весь день пыталась вытащить из меня подробности.

— Илиас тоже, — Джонас стянул с неё нижнее бельё, его грубые ладони скользнули по её груди, прежде чем он наклонился и провёл языком по коже.

Она задыхалась от прикосновений его зубов:

— Я слышала.

Джонас отстранился, её тело тут же запротестовало от его отсутствия. Но он всего лишь расправил одеяло на земле. Растянувшись на спине, он притянул её взгляд — широкая грудь, мощные плечи, мускулистые бёдра, руки, что могли дарить как наслаждение, так и боль. Силла вздрогнула. Это было тело воина. И оно было в её распоряжении.

Он стянул тунику и откинулся на одеяло. В её животе разлилось тёплое, сладкое волнение, и она поползла к нему. Это то, что ей было нужно. Отвлечься. Забыться. Потеряться, хотя бы на несколько мгновений.

— Только без воя, Волк, — прошептала она.

Наклонившись к нему, Силла провела рукой по его обнажённой груди, скользнув под штаны и обхватив его плотный член. Она отстранилась, чтобы увидеть выражение его лица, пока водила рукой вверх-вниз, любуясь, как его зрачки расширяются от желания. Её кровь текла медленно и горячо, и она чувствовала, как всё отступает, исчезает, растворяется.

Руки Джонаса легли на её щёки, бережно обхватив лицо. Их взгляды встретились, и она не могла отвести глаз.

— Ты — неожиданная, — прошептал Джонас с удивительной нежностью. Он нахмурился, замолчал. — Хочешь поговорить? О том, что тебя тревожит?

— Нет, — сказала она с раздражением. — Мне надоело об этом думать. Заставь меня забыть.

— Это я могу, — усмехнулся он и перекатил её на спину. — Ты увидишь звёзды в небе, Кудрявая. А потом я покажу тебе ещё больше.

Его губы коснулись чувствительной точки под её ухом, и из груди Силлы вырвался дрожащий вздох.

Её внезапно поразила ясность: его поцелуи были как листья, они уносили горечь, приглушали злость. И Силла не знала, что ей делать с этим открытием.

Но потом она уже ни о чём не могла думать вовсе.