Дорога Костей

Г

ЛАВА 17

— Иди, — рявкнул воин, держащий ее, и Силла, спотыкаясь, двинулась сквозь деревья обратно к Дороге Костей. Ее мысли хаотично метались. Она пыталась вырваться, но чем сильнее сопротивлялась, тем крепче становилась хватка. Чем ближе они подходили к дороге, тем сильнее сжимался узел в животе. «Кровавая Секира» никогда не обменяет оружие на нее.

Наконец, они вышли к дороге, где звуки битвы уже угасли. Тени деревьев расступились, пропуская тусклый свет пасмурного дня. Воздух был пропитан запахом смерти. Повсюду были разбросаны тела, и на мгновение Силла забыла, как дышать. Ее взгляд упал на труп одного из Железных Воронов, над которым, выклевывая глаз, копошилась птица. Затем на другой — раздробленные кости, рваные сухожилия свисали с отрубленной ноги.

Отряд сгрудился возле повозки. Между Джонасом и Реем, прижатый к земле, дрожал и умолял о пощаде последний из Железных Воронов.

— Эй! — окликнул Вильмар. — Мы нашли вашу девку. Предлагаем обмен.

Она посмотрела на Рея, чьи глаза пылали яростью, затем на Джонаса, в чьих ледяных синих глазах бушевала злость.

— Оставьте себе, — бросил Рей. — Нам же лучше.

Сердце Силлы сбилось с ритма. Жаркий укол паники ударил ей в грудь.

Ее пленители переглянулись в замешательстве. Силла попыталась закричать, но слова утонули в крепкой ладони, зажавшей ей рот. Она вновь дернулась, но замерла, когда услышала влажный, булькающий звук.

Вильмар рухнул на колени. Из его рассеченной шеи сочилась кровь, а в самой ране торчал боевой топор.

Все произошло так быстро, что Силла даже не успела осознать, не говоря уже о том, чтобы среагировать. Волосы у виска слегка шевельнулись. Раздался тихий свист. Горячая, липкая жидкость брызнула ей на лицо. Позади нее кто-то захрипел, хватка на теле ослабла. Мужчина, державший ее, завалился вперед, навалившись на нее всей своей тяжестью.

Силла грохнулась на каменистую землю. А затем она оказалась придавлена массивным телом прямо лицом в грязь. Запах сырой земли смешался с густым смрадом пота, а она была слишком ошеломлена, чтобы двигаться.

— Помоги мне сдвинуть это чучело, Гуннар, — раздался голос Геклы.

Вес с нее постепенно убрали, и она почувствовала подмышками крепкие руки, и ее осторожно перевернули на спину. Над ней склонились Гуннар, Гекла и Сигрун, их лица слегка размывались, словно отражение в воде.

— В порядке, дулла? — спросила Гекла.

Силла медленно села, резко втягивая воздух сквозь зубы от боли в запястье.

— Они… он нашел меня под повозкой. У меня не было оружия. У меня не оставалось выбора, кроме как бежать.

— Теперь ты в безопасности, — сказала Гекла. — Железные Вороны … хуже приливной дряни.

Она сплюнула на землю за спиной.

— Благодарю, — пробормотала Силла, но внутри все кричало. Она попыталась стереть кровь с лица, но только размазала ее еще сильнее. Запах трупа пропитал ее насквозь, его липкость цеплялась за кожу. Она все еще чувствовала его вес, его хватку… И тот клинок. Лезвие прошло всего в нескольких дюймах от ее лица. Если бы бросок был неточным? Она могла умереть. Была всего в волоске от смерти.

— Благодари Джонаса, — буркнула Гекла, выдергивая топор из шеи Вильмара и вытирая кровавую мякоть о штаны мертвеца. Она протянула оружие, указав на треугольный узор, вырезанный на рукояти. — Это его ручная секира.

Губы Силлы слегка приоткрылись. Джонас.

Гуннар присел рядом, нахмурив брови.

— Они тебя ранили, Молот?

Силла подняла дрожащую руку, осматривая запястье. Боль взорвалась резкой вспышкой.

— Запястье ноет, но я буду в порядке.

Сигрун осторожно взяла ее за руку, мягко прощупала и повернула из стороны в сторону, затем быстро подала несколько жестов Гекле.

— У Сигрун есть мазь, творящая чудеса, — сказала Гекла, предлагая левую руку.

Силла приняла помощь здоровой рукой и поднялась на ноги, но тут же застыла.

Низкий, мучительный стон прорезал воздух, заставляя волоски на ее шее встать дыбом.

— Что…

— Рей и Джонас допрашивают последнего из Воронов, — ответила Гекла.

Силла повернула голову к повозке. Два воина сжимали пленника между собой, прижимая к земле. Их вид вселял страх — лица покрыты слоем грязи и брызгами крови, золотые пряди Джонаса потемнели от алых разводов, костяшки Рея разбиты в кровь. А между ними дрожал измученный Железный Ворон, к его костяшкам был прижат хеврит Рея.

— Андерс, — хрипло проговорил Рей. — Если ты хочешь быстрой смерти, тебе лучше заговорить. Скоро у тебя закончатся пальцы, и мне придется переходить к твоим ногам. — Воин взвыл, но Рей прервал его. — Кто нас предал, Андерс? Кто рассказал вам о грузе в повозке?

— Никто! — взвизгнул пленник. — Мы досматриваем всех на дороге, в том числе и вас!

Рей издал недовольный звук, и с той же легкостью, с какой Силла резала лук, отсек палец.

Маленький, бледный отросток с глухим стуком упал в повозку. Силле стало дурно.

У мужчины осталось всего два пальца.

Андерс завыл, и по позвоночнику Силлы пронеслась дрожь, отзываясь в каждом нерве. Она зажмурилась.

— Думаю, ты ничего не добьешься, Взор Секиры, — раздался за спиной Рея насмешливый голос Илиаса.

— Посмотрим, Безбородый, — прорычал Рей, вновь повернувшись к пленнику. — Он заговорит, или я оставлю его на самом краю, пока он сам не станет молить о смерти. — Рей навис над Андерсом. — Твои лживые слова лишь оттягивают неизбежное, — продолжил он. Затем повернулся к Джонасу. — Джонас, скажи мне. Разве Железные Вороны встречают путников отрядом из двадцати вооруженных до зубов бойцов?

— Никогда в жизни такого не видел. А я ходил этой дорогой не раз.

Рей вновь повернулся к Андерсу.

— Джонас этого не видел, Андерс. Я этого не видел. А значит, ты — лжец.

Джонас нахмурился.

— Кто сказал тебе про оружие, Андерс?

— Н-никто! Не было никакого доноса!

За пронзительным визгом последовал отвратительный хруст. Рей вывернул пленнику руку за спину, выкручивая ее под неестественном углом, затем резко скрутил еще сильнее, и снова раздался мерзкий звук ломающейся кости. Он положил его изувеченную руку обратно на повозку.

— Хватит! — взмолился Андерс. — Остановитесь!

Силла заговорила, ее голос четко разнесся над дорогой.

— Они знали про родиум. Один из них в лесу спрашивал о нем.

Рей не удостоил ее и взглядом, но Джонас нашел ее глазами. Его взгляд опустился на запястье, которое она прижимала к груди. Голубые глаза обожгли кожу, и Силла с шумным выдохом отвернулась.

— Андерс, — продолжил Джонас с преувеличенной усталостью, — какой же ты тупой. Ты все равно умрешь. Но у тебя был выбор, а ты решил только продлить свою боль.

Он сильнее сжал его руку.

Рей отрубил еще один палец — резким, дерганым движением, не соответствующим его внешнему спокойствию. Андерс задергался, но его крепко держали.

— Последний шанс, Андерс, — предупредил Джонас. — Пальцев почти не осталось. А если Взор Секиры доберется до твоих ног… Он начнет с молотка.

— Л-Лейф! — взвыл пленник. — Лейф из «Совиной лощины»! О-н он нас предупредил!

Рей оскалился. Затем наклонился к уху Андерса и заговорил так тихо, что Силла едва расслышала:

— Тебе понадобилось девять пальцев, чтобы сказать правду. Девять раз ты соврал мне, Андерс. Ты не честный человек. И я не должен дарить тебе легкую смерть. Но ты мне больше не нужен, а нам пора в путь.

Он поднял голову, и его ледяной взгляд впился в Силлу.

Это было предупреждение.

Глаза Рея казались пустыми, безжизненными. Но под поверхностью… вспыхивало что-то темное. Удовольствие. Возбуждение. В этом было что-то неправильное. Очень неправильное.

Она знала, что должно произойти. Знала, что нужно отвернуться. Велела себе сделать это. Но не смогла. Рей смотрел ей прямо в глаза, когда провел лезвием по горлу пленника, с легкостью перерезая его. Только когда в воздухе разнеслись последние хрипы, Силла сумела зажмуриться. Но она не могла заглушить звуки. А затем наступила абсолютная тишина.

В этот момент она поняла свою ошибку.

Ей никогда не следовало забираться в ту повозку в Рейкфьорде.

Рей был не просто неприятным, властным воином. Он был опаснее любых монстров в лесу. Она чувствовала бы себя безопаснее, ночуя под открытым небом, чем рядом с ним.

Рей отбросил тело на дорогу и шагнул к ней. Его массивная фигура нависла над ней, источая кровь, смерть и угрозу.

— Боишься меня, Солнышко?

Силла моргнула, услышав это прозвище. Он использовал его, как оружие, с насмешкой, чтобы уязвить её. Она сглотнула, но не ответила и не подняла взгляд.

По всей видимости, этого оказалось достаточно.

— Хорошо. В следующий раз делай то, что тебе говорят.

Она дернулась, когда он взял ее за поврежденное запястье. Его кожа была удивительно теплой, учитывая, какой ледяной была его душа. Рей перевернул ее руку и нахмурился.

— В повозку.

Они разбили лагерь раньше обычного. После того как Силла смыла кровь с лица и выблевала все, что съела за день, «Кровавая Секира» быстро двинулась дальше. Они остановились лишь ненадолго, чтобы подкрепиться, дать отдых лошадям и напоить их.

К тому моменту, как отряд свернул с Дороги Костей в укромную поляну, запястье Силлы распухло и покраснело, пульсируя болезненными волнами. К счастью, Рей не связал ей руки. Вероятно, после сегодняшнего он окончательно убедился в том, насколько она безобидна.

Хотя дрожь в теле утихла, Силла оставалась на взводе, вздрагивая от пения птиц и фырканья лошадей. Сигрун выудила мазь из своей седельной сумки, помогла Силле намазать запястье и туго обмотала его льняными бинтами. Обезболивающее действие было чудесным — отек начал спадать, но мысли Силлы оставались в тумане, зацикленные на событиях дня. Она легла спать раньше всех, сжимая в руках отцовскую тунику и камень в виде сердца.

Но они не приносили утешения.

Картины, увиденные на дороге, вспыхивали в памяти снова и снова. Секира, пролетевшая всего в нескольких дюймах от ее лица. Горячие капли крови, брызнувшие на щеки. Хрип умирающего воина. Выражение лица Рея, когда он перерезал горло пленнику. Его глаза… такие холодные. Такие… бесчувственные.

Они преследовали ее.

Ей не удавалось избавиться от мысли, что она совершила ошибку, присоединившись к «Кровавой Секире». Она поняла слишком поздно, что этот отряд работал на короля, но дело было не только в этом. С Реем что-то было не так. Выражение его лица, когда он отрубал тому человеку пальцы…

— Ему это нравилось, — проговорила маленькая светловолосая девочка, лежавшая рядом на траве. — Этот человек опасен.

— Спасибо, — прошептала Силла. — Ты так успокаиваешь.

Глубокой ночью, когда она перевернулась на бок в тысячный раз, ее живот болезненно сжался, а рот пересох.

— Помни, — сказала девочка. — Помни свое обещание.

Силла села, ее решение окончательно укрепилось. Девочка была права. Она поклялась себе: если почувствует опасность, она уйдет. Собрав свои вещи, она аккуратно запихнула их в мешок. Натянув капюшон меховой накидки, затянула его плотнее под подбородком.

А потом ушла, а маленькая девочка последовала за ней.

Огонь лагеря еще отбрасывал свет ей на спину. Она не знала, как, но была уверена, что он сидит там, наблюдая, как она идет к краю леса.

— Не оборачивайся, — посоветовала девочка. — Только раздуешь его самомнение.

Она шагнула в тень деревьев и двинулась в сторону Дороги Костей.

С каждым шагом подальше от Рея, узел тревоги в животе слабел, плечи расслаблялись.

— Мы пережили путь от Скарстада, — весело заметила девочка. — Дойдем до следующей деревни, найдем себе спутников.

Но ноги Силлы замерли, когда осознание поразило ее.

— Взор Секиры забрал наш кинжал и молот, — пробормотала она, проведя ладонью по лицу. — Мы безоружны.

В груди зашевелилось тревожное чувство — как если бы она только что вышла из дома, забыв затушить угли в очаге.

— Ты что-то оставила? — спросила девочка. Но быстрая проверка мешка развеяла сомнения.

Стоя в одиночестве посреди темного леса, Силла ощутила знакомое жжение в горле. Она вспомнила Искривленный сосновый лес — пугающую тишину, удушающую изоляцию, осознание того, что если она умрет, никто об этом не узнает. Она была всего лишь песчинкой на бескрайнем пляже.

Что она делала? Она уходила от неизвестности навстречу неминуемой смерти.

На нее снизошла ясность. Если бы Рей хотел убить ее, он бы давно это сделал.

— Рей считает тебя слабой, — сказала девочка. — А что, если это была проверка? Что, если он хотел нас отпугнуть?

Силла стиснула зубы. Он был таким же, как и остальные. Те, кто полагал, что сила измеряется только тем, насколько сильно ты размахиваешь мечом. Он недооценивал ее стойкость. Принимал ее доброту за слабость.

— Тогда мы покажем ему, насколько он ошибается, — прорычала Силла, развернувшись обратно.

Сидя перед огнем, Рей медленно проводил точильным камнем по лезвию своего ручного топора.

Все кончено. Она ушла.

Он должен был почувствовать облегчение, но… это чувство так и не пришло. Вместо этого в нем зашевелилось странное желание броситься за ней, остановить ее, не дать уйти навстречу собственной смерти.

Это неизбежно, напомнил он себе. Ее смерть неизбежна. Пусть встретит ее лицом к лицу.

Но стоило вспомнить засаду, как ярость снова заполнила его жилы, угрожая поглотить его с новой силой. На что он злился? На предательство Лейфа? Нет, не совсем. Лейф был всего лишь знакомым, и в следующий раз, когда он окажется в Рейкфьорде, Рей устроит ему свидание со своей секирой.

На Железных Воронов, которые пытались обменять женщину на родиумные клинки? Отчасти. Хотя прежде чем Рей успел прикончить их сам, топор Джонаса уже свершил возмездие. Этого должно было быть достаточно, чтобы успокоить его.

Но спокойствия он так и не нашел. Он злился — на нее. Она не послушала его приказа и была из-за этого ранена. Потому что «Кровавая Секира» не справилась. Он не справился.

Вот в чем была суть. Как они должны выполнять свою работу, если вынуждены заботиться об этой женщине? Она не должна была путешествовать с ними. Она отвлекала. Подвергала их опасности. И к тому же она была нечестна. Рей понял это с самого начала. Она что-то скрывала, он чувствовал это каждой клеткой своего тела. Этот шрам в уголке глаза — тот самый, из-за которого он впервые замешкался, когда собирался убить ее. И эти слова…

Трус подчиняется страху, а сильный человек способен на милосердие.

Рей знал эти слова. Его собственный отец произносил их ему, его брату Кристьяну. Когда она их произнесла, казалось будто с ним говорит призрак. Он прокручивал их в голове всю ночь, и на следующий день, его мысли блуждали в таких местах, куда он не любил их пускать.

Она должна уйти, решил он. Чистый разум важнее ее помощи в поиске книги у Краки. И если он выместил свои эмоции на Андерсе, возможно, это даже пошло ей на пользу.

Она должна была понять, с кем путешествует.

Похоже, его показательный урок подействовал. Она ушла по собственной воле.

Теперь её здесь нет, сказал он себе. Можно сосредоточиться на деле.

Но в тот же момент он заметил движение на краю поляны — из тени деревьев вышла знакомая фигура, алый плащ выделялся среди темноты. Она шагала прямо к нему, ее походка была стремительной, решительной. Рей замер, точильный камень остановился в его руках. В его груди зашевелился укол удивления, когда он услышал ее шаги. Это было едва заметно, но он все-таки увидел его — удовлетворение в ее взгляде, когда она впилась в него глазами.

Женщина приблизилась, сбросила капюшон, ее лицо оказалось всего в нескольких дюймах от его собственного. Так близко, что он мог сосчитать веснушки, рассыпанные по ее носу, ощутить ее запах — весна, когда горные цветы только раскрываются.

— Я знаю, что ты пытаешься сделать, Рей, — ее голос был полон огня. — Это не сработает. Я уже пережила свой худший кошмар. Тебе меня не испугать.

Рей остался безмолвен. Из его груди вырвался лишь неровный вдох. Торжество скользнуло по ее лицу, легкая улыбка тронула уголки губ. А затем она развернулась и села на свое место у костра, нырнув под меха.

Блядь, выругался про себя Рей, запуская пальцы в волосы.

И наконец, он понял: Эта девушка могла не уметь владеть мечом. Но в ней жил дух воина.