Дорога Костей

Г

ЛАВА 51

Желудок сжался, когда взгляд Джонаса пробежался по Силле. Её лицо было все в грязи, кудри растрепаны, а руки…

Он отступил на шаг и посмотрел на её предплечья, откуда струился чистый белый свет.

— Что?.. — пробормотал он, беря её ладонь и разглядывая запястье. Свет пульсировал, нарастал, когда Джонас приложил палец к коже, та оказалась холодной как лёд. — Силла? — произнёс он, ожидая объяснений.

Но её взгляд был прикован к чему-то за его плечом. Потянув его ближе, Силла скользнула руками под его плащ и обняла его, прижавшись к нему губами. Закрыв глаза, Джонас ответил на поцелуй, в надежде, что её прикосновения принесут ответы, успокоят тревогу, ибо сейчас ничего не имело смысла. Холод от её рук проникал сквозь его броню, пока она прижималась к нему крепче, отступая вместе с ним к стене каменного строения.

Он углубил поцелуй, но запах, исходивший от неё, был совершенно неправильным — пыль, земля и что-то, чего он не мог распознать.

Позади раздался шум, и Джонас обернулся на его источник. Руки Силлы сжались на его спине, от холода у него по спине пробежали мурашки. Или, возможно, его заставили дрожать три татуированных лица: трое Клитенаров, чьи длинные, изогнутые хевриты звякали о кольчуги при каждом шаге.

Рука Джонаса потянулась к оружию, но он заставил себя остановиться, наблюдая, как троица расходится между постройками.

— Чем могу помочь? — обратился он к ближайшему из них, нахмурившись. Силла уткнулась лицом в его грудь, её плечи дрожали от лихорадочного дыхания.

— Не хотим мешать вам веселиться, — усмехнулся один. — Вы не видели девушку с кудрявыми волосами, не пробегала ли сюда?

— Нет, — голос Джонаса вышел глуше, чем он намеревался. — Боюсь, что нет. Мы с моей женщиной пробыли здесь уже какое-то время и не видели, чтобы кто-нибудь проходил мимо.

Мужчина кивнул и скрылся за ближайшей постройкой.

Джонас перевёл взгляд на Силлу — она смотрела на него, зрачки были расширены, всё её тело дрожало, и в груди у него вспыхнуло желание защитить её, чего бы это ни стоило.

— Прошу, Джонас, — прошептала она. — Уведи меня отсюда. Умоляю.

Осторожно окинув взглядом двор, Джонас расстегнул толстый шерстяной плащ и укутал её, снова увидев вспышку белого света под тканью.

Это ему не привиделось.

— Мне понадобятся ответы, — выдохнул он.

— Да, — прошептала она, прижавшись к нему.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, борясь с желанием встряхнуть её и потребовать объяснений прямо сейчас.

Они поспешили прочь, по переулку за храмом. С каждым шагом она всё больше съёживалась под капюшоном. Наконец они добрались до заднего двора мастерской плотника, где стояли их лошади. Илиас развалился на скамье, держа в руке надкушенное яблоко. Силла всхлипнула и плотнее спряталась в тени плаща. Джонас кивнул брату.

— С Молотом всё в порядке? — нахмурившись спросил Илиас. Силла задрожала сильнее и почти повисла на Джонасе.

— Ей нездоровится, — ответил Джонас. — Мы поедем вперёд и остановимся у Чёрной Скалы. Это ведь был план на вечер?

Илиас откусил яблоко и кивнул:

— Вроде да. Я сообщу остальным. Ступайте.

Джонас помог Силле забраться в седло, следя, чтобы чёрный плащ скрывал её руки, затем сел сам. Она обмякла, прижавшись к нему, и он обвил руками её трясущееся тело, прижимая к груди. Джонас не знал, что именно с ней произошло, когда она отделилась от отряда «Кровавая Секира», но в этом чувствовалось что-то неправильное — напряжение в её плечах, слишком быстрые шаги. Через несколько минут он не выдержал и пошёл следом. Когда он увидел, как она выскакивает из переулка без плаща, волосы на его руках встали дыбом.

Он видел, как за ней мчится рыжеволосая воительница с обнажённым клинком. Джонас бросился за ними, но стадо овец перегородило дорогу. Он лишь успел заметить, как они скрываются за храмом. В животе вспыхнула тревога, но интуиция подсказала ему ждать.

Он изрыгал проклятья, бегая между постройками, когда кудрявая голова вынырнула из дыры в земле. Вся испачканная, паникующая, с белым светом, льющимся из рук.

Чем дольше он обдумывал это, тем сильнее у него сводило желудок. Силла — Гальдра.

Сосед донёс на нас — сказал, что в нашем доме прячется Гальдра. Ложь, конечно — у нас не было никакой магии.

Вчера она сказала ему это в лицо.

Джонасу стало дурно. Он открылся ей… рассказал то, чего не знал даже отряд «Кровавая Секира». Невозможно было подумать, что она солгала ему в лицо. Не его Силла.

Он сжал поводья и повел лошадь в переулок, чтобы обойти центральную площадь. Они проехали мимо пары Клитенаров, стучавших в дверь магазина. Каштановая прядь выскользнула из-под капюшона, и Джонас быстро спрятал её обратно, как раз, когда они проехали мимо ещё двоих. Их темные глаза скрупулезно изучали всех, кто проходил мимо.

Город кишел Клитенарами, все кого-то искали.

Джонас стиснул зубы.

Он поддал пятками и лошадь ускорила шаг. Вскоре у стен частокола будут стражи, которые будут обыскивать тех, кто входил и выходил из Скутура, если их уже не поставили. Но, может быть, они думали, что девушка передвигается пешком. Это дало бы им шанс.

Ты рискуешь своим будущим ради той, что врала тебе в лицо. Мысль появилась из ниоткуда, от чего Джонас сжал челюсти.

Но он поймал себя на том, что все равно обдумывает это: последствия укрытия гальдры — тюрьма или столб. Конец его мечтам о возвращении земель. Пять лет тяжёлой работы над созданием себе имени в этом мире насмарку. Резкий собачий лай заставил Силлу вздрогнуть. Джонас прижал ее ближе к своей груди и поправил на ней плащ. Она нуждалась в нём. И сердце его сжалось при мысли, что с ней может что-то случиться.

Твои благородные поступки не приносят ничего, кроме неприятностей, сынок.

Джонас хмыкнул, покачав головой. Это были слова его отца. Слова мужчины, избивающего собственного ребенка.

Тени стали длинее, когда они приблизились к высокой стене частокола. Шум из центральной части Скутура утих, остались лишь стук копыт да карканье ворона на дозорном столбе. Джонас натянул поводья, замедлив ход. Его взгляд встретился с глазами стража на стене. Он кивнул ему.

Когда они миновали ворота, Джонас выдохнул.

Они выбрались из города.

— Держись крепче, — прошептал он Силле и пустил лошадь в галоп.

Когда он, наконец, осмелился остановиться, Джонас всё ещё дрожал от напряжения. После часа бешеной скачки под жестоким ветром Высокогорья он вывел измученную лошадь с Дорогой Костей, остановившись под скалистым выступом, чтобы укрыться от ледяных порывов. Между холмами, укрытыми травой и вереском, извивалась река, питаемая талой водой, стекающей со Спящих Драконов.

Привязав лошадь, Джонас соскользнул с седла и помог Силле спуститься. Он обернулся к ней, его мышцы напряглись, когда она бросилась к реке, срывая с плеч его плащ и расстегивая застежки верхнего платья. Когда она вцепилась в нижнее платье, оно зацепилось за ее спутанные волосы, и Силла взвыла от отчаяния.

— Позволь мне, — мягко сказал Джонас, подойдя ближе.

Она сникла. В другой ситуации это выглядело бы смешно, если бы не исходящее от неё отчаяние. Джонас осторожно освободил волосы Силлы от нижнего платья и помог снять его. Она осталась полностью обнажённой, за исключением деревянного талисмана на шее, и бросилась в ледяную реку, яростно оттирая кожу.

Джонас наблюдал за ней, и в животе у него всё холодело. Что-то ужасное случилось с ней. С его Бескорыстной Силлой. Не твоя Силла, — прошептал голос в голове. Ты даже не знаешь её. Она — гальдра! Грудь сжалась, но злиться было невозможно, глядя на её безумие. Вода была пронизывающе холодной, кожа Силлы порозовела.

— Не задерживайся в воде, Силла, — окликнул он. — Простудишься.

Но она, казалось, не услышала. Стерев с лица и тела следы грязи, Силла опустилась на колени и начала мыть волосы. Она, должно быть, уже продрогла до костей.

Наконец, она вышла из реки, отжимая мокрые кудри. Джонас подобрал свой плащ и расправил его, предлагая ей. Она не смотрела ему в глаза, лишь шагнула внутрь тёплой ткани, вся покрытая мурашками от холода. Обернув её, Джонас услышал, как стучат её зубы.

— Всё в порядке? — спросил он тихо, притянув её в объятия.

Она кивнула:

— Я не могла… Я не могла сидеть в этом. В этой грязи. Я чувствовала на себе мёртвых.

— Кто-нибудь коснулся тебя? — спросил он глухо. — Кто-нибудь тебя тронул?

— Нет, — поспешно ответила она. — Нет.

Джонас старался сохранять терпение, хотя никогда не отличался сдержанностью.

— Мне развести огонь? В повозке есть огниво, но…

— Нет, — прервала она. — Дым. Мы не можем привлекать внимание.

Она повернулась в его объятиях, прижимая плащ к голому телу, и посмотрела ему в лицо. Капли воды блестели на её ресницах, мокрые кудри падали через плечо. Она была одновременно и прекрасна, и разбита, и беззащитна, от чего ему захотелось воткнуть клинок в любого, кто причинил ей боль.

— Спасибо, что увёз меня оттуда, Джонас, — прошептала она.

Тысяча вопросов теснилась у него на языке, хотелось закричать, выкрикнуть их все разом. Джонас стиснул зубы, сдерживая себя, он ждал, пока она объяснит.

Плечи Силлы дрогнули от тяжёлого вдоха, и она уставилась ему в подбородок:

— Думаю, я гальдра, — произнесла она.

Этого было совершенно недостаточно.

— Думаешь? Думаешь, ты гальдра? По-моему, это стало очевидно, когда твои руки засветились, как полярное сияние, Силла.

Вздрогнув, она высунула из складок плаща руку.

Джонас взял её ладонь, перевернул, осмотрел предплечья. Кожа снова была бледной и тусклой.

— Куда делся свет?

— Он так делает, — тихо ответила она, осторожно изучая его пристальным взглядом. От этого в его груди сжалось. Он не хотел, чтобы она смотрела на него так, будто не знала, можно ли ему верить. Он же спас её, увёз из города. Почему же она всё ещё колеблется?

— Что ты имеешь в виду? — спросил он, стараясь смягчить голос.

— Свет появляется в самые неподходящие моменты, а потом исчезает без предупреждения, — сказала Силла. — Я не понимаю как это работает.

— Ты смотрела мне в глаза и говорила, что у тебя нет магии, Силла. — Джонас сжал кулаки. Она солгала тебе. Это неуважение. Но он отогнал эти мысли.

— Я не знала! Эти… листья, Джонас. Я перестала принимать их, и руки начали… светиться.

— Листья? — повторил он, его взгляд скользнул к ключицам, где покоился его талисман. Но второй подвески… почему он не заметил это раньше? — Где твой флакон?

Она прикусила губу:

— Я отдала его Рею.

— Что? — голос Джонаса сорвался.

Силла резко выдохнула:

— Я… я отдала его Рею. Попросила его приглядеть за ним.

Её слова ударили по нему, будто кулаком в живот. Рей. Она доверила его Рею. Секреты сыпались один за другим, и Джонас не успевал их обрабатывать. Она играет с тобой как с дураком.

— Почему? Почему ты отдала флакон Рею?

Силла сжала губы, будто не хотела отвечать. Почему? Он же открылся ей, поделился с ней своим постыдным прошлым. Она была обязана сказать ему правду.

— Мне нужно было отдохнуть от листьев, я слишком часто принимала их. Слишком много. И они начали затуманивать разум, Джонас. Они вредили мне. — Она остановилась, словно обдумывая свои слова. — Рей знал о них больше, чем я, и я подумала… что он поможет мне.

Новая догадка обожгла разум:

— Когда ты была больна… это было из-за листьев, так?

Она неуверенно кивнула.

— Почему ты не попросила меня о помощи?

Потому что она играет с тобой, подумал он. Делает из тебя дурака.

Силла сглотнула.

— Рей знал, как с ними обращаться…

— Ты должна была прийти ко мне, Кудрявая, — произнёс он, с трудом обуздывая бешено колотящееся сердце.

Она всё ещё хороший человек, пытался убедить себя Джонас. Она по-прежнему добрая. Просто… не честная.

— Но… я думала, ты не хочешь от меня ничего, кроме отвлечения, Джонас, — прошептала она. — Ты не хотел слушать о той неразберихе, что оставил после себя мой отец. А это… это было то, чего я стыжусь. — Она запнулась. — Наверное, я просто не хотела, чтобы между нами что-то изменилось. Не хотела, чтобы ты начал смотреть на меня иначе.

— Но ему ты доверилась.

— Прости, Джонас, я этого не планировала…

Рей помог ей отказаться от листьев. Она — гальдра. За ней гоняются орды Клитенаров. Рыжеволосая воительница преследовала её средь бела дня. Джонас начал сомневаться во всём, что знал о ней. Её вообще зовут Силла? Из Скарстада ли она на самом деле?

Голову пронзила боль, и он крепко прижал пальцы к вискам.

Озарение пронзило его. Она сбежала от Клитенаров. А значит…

— Так никакого земельного спора не было?

Силла склонила голову и тихо выдохнула:

— Нет.

Будто кинжал вонзили под рёбра. Их общее прошлое, та самая причина, по которой он впервые в жизни решился довериться женщине, оказалось ложью.

— Столько лжи, Силла. Неизмеримо много. Всё это время ты была лгуньей. — Зря ты рассказал ей свою историю, подумал он. Вот что выходит, когда подпускаешь кого-то к сердцу. — Скажи честно, хоть что-нибудь из сказанного тобой было правдой? — Его голос стал громче: стая испуганных птиц вылетела из травы за рекой.

— Да. Клянусь тебе, Джонас, — умоляла Силла. — Я знаю, это выглядит ужасно, но я прошу тебя поверить мне — моя мать, мои воспоминания, всё это правда. Я не хотела тебя обманывать. Мне было отвратительно делать это.

Её кожа побледнела, зубы стучали друг об друга, и в груди Джонаса сжалось появилось знакомое чувство. Несмотря на ложь, несмотря на то что он толком не знал эту женщину, он не мог выносить мысль о её страданиях.

— Идём, — мягко сказал он. — Давай оденемся.

Он помог ей натянуть платье, затем протянул флягу, глоток бреннсы всегда согревал изнутри. Достав из седельной сумки скатанный плед, он расстелил один на земле, а другим укутал Силлу, когда та опустилась рядом. Неохотно Джонас притянул её к себе. Он ничего не мог с собой поделать — ему хотелось быть рядом с ней.

И все же она обманула его. Он сказал ей то, чего никогда не говорил другим, и все из-за ее лжи.

Он почувствовал себя дураком.

В голове царил хаос. Мысли сражались между собой, пока всё не смешалось в одну мутную тоску.

Ты больше никогда не позволишь относиться к себе неуважительно.

Она просто испугалась.

Она выставила тебя посмешищем.

Она не знала, что может доверять тебе, но теперь ты показал ей обратное.

— Я не хотела тебе лгать, — прошептала она, глядя на него с тревогой. — Пришлось придумывать историю на ходу, чтобы Взор Секиры не убил меня. Если бы я знала про твоё прошлое, я бы…

— Придумала другую ложь, — с горечью оборвал он.

Силла сжала руки:

— Это был вопрос жизни и смерти. Он бы убил меня, а ты даже не заметил бы моего исчезновения…

— Это было недели назад, Силла, — перебил он. — У тебя были недели, чтобы рассказать правду.

— Прости, — тихо сказала она, положив руку ему на плечо. Прикосновение было тёплым. Мягким. Заземляющим. Напоминанием, что она всё ещё его Силла. Джонас уставился на быструю реку, не зная, что и чувствовать.

Ему было дурно. Всё, что притягивало его к ней — ее честная и искренняя натура, их общий опыт земельных споров, ее доброе, нежное сердце — оказалось выдумкой.

Но её рука мягко сжала его плечо, и подступившая к горлу горечь отступила. Джонас глубоко вдохнул, пытаясь представить, что бы сделал он, окажись на её месте. Она была одна. Почти погибла в Искривленном Лесу. Потеряла отца. Бежала ради жизни. Если бы она призналась, что её преследовали Клитенары, Взор Секиры сдал бы её. Она была права.

— Я не могу винить тебя за то, что ты хотела выжить, — наконец сказал он, протирая лицо ладонью. — Но, чтоб тебя… Клитенары всё это время охотились за тобой? — Он замолчал, погрузившись в мысли. — Вот почему ты была такой напряжённой на рынке в Сварти. Вот почему ты одолжила мой плащ? — Его взгляд метнулся к ней. — Вот почему ты в такой спешке покинула медовый зал той ночью?

Неуверенно, она кивнула. Джонасу сдавило грудь. Она несла этот груз в одиночку. Она совершила так много ошибок, загнала себя в такую беду.

— Что мне делать, Джонас? — тихо спросила Силла, словно читая его мысли. — Мы почти в Копе, но мне тревожно. Я не хочу подвергать «Кровавую Секиру» опасности.

Он усмехнулся с горечью:

— Опасности? Оглянись вокруг, Силла. Мы путешествуем по Дороге Костей. Наш лагерь прошлой ночью чуть не сожрали волчьи пауки. Мы уже в опасности.

Силла прикусила губу:

— А если Клитенары вновь придут за мной? Если они найдут меня с тобой? Я не могу втянуть тебя в это. За укрытие беглой гальдры суровое наказание, Джонас.

Он хрипло рассмеялся:

— Слишком поздно, женщина.

— Прости, — прошептала она. — Я не хотела навлечь беду на тебя. — Силла приложила ладонь ко лбу. — Я должна рассказать отряду «Кровавая Секира» про… всё это. — Она сделала неопределённый жест руками. — Я должна предупредить их о Клитенарах. Я не могу допустить, чтобы кто-то пострадал из-за меня.

Брови Джонаса сдвинулись, он задумался.

— Да, — сказал он медленно. — Мы должны быть готовы к тому, что Клитенары могут напасть. — Он ненадолго умолк. — Но… Взор Секиры может прогнать тебя, Силла.

В небе пролетела стая ворон, и Джонас, не отрывая от них взгляда, продолжил:

— Я этого не вынесу. Вот что ты сделаешь: пока будешь хранить молчание. Не говори отряду «Кровавая Секира» ничего. Мы расскажем Рею вместе, когда я как следует всё обдумаю. До Копы — пять дней пути. До тех пор ты должна постоянно носить перчатки.

Он нахмурился:

— Что именно ждёт тебя в Копе?

Силла сморщилась.

— Мне отвратительно, что я солгала тебе, Джонас, — прошептала она. — Каждую минуту это было мучительно.

Она похлопала по бедру:

— У меня есть адрес мужчины, который помогает нуждающимся найти дома-щиты.

Сердце Джонаса уже давно окаменело, и этот укол не причинил боли. Тем не менее, его губы сжались в тугую линию.

Силла нахмурилась:

— Мой карман! — Она запустила руку под юбки, шаря в складках ткани. На лице проступило отчаяние. — Карман порвался… Письмо пропало! — Она прижала пальцы к губам, моргая слишком часто. — Я… я помню адрес наизусть.

Джонас молча наблюдал за ней, взвешивая всё. В какую же передрягу она вляпалась. Явно нуждается в помощи. В твёрдой руке. В чётких указаниях. Решение озарило его, и медленная улыбка тронула его губы.

— Можешь выдохнуть, Силла. Теперь ты со мной, — сказал он. — Я позабочусь о твоей безопасности. Но ты должна делать всё, как я скажу. Ты согласна?

Он приподнял её подбородок, глядя прямо в её большие карие глаза.

Её брови были нахмурены, и Джонас провёл пальцем по линии между ними. Спустя мгновение она кивнула.

Улыбка расплылась по лицу Джонаса.

— Хорошо. Не волнуйся, моя Бескорыстная Силла. Я доставлю тебя в Копу, а дальше мы всё решим вместе.